Биографии спортсменов, которые вдохновляли нас в 2015
Крутые биографии помогают не только знать больше о любимом спортсмене, но и невероятно мотивируют. Заставить себя встать пораньше и сделать что-то полезное для здоровья, развития или просто доброе дело - важный шаг к положительным изменениям в жизни.
Здесь собраны биографии спорстменов, которые вышли в 2015 году и которые стоит обязательно прочитать. Переводы уже делают блогеры «Трибуны».
Ронда Раузи «Мой Бой/Твой Бой».
«Ронда — это невероятный пример для подражания, вдохновляющий как женщин, так и девочек. Когда я был ребенком, мальчики играли «тут», а девочки «там», парни занимались играми требующими физических усилий, а девочки играли с куклами и в домиках. В прошлый Хеллоуин девочки по всей стране наряжались в Ронду Роузи. А все потому, что она невероятная, прекрасная и сильная женщина.
Она вдохновляет абсолютно каждого. Прошедшим летом проходил турнир Little League World Series (прим. турнир по бейсболу среди детей) и там участвовал Пирс Джонс, 13-летний афроамериканский парнишка из южной части Чикаго, он был одной из звезд чемпионата и внизу под всеми его статистическими результатами был опубликован его любимый спортсмен. Это была Ронда Роузи. Это абсолютный прорыв. Он мог выбрать любого, например, ЛеБрона Джеймса (прим. звезда баскетбола) или Дерека Джетера (прим. звезда бейсбола), ведь среди атлетов мужчин есть большой выбор, но любимым спортсменом Пирса стала Ронда Роузи.
Ронда изменила мир спорта, и занимаясь этим она между делом смогла изменить мир к лучшему», - отрывок из предисловия, написанного президентом UFC Даной Уайтом.
Луис Суарес «Моя история: пересекая черту».
«Говорил ли я слово «negro» в той перепалке на испанском языке с Патрисом Эвра 15 октября 2011 года в матче «МЮ» и «Ливерпуля»? Да. Одно ли значение у слова «negro» в испанском и английском языке? Категорически нет. Расист ли я? Категорически нет.
Я был в ужасе, когда узнал, в чем меня обвиняют. Я до сих пор расстраиваюсь и злюсь, понимаю, что это клеймо останется на всю жизнь.
Я начал подозревать о том, что произошло что-то серьезное, когда Дамиен Комолли после игры спросил, что у меня произошло с Эвра. Поначалу я не мог вспомнить что-то особенное. Да, был спор, но таких перепалок по ходу игры у меня, возможно, было несколько. Коммоли заявил, что меня обвиняют в расизме. Я был очень удивлен.
Помню, рефери подозвал нас. Эвра начал спрашивать меня, зачем я его ударил. Немного лицемерно со стороны защитника, который сам весь матч бьет соперников по ногам, жаловаться на удар.
Он начал перепалку на испанском языке. В нашем разговоре я использовал слово «negro». Сейчас я уже знаю (на тот момент я понятия об этом не имел), что в английском языке слово, которое пишется так же, но произносится по-другому, очень оскорбительно: «negro», произносимое как «нигро». «Negro» на испанском (произносится как «нэйгро») означает черный, ничего более. Это не оскорбление. Кто-то поспорит – ты сказал «черный», не стоило этого делать. Но Эвра начал разговор на испанском, а в этом языке множество вариантов подобного обращения: «Guapo» (красавчик), «Gordo» (толстяк), Flaco (худышка), «Rubio» (блондин). Просто характеристика внешних данных. «Negro» можно отнести к любому человеку с темными волосами или с темным цветом кожи, и это слово на испанском я использовал всю свою жизнь. Моя жена сама иногда зовет меня «Negro» или ласкательно «Negrito». Моя бабушка так называла дедушку «Negrito» и изредка меня тоже. Я не говорю, что я сказал ему это в дружеской манере, ведь мы все-таки спорили. Но никакой расисткой подоплеки там не было.
Больно слышать от людей, мол, Луис Суарес – классный игрок, иногда сумасшедший… и расист. Или, что еще хуже, просто: Луис Суарес – расист. Начните вбивать в поисковике «Луис Суарес» и там появится слово «расист». Это клеймо на всю жизнь. И я его не заслуживаю.
Меня дисквалифицировали на восемь матчей и на всю жизнь окрестили расистом. Можете считать меня болтуном, кусакой, ныряльщиком. Тому есть доказательства. Но обвинения в расизме – это очень больно»
Стивен Джеррард «Моя история».
«Ливерпуль, 27 апреля 2014 г, воскресенье.
Я забился в машину и чувствовал, как слёзы текут по лицу. Я не помню, когда плакал в последний раз, но тут, на пути домой, я не мог остановиться. За окном был вечерний закат, а слёзы текли и текли. «Энфилд» остался позади, тишина накрывала нас, и я совсем не помню, как быстро мы добрались до дома. Я не могу вспомнить, были ли пробки на дороге, или вокруг было пусто – как у меня внутри. Всё было плохо.
Час назад, когда закончилась игра с «Челси», я был готов провалиться в чёрную дыру. Наш предпоследний домашний матч в сезоне должен был стать решающим в борьбе за титул. До этого мы победили на «Энфилде» наших главных конкурентов – «Манчестер Сити», продлив победную серию до одиннадцати матчей подряд. Ещё одна победа – и можно быть уверенными, что титул будет наш в первый раз с мая 1990 года.
Двадцать четыре года назад, когда мне было десять, той командой, восхищавшей меня и моего отца, руководил Кенни Далглиш, а капитаном был Алан Хансен. Это была команда Макмахона и Мёльбю, Бирдсли и Раша, Уилана и Барнса.
С тех самых пор я, восьмилетним пацаном вступивший в академию «Ливерпуля», мечтал о таком дне – когда я сам смогу выиграть чемпионат прямо перед Копом. Я дебютировал в первой команде в 1998-м, мне было восемнадцать, и я понятия не имел, каково это – в тридцать три плакать на заднем сидении машины.
Я был в ступоре, будто вдруг потерял кого-то из близких.
Я чувствовал, будто из меня просто вырвали четверть века футбола, которую я провёл в этом клубе. Я даже не пытался остановить мои слёзы, прокручивая в голове события вечера снова и снова.
Это случилось на последней минуте первого тайма против коварных лондонцев во главе с Жозе Моуриньо, решивших встать на нашем пути к славе. Мне отдали мяч невдалеке от центральной линии – заурядный игровой момент, таких бывает сотни. Я сделал шаг навстречу мячу и почувствовал, как нога непроизвольно куда-то уезжает.
Я не удержался, поскользнулся и упал. Прямо на газон.
Мячик был вне досягаемости, и это дало шанс «Челси» ломануться в атаку. Я вскочил и побежал обороняться, что есть сил. Я гнался за Дембой Ба, будто от этого зависела моя жизнь. Я мог себе представить, что будет дальше – так и случилось. Я не смог остановить его.
Ба забил. Всё кончено. Моё падение обошлось слишком дорого.
Я ехал в машине с Алекс, моей женой и Гратти – Полом Макграттеном, одним из близких друзей. Они отчаянно пытались помочь мне, хоть как-то утешить. Они говорили: «Слушай, не всё потеряно, ещё несколько игр впереди…»
Но я уже всё знал. Судьба титула оказалась в руках «Манчестер Сити», и они вряд ли её профукают. Камбэка не будет. Не будет, как в Стамбуле – в финале Лиги чемпионов – когда в 2005-м мы к перерыву проигрывали «Милану» 0:3, а потом сражались, сравняли и выиграли по пенальти. Я был сердцем той команды. Уже тогда я капитанил, я забил первый гол, когда мы перевернули ход матча. Я держал и целовал Кубок победителей Лиги чемпионов, чмокал его в блестящий бок самым первым в тот волшебный вечер в Стамбуле.
Я познал вкус победы – так же как я знаком и с привкусом поражения. Я был в команде, которая проиграла следующий наш лигочемпионский финал – через два года. Я – единственный, кто смог забить в финалах Кубка английской лиги, Кубка Англии, Кубка УЕФА и Лиги чемпионов. Я сыграл более сотни матчей за сборную Англии на чемпионатах мира и Европы. Я был капитаном сборной. На носу была поездка в Бразилию на мой последний крупный турнир».
Дидье Дрогба «Моя автобиография».
«Я хотел сыграть последнюю игру за «Челси» на «Стэмфорд Бридж». Ещё я желал, чтобы люди узнали об этом заранее, поэтому сделал объявление за несколько часов до начала последнего матча сезона. Мы будем получать чемпионский трофей, и я смогу откланяться перед публикой так, как хотел. Это значило для меня больше, чем кто-либо мог себе представить. Хотя те, кто меня знал, понимали, насколько важной я считал эту возможность попрощаться.
Всю жизнь судьба выдёргивала меня из тех мест, от тех людей, которых я любил, зачастую через переживания, зачастую вообще несмотря на моё нежелание уходить. Но в этот раз наконец-то всё будет иначе: именно я решил сказать: «Оревуар», - что в переводе с французского означает «увидимся», и прощание ощущалась совершенно иначе.
Перед стартовым свистком за моей спиной провели кое-какие приготовления. К моменту выхода на поле тренер поговорил с Джоном Терри, и они решили отдать мне капитанскую повязку, что очень тронуло. Также, несмотря на обычные договорённости, меня номинировали на роль пенальтиста на случай, если мы заработаем одиннадцатиметровый. И финальная затея была обговорена между Жозе Моуринью и Диком Адвокатом, причём в неё посвятили всех игроков, а я узнал слишком поздно, когда уже ничего не мог поделать.
Игра получилась серьёзной, отнюдь не прощальным парадом или выставочным поединком. Через полчаса из-за вечной проблемы с коленом пришлось уходить на скамейку. Я готовился покинуть поля и внезапно осознал, что меня уже окружила вся команда. В следующий миг понял, что Джон Оби Микел и Бранислав Иванович пытаются поднять меня и на руках вынести с поля. Я засмеялся от удивления, хотя надо отметить, что было реально неудобно. Пусть я постоянно и пытаюсь развлекать людей, но на самом деле я очень застенчивый и если оказываюсь в центре событий не по своей инициативе, то мне не по душе обрушивающееся внимание. Разумеется, мои партнёры по команде это знали, сначала я протестовал, но потом понял, что это бессмысленно. Даже думаю, что они, зная мою эмоциональность, хотели заставить меня плакать. Что ж, не удалось! Весь стадион приветственно аплодировал, когда я покидал поле и старался каждому помахать рукой. Это был счастливый момент, вовсе не грустный».
