12 мин.

Тафгайские байки. Майк Пелузо

393

Есть у меня дома замечательная книга канадского журналиста Росс Бернштейна «Код: неписанные правила драк и сведения счетов в НХЛ». Рекомендую к прочтению всем хоккейным болельщикам, даже те, кто знает о хоккее достаточно много, может открыть для себя что-то новое. Помимо многочисленных авторских отступлений на тему того, нужны все таки драки в НХЛ или нет, книга содержит много высказываний различных людей – игроков, тренеров, судей, журналистов – на различные темы, но самое интересное в книге, на мой взгляд, прямая речь самих бойцов. Переводить всю книгу достаточно долго, а вот сделать цикл, в котором тафгаи рассказывают о своей профессии, о других бойцах и обо всем том, что окружает эту неблагодарную профессию, было бы довольно интересно. Герой первой части – Майк Пелузо, известный по выступлениям за «Чикаго» и «Нью-Джерси». Если понравится, можно будет сделать продолжение.

Об инициативе: «Инициатива это действительно важная вещь. Как бойцу, мне всегда гораздо проще было драться дома, где родные болельщики снабжают тебя дополнительным адреналином. Хорошая поддержка трибун, как например в Чикаго, дает тебе огромное преимущество. Перед дракой ты гораздо больше боишься не того, что тебе будет больно, а того, что можешь проиграть и разочаровать фанатов. Дома ты просто не имеешь права проигрывать, такое непросто пережить. На выезде все по другому – там ты радуешься даже ничьей в поединке. В основном, когда ты побеждаешь на выезде, это означает, что тебе придется драться снова, потому что никто не хочет проигрывать при своих болельщиках и с этим тоже нужно считаться. Знаете, мы с Тони Твистом дрались на протяжении всей карьеры, и мне нечасто удавалось выигрывать, но один раз я хорошо ему попал во время одного из матчей фарм-клубов. Мы играли в Преории, и это был первый матч серии плей-офф до трех побед. Перед первым вбрасыванием мы с ним переглянулись и затеяли драку едва начался матч. Знаете, та победа придала нам столько сил, что это было невероятно. На протяжении всей серии у него под глазом был здоровый синяк. Нам удалось сделать больно их самому крутому парню, это было нереально. Ту серию мы выиграли всухую в трех матчах. Хоккей в плей-офф настолько эмоциональный, что если удается выиграть бой в первой игре, то это задает тон всей серии. Так что мне, как бойцу, приходилось быть осторожным, чтобы ни в коем случае не проиграть первый бой, чтобы не повлиять на ход серии.

На самом деле, иногда твои товарищи по команде говорят тебе, что не стоит драться, так как преимущество сейчас и так на нашей стороне. Помню, Крис Челиос пару раз говорил мне, чтобы я не связывался с парнями, у которых хорошие шансы побить меня, потому что это могло повернуть ситуацию в нашу сторону. Бойцам такое дается нелегко – очень сложно отказать другому игроку, когда тот предлагает скинуть перчатки, это против всех правил, которые ты привык соблюдать, но иногда стоит сохранять голову холодной. В первую очередь нужно думать о команде. Нужно понимать разницу, когда ты бьешься за себя и когда ты бьешься за команду. Поэтому приходилось прятать свою гордость куда подальше и говорить своему сопернику, что ты не можешь драться и ему придется подождать до следующего раза. Остается надеяться, что он будет уважать твое решение, а то есть и такие, кто просто начнет рубить направо и налево других игроков, чтобы только втянуть тебя в драку. Тут уж не угадаешь.

Также нужно быть осторожным, чтобы не выйти из себя во время драки и не заработать удаление до конца матча. Помню в одной игре против «Сент-Луиса» Тони Твист и Келли Чейз хорошенько отделали Джереми Реника и Стива Лармера, и оба были удалены до конца игры. Нужно было видеть страх в глазах каждого игрока на скамейке «Блюз», когда судья-информатор объявил об их удалении. Мы сидели на скамейке со Стю Гримсоном и потирали руки. Это было просто невероятно – до конца матча соперник просто боялся приближаться к шайбе. Они были напуганы отсутствием телохранителей. Мы тогда сумели спровоцировать массовую драку, и я из всех выбрал Бретта Халла. Я всем видом показывал, что сейчас его отделаю, но в конце концов просто отпустил его. Мне просто хотелось немного припугнуть его, показать, что если они будут позволять себе вольности в отношении наших звезд, то мы ответим тем же. После этого все вернулось в нормальное русло. Твист выразил мне уважение после того, как я не стал драться с Халлом, потому что он ничем не мог помочь своему товарищу по команде. После той игры он мне задолжал».

О правилах начала драки: «За все мои годы в НХЛ ни один тренер никогда не говорил мне, что надо драться. Никаих подмигиваний, хлопаний по плечу. Я знаю парней, которым нужна была такая команда, но мне этого не требовалось. Я просто знал. У меня были тренеры, которые никогда не называли вещи своими именами и обходились общими фразами, но были наставники, которые считали, что драки и устрашение это один из секретов успеха – Майк Кинэн, Дэррил Саттер и Рик Боунесс. Они не давали прямых указаний, а просто говорили что-то вроде «Что ты сегодня сделал в игре?» или «Какая у тебя роль в команде?».

Помню в одной из игр под руководством Кинэна в Монреале, за пару минут до конца первого периода мы проигрывали 0-2 и играли просто паршиво. Кинэн хотел, чтобы я зажег парней, поэтому пнул меня в зад и сказал: «Какая у тебя роль, Майк?». Я обернулся, посмотрел на него и ответил: «Ну, тренер, я в этой игре еще ни разу на лед не выходил, как же по вашему я буду исполнять свою роль?». Кинэн в ответ только рассмеялся. После этого я вышел на лед и кого-то хорошенько приложил или подрался, уже не помню, после чего мы завелись. После этого, я выходил на лед в каждой своей смене.

Для того, чтобы начать драку на льду, мне достаточно было просто посмотреть в глаза. Так я мог понять хочет ли человек драться и заставить его скинуть перчатки. Многие игроки любят договариваться заранее, во время разминки например. Иногда тафгаи команд сидят на красной линии, каждый на своей половине, и разговаривают. Это могут быть как мирные беседы об охоте или рыбалке, так и угрозы что каждый из них сделает со своим оппонентом как только начнется игра, бывает по разному. За это время они успевают прочувствовать настроение друг друга и понять, будет ли в этом матче что-то серьезное или нет.

Я помню, что у меня было однажды нечто подобное. Парень просто сказал мне: «В прошлый раз ты меня побил, так что теперь придется снова подраться». Я сказал: «Конечно, договорились». После этого я уже в раздевалке был настроен. Не успела шайба коснуться льда, как мы с ним уже сцепились. Это было замечательно. В особенности снова побить его».

О стратегии: «Моя стратегия всегда была проста – я просто начинал наносить удары левой и не останавливался до тех пор, пока кто-то из нас не падал на лед, или пока нас не разнимали судьи. Я либо выигрывал, либо проигрывал, третий вариант в моих боях встречался редко. Я не любил борьбу или захваты, просто старался бить как можно сильнее. Я быстро отказался от захватов после боев с парнями вроде Бэзила Макрея, который отрезал рукава свой формы, а потом просто прицеплял их на липучках, так что когда пытаешься сделать захват, рукава просто отрываются. А когда хватать не за что, тебе конец, так что я старался как можно меньше использовать захваты. Еще я был левшой, что давало мне определенное преимущество в боях с противниками, которые не ожидали этого. Как правило я успевал наносить один удар ближней рукой, чего мне хватало для получения преимущества».

О травмах на выездных матчах: «Меньше всего мне хотелось получить рассечение на выездном матче, потому что в этом случае приходилось иметь дело с местным доктором. Эти ребята не слишком утруждали себя, чтобы тебя заштопать. Иногда они просто могли наклеить на рану пластырь и все. Когда приезжал домой и шел к командному врачу, он всегда был в шоке: «Черт, кто это с тобой сделал?». Они могли нанести 3 шва на рану, которой требовалось как минимум 15. Но тут есть и положительные стороны. На выездной белой форме отлично смотрится кровь. В эти моменты ты выглядишь круто и твои товарищи по команде это обожают. Поэтому я старался как можно быстрее нанести швы и снова вернуться на скамейку, чтобы все видели как я выгляжу. Вдобавок ко всему, есть неписанное правило, что если у тебя свежие швы, никто не будет провоцировать тебя на драку. В противном случае, они могут просто разойтись и тебя снова нужно будет зашивать».

О законе джунглей: «Хоккейные бойцы – они как хищники в природе. Самая сильная особь устанавливает правила и все остальные следуют им. Приведу пример. Когда я еще играл в «Чикаго» в матче против «Миннесоты» сразу несколько потасовок вспыхнули одновременно в разных местах площадки. Я сцепился с тафгаем «Норд Старз» Бэзилом Макреем, и главный судья подъехал к лайнсменам и сказал: «Пусть эти двое дерутся». Он знал, что если позволить двум тяжеловесам начать драться, все остальные поединки прекратятся и все будут смотреть на нас. Именно так и случилось. Все, кто готовился избить своего оппонента, успокоились, и все стало в порядке. Порядок был восстановлен и игра нормализовалась. Больше никаких дешевых приемчиков, все стали играть чисто. Именно так работает бойцовской код, что-то вроде закона джунглей».

О страхе: «Перед игрой, в которой мне предстояло драться, я не мог заснуть. Это настоящий стресс. Больше всего меня трясло перед поездкой в Детройт, где я знал, что мне предстоит иметь дело с Джоем Кошуром и Бобом Пробертом. В каждой команде в дивизионе Норриса были тафгаи: Бэзил Макрей и Шейн Чурла в «Миннесоте», Тони Твист и Келли Чейз в «Сент-Луисе», так что ты знал с кем тебе сегодня придется сбрасывать перчатки. И это может давить на тебя еще перед началом матча.

Несмотря на всю жесткость Проберта и Кошура, никого круче Тони Твиста не было. Мы с ним дрались еще в фарм-клубах, а впоследствии стали хорошими приятелями, искренне уважали друг друга. Это было странно, учитывая, что мы постоянно избивали друг друга, но это была просто работа. Помню, однажды он хорошенько меня приложил во время нашей игры в «Квебеке», когда он еще выступал за «Нордикс». Мы вели 3-0 и он пытался сделать что-то, чтобы завести команду. Он спросил, не желаю ли я скинуть перчатки. Я всегда уважал его за то, что он сначала спрашивал. Мы стояли на вбрасывании, и я ответил: «Конечно, почему бы нет». Мы сбросили перчатки, и я начал довольно неплохо, но затем он нанес один удар, и у меня как будто выключили свет. Помню после этого я принимал душ, одевал костюм, а затем раздевался и снова шел в душ и так раза три-четыре. Я был совсем не в себе. Когда меня отправляли в больницу, я спросил своего товарища по команде Берни Николса, как закончился матч. «Мы выиграли. Ты сравнял счет, а я забил победный. Поздравляю, приятель!», - ответил он. Я переночевал в больнице на на следующее утро увидел в газете заголовок «Нордикс» победили «Девилз» 7-4», и начал хохотать. Я подумал: «Берни получит хорошего пинка, когда я вернусь в Нью-Джерси!» Нужно ли говорить, что в ту ночь я впервые за долгое время спал как младенец».

О драках с друзьями: «Рэнди Маккей и я дрались друг с другом больше десяти раз в НХЛ, прежде чем стали одноклубниками в «Нью-Джерси» в середине 90-х. Мы стали хорошими друзьями и вместе с Бобби Холиком образовали Crash Line, которая многими считается одним из лучших 4-х звеньев в истории. Мы забивали голы, имели неплохой показатель полезности, и при этом набирали кучу штрафных минут. Отличное было времечко.

Похожая ситуация случилась с силовиком «Монреаля» Лайлом Оделайном, с которым у нас было принципиальное противостояние, когда я был в «Оттаве». Я просто ненавидел этого парня. И потом его меняют к нам в «Нью-Джерси». Я был просто взбешен. Помню в тренировочном лагере я пришел в раздевалку пораньше, а он уже там сидел. Я ничего не сказал ему и просто пошел по своим делам. Потом к нам подошел наш тренер, посмотрел на нас обоих и сказал: «Ну, вы ребята в представлении не нуждаетесь...». Я пожал ему руку и после этого мы стали разговаривать. Знаете что, после этого мы стали лучшими друзьями и соседями по комнате. Это было очень странно. Его потом обменяли, и когда я его провожал, он сказал мне: «Пелус, я больше никогда не буду драться с тобой, мужик». Я согласился и мы никогда больше не дрались. Мы играли много раз друг против друга много раз, но всегда выбирали себе других соперников по дракам. Вот насколько мы стали близки. В силовой борьбе мы друг друга не жалели, но ничего серьезного. Мы и по сей день с ним отличные друзья.

Да что там, даже Клод Лемье, которого многие считали самым большим засранцем в лиге, после обмена в «Нью-Джерси» сразу влюбил в себя всю команду. Отличный парень! Я ненавидел играть против него, но он стал лучшим одноклубником, который у меня был. Мы с ним тоже теперь приятели. Иногда такое случается в хоккее, и тут уж не угадаешь».

О преимуществе быть одиноким: «Мне повезло, за всю мою игровую карьеру я не был женат. Я не знаю, как парни, у которых есть дети, могут заниматься этим. Для меня было бы очень сложно сначала избивать людей, а затем приходить домой и укладывать детишек спать. Нужно отдать этим ребятам должное. Каждый сам старается справляться с тем, чем ему приходится зарабатывать. Мне кажется, что генеральные менеджеры команд считали преимуществом, если тафгай в команде был одиноким. Им хотелось, чтобы он не беспокоился о жене и детях, и был сконцентрирован на том, что ему нужно делать 24 часа в сутки. Помню я разговаривал со Стю Гримсоном, который был очень религиозным человеком о том, как он может каждый день бить людей. «Господь знает, что это всего лишь моя работа», – сказал он с улыбкой».

Об отношении людей к тафгаям: «Люди всегда поражаются, когда узнают, что тафгаи самые добрые и скромные люди в мире. Пока они не узнают нас лично, мы все кажемся монстрами, и у некоторых это просто не укладывается в голове. Да, на льду мы совсем другие, но вне его нам просто хочется расслабиться. Я думаю это все потому что мы не гордые люди, которые привыкли защищать других, так мы устроены. Когда люди узнают, что ты силовик, они всегда хотят задать кучу вопросов. Иногда это весело, но иногда это может сводить с ума. После окончания карьеры я стал много играть в гольф и часто играю с незнакомыми людьми. Иногда мне просто не хочется болтать о том, как я избивал людей, а просто насладиться игрой. Так что я говорю, что являюсь консультантом по вопросам семьи и брака. После этого они сразу затыкаются и начинают играть в гольф».