Твоя жизнь, твоя судьба. Как Ариц Адурис стал моим кумиром
Максим Горшков – о том, почему бьется сердце.
Когда несколько лет назад я завел демо-версию своей странички на Facebook, то первым делом попробовал постучаться в друзья к одному перцу из Бильбао. Жизнь научила меня бежать вприпрыжку за трендами, а тогда главным весенним трендом был «Атлетик», добравшийся аж до финала Лиги Европы. Самобытная команда во главе с необузданным Марсело Бьелсой крушила и шинковала каждого на своем пути, объехав таким способом пол Европы и даже заглянув в Москву. Новые таланты росли в «Атлетике» темпами китайского производства «итальянской» одежды, только, в отличие от шелкопрядов, в Стране Басков брак не выпускали. Муньяин, Де Маркос, Хави Мартинес, Сусаета и, конечно, здоровяк Льоренте – это сейчас половина из них лечится по сезону, а половина бьет баклуши; в 2012 они сажали на попу лучших людей мира.
Как это обычно бывает, мы с Маркосом (так звали перца) начали за здравие, а закончили за упокой. Крохотная беседа дошла до того, что я рассказал ему про беды «Спартака» и шутки в адрес оного духа, а он расплакался (я чувствовал) и пообещал помочь. «Чем же? - спросил я. – Не станете же вы просить руководство продать нам Льоренте?» Ответ поверг меня в пятисекундный шок: «Нет, но я знаю того, кто поднял бы ваш клуб наверх. Его зовут Ариц Адурис, и не так давно он играл у нас». Я еще дооолго не мог понять, как, имея под боком десятки более крутых и распиаренных фамилий, он вдруг вспомнил об Адурисе. Почему именно Адурис? Неужто само это слово обладает каким-то мистическим свойством превращать навоз в золото, а «Спартак» - в чемпиона?
Спустя два дня «Атлетико» из Мадрида прихлопнул мечты моего собеседника, а летом того же года в Бильбао вернулся Адурис, для которого «Валенсия» не стала мирной колыбелью. До момента истины он успел мне настолько надоесть, что я обходил стороной все новостные вкладки Ла Лиги, дабы не наткнуться на что-нибудь о нем. Через двое суток напасть исчезла - я смело залез на форум, прочитал детали трансфера и громко охнул: оказалось, что тот паинька, которого прочили в спасители самой народной команды всех времен, очень нелицеприятно жикнул в адрес экс-партнеров. «Ну, нет! – подумал я. – Лучше выброшу свой диван, чем стану обожать этого сноба».
Сегодня, 22 февраля 2016 года по григорианскому календарю, Адурис состоит в числе моих кумиров (обстановка в квартире также слегка изменилась). Я искренне радовался его чудо-голу в поединке с «Марселем», а вчера от души болел за «львов» в баскском дерби. Вам, конечно, не верится, как подобное могло произойти, и почему никто не наказан, однако судьба дала добро.
Так уж вышло, что в жизни я нередко встречал людей, облачившихся в чужую шкуру. Кто-то работал скульптором, хотя мечтал стать заправским режиссером и получить «Оскар» вместе с ДиКаприо; а кто-то сидит по ту сторону экрана, когда, на самом деле, отдал бы все, чтобы оказаться по другую. У меня есть один друг, с детства грезивший стать учителем. И как вы думаете – что? Теперь он заурядный археолог, который однажды взял да и поплелся за собственным братом в надежде на теплое крыло. Я всегда называл это предательством самого себя – вот так вот, без борьбы, без попыток, без боли – взять и отступиться от того, что дорого, от того, что будет греть тебя до старости и от того, в чем ты нуждаешься. Как правило, человек даже не осознает значение таковой утраты; он просто уже долгие годы ходит в гости без улыбки.
В прошлые выходные я окунулся во вдохновенную историю о пареньке, который с рождения ходил на лыжах. И он доходился до того, что занял второе место в чемпионате страны. Ликовал тренер, ликовали родители, но этот паренек стоял молча на подиуме, и на триумфальном фото на его лице не было блеска. Поздним вечером он сказал отцу, что не хочет больше мучить себя. Он говорил долго, и в глазах его читалась искренность, присущая любому правдивому рассказу. На следующее утро паренек записался в футбольную секцию и обрел душевную бодрость. У него получалось гораздо хуже, чем на лыжах – но сдаваться он и не думал. Через напряженный труд и волевые усилия, через слезы, через упреки старших – сейчас он профессионал.
Понимаю: футболистов с драмами и покруче в мире миллионы. Некоторые попадали под обстрелы, другие существовали в нищете и делили краюшку хлеба на 10 равных частей. Но! Лишь спросите у себя. В тот миг, когда вы на коне и чуть ли не лучший в своей области, когда остальные смотрят на вас с восторгом и верой, когда слава уже достигнута – вы захотите поменять течение реки? Захотите ли брать потрепанные сапоги вместо начищенных до блеска? Что, не слышу? Нету времени? Соседи уже поставили Ваш автограф в рамку?
Иногда нужно просто осознать, что другие не проживут твою жизнь лучше тебя.
Ах да. Паренька звали Ариц Адурис…
