Игорь Уланов: «Как-то сказал Линдросу: «Больше не будешь маме жаловаться?»

Известный в прошлом защитник Игорь Уланов рассказал о работе под руководством Майка Кинэна, о жалобе матери Эрика Линдроса, провокаторах в НХЛ и симулянтах в России.

– С Майком Кинэном у вас долгая история была.

– Не сошлись мы с ним, да. Однажды первый период играем, две смены я провел – Кинэн усаживает меня на лавку. Хотя ошибок не было, голов не привез. Ладно, заканчивается период, приходим в раздевалку. Он мне говорит: «Я же говорил тебе, что на льду не надо так делать». Не помню, что именно он мне предъявил, но какую-то ошибку. Вся раздевалка на меня смотрит: что я отвечу? «Я этого не делал». – «Ты что, решил вруном меня перед всеми выставить? Иди к видеотренеру – он тебе все покажет». Иду. «Есть, – спрашиваю, – запись того, как я ошибся?» – «Нет». Ну, я выхожу оттуда и говорю: «Я же говорил – я этого не делал». – «Ты меня вруном обзываешь!» – «Я тебя не обзываю. Если ты действительно врун, это твое личное дело».

– Хлестко.

– Ну вот. Наутро просыпаюсь в гостинице от звонка. Люди из клуба мне говорят: «Твой мешок уже собран. Ты отправляешься в фарм-клуб. Билеты уже купили». Ладно, спустился, забрал баул, билеты. Пошел на завтрак. Увидел Кинэна, подошел к нему и говорю: «Если ты решил выгнать меня, чтобы показать, какой ты здесь лидер, то ты не прав. И ты это знаешь, и я это знаю». Он фыркнул: «Билеты у тебя». Уезжай, мол. Я уезжаю, играю один матч за фарм. И на следующий матч приезжает Кинэн. После этой игры меня вернули в главную команду.

– Помирились с Кинэном?

– Был командный ужин после этого. Я захожу в ресторан, со мной начинает здороваться наш массажист, а Кинэн оттесняет его и первым здоровается со мной. Ну, вот как с ним после этого? Он меня сначала поливает при всех, а потом здоровается первым.

– На вас как-то жаловалась мама Линдроса.

– А откуда такая информация?

– Ну, вот знаем.

– Было такое. «Виннипег» играл с «Филадельфией». Им надо набирать очки, чтобы попасть в плей-офф. И в средней зоне Линдрос по правилам здорово меня встретил: я очень долго был в воздухе, прежде чем до борта долететь. И в той же смене он пошел за шайбой и опустил голову – у Эрика всегда была эта проблема. И я его, конечно, встретил, как полагается. Получилось так, что выбил ему плечо. Команда без него провалила концовку сезона. И вот мама Линдроса звонила моему агенту: «Почему ваш клиент травмирует моего сына?» Смешно, конечно, было, что мама вмешивается, когда Линдрос такой бугай. В команде посмеялись над этим маленько. А потом я как-то снова против него играл, мы боролись на пятачке. Я у него поинтересовался: «Ты маме не пожалуешься после этого?» Он же ведущий игрок был, мне надо было его из себя вывести.

– Вас самого трудно было вывести из себя?

– Невозможно. Сначала я вообще не понимал, что мне говорят и как обзывают, потому что не знал языка. А когда английский подтянул, уже был в курсе, что это у ребят работа такая – и ты проиграл, если на них среагировал. Хотя вот могу сказать, что в общении и Барнэби, и Такер, и Клод Лемье – отличные ребята. Но на льду они такие, что их вся лига ненавидит.

– А что говорили-то вам?

– Поначалу что-то типа: «Приехал из России, отнимаешь нашу работу, вали отсюда». Еще могли «комми» назвать – коммунистом, в смысле. А потом за эти высказывания ввели санкции. Нельзя стало нас называть «комми», а афроамериканцев – словом на «н». И провокаторам пришлось искать новые слова.

– Вернувшись сюда, вы сказали: «В России на льду много артистов».

– Я поражен был, да. С одной стороны, ты играешь в одной команде с человеком: он исполнил – заработал удаление, ты играешь в большинстве, вроде все хорошо. А с другой, я не понимаю этого. Как это – притвориться, упасть, лежать, изображать. Да даже когда клюшкой лицо задевают, люди начинают загибаться, корчиться, перчатки в разные стороны бросают, шлем. Ну, тебе же не ногу отрубили. Чего лежать-то? В НХЛ такого поведения не понимают», – цитирует Уланова «Горячий лед».