6 мин.

«Разбивайся!»: как сильнейшая гимнастка поколения закончила не только со спортом, но и с нормальной жизнью

Елена Мухина была светом в окошке советской спортивной гимнастики. Но её огонёк погас, когда ей было всего двадцать лет. В ходе подготовительных мероприятий к грядущей московской Олимпиаде, спортсменка повредила позвоночник и осталась инвалидом на всю жизнь. Знавшие Елену лично во многом винят в этом тренера.

«Вылезала за счёт технической сложности»

Елена оказалась в гимнастике по большей части случайно. Девочку растила бабушка, так как мама трагически погибла в пожаре, устроенном мужем-алкоголиком, а папа после смерти жены решил завести новую семью. Однажды в школу Лены пришла тренер Антонина Олежко и пригласила попробовать себя в гимнастике всех без исключения.

Мухина пришла. И сразу начала показывать результаты. Её первым наставником стал Александр Эглит из «Динамо». Однако спустя несколько лет Мухина приняла судьбоносное решение – 14-летняя спортсменка перешла в ЦСКА и стала тренироваться под руководством Михаила Клименко. Самое примечательное, что Елена была первой представительницей женской гимнастики в зале Клименко: до этого он работал исключительно с парнями.

Методы, как оказалось, были для всех одинаковые. Специалист решил вести девушку к победе посредством постоянного усложнения программы. Клименко ставил на Мухину такие элементы, которые до этого на официальных стартах не выполнял никто. В её арсенале, например, была ныне запрещённая петля Корбут, да и не простая, а с винтом. По всем показателям это было чем-то феноменальным.

В свои 16 лет Мухина могла стать сенсацией ОИ-1976, но в национальную команду решением глав федерации она не попала. Зато отыгралась сполна на мировом первенстве, прошедшем два года спустя. В 1978-м Мухина стала абсолютной чемпионкой мира. Обошла она тогда даже великую румынку Надю Команечи, которая наделала ошибок. Более того, в комплекте с золотом многоборья Мухина привезла в Союз ещё две золотые и две серебряные медали.

Однако эту радость для советской гимнастики не разделяла сама спортсменка:

– Я ехала прощаться со спортом. Последний старт – и я ухожу. Я устала не столько физически, сколько психологически. Да и физически я была не то, чтобы слабой, но сил было немного. Вылезала за счёт технической сложности и на эмоциональной сосредоточенности. Когда я встала на пьедестал, у меня было жуткое разочарование. Всё уже осталось в прошлом, – рассказывала Мухина в фильме «Торжество духа».

«Это было кошмарное рабство»

Об этом же чемпионате мира она вспоминала:

– Когда я сойду с этого пьедестала, нужно всё начинать сначала. Я хотела уйти, но понимала, что никто меня не отпустит. Поэтому во время гимна были слёзы. Это были не слёзы радости, как могло показаться, а слёзы разочарования.

Мухина как в воду глядела. Тренер Клименко был явно нацелен на триумф на домашней Олимпиаде любой ценой. Его мало волновало физическое и психологическое состояние девушки. Иногда он, конечно, проявлял сострадания и возил подопечную по больницам после жалоб на разные боли, но после осмотров врачей привозил её обратно на тренировки. И так было всегда. Елена рассказывала, как во время подготовок к стартам тренер оказывал на неё психологическое давление:

– По ощущениям я тогда сломала себе ребра. Но, посидев десять минут на матах, в полубессознательном состоянии отработала еще и вольные, и бревно. Когда стало совсем плохо, подошла к тренеру, но он лишь процедил сквозь зубы: «Ты вечно ищешь повод ничего не делать».

Клименко бросался в неё фразами в стиле: «Ты, может, хочешь всё бросить и гимнастикой как зарядкой заниматься, если тренер у тебя плохой?».

Мухина о своих чувствах смогла открыто сказать только после того, как всё закончилось:

– Это было кошмарное рабство. Могу я или не могу сделать – никого не волновало, речь о «хочу или не хочу» даже не шла. Кого это интересует? Было только одно – надо. Иди и делай. Я отвечала, что пойду и разобьюсь. И слышала – разбивайся. Это что касается спорта. А чисто по-человечески это было жуткое унижение.

Всё случилось на базе «Стайки» в столице Белорусской ССР 3 июля 1980-го. Елена вышла на отработку вольных упражнений. В одной из диагоналей она взялась за потенциально золотую связку ОИ-1980: она хотела исполнить фляк и сальто в полтора оборота с поворотом на 540 градусов. Для усложнения приземление выполнялось в кувырок головой вниз. Оно и стало роковым. Мухина, вероятнее всего, плохо попала в толчок (у неё была травмирована нога), из-за чего она не успела раскрыться и вошла в пол головой.

Её тренера тогда не было рядом. А операция была сделана всего через сутки. После её оперировали ещё не раз. Мухина выжила, если то, что было после, можно назвать жизнью. Гимнастка оказалась навсегда привязана к кровати – Мухина была полностью парализована.

Она никого не винит

«Я мечтала о том, чтобы наступил момент, когда можно было бы полежать столько, сколько хочется, почитать и чтобы никто не доставал и не трогал. Желание осуществилось – я лежу, читаю, и меня никто не трогает», – сказала Мухина после пятнадцати лет полной неспособности передвигаться.

В положении лёжа она провела 26 лет своей жизни, и скончалась в 2006-м. А в 2007-м ушёл из жизни её тренер Клименко, которого Елена не видела ни разу после их встречи перед отъездом в Минск.

Некоторые известные в спортивном мире люди винили в случившемся с Мухиной именно её руководителя:

– Клименко очень хотел, чтобы Мухина в Москве выступила. Никто не сомневался, что команда завоюет олимпийское золото, и он надеялся стать тренером олимпийской чемпионки. Загнал ли он гимнастку? Именно. У Лены безумно болела нога, а он заставлял работать, – высказывала своё мнение Лариса Латынина.

Сама Елена предпочитала избегать резких высказываний:

– Порой судьба решается от того, что человек что-то не так подумал и уже всё идёт не так, как порой хотелось бы. На самом деле, выбор идёт каждый день, каждую секунду. И не потому, что он что-то сделал не так, а подумал не так!

Но я не хочу не то что о Клименко, а вообще о людях говорить плохо. После травмы функционеры и тренеры, которые тогда управляли нашей спортивной гимнастикой, мне сказали: «Надо же, ты действительно чувствовала себя настолько плохо, насколько ты и говорила. В это было так трудно поверить.