«Московский Спартак. История народной команды в стране рабочих» / Часть 28-я: Две культуры. «Спартак» и «Динамо»
Дидактика против импровизации, парады против игр, "Динамо" против "Спартака" в первом теоретическом приближении. Новая главка из книги Боба Эдельмана о культурной истории советского футбола.
Как мы уже говорили ранее, Советский Союз разрывался между двумя существующими спортивными моделями — олимпийской и профессиональной. Хотя СССР отказались принимать участие в Олимпийских играх, политическое руководство отдавало предпочтение этой некоммерческой версии соревнований, используя ее в дидактических целях, главным образом для демонстрации своего социального развития. Общество «Динамо», основанное силами милиции и госбезопасности, олицетворяло собой официальную сталинскую культуру тела, использовавшую олимпийскую модель — и советские парады напоминали олимпийские, своими церемониями и ритуалами.
До войны, динамовские атлеты первенствовали в Спартакиадах, которые давали доступ рабочим мужчинам и женщинам к «цивилизованным» видам спорта из олимпийской программы, в лучших традициях «здорового образа жизни». «Спартак», напротив, выбрал более спонтанный подход к досугу и спортивному зрелищу, с упором на игры, а не парады. У этих игр были свои собственные практики — и, как нам становится ясно со слов Олещука, Назарова и Ромма, они были гораздо менее дидактическими. Обычным набором ритуалов для спартаковских болельщиков были предматчевая толкотня в метро или трамвае, работа локтями и попытка отбить свое место на трибунах, чтобы затем хлопать, скандировать, свистеть, выпивать и ругаться матом, не говоря уже о регулярных потасовках — всё это практики скорее простые и вульгарные, нежели священные или олимпийские. Статьи в прессе подчеркивали разницу в игровых стилях двух команд. Известный детский писатель Лев Кассиль в заметке для «Известий», писал, что «Спартак» играет с большим «чувством», в то время как «Динамо» - более «системно».
Эти различия прослеживаются и в спонсорской поддержке обеих команд. «Динамо», получавшее деньги от политической полиции, было неотчуждаемой частью госсектора. Его атлеты должны были воплощать в себе те качества, что режим считал присущими спорту: дисциплина, порядок, здоровье, уважение к власти и социальный рост. «Динамо» было частью организации с военной дисциплиной, и тела их спортсменов также должны были демонстрировать эту дисциплину. «Спартак» поддерживала организация, занимавшаяся розничной торговлей, что делало эту команду частью самого общества. Он создавал спортивное зрелище для осаждаемого со всех сторон консюмеристского сектора. Промкооперация стала весьма состоятельной организацией, охотно тратящей деньги на высококлассных спортсменов, чаще принимавших участие в соревнованиях, нежели в спортивных фестивалях.
Разницу между двумя этими культурами тела олицетворяли противоположные друг другу типы мужественности. И здесь, вновь, разное понимание того, что значит быть мужчиной, делало более заметным классовый элемент в этом противостоянии. Для советских мужчин, как и для большинства мужчин во всем мире, увлечение спортом, с его правилами, организационными структурами и расписанием соревнований, было частью опыта новой современной городской жизни. В течение всего XIX-го века, и профессиональный, и олимпийский спорт формировались в Европе и США как новые бастионы мужественности, но каждый из них предлагал свои собственные представления о том, что значит быть мужчиной. Как мы уже видели, спартаковские болельщики практиковали свой советский вариант грубого британского стиля рабочего класса, зачастую связанного с насилием и имеющего мало отношения к спортивности как таковой. Это был жесткий и суровый опыт. Многие из этих людей чувствовали себя обиженными и обделенными жизнью, так что победа для них была чрезвычайно важна. Даже если слова Олещука о том, что матчи были «войной» можно считать некоторым преувеличением, они демонстрируют нам серьезность отношения к ним со стороны спартаковских болельщиков. Силовые структуры могли руководить сталинским обществом, но над футболом они были не властны. Напротив, «Динамо», несмотря на случавшиеся время от времени промахи со стороны собственных болельщиков, все же предлагало обществу более уравновешенную версию маскулинности среднего класса. Его полностью лояльные власти атлеты представлялись как объект для всеобщего подражания.
И, наконец, два этих разных подхода к мужественности, воспитывали разное отношение к женскому спорту, который никогда не был особенно популярен у мужской аудитории. «Динамо» и армейские спортивные общества хотя бы на словах всегда отдавали должное участию женщин в спортивных соревнованиях. «Спартак» не делал и этого. Лидеры этого спортобщества прежде всего занимались футболом — «настоящей мужской игрой», заниматься которой женщинам в СССР на протяжении долгого времени было просто запрещено. Николай Старостин не проявлял большого интереса к женскому спорту. Он был импрессарио, со страстью к организации спортивных шоу, привлекающих большое количество болельщиков, способных заплатить за билет. До 1941-го года футбол, и только футбол, привлекал к себе столь массовое внимание публики.
в ожидании продолжения
