Литература и алкоголизм
60 лет назад, в марте 1956-го, могущественным издательством Penguin Books была переиздана удивительная книга о лондонских пьяницах накануне Второй мировой войны – спустя 15 лет после первой публикации.
Автор романа "Hangover Square", название которого дословно переводится как "Площадь похмелья", к тому времени был уже законченным алкоголиком. В 1955-м вышел его последний роман "Unknown Assailant" ("Неизвестный противник", или даже, быть может, "Неизвестный обидчик"), который он, по легенде, надиктовал в пьяном виде. С тех пор писатель не написал ничего. Он умер от цирроза в 1962 году в городке Шерингэм на побережье Северного моря.
Имя Патрика Хэмилтона можно услышать в связи с Хичкоком, который в 1948 году снял фильм по его пьесе "Веревка", но вообще-то Хэмилтона довольно основательно забыли на родине – еще до его смерти – и начали вспоминать относительно недавно.
Год назад я был в Брайтоне на местном фестивале независимого театра/перформанса и попал там на моноспектакль о жизни Хэмилтона. Актер изображал писателя – круглые очки и общий вид потрепанного жизнью ученого кролика – который рассказывал со сцены о собственной жизни. По большей части постановка состояла из переработанных отрывков из 13 романов и четырех пьес Хэмилтона, его переписки и разных воспоминаний, плюс, конечно, что-то было досочинено.
Содержание спектакля – и жизни – Патрика Хэмилтона таково. В детстве Хэмилтон немало претерпел от финансовых и прочих неурядиц в его семье, учился он спорадически, успел поиграть в театре, а затем стал профессиональным писателем. Довольно ранний успех, выпивка, два несчастных – но по-разному несчастных – брака, опять успех, опять выпивка, но уже в компании писателей и театральных людей, постепенный упадок, алкоголизм и смерть.
В 1932 году в Лондоне Хэмилтона сбила машина, его едва вытащили с того света, сильно покалеченного. С тех пор он ненавидел машины и в одном из поздних романов даже представил дистопическое будущее Англии, покрытой – будто огромными жуками – бесконечными автомобильными ордами. В каком-то смысле, будущее это наступило.
Хэмилтон не только пил, он использовал алкоголь и места, где алкоголь потребляли, для того, чтобы делать из этого прекрасные книги
До поездки в Брайтон я Хэмилтона не знал, так что, вернувшись, принялся за поиски. Оказалось, что да, его как бы воскрешают, но неторопливо и осторожно, будто заранее намекая, чтобы публика не ждала чего-то уж особенно выдающегося. Бедняге Патрику не привыкать к такому; при жизни к нему относились тоже не слишком серьезно. Он имел несчастье быть одним из поколения, к которому так или иначе принадлежали Грэм Грин, Ивлин Во и Джордж Оруэлл. Так что шансов на серьезную славу у Хэмилтона почти не осталось.
Джон Бойнтон Пристли, который родился на 10 лет раньше нашего героя (а умер почти на 25 позже), написал предисловие к посмертному переизданию "Hangover Square" , где пытается убедить читателя, что Патрик Хэмилтон – писатель очень хороший, пусть небольшой и "малый", но уникальный".
Собственно, в период расцвета о Хэмилтоне так и говорили, мол, прекрасный мрачный юмор, замечательное знание некоторых сторон жизни некоторых районов Лондона и Брайтона, ну и конечно, забавный собутыльник, только уж что-то стал перебирать в последнее время.
Пристли не упустил возможность отметиться и здесь: "Хэмилтон провел последние годы в алкоголическом тумане, он был уже не компанейским пьяницей, а несчастным человеком, которому виски нужен, как автомобилю бензин". Высокомерная глупость лишила Пристли эстетического слуха – сам того не желая, он издевательски сравнил Хэмилтона с вещью, которую тот ненавидел больше всего, с авто.
Меж тем Хэмилтон не только пил, он использовал алкоголь и места, где алкоголь потребляли, для того, чтобы делать из этого прекрасные книги.
Именно таковой "Hangover Square" и является. Само название ее дышит перегаром. "Hangover" – "похмелье"; и да, название романа переводят как "Площадь похмелья", но в оригинал запрятан еще и топоним. Hanover Square (Ганновер-сквер) находится в центральной части Лондона, в районе Мэйфэр, за углом от знаменитой Риджент-стрит. Свернешь направо от торгового бастиона компании Apple – и ты уже там, на самой скучной, на самой никакой площади Лондона.
Сейчас там какие-то офисы и вечная стройка – и ни одного питейного заведения! Разве что рядом на Принцес-стрит бессмысленное место под названием Dirty Martini, там разливают омерзительный напиток, изобретателя которого следовало бы привлечь к ответу – коктейль из джина и рассола от оливок.
Уильям Питт-младший был премьер-министром Великобритании в XVIII веке
Посреди Ганновер-сквер стоит памятник великому премьеру Уильяму Питту-младшему, но его сложно обнаружить из-за строительных заборов, фургончиков и кранов. Говорят, там еще офисы каких-то знаменитых консультантов, хэдхантеров, телекоммуникационных фирм и даже редакция журнала Vogue. Их точно так же не видно, как и Уильяма Питта. Сама "Ганноверская площадь" названа в честь немецкой династии, занявшей британский трон в начале XVIII века – и благополучно сохранившей его по сей день.
Несмотря на распространенное мнение, герои "Hangover Square" на самом деле не пьют на Ганновер-сквер. В основном они делают это значительно южнее и западнее – в районе Эрлс-корт; собственно подзаголовок романа гласит: "История мрачнейшего Эрлс-корта".
Иногда главный герой Джордж Харви Боун, возлюбленная им Нетта Лонгдон, ее друг Питер и другие неудачники и пьяницы отправляются в злачный Сохо, а один раз даже доезжают до приморского города Брайтон, но все-таки главное место действия именно Эрлс-корт.
"Hangover Square" – роман чисто лондонский. С топонимом Эрлс-корт Хэмилтон тоже играет, как и с Ганновер-сквер, как и с именем Нетты. Игра довольно тонкая – удивительно, что ни Пристли, ни певшие посмертную хвалу Хэмилтону Дорис Лессинг, Иэн Синклер и Питер Акройд этого не заметили.
"Hangover Square" – не просто собрание печальных зарисовок из быта красноносых завсегдатаев лондонских трактиров
Начнем к него, с Эрлс-корта. "Court" – это и "суд", и "двор", и даже иногда "переулок". Исторически этот район Лондона получил свое название из-за того, что там, судя по всему, был расположен – еще в англо-саксонские времена – суд эрла (донормандский титул, что-то вроде более позднего "герцога"), который владел этими землями. Этимология забылась, но Патрик Хэмилтон вспомнил. С одной стороны, речь в романе идет о невеселых алкоголических похождениях шайки бездельников в также очень тогда невеселом лондонском районе, а с другой – учитывая криминальный сюжет книги – как бы и о суде. Тогда уже не просто роман, а судебное свидетельство, причем страшноватое.
Далее Hangover Square. Да, это не топоним – это метафора, в том числе и историческая. Страна, у которой были великие государственные деятели, вроде Уильяма Питта-страшего и Уильяма Питта-младшего, великая империя, вершившая судьбы мира, вся она сжалось теперь (действие происходит после позорного для Британии 1938 года) в несколько грязноватых, сырых, дурно освещенных питейных заведений, где люди без определенного рода занятий наливаются джином и элем. Ганновер-сквер выбрана неслучайно – перед нами королевство, где царствуют, но не правят потомки захудалой мелкой забытой немецкой династии. Тоска, скука и монотонное повторение; в Британии за одним ганноверским королем Георгом следует другой - точно так же, как бармен автоматически наливает одну за одной пинту. У экспансивных интеллигентов от всего этого изжога, а у меланхоличных алкоголиков – похмелье. Hangover Square.
Да, и конечно это Лондон и ни что иное. Ведь известно, что "англичане - страшные пьяницы", как писал Герцен, и мнение это до сих пор опровергнуть невозможно.
Нетта Лонгдон начинает пить с утра, как только выберется из постели, выкурив пачку сигарет. Обычно это джин-тоник в одном из пабов Эрлс-корта. Зовут ее так оттого, что она набросила невидимую "сеть" (net) на Джорджа Боуна, она поймала его в "силки". Лонгдон – так как она "стремится" (longing) к актерской карьере, "жаждет" славы. Боун ее "вожделеет" и все это тянется мучительно "долго" (long), почти нескончаемо. Такое может происходить только в Лондоне (London) и нигде больше.
Еще одно заблуждение, что "Hangover Square" – собрание печальных зарисовок из быта красноносых завсегдатаев лондонских трактиров. Что самое там характерное – это обмен мнениями по любому поводу за кружкой эля. Что главное в романе – юмор, довольно старомодный: "Возможно что новое поколение читателей, у которых нет своего Патрика Хэмилтона, будет поначалу сбито с толку или даже заскучает, столкнувшись с этим очень индивидуальным юмором" (Пристли).
Все вышеперечисленное в "Hangover Square", конечно, есть. Но основная характеристика романа – как и всей жизни его автора – иная. "Hangover Square" – невыносимо-мрачная книга, которая не оставляет никакого проблеска надежды на то, что в мире есть нечто такое, что хотя бы отдаленно можно было бы назвать "смыслом".
Источник : http://www.bbc.com/russian/blogs/2016/03/160322_blog_london_books_london_drunks
-------------------------------------------------------------------------------------------------
Штирлиц и бухло
Штирлиц был законченным алкоголиком. Через всю книгу сцены распития. То с агентом Клаусом водку жрет. С Холтоффом вообще некрасивая история. Нажрался до безумия, избил Холтоффа и притащил его в кабинет к начальнику 4 - го управления МВД Германии.В купе поезда попался Штирлицу попутчик. У Штирлица в портфеле, как положено, коньяк и стаканчики. Опять нажрались. Вообще, сука, не просыхал.
В партийной характеристике Штирлица, написанной парткомом НСДАП, сказано: - "Характер - нордический... Безукоризненно выполняет служебный долг... Награды фюрера... Благодарности рейхсфюрера..."
Секретарь парткома должен был указать и другое: "Использует служебный автотранспорт в личных целях... Не сдает в бухгалтерию отчеты о наличных деньгах для агентуры... К женщинам несдержан... Склонен к злоупотреблению алкоголем..."
В "Приказано выжить" вообще абзац:
- Здравствуйте, Штирлиц. Садитесь, - сказал Мюллер. Хотите моей домашней водки?
- Хочу. (Еще бы он отказался! - Б.Ч.)
- А попробовать настоящего магдебургского сала?
- Тем более.
Мюллер достал из холодильника запотевшую бутылку баварского "айнциана", деревянную досточку с тонко порезанным бело - розовым салом, банку консервированных мидий, поставил все это на маленький столик".
Картина маслом. Пузырь, закусь - все чин чинарем. Генерал с полковником начали пузырь давить. На рабочем месте. Это так они служебный долг выполняли. К середине бутылки, видать, подруг вызвали. По объявлению.
Куда партком смотрел - непонятно.
