«Московский Спартак. История народной команды в стране рабочих» / Часть 41-я: новая футбольная иерархия
Новая география футбольного боления на "Динамо" и новая послевоенная расстановка сил в чемпионате СССР - в культурной истории советского футбола от Боба Эдельмана.
Эпицентром всеобщего веселья («карнавал» - это все же чересчур) была восточная трибуна стадиона «Динамо», куда продавались самые дешевые билеты. Хотя все места на стадионе были сидячими, на скамейках, «восток» был аналогом тех самых «террас», на которых стоя болели фанаты из рабочего класса по всему миру. По воспоминаниям Олещука, до войны восток был ареной для беспорядков и свободного самовыражения. После 1945-го, этот сектор приобрел еще более значительную ауру. Север, с его ложей для членов правительства, пресс-баром, был зоной для партийных бонз, офицеров НКВД и других «больших начальников». После войны к этим большим шишкам присоединились писатели, музыканты, актеры, режиссеры, герои войны и даже академики. То, что Олещук называл «полуаристократическим» югом, было отдельным сектором, в котором был, в частности, и роскошный ресторан. Мужчины брали с собой жен и подружек, слушали там джаз (отыскать подходящее место для этого в то время было непросто) и наслаждались хорошей кухней. Западная трибуна была ближайшей к выходу из метро, там было больше всего милиции. Восток был местом, куда попадали «настоящие» болельщики, отделенные от поля стадионной беговой дорожкой.
Филатов описывал эту сцену с чувством, демонстрируя хорошее знание дела. Он называл обитателей востока самыми «шумными» из всех болельщиков, использовавшими свое место для того, чтобы продемонстрировать собственную «независимость». Молодые люди, только вернувшиеся с войны, Филатов и его компания болели за «Спартак», и регулярно усаживались на левой стороне стадионной «дуги», в 20-м ряду. Это никак не препятствовало их хождению на матчи других команд. Они проводили на ногах все 90 минут, кричали, скандировали в один голос, и бурно отмечали забитые голы. Стадион «Динамо» превратился в идеальное место для того, чтобы провести хороший вечер. Они приходили туда рано, а уходили – поздно. Даже после того, как молодые люди устроились на работу, и уже могли себе позволить места подороже, они всегда возвращались на восток, за исключением тех случаев, когда приходили на стадион на свидание. Они убеждали самих себя, что они – особенная публика, чьи крики, песни и свист задают тон для всего остального стадиона. Тем более, что остальная часть публики, по их убеждению, была полна туристов и случайных людей, ничего не понимающих в футболе. Временами бывало так, что восток был полон, в то время как оставшаяся часть трибун – наполовину пустой.
Несмотря на всю свою энергию и активность, Филатов с друзьями, конечно, не были хулиганами. Драки вызывали внимание милиции. Никому не хотелось в тюрьму или еще чего похуже. Они были осторожны в применении силы, и останавливали тех, кто слегка выходил за рамки. Обращать насилие против представителей власти было слишком опасно, однако в рамках дозволенного милиция позволяла парням вести себя как им полагается. Стадион был местом открытого самовыражения, что не слишком нравилось властям, которым не оставалось ничего другого, как принимать эти игры. Однако интеллектуалы, такие как Есенин и Филатов, понимали эту негласную договоренность и не переносили проявление эмоций в область физического воздействия. Эта сделка давала всем возможность быть спонтанными, получать удовольствие, что, в сочетании с легким налетом опасности, делало «Динамо» особенным местом для молодых болельщиков. Они вернулись с войны живыми, вернулись победителями, и футбол давал им возможность заново переживать эти вещи.
Константин Есенин, 1975 г.
Кем же были эти молодые интеллигенты тех мрачных последних лет правления Сталина? Были ли они убежденными коммунистами, может быть даже лояльными сталинистами? Нет, вряд ли. Отец Константина Есенина, известный поэт, покончил с собой в 20-е годы. Его мать, актриса Зинаида Райх, была арестована в 30-е годы и вскоре расстреляна. Днем позже его отчим, реформатор мирового театра Всеволод Мейерхольд, был также схвачен и убит. Отца Филатова арестовали в 1935-м. Его мать отправили в ссылку за 101-й километр. 15-летнего Льва взяла к себе тетка. Некоторое время спустя, за мать Филатова вступился знаменитый писатель Максим Горький, и ей разрешили воссоединиться с сыном. Следующие 18 лет они прожили с травмой, порожденной арестом их отца и мужа. Отец Филатова в конце концов вернулся домой, с одной из первых волн реабилитации после смерти Сталина. Принимая во внимание все эти детали, ни Есенина, ни Филатова нельзя было назвать наивными в отношении существовавшего политического режима. Они вспоминали эти годы с определенной ностальгией, но это не значит, что они были сталинистами. Между тем, они оба сделали успешные карьеры – Есенин стал инженером (и, одновременно, спортивным публицистом и журналистом), Филатов – писателем и редактором. Как и Старостины, они не были открытой оппозицией, несмотря на арест своих близких. Как и многие другие, они нашли в священных и простецких футбольных ритуалах чувство радости и принятия, что позволило им всем вместе пережить трудные времена и, в дальнейшем, добиться жизненного успеха. Их поддержка «Спартака» обозначала их критическую позицию, их осторожный выбор жизненного пути, сохранявший честность и прямоту.
Большие матчи на «Динамо» были не только фестивалями мужского единения. Хотя на самой большой спортивной арене страны было не слишком много порядка и покоя, стадион все же оставался местом, где женщины могли чувствовать себя в безопасности. Если футбольные матчи были местом для интеллектуалов, чтобы «на других посмотреть и себя показать» - то же было справедливо и в отношении женщин. В те годы они ходили на стадион больше, чем когда-либо в советской истории. Главным образом, это, конечно, касалось жен футболистов, чье отношение к игре не было полностью независимым.
Фанаты также знали в лицо жен футболистов. Временами их присутствие было даже более интригующим, нежели игра их мужей. Есенин вспоминал, как впервые увидел жену Константина Бескова, которая была так прекрасна, что о футболе он вспомнил спустя примерно полчаса. «Это были послевоенные годы», - говорил он. «Это была наша молодость».
Новая неофициальная иерархия - "Спартак" на обочине
Послевоенные годы были хорошим периодом для советского футбола в целом, однако для «Спартака» это были очень трудные времена. Политический контекст вокруг футбола изменился, став большим вызовом для самой популярной московской команды. Было бы правильным рассказать здесь о спортивных практиках в целом достаточно детально, чтобы прояснить для себя, почему «Спартак» плыл против течения, и как ему все же удалось выплыть. Поскольку спортсмены ЦДКА и «Динамо» уже были приписаны к вооруженным силам, их обязанности не препятствовали возможностям соревноваться, так что оба спортобщества вышли из войны в хорошей спортивной готовности. По словам Мартына Мержанова, ведущего спортивного обозревателя «Правды» - большинство других команд в то время существовали главным образом на бумаге. Для ЦДКА и «Динамо» вернуть себе свой игровой потенциал было существенно проще, и вскоре битва за лидерство развернулась как раз между ними. Матчи этих команд стали кульминацией нескольких сезонов. Важнейшая роль армии в победе над фашизмом существенно повысила престиж вооруженных сил. Победа облегчила возможность привлечения в общество лучших атлетов. ЦДКА сменил «Спартак» в роли главного соперника «Динамо», и доминировал в послевоенные годы, выиграв все чемпионаты кроме двух в период с 1945-го по 1951-й. «Динамо» взяло два титула: в 1945-м и 1949-м.
Известный под именем «команда лейтенантов», ЦДКА был популярнее своих главных послевоенных соперников. Вперед армейцев вел атакующий тандем Григория Федотова и Всеволода Боброва (1922-1979), молодой сенсации из Тамбова. Эта пара форвардов играла вместе с 1945-го по 1949-й, терроризируя оборону всех своих соперников в лиге. Великий «Бобер», вполне возможно был величайшим атлетом, когда-либо рождавшимся в СССР. Как минимум, он был самым успешным спортивным многостаночником – лучший бомбардир-футболист и ведущий хоккеист страны. Он был настолько важен для сборной в новой для нее игре в канадский хоккей, что в 1953-м году решено было перенести дебют СССР на мировом чемпионате, так как у Боброва была травма. И Федотов, и Бобров были просты и дружелюбны на публике, что сделало их статус еще более звездным. Не менее талантливым ЦДКА был и по ту сторону бровки поля – команду возглавлял Борис Аркадьев, покинувший «Динамо» в 1944-м, не в силах больше переносить постоянные вмешательства Берии в тренерские дела.
Популярность «Динамо» соперничала с армейской. Репутация милицейской команды существенно выросла после турне по Британии, где советские футболисты играли против профессионалов впервые со времен тура 1940-го года в Болгарию. Влияние этого динамовского успеха (достигнутого не в последнюю очередь благодаря включению в состав Боброва), до сих пор ощущается как в России, так и в Великобритании. Даже представители «Спартака» и его болельщики чувствовали гордость за успех в матчах с родоначальниками игры. Слушая радиорепортажи из мест своей ссылки, братья Старостины были захвачены событиями того турне. Комментарии Вадима Синявского (риск прямых репортажей, на который пошли партийные лидеры) произвели неизгладимое впечатление на слушателей, только-только переживших тяжелые лишения военного времени. Последствием триумфа стали новые надежды миллионов граждан с обеих сторон на мирное будущее. Для советских людей репортажи Синявского были вестью о новой эре, о новом мире без войны. По словам режиссера Леонида Зорина, «голос Синявского был голосом радости, света, голосом праздника».
В ходе турне напарником Боброва в атаке был Константин Бесков (1920-2006), чья прекрасная игра в пас отлично сочеталась с заряженностью Боброва на чужие ворота. На другом конце поля сердца британской публики завоевал блестящий вратарь «Динамо» Алексей Хомич (1920-1980). Названный «тигром» в местной прессе, он вернулся домой настоящей звездой. Капитан довоенного «Динамо», Михаил Якушин сменил на посту тренера Аркадьева, и сам стал одним из величайших советских тренеров.
Обладая сильнейшими в стране составами, «Динамо» и ЦДКА демонстрировали высокую скорость, отличную сыгранность – в какой-то мере их превосходство соотносилось и с господствующей ролью силовых структур при позднем сталинизме. Руководство было довольно сложившимся положением вещей. Общественными героями в глазах режима были именно сотрудники милиции и солдаты. Впрочем, как это обычно бывает, болельщицкие практики не всегда полностью соответствовали тем переменам, которые произошли в пищевой цепи нового советского футбола.
в ожидании продолжения
