Сергей Светлов: «Многим обязан Юрзинову»

Бывший нападающий сборной СССР, а ныне помощник главного тренера «Лады» Сергей Светлов рассказал о том, как складывалась его карьера.

«Динамо» заметило меня в конце семидесятых на зимней Спартакиаде народов СССР. Тогда сборная Пензы взяла там серебро, что стало для всех сюрпризом. Сыграл я неплохо, был признан лучшим нападающим. После этого турнира ко мне домой приехал динамовский селекционер и пригласил в столичный клуб. В восемнадцать лет меня выпускали на лед уже в составе первой команды. Так вот моя динамовская карьера и началась. Владимир Юрзинов — мой первый и последний тренер в России. Нормальные с ним были отношения, рабочие. Я многим ему обязан.

Впервые сыграл за сборную Советского Союза в 85-м году. На чемпионате мира, проходившем в том году в Чехословакии, мы взяли бронзу. В 85-м же наша сборная завоевала и золото чемпионата Европы.

Золото Олимпиады, конечно, высшая для любого спортсмена награда. И хоккеисты здесь не исключение. Тем более, от чемпионатов мира в свое время ощущения несколько притупились — они же каждый год проводятся. А Олимпиада — соревнование, проходящее раз в четыре года.

Кубок Канады, конечно, был серьезным турниром, выиграть который тоже очень хотелось. И престижным: в нем играло немало звезд мирового хоккея, соответственно, уровень его был весьма высоким. Но в моем понимании победа на чемпионате мира или Олимпиаде была все же почетней.

Разумеется, запомнились Уэйн Грецки, Пол Коффи, Марк Мессье, Марио Лемье. Это были хоккеисты высочайшего уровня. Грецки почти не было видно в борьбе, в углах, но ему это было и не нужно. Уэйн был словно дирижером большого оркестра: прекрасно вел игру, здорово ее понимал, хорошо двигался, был отменно координирован, забивал сам и отдавал классные пасы. Лемье в этом «оркестре», пожалуй, был первой скрипкой — с золотыми руками, блестящей техникой, умением выбрать позицию, голевым чутьем.

Я был задрафтован «Нью-Джерси». Переговоры какие-то велись, но в последние год-два выступлений за «Динамо» меня стали преследовать травмы. Подумал-подумал, и решил не рисковать. Я не боялся выступлений в НХЛ, но смысл-то был уезжать туда, получить очередную травму, еще одно сотрясение, и через несколько месяцев вернуться Россию?

В свое время в ГДР проходил «динамовский» турнир: играли мы, берлинское «Динамо», дрезденское, другие команды. И жена одного из немецких хоккеистов работала с нами в качестве переводчицы. Однажды, когда я гостил у друзей в Германии, этот хоккеист меня нашел. И уговорил попробовать поиграть в команде второй немецкой лиги — «Ратингене», руководство которой хотело вывести ее в высшую лигу. Я приехал туда, потренировался с командой, понял — на таком уровне отыграть еще несколько лет смогу. Так немецкий этап в моей карьере и начался. И дела пошли неплохо. В итоге три сезона я играл в «Ратингене», затем еще год — в «Герне».

Когда я уезжал в Германию, жизнь у нас в стране была еще более или менее стабильной, без всеобщего бардака. Но через пару лет после того, как уехал, такое началось в России! С ног на голову все перевернулось. Если бы не это — отыграл бы я, наверное, несколько лет в Германии, да вернулся спокойно домой. А так… После завершения карьеры игрока ещё почти полтора десятка лет проработал в Германии, был главным тренером нескольких немецких клубов.

Во время российского хаоса в 90-х я с семьей жил в надежной, комфортной стране с действующими законами, стабильной жизнью, в которой у людей есть уверенность в завтрашнем дне, защищенность. Хаос, бандитизм, страх людей, безработица прошли мимо моей семьи, дочь моя росла не в этой атмосфере. Я-то мужчина, я все пережил бы. А вот то, что этого не видел мой ребенок — здорово. Так что о германской эпопее я не жалею», – цитирует Светлова Sportstand.