Максим Михайловский: «У Воробьева считалось, что если ты пропустил больше двух голов, то сыграл плохо»

Бывший голкипер ЦСКА чемпион мира-1993 Максим Михайловский рассказал о тренерах, с которыми работал: Игоре Захаркине, Борисе Михайлове, Викторе Тихонове и Петре Воробьеве.

– В 1993-м вы чемпионом мира стали. Помните Игоря Захаркина в той сборной?

– Помню.

– Расскажите, чем он занимался.

– Как чем – консультировал. Когда он вернулся в Россию, я его сразу вспомнил. Он же года три при сборной был. А может, и больше. Он работал с полевыми игроками, был у бортика, иногда выходил на лед, что-то объяснял. Вратарей это не касалось.

– Мы читали одну из научных работ Захаркина. Там рассказывалось, что надо брать анализы у хоккеистов каждый день.

– Было такое. Перед чемпионатом мира мы надолго сели на сбор. Каждое утро у нас брали анализы.

– Тогда вы слышали слово «пондус»?

– А что это?

– Степень доверия к партнеру. У Барулина в сборной последнего созыва он был низкий, а у Набокова высокий.

– Ой, ну это для меня дебри. Я такого слова не знаю.

– Мы были свидетелями того, как Борис Петрович Михайлов прилюдно после матча на улице выговаривал Максиму Соколову за ошибку. Довольно странно это выглядело.

– Борис Петрович, конечно, своеобразный человек. Он забил пятьсот голов и может многое рассказать вратарям, но с ним проще общаться, когда ты не в его команде находишься. А мне пришлось отыграть три года как раз в его команде. Так что о себе я услышал тоже много ласковых слов. Хотя, надо сказать, что говорил он всегда прямо, начистоту. «Сниму с вас все деньги, если продолжите играть в этом же духе!» – так, например.

– И снимал?

– Снимал. И я попадал на это. Петрович практиковал оценочную систему. После каждого матча выставлялись оценки, их вывешивали в раздевалке. И в конце месяца подводился итог, от которого зависела зарплата.

– За нарушения режима как наказывал?

– Не только деньгами. Можно было после тренировки остаться и пробежать большой челночок.

– Вы и у Тихонова были.

– Да. Я вам скажу: сидеть месяцами на сборах, никуда не выезжая, – трудненько. До одиннадцати вечера можно было по Архангельскому гулять. А что такое Архангельское? Лес да усадьба. Я там экскурсии проводить теперь могу. Все исходил.

– А у Воробьева все жестко было?

– Это точно. У него было в порядке вещей провести много турниров перед чемпионатом. Чемпионат не начался – а мы уже 25 матчей сыграли. За два месяца! И каких матчей: у Воробьева ведь нельзя не выкладываться. При этом я могу сказать, что к вратарям Петр Ильич относился бережно, нагрузки нам давались только вратарские. Никаких сумасшедших кроссов, штанг. Но и требовал много. У него считалось, что если ты пропустил больше двух голов, то сыграл плохо», – приводит слова Михайловского «Горячий лед».