Евгений ГИНЕР: “Не был уверен, что у Слуцкого получится в сборной”
В четверг, 19 мая, главный тренер сборной России Леонид Слуцкий объявит состав на Euro-2016. А за день до этого в Москве состоится презентация книги Игоря Рабинера «Леонид Слуцкий. Тренер из соседнего двора». Сегодня публикуем отрывки книги с откровенными цитатами президента ЦСКА Евгения Гинера о Слуцком.
«НЕ БУДУ НАДУВАТЬ ЩЕКИ, ЧТО Я НАСКВОЗЬ ВИДЕЛ БУДУЩЕЕ»
— Можно было бы сейчас надуть щеки и сказать, что я прямо такой сильный специалист, который насквозь видит, что Леонид Викторович или кто-то другой может вырасти в большого тренера, — говорит Гинер. — Но это будет неправдой. Мне кажется, в спорте все — эксперимент. Может получиться, может — нет.
Поэтому если скажу, что разглядел Слуцкого как будущего успешного тренера ЦСКА в волгоградской «Олимпии», «Уралане» или даже «Москве», то слукавлю. Просто мы за ним следили. И в какой-то момент решили попробовать. Где-то, может быть, интуитивно. Это равносильно тому, как берут молодого футболиста. Он показывает, что у него есть какие-то качества. А вырастет дальше в звезду или нет — никто не знает. Так же и с тренерами. Не попробовав, не поймешь.
Думаю, что за время совместной работы у меня ни разу в мыслях не было увольнять Леонида Викторовича. У нас нормальные взаимоотношения и взаимопонимание. А без терпения не бывает ничего. Меня часто удивляют разные клубы, которые меняют по шесть-восемь тренеров за год, два, три — и при этом хотят какого-то результата. Так не бывает. Встряхнуть команду таким способом, наверное, можно. А вот что-то построить — нет. Даже за полгода. Надо дать время.
ПОЧЕМУ В 2008-м СЛУЦКИЙ ОТКАЗАЛ ЦСКА
— Я действительно разговаривал с Леонидом Викторовичем, когда он работал в «Крыльях Советов». Думаю, не получилось, поскольку он сам понимал, что еще не готов принять топ-клуб. Хотя я бы пошел на этот эксперимент.
Точных его слов и объяснений не помню. Возможно, он просто попросил отложить этот разговор на другой раз. Или сказал, что у него есть обязательства перед «Крыльями». Лезть человеку глубоко в душу было некрасиво и неправильно. Допытываться: «А почему ты считаешь, что не готов? А в чем — тактически, психологически? Или тебя смущает, что это топ-клуб?»
Так можно дойти до абсурда. Человек же сам чувствует, может он что-то делать или нет. Это очень серьезный и ответственный вопрос. И когда человек умеет дать себе в этом отчет — уже огромный плюс. И мне очень это понравилось. Потому что, когда тренер имеет возможность перейти из простого клуба в топ-клуб, работать в совсем других условиях, бороться за трофеи, — это большой соблазн.
Бояться и понимать, что ты еще не готов, — две разные вещи. Ведь на кону — вся дальнейшая карьера. Не получилось — и дальше что? Все, карьера закончилась. Поэтому слова Леонида Викторовича о том, что нужно еще подождать, считаю большим плюсом.
Понравилось мне и то, как он в тот момент поступил по отношению к «Крыльям». Кстати, я благодарен Игорю Завьялову, что они этот бутон еще больше раскрыли. А Слуцкий пошел к Завьялову, и Игорь Николаевич мне звонил, у нас с ним дружеские отношения. Но все это было не за спиной, а открыто и честно.
«ХУАНДЕ РАМОС ПОСОВЕТОВАЛ ПРИГЛАСИТЬ СЛУЦКОГО ЕЩЕ ПО ХОДУ СЕЗОНА»
— Настроение у него, особенно вначале, часто бывало подавленное. Когда не получалось, он не чувствовал в себе уверенности. Вот здесь, считаю, моя обязанность и ответственность заключалась в том, чтобы человека поддержать. Я и по возрасту старше, и лбом о дверь в жизни бился, наверное, чаще. А потом научился ее открывать.
Передать свой опыт, спокойствие, уверенность — это очень важно. Знаете, вокруг много говорили о матче «Терек» — «Крылья Советов». Не знаю, было ли там что-то или нет. Опять же лезть человеку в душу неправильно. А вот поддержать, а когда он считает нужным посоветоваться — подсказать, правильно и очень важно. После этого мы очень часто со Слуцким разговаривали. Когда ему нужно — приходит и советуется. Я, конечно, не психотерапевт, но старше и рассудительнее в каких-то чисто жизненных вопросах.
На что я рассчитывал, приглашая Слуцкого? Предположить, что мы выиграем еще столько титулов, мне было бы удивительно. А вот то, что Леонид Викторович отработает здесь столько лет, — нормально. Если человек нам подходит, а мы ему — почему нет?
Большинство клубов предпочитают поменять тренера. Возможно, это действительно лучше. Но я предпочитаю стабильность. В этом случае понимаю, чего мне ждать. Что я дал тренеру, а он — команде. Для меня долгая работа людей в клубе, а не постоянная смена тренеров и менеджеров — приоритет. Если люди меня устраивают, то я не буду искать от добра добра.
Хуанде Рамос, по моему субъективному мнению, — очень сильный тренер. Великий. Он мог сделать ЦСКА. Но в то время был экономический кризис, и настал очень тяжелый момент. Рамос же ставил такие задачи, которые мы не могли выполнить. У нас не было возможности взять тех игроков, которых он хотел.
При этом я с большим уважением к нему отношусь и буду относиться всегда. Он — мужчина. Например, тот факт, что у них со Слуцким перед передачей дел состоялась двухчасовая беседа и на представление нового главного тренера команде они вышли вместе, показывает Рамоса, иностранца, с прекрасной стороны.
Кстати, я советовался с ним по поводу того, что хочу взять Леонида Викторовича, — и когда лучше всего это сделать. Именно по совету Рамоса взял его по ходу сезона, а не подождал, пока наступит межсезонье. Думаю, что, если бы тогда не было кризиса, Рамос продолжил работать дальше.
СЛУЦКИЙ И ДЕНЬГИ
— Не соглашусь с тем, что деньги имеют для кого-то второстепенное значение. Я не верю в альтруизм. Вернее, верю, но только если это волонтерство в больницах, уход за больными и престарелыми людьми. А в других случаях альтруизм ненормален. Человек не может и не должен работать бесплатно. Просто в моем понимании есть две категории людей. Есть рабы денег. А есть люди, которые тоже хотят зарабатывать, и чем больше — тем лучше. Но для того, чтобы было легче жить. Чтобы условный вопрос, на что купить ребенку школьную форму, не мешал работать. Вот Леонид Викторович — из таких, а не из рабов денег.
О ТОМ, ЧТО СЛУЦКИЙ НЕ ЗАБИРАЛ ИЗ КЛУБА ОРИГИНАЛ КОНТРАКТА
— Что однозначно удалось сделать в ЦСКА — нам верят. У очень многих футболистов контракты лежат в клубе. Даже большинство новых ребят приходят и не рассматривают контракт в деталях, подписывают сразу. Потому что общаются между собой и знают, что здесь не обманывают.
Контракт — это бумага. Бумага имеет свойство рваться, портиться, уничтожаться. А вот слово — никогда. Поэтому в ЦСКА, конечно, мы обязаны подписывать контракты — мало ли, кто-то что-то забудет или субъективно поймет. Но если бы такого обязательства не было, у нас достаточно слова. Ребята мне верят, я никогда их не подводил. И Леонид Викторович не отличается от них.
«МОЙ АВТОРИТЕТ НЕ ДОЛЖЕН ПРЕВЫШАТЬ АВТОРИТЕТ ТРЕНЕРА»
— С футболистами я бесед о доверии Слуцкому не проводил. У них есть контракты, которые они обязаны выполнять. А вот самому Леониду Викторовичу старался помочь. Потому что, конечно же, прийти и работать со звездами, будь то российские или европейские, тяжелее, чем с обычной командой. И, наверное, сначала ему было не совсем по себе. Когда надо что-то говорить Вагнер Лаву — человеку, который выиграл все, или другим игрокам, поневоле задумаешься, как себя повести.
Да, я мог попросить о чем-то ребят, и они для меня бы это сделали. Но не это было необходимо. А то, чтобы Слуцкий сам себя поставил в их глазах. Мой авторитет, который, наверное, сегодня есть у ребят, не должен был превышать авторитет тренера. Леонид Викторович сам должен был добиваться своего. Если бы я разговаривал с ними, как-то наставлял, то авторитет по-прежнему оставался бы у меня, а к нему отношение было бы иным: так, мол, вынуждены терпеть. Поэтому со Слуцким разговаривал, старался ему помочь — но ни в коем случае не в спортивных вопросах, а в чисто житейских. Больше — ни в чем.
Они все поняли, мне кажется, в тот момент, когда Леонид Викторович пришел вместе с ними к чемпионскому титулу. Бывает, воевода идет с войском через лес — может, и сам не знает, куда идет. Но вывел — и все ему верят. Вот молодец, через такие чащи шел — и не запутался. А вот если не вывел… Говорить можно сколько хочешь. Но любой человек верит командиру, только когда есть результат.
О КОНФЛИКТЕ СЛУЦКОГО С ДЗАГОЕВЫМ В ПОБЕДНОМ ФИНАЛЕ КУБКА РОССИИ-2010/11
— Алан — молодой мальчик, темпераментный. Я не улаживал ту ситуацию, а разговаривал с Леонидом Викторовичем. И говорил ему вот о чем. Да, по форме это было не совсем красиво. Но гораздо хуже, если футболиста меняют, а ему без разницы или вообще даже классно — не надо больше бегать.
Можно еще подойти и обнять тренера — большое спасибо, только 45 минут отбегал за ту же зарплату. И вот с такими людьми надо расставаться. А Алан, пусть и в такой форме, показал свое небезразличие, любовь к клубу, желание играть. Мы же все себя любим. И нам кажется, что делаем все лучше всех. Футболисту всегда хочется играть. С Аланом я на эту тему не беседовал.
«У МЕНЯ ЗЛОЕ ВЫРАЖЕНИЕ ЛИЦА С МЯГКИМ, ТЕПЛЫМ СЕРДЦЕМ ВНУТРИ»
— Дружба — это другое. Когда говорят: «Ой, сколько у меня друзей!» — я не верю в это. Настоящих, реальных, близких друзей, кто в тяжелую минуту будет рядом, можно сосчитать на пальцах одной руки. Максимум — двух. Но это проверяется годами.
Было такое хорошее советское слово — «товарищ». Между знакомым и товарищем — такая же пропасть, как между товарищем и другом. В бизнесе у меня друзей нет. В наших взаимоотношениях со Слуцким правильное слово — это именно товарищ.
Леонид Викторович со мной всегда на «вы». Я изредка позволяю себе говорить с ним на «ты» — и то не как с подчиненным, а как с младшим по возрасту. Иногда, впрочем, и на «вы». Вообще в футболе я столкнулся с очень правильным по российским меркам ходом. Когда к человеку обращаются по отчеству, но на «ты». Вот и у меня по отношению к Слуцкому — где-то близко к этому.
У Леонида Викторовича есть внутренние переживания, и, может быть, вначале мое управление на него как-то давило. Но потом, видимо, он разобрался, что на самом деле это злое выражение лица с мягким, теплым сердцем внутри. И не факт, что надо чего-то пугаться. Мы как-то общались на эту тему.
Сейчас беседуем с ним абсолютно на равных. Если у нас разговор профессиональный, как у президента клуба с тренером, — это одно. Если беседа на житейскую тему — совсем другое. Это товарищеский разговор, и он должен быть равным.
Мало того, и разговор президента клуба с тренером не может быть другим. Если тренер боится, не может объяснить, не способен дискутировать, потому что президент общается в духе «я начальник, ты дурак», — это неправильно. У меня нет такого принципа в жизни. Человек должен высказаться и убедить меня, что его мнение правильное. Либо признать, что я сумел его переубедить. Но не потому что я руководитель, а потому что есть дискуссия, факты — и моя логическая цепочка оказалась доказательнее, чем его.
Для меня важно, что Слуцкий дискутирует со мной. Иначе не было бы нормального процесса принятия решений. Если бы я ему говорил: «Это будет вот так и никак иначе», ничего не объясняя, то был бы руководителем-дураком, а он — тренером-дураком, который на все говорит: «Хорошо».
Но тогда мне бы лучше надо было быть, как Олегу Романцеву, — одновременно президентом и главным тренером клуба. Я так не могу. Это Гай Юлий Цезарь мог говорить, писать и слушать одновременно. А мне нужно сделать что-то одно — но хорошо. Поэтому, когда у меня возникают какие-то вопросы или идеи, Леонид Викторович должен высказать свою точку зрения. С теми, кто молчит и кивает, я расстаюсь. Когда мы что-то решаем — это именно соглашение, а не приказ.
У нас в клубе изначально было принято решение, что мы работаем не по английской системе, а по итальянской. Когда не главный тренер, а только клуб решает, каких футболистов брать — с ведома тренера, естественно. Он сам, в свою очередь, тоже может попросить клуб взять на работу того или иного футболиста. Но решение все равно остается за клубом.
Никогда Леонид Викторович никого мне не навязывал. Кого он предлагал — мы всех смотрели, брали на испытательный срок. Кого-то в итоге принимали на постоянную работу, с кем-то расставались. Но никогда в ультимативной форме он не говорил: «Я хочу». При этом я никогда не обсуждаю, кого он хочет в свой тренерский штаб. Это его епархия, а я спрашиваю только с него. Но футболисты и селекционный отдел — это прерогатива клуба.
«ПОПРОСИЛ СТАВИТЬ ЩЕННИКОВА. НО СНЯЛ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА РЕЗУЛЬТАТ»
— Мы разговаривали перед первым полным сезоном Слуцкого. И я ему сказал, что для клуба важно, растет ли Жора Щенников. Поэтому просьба или приказ, неважно, как это называть, — 10 матчей за сезон (в стартовом составе). Посмотрим — действительно ли парень годится. В конце концов ребята даже вдесятером сыграют, если Жора не поможет.
При этом я и ребят попросил поддержать этот шаг. Сказал: понимаю, что, может, у вас это вызовет трудности и есть кому сыграть сильнее, — но надо определяться. Потому что, если мальчика дергать, он однозначно не вырастет. Так что да, такой разговор с Леонидом Викторовичем был. Но единственный раз за все годы. Правда, он может повториться, если речь пойдет еще о ком-то из молодых игроков.
Но при этом я сказал Слуцкому: «Ответственность за результат с тебя снимаю». Не только в тех матчах, в которых Щенников играл, а во всем первенстве. Потому что 10 матчей — это треть чемпионата. И если бы мы абстрактно из-за Жоры пострадали, как я мог тогда со Слуцкого спросить, почему он не дал результат? Факт, что это было решение клуба. И считаю, что оно оправдалось. Жора вырос, может, и не в звезду, но в хорошего игрока.
ПОЧЕМУ ЛЕТОМ 2012-го ГИНЕР НЕ ПРИНЯЛ ЗАЯВЛЕНИЕ СЛУЦКОГО ОБ УХОДЕ
— Потому что это были всего лишь эмоции и ничего более. Леониду Викторовичу было обидно, что не выполнили задачу. Да, ЦСКА всегда бьется за высшие места, ставит только чемпионскую задачу, стремится попасть в Лигу чемпионов. Тогда — не получилось. Но это спорт. И ровно с того момента, когда ЦСКА в России, «Барселона» или «Реал» в Испании выиграют до начала чемпионата, болельщик перестанет ходить на футбол.
Подписать то заявление у меня не было мысли даже минуту. Более того, я и не видел никогда этого заявления. Честно! Да, Леонид Викторович говорил, что хочет его написать и уйти. Слышал это от него один или два раза. Но именно заявления на бумаге не видел ни разу. Может, оно у него в кармане лежало, он принес и не отдал его. Может, к Роману Юрьевичу (Бабаеву, гендиректору клуба) его занес, а ко мне просто заходил разговаривать.
Когда ты принимаешь какое-то решение, только Господь Бог знает, что будет дальше. Надо смотреть, какой результат, необязательно даже спортивный, а жизненный. К чему это привело. Только тогда и можешь отдать себе отчет, правильно сделал или нет. В данном случае, считаю, все сделал правильно. Леонид Викторович продолжил работать дальше и всем показал — ребятам, болельщикам, стране — что он может. И что та политика, которую он ведет в команде, — правильная.
«РАНЬШЕ НАШ БЮДЖЕТ БЫЛ БОЛЬШЕ ДРУГИХ, СЕЙЧАС ЖИВЕМ В СТРОГИХ РАМКАХ»
— Во времена Газзаева наш бюджет был больше других. Не хочу ставить себя вровень с компаниями «Газпром» и «Лукойл». Но на то время мы тратили больше денег. Более того, возможно, последующую гонку бюджетов ЦСКА и начал. Условно, все тратили 10 миллионов, мы — 20. Но сегодня мы живем в достаточно строгих бюджетных рамках. Другие тратят больше, и то их право. Не собираюсь их учить, что нужно, а что нет. Хотя считаю неправильным, когда наши клубы покупают игроков за 40 или 50 миллионов евро. Любой тренер, приходящий сюда, понимает, какой у нас бюджет.
При этом не хочу сравнивать ценность разных чемпионств. Она для меня всегда одинакова. С другой стороны, нужно спросить Карл-Хайнца Румменигге (президента «Баварии». — Прим. И.Р.), но мне кажется, что, если бы в Германии было четыре-пять команд, которые борются за чемпионство, «Бавария» получала бы больше удовольствия от своих побед. При конкуренции, какая была в последние годы при Газзаеве и оба раза при Слуцком, конечно же, чемпионом становиться приятнее.
КВН, «ЧТО? ГДЕ? КОГДА?», «ВЕЧЕРНИЙ УРГАНТ»
— Я не ревную. Всегда рад сам оставаться в тени, если есть возможность, чтобы люди, которые со мной работают, были под рампой. Это его жизнь, это его восстанавливает, это его радует. На здоровье! Посещает ли он театр, идет ли на КВН — это его личное дело.
Нельзя жить букой, закрываться и никого не видеть. Меня это радует с той стороны, что Леонид Викторович остался на земле. Не подумал, что он уже бога за бороду поймал, и вся страна знает фамилию Слуцкий. Что он, мальчик из Волгограда, никогда не думавший об этом, вырос в такого человека. Нет, он остается на земле, рядом с обычными людьми. Всегда остановится, даст автограф, сфотографируется. Может пойти на телевидение и там веселиться, играть.
Нет, это не популяризация себя. Скорее, наверное, Леониду Викторовичу хочется закрыть дома шторы, выключить телефон и отдохнуть. Но людям же интересно! И он не хочет и не может это игнорировать. Наверное, это и популяризация футбола.
То, что человек умеет давать интервью, — только плюс. Мне какое-то время казалось, что, наверное, многовато. Хотя я не был в этом уверен и никогда ему не говорил: «Леонид Викторович, это неправильно». Но мне кажется, что интервью (если не брать послематчевые) даются для того, чтобы люди человека услышали. А когда они слушают его каждый день, им через неделю уже становится неинтересно.
Думаю, Слуцкий со временем сам к этому пришел. Он действительно умеет разговаривать, объяснять — и игрокам, и журналистам, и руководителям клуба. И разве это плохо? Разве обязательно брать палку, бить кого-то — и тогда этот футболист забегает? Не проще ли нормальным языком объяснить — и человек тебя услышит, поймет и сделает так, как ты его просишь?»
«ЛЕОНИД ВИКТОРОВИЧ — НЕ МЯГКАЯ ИГРУШКА»
— Есть очень много людей, которые интеллигентность принимают за слабость. Мне так не казалось никогда. Внешность обманчива. Леонид Викторович — не мягкая игрушка.
Слуцкого в ярости я не видел. Но это потому, что не захожу в раздевалку, не сижу на собраниях. Считаю, что это мешает, и это не мое дело. Наверное, Леонид Викторович может и взбодрить ребят — например, перспективой поездки на Кубок в Иркутск в перерыве матча с «Мордовией» при 0:3, или еще чем-то. Или судье, не выдержав, кулак в лицо всунуть (намек на полугодовую дисквалификацию в «Олимпии»).
Если человек не бывает в радости или в ярости — значит, это посредственность. Такой человек ничего собой не представляет. Другой вопрос, умеет ли он держать себя в руках. Я, например, не всегда могу себя сдержать. Но это не значит, что я необузданный. Просто бывает…
О Слуцком же я в свое время сказал, что он нарастил мышцы. И теперь готов повторить. «Нарастил мышцы» — это значит, не боится броситься в бой. Может стерпеть удары судьбы. Способен принимать решения и двигаться вперед, а не раскиснет, упадет и начнет хныкать.
«РЕШЕНИЕ ПО ШУСТИКОВУ БЫЛО МОЕ»
— Решение было мое. А почему… Человека нет, поэтому, думаю, обсуждать этот вопрос просто некорректно. Серега был хорошим парнем, футболистом, помощником главного тренера. И если даже он что-то делал не так, то это… неправда. У Слуцкого не было позиции в той ситуации, потому что это было мое решение. И вот здесь оно не обсуждалось.
Разозлился ли я на Шустикова, когда он что-то сказал в прессе? Нет. Шустиков поступал так, как считал нужным. Это было его личное дело. Еще раз повторюсь: человека не стало. Я воспитан так, что, когда человек уходит, обсуждать или осуждать его считаю некрасивым. Бог ему судья. Там разберутся, в какую сторону ему направляться — в рай или в ад. Господь спросит, если что-то делал не так, или наградит, если прожил праведную жизнь.
Сумел ли кто-то заменить Шустикова? Почему нет? Мне кажется, Сергей Овчинников — сильный помощник, и он может быть главным тренером, что уже доказывал. Как и Виктор Гончаренко. СМИ много писали: мол, в связи с тем, что Леонид Викторович — в сборной, я ищу «запасной аэродром». Все не так.
Всех своих помощников Слуцкий берет сам. Кто не устраивает его — сам и убирает. Поэтому и по Овчинникову, и по Гончаренко это было его предложение и его прерогатива. Он обязан был только обсудить это со мной — ведь тут и зарплата, и все прочее. Я не был против.
«ЕСЛИ СЛУЦКИЙ РЕШИТ, ЧТО ЕМУ ИНТЕРЕСНО РАБОТАТЬ С «ЗЕНИТОМ» ИЛИ «СПАРТАКОМ», — ЭТО ЕГО ПРАВО»
— Вижу, что Слуцкий меняется. Хоть он и взрослый человек, но часто приходит ко мне, когда какие-то вещи ему непонятны. Он сталкивается с чем-то — и не понимает, почему это произошло. Ему хочется взгляда со стороны. Он приходит ко мне как старшему товарищу, а не руководителю, и спрашивает: «Почему так?»
Правильно сказал президент «Зенита» Александр Дюков: ему обращаться ко мне, мол, отпусти Слуцкого к нам, не вполне корректно. Но если Леонид Викторович примет решение, что ему интересно поработать с «Зенитом» или со «спартаком», и придет ко мне, — это его право.
Считаю, что есть игроки — например, Сергей Семак в свое время в ЦСКА или Егор Титов в «спартаке», — чей переход в противоположный лагерь, наверное, не поняли бы. То же касается, допустим, Игоря Акинфеева. Но разве Леонид Викторович — воспитанник школы ЦСКА? Или он играл здесь с юных лет? Он что, Александр Гришин или Дмитрий Хомуха, которые столько лет провели здесь как игроки и стали тренерами?
Нет, он из Волгограда. И так же, как условный переход Промеса из «спартака» в ЦСКА или Вернблума из ЦСКА в «спартак» не вызвал бы такой реакции болельщиков, как в случаях с Семаком или Титовым, так же и со Слуцким.
Поэтому — какое предательство? Если бы Леонид Викторович пришел, предупредил заранее, у нас было бы время, чтобы решить свои проблемы и найти тренера… Ну перешел и перешел — дальше что? Жизнь продолжается.
Он взрослеет, становится опытнее и мудрее. И меня это радует. Я не видел, чтобы он хоть в чем-то взлетел. Но, думаю, если такое случится, Леониду Викторовичу придется искать новое место работы.
«ДО КОНЦА НЕ МОГУ ПОНЯТЬ, МЕШАЕТ ЛИ СОВМЕЩЕНИЕ КЛУБУ»
— Я общался и со Слуцким, и с Виталием Леонтьевичем. Не хочу выставлять себя прямо таким уж патриотом. Я не был уверен, что у Леонида Викторовича получится в сборной, и при этом понимал, что такое может отразиться на клубе. Но это было в теории. А на практике имелась возможность сборную России не затоптать, а поднять. Слава богу, все получилось, мы на чемпионате Европы, и я очень рад.
Правда ли, что Мутко заставил меня это сделать? Нет, неправда. Я с Виталием Леонтьевичем во многом не соглашаюсь, мы часто спорим. В чем-то у нас разные взгляды на футбол, на какие-то вещи в РФС. Но при этом Мутко — близкий мне человек, как и я ему. Он давно в футболе, разбирается в нем.
Поэтому уверен: если бы я сказал «нет», он не использовал бы свои ресурсы, какими бы они у него ни были. И нигде за углом не рассказывал бы, что Гинер — негодяй, не отпустил Слуцкого, который ему так необходим. Вот в связи с этим я никогда и не мог ему отказать. Не потому что ресурсы. А потому что я прекрасно понимал, что, если приду к нему с просьбой, то она будет выполнена точно так же. Даже если ему где-то будет неудобно.
ЧТО ЦСКА ПОЛУЧИЛ ВЗАМЕН У РФС?
— Только возмещение расходов. Я же не должен платить человеку зарплату за те дни, когда он работает в другом месте. РФС возмещает эту зарплату клубу за те дни, когда Слуцкий находится в сборной. Одно дело — отпуск. Но если человек в рабочее время, когда он должен тренировать команду, оставшуюся на сборах, уезжает в другую…
Это норма жизни. Мы не брали никаких лишних денег. Только за то время, которое он находился в сборной. А получил ли Слуцкий от РФС что-то еще — никогда с ним на эту тему не разговаривал. Не считаю правильным заглядывать человеку в карман. Если, например, он где-то прочитал лекцию, и ему за это заплатили — мне как президенту ЦСКА что, сказать, чтобы он нес гонорар в клуб?
До конца понять, мешает ли совмещение клубу или нет, не могу. Правильно ли оно в принципе — тоже не знаю. Когда-то Валерий Георгиевич совмещал, и мне казалось, что СМИ в связи с этим все время упрекали его в том, что в национальной команде слишком много цээсковцев. И когда вопрос о совмещении встал вновь, это меня немного смущало. Я думал на эту тему.
«СЛУЦКИЙ В ЕВРОПЕЙСКОМ ТОП-КЛУБЕ? НИКОГДА НЕ ГОВОРИ «НИКОГДА»
— Сможет ли Слуцкий выучить язык? Уверен — да. Он закончил школу с золотой медалью, институт — с красным дипломом. Это означает, что он человек легко обучаемый и желающий учиться. Может, на сегодня язык в таком объеме ему просто не нужен. Но если что, в Голландии и Швейцарии есть курсы глубокого погружения. Люди через 10 дней или две недели уже дают интервью на этом языке! Поэтому — почему нет?
Что же касается вообще перспектив Леонида Викторовича в плане работы с топ-клубами Европы, то придерживаюсь такой философии: «Никогда не говори «никогда». В жизни все может быть. То, что они знакомы и общаются с Романом Аркадьевичем — это нормально. Но мы с Абрамовичем на тему Слуцкого не разговаривали никогда.
И почему обязательно «Челси», а не «Реал», «Манчестер Юнайтед», «Барселона», «Манчестер Сити»? Слуцкий — сильный тренер. Но сможет ли он работать в тех клубах, которые я перечислил, — зависит только от него. Не все люди, переехавшие за границу, адаптируются к тамошней жизни. Тут только время может рассудить.
А тандем Гинера со Слуцким, думаю, когда-нибудь назовут эталонным для рос. футбола.