Стивен Джеррард: Моя история.Глава 1: В тупике(Часть 1)
Первая глава новой биографии экс-капитана «Ливерпуля»Стивена Джеррарда посвящена воспоминаниям о ряде событий, происходивших перед сезоном 2013-14, центральным из которых стала попытка Луиса Суаресапокинуть клуб. Среди всего прочего Стиви ударяется в воспоминания - о детстве, о начале выступлений за «красных», о попытках переманить в «Ливерпуль» звёздных игроков, об уходеФернандо Торреса. Взаимоотношения с Луисом оказались непростыми и у клуба, и у Джеррарда: с одной стороны - крепкая дружба, а с другой - противостояние и разные взгляды на трансферную политику. Стиви рассказывает, как Суарес мог уйти в «Арсенал», и какую роль в этом всём сыграл Брендан Роджерс.
Когда я был маленьким мальчиком и каждый день бегал играть в футбол на улицы Айронсайда рядом с нашим домом, то я становился Джоном Барнсом. Мы немного не сходились цветом кожи и семнадцатью годами разницы, но в целом серый асфальт дороги у нашего дома в Ливерпуле не видел разницы между мной и блестящим футболистом «красных».
В нашем укромном уголке я старался быть таким, как Барнс - мастеровитым волшебником, королём дрибблинга и автором удивительных голов в ворота команды моего старшего брата Пола и его друзей, которые были на три-четыре года старше меня. Они не давали мне спуску и зачастую сбивали с ног, и мои колени были ободраны до крови. Но я просто поднимался, сдерживая слёзы, и снова был Джоном Барнсом этой улицы - она же детское футбольное поле.
Иначе и быть не могло: Барнс носил футболку с «десяткой», а мы жили в доме номер «10» по Айронсайду. Мы с ним оба любили футбол. Мы с ним оба любили «Ливерпуль», несмотря на то, что он попал сюда с Ямайки, транзитом через «Уотфорд», а я родился прямо тут, в этом городе.
Я был тощим пацаном и иногда становился Джоном Олдриджем, правда, без усов, но с тем же бомбардирским талантом. А ещё я был Питером Бирдсли и мог прорываться по флангам точно так же, как он - правда, мне не давался его акцент «джорди». Я мог быть Ронни Уиланом, хладнокровным лидером полузащиты, или Стиви Макмахоном - мастером жёсткого подката с тем же акцентом, что и у меня. Я постоянно повторял макмахоновские финты, танцуя вокруг мяча у боковой линии, не давая ему уйти в аут. Снова и снова. Звёзды «Ливерпуля» всегда были со мной, и я становился ими в моём воображении и в матчах на улицах Айронсайда, когда все вокруг были намного больше и сильнее меня. Но я играл с ними наравне, потому что очень хотел этого.
В восемь лет я начал ходить в Центр Мастерства «Ливерпуля». Папа отвозил меня в Вернон Сангстер, спортивный комплект в Стенли Парке, который сейчас снесли, и мы оба были очень довольны. Я надевал красную футболку, и неважно, что нам с папой нужно было ехать туда на двух автобусах в дождь и холод или даже снег, если была зима. Для меня каждый день светило солнце, если я играл.
Когда я уставал - ведь я был ещё совсем маленьким - папа всегда был рядом, чтобы поддержать меня. Однажды я пришёл домой из школы и сказал, что слишком утомился, чтобы пилить через весь город с пересадками в Вернон Сангстер. Но папа урезонил меня: «Ты никогда не устанешь для «Ливерпуля». Собирайся, мой голову, причешись, и выходим». Пока мы добирались до спортивного центра, я уже снова хотел играть.
Я обожал Олдриджа, Барнса, Бирдсли, Макмахона, Уилана и других игроков, но когда я стал подрастать, то меня охватила новая мечта. Когда я видел Робби Фаулера в атаке «Ливерпуля» в легендарной майке с 9-м номером, я терял голову и мечтал играть с ним в одной команде. Робби тоже родился в Ливерпуле и был героем для всех нас. Он был пареньком из Токстета, которому дали прозвище «Бог». Я представлял, как отдаю ему разрезающий всю защиту пас, и Фаулер забивает очередной гол. Я был уверен, что вместе мы можем быть непобедимы. Моя мечта сбылась: хоть и не на пике наших карьер, но всё-таки мы успели поиграть вместе - и за «Ливерпуль», и за сборную Англии.
В августе 2013-го, когда моему пребыванию в «Ливерпуле» - с младых лет Академии и пары лет молодёжки до капитана, побеждавшего в Лиге чемпионов - исполнилось двадцать пять лет, сила моей привязанности к клубу осталась всё той же пламенной, что пылала во мне на Айронсайде или на «Энфилде». Мне было тридцать три, но я оставался болельщиком. Я до сих пор обожаю «Ливерпуль» и его игроков, особенно, Джона Барнса, Робби Фаулера и Луиса Суареса.
Так же, как я сравнивал себя с Барнсом и Фаулером, я чувствовал, что нечто схожее есть в нас с Луисом Суаресом. Луис также вырос на уличном футболе, и был так же одержим им. И не важно, что он из Монтевидео, а я с Мерсисайда - мы оба избрали один путь. Футбол - это наша жизнь.
Луис перешёл в «Ливерпуль» 31 января 2011 года. В его первый тренировочный день в Мелвуде его концентрация на футболе была настолько усиленной, что я потерял дар речи. Луис принадлежит к тому редкому типу людей, которые тренируются так же серьёзно, как и играют. Мелвуд под моросящим дождём был для него таким же как «Камп Ноу» в субботний вечер. Луис так же желал выиграть в двусторонке пять-на-пять, будто это был матч Лиги чемпионов или Кубка мира. Если его команда проигрывала в Мелвуде, он уезжал домой в злобе. Ему всегда до смерти нужно было выиграть.
Мне нравилась эта страсть и напор - а ещё больше мне нравилось его способности и мастерство. Я тренировался со многими потрясающими футболистами на протяжении карьеры, но я всегда был уверен, что я нахожусь примерно на том же уровне, как один из лучших. Такая уверенность в себе всегда необходима. И я всегда хотел, чтобы к «Ливерпулю» присоединялись лучшие игроки со всего мира. Я хотел, чтобы они подняли клуб до той планки, которая была установлена во времена, когда я пацаном бегал по Айронсайду. И, конечно, я хотел сам доказать перед лицом самых лучших, что я тоже отношусь к их числу.
Луис Суарес дал «Ливерпулю» и мне все эти прекрасные возможности, он дал нам шанс наравне сражаться с деньгами и могуществом манчестерских клубов и «Челси». На тренировка и в матчах Луис раз за разом показывал, что он на порядок лучше всех остальных. Я из кожи вон лез, чтобы достичь его уровня, но Луис играл в футбол лучше меня.
Всегда непросто выбрать своих лучших товарищей по команде, если глядеть сквозь мои семнадцать сезонов, но, если хорошенько подумать, то варианты придут сами собой. Четыре игрока стоят особняком в моей карьере в «Ливерпуле» и сборной Англии. Первые трое помогли мне совершенствоваться как футболисту. Все они говорят по-испански, и упоминание каждого из них вызывает во мне - как и в любом болельщике «Ливерпуля» - массу эмоций.
Фернандо Торрес, Хаби Алонсо и Луис Суарес.
Также заслуживает упоминания и Уэйн Руни, тоже скаузер, правда, синеносый, который в 2004-м перебрался с «Гудисона» на «Олд Траффорд». На тренировках и матчах за Англию Уэйн всегда демонстрировал потрясающую отдачу.
Алонсо. Торрес. Суарес. Руни.
В «Барселоне» сейчас играет искромётное трио нападающих - Лионель Месси, Неймар и Суарес. Если бы у меня была команда в фэнтези-футболе, то к полузащите в лице Алонсо и Джеррарда я бы взял в атаку Суареса, Торреса и Руни.
Суарес был самым настоящим, а не просто воображаемым игроком в виртуальной команде. Он бегал, прессинговал, боролся за мяч, делал рывки, удивляя всех нестандартными ходами и великолепными голами. Если на поле был Луис, игра сразу становилась волшебной. Он поражал меня своим талантом.
Про Фернандо можно сказать почти то же самое: мы играли вместе два года, и он сделал их незабываемыми. Я всегда знал, где он или куда он устремится в следующий момент. Я не прирождённая «десятка» на поле, но с Фернандо я стал успешно играть на этой позиции. Я провёл свой лучший сезон в 2007-08-м, под нападающим, которым был Торрес. В том сезоне я мог похвастаться лучшей статистикой - двадцать четыре мяча и девять передач. В каждом матче, когда мы с Фернандо выходили на поле, я был уверен, что кто-то из нас забьёт гол, и мы победим. Такие же чувства я испытывал, играя с Суаресом и иногда - с Руни. Мы вступали на газон какого-нибудь матча сборной, и я думал, что у нас есть все шансы победить - не в последнюю очередь из-за Руни.
Майкл Оуэн также был особенным нападающим. Мы играли друг с другом с самого детства, но Майкл был форвардом-мечтой для меня, как для полузащитника.
Но Луис стоит особняком: я хотел бы играть с ним рядом, когда я был моложе, и когда возмужал - мы могли быть абсолютно непобедимы вместе. Единственное, о чём я сожалею, думая о Суаресе - что наши карьеры не совпали.
Вот пример того, что он сделал для меня: 13 марта 2013 года я забил три мяча на «Энфилде» в ворота «Эвертона». Это был первый за тринадцать лет хет-трик в мерсисайдских дерби с тех пор, как Иан Раш отгрузил трёху на «Гудисоне» в 1982-м. А на «Энфилде» это вообще первый хет-трик аж с 1935 года, как мне сказали. Я вообще люблю историю футбола, но эта историческая веха вряд ли сравнится с теми ощущениями, которые я испытал, играя бок о бок с Луисом Суаресом. Я забил эти голы - отличные голы - и этот матч стал моим самым памятным матчем на «Энфилде». Не только потому, что мы обыграли «Эвертон» - а я люблю обыгрывать «Эвертон», потому что их болельщики годами гнобят меня (в основном, в устной форме). Поэтому забить им три мяча было необычайно приятно. А ещё приятнее было то волшебство, которое источал тем вечером Луис Суарес. Не всем дано быть отличным футболистом и при этом бескорыстно использовать свой талант для создания голевых моментов для своих партнёров. Вот Месси, например, именно такой.
Луис не святой - и я не уверен, сыграл бы он так же с Даниэлем Старриджем. Между Суаресом и Старриджем всегда было небольшое соперничество. Но для меня, особенно против «ирисок», Луис выдал свой максимум. С его помощью я и весь «Ливерпуль» сыграли по-королевски.
Люди, что осуждают Суареса, никогда с ним не встречались, и они были бы очень удивлены, если б имели шанс познакомиться лично, а уж тем более - если бы им посчастливилось почувствовать его бескорыстный вклад в успех их команды. Он может бегать до изнеможения, как в тот вечер, и быть великолепным как алмаз в короне. Хет-трик сделал я, но Суарес, блиставший рядом со мной, преподнёс мне два из трёх мячей на блюдечке с голубой каёмочкой.
Я храню приятные воспоминания о его матчах, о каждом дне, проведённом в его компании, о всеобъемлющей любви к футболу с его стороны. Он был редким гостем в кабинете врача. Он настоящий воин. Суарес превосходит Торреса своим менталитетом, своей выносливостью, которая помогла ему избежать больничных и пропусков игр. Он забивает. Он создаёт. Он неуступчив, и против него боязно играть. Он создан для этого. Если Луис Суарес в твоей команде - у неё есть шанс обыграть любой клуб мира.
Тренировочное поле, Мелвуд, Вест Дерби, Ливерпуль, август 2013.
Я смотрел вдаль на Луиса, и мне было ужасно больно и обидно. Я тренировался с командой, а Луис бегал где-то через два тренировочных поля от нас. С ним рядом был лишь тренер по физподготовке. Иногда ему разрешали присоединяться к нам в зале после тренировки. Трещина между «Ливерпулем» и Суаресом становилась всё опаснее.
Я находился между двух огней. С одной стороны - американские владельцы клуба, Fenway во главе с Джоном Генри и Томом Вернером, и главный тренер, Брендан Роджерс. С другой - на самом дальнем тренировочном поле - Луис Суарес.
Суарес был зол на владельцев. Он катил бочку на Роджерса. Он был настолько разьярён, что целую неделю в начале августа он не шевельнул ни одной мышцей на тренировках. Он разочаровался в Брендане, потому что был уверен, что тренер или кто-то выше него в Fenway, солгали ему.
Луис хотел играть в футбол. И для него бездействие в течение недели было сродни пытке. Поэтому в моей голове постоянно билась мысль: может быть, Луису кто-то посоветовал так себя вести?
Я не знаю, чей это был выбор - отцепить Луиса, но думаю, что последнее слово было за Бренданом. Наверняка он думал: «Если он не будет тренироваться, то и в команде он мне не нужен». Я могу понять это решение, но я до сих пор думаю, что я мог помочь разрешить ситуацию.
Разногласия между Луисом и Бренданом, между игроком и тренером, всё усиливались. Вряд ли можно было вернуть их прежние отношения. Причиной конфликта стал «Арсенал» со своей смехотворной попыткой купить Суареса за 40 миллионов фунтов.
Я не знаю, что было записано у Луиса в контракте, но ходили слухи, что сумма отступных за него составляла 40 лимонов. То, что «Арсенал» предложил этот самый минимум, кажется мне совершенно неподобающим. Они поступили довольно цинично. Обычно в «Арсенале» знают, как вести дела, у них отличный тренер Арсен Венгер, хорошие игроки, которые показывают достойный футбол. Я уважаю «канониров» из-за их правильного отношения к делу - но в этот раз всё было по-другому.
Запрос о покупке Суареса взбесил наших владельцев. И Луиса особо не спросили, так как Fenway не собирались продавать его. Ситуация накалялась около четырёх месяцев. Мы с Луисом были не в тех отношениях, чтобы каждый день перебрасываться сообщениями или ходить обедать, но в Мелвуде мы постоянно общались. Мне он нравился, его английский становился всё лучше. Мы всегда могли поговорить, ведь мы уважали друг друга.
Однажды мы сидели в раздевалке, и наши места были рядом, так как я ношу «восьмёрку», а он «семёрку». И я спросил его: «Луис, а что вообще происходит?» Сначала это был обычный разговор. Он говорил что-то вроде: «Мной постоянно интересуется пара клубов» или «Я просто хочу играть в Лиге чемпионов».
Задолго до этого хаоса меня начали терзать смутные мысли о том, что мы рискуем потерять Суареса, потому что он играл чрезвычайно ярко. К концу сезона 2012/13 он забил пятьдесят один гол в девяноста шести матчах, тридцать из них - в одном том сезоне. Этот результат был наглядной иллюстрацией того, что мы прогрессируем с Бренданом, который сменил Кенни Далглиша летом 2012-го. Так же было и с Торресом. Когда лучший игрок в отличной форме и забивает голы каждую неделю, тогда лучшие клубы Европы наверняка слетятся пристально наблюдать за ним. А когда твоя команда не играет в Лиге чемпионов, а её лучший игрок явно выделяется из остальных - то пиши пропало. Сложно что-то противопоставить конкурентам с их деньгами и желанием купить игроков, подобных Торресу и Суаресу.
Я знаю, каково быть объектом слухов в такой ситуации. В 2005-м через месяц после нашей победы в Лиге чемпионов, Жозе Моуриньо уговаривал меня уйти из клуба. Я был в двух шагах от перехода в «Челси», но потом даже со скрипом, которым сопровождалось подписание моего нового контракта, я принял решение и до сих пор о нём не жалею. Я остался верен «Ливерпулю». Предложения, правда, продолжали поступать. Когда я показывал свою лучшую игру - в 2006-м и позже, в 2009-м - у меня опять были возможности уйти. Меня снова манили в «Челси» и в мадридский «Реал» - дважды. Второй раз был весьма соблазнительным, ведь меня опять хотел видеть у себя Моуриньо. Что может быть лучше играть у Жозе на «Сантьяго Бернабеу» в сливочной футболке? Только играть за «Ливерпуль» - и я отказался уходить в очередной раз.
После Евро’2012, когда я провёл мой лучший турнир за Англию и был даже включен в символическую сборную турнира в Польше и Украине, на моего агента вышла мюнхенская «Бавария». Они интересовались, не хотел бы я перейти к ним. Это было лето перед сезоном, когда они под руководством Юппа Хайнкесса сделали требл, обыграв в финале Лиги чемпионов «Боруссию» из Дортмунда на «Уэмбли». Я мог бы быть частью их команды, но разум мой постоянно возвращал меня на восемь лет назад, когда я отказал «Челси». Я знал, что никогда не смогу покинуть «Ливерпуль». Я останусь игроком одного клуба, пока я буду играть в Европе.
Я знаю, каково это - выслушивать похвалу. Моуриньо, которого я уважаю, как тренера, упоминал о том, как он хотел подписать меня в «Интер» - как раз перед тем, как они выиграли Лигу чемпионов. «Барселона» также периодически проявляла интерес, хотя я не думаю, что они были всерьёз заинтересованы в том, чтобы купить меня. Они наверняка знали, насколько я предан «Ливерпулю».
Конечно, если ты игрок из Латинской Америки, тебе сложно отказать «Реалу» или «Барсе». Но «Арсенал»? Моё сердце было бы навеки разбито, если бы Луис покинул «Ливерпуль» ради «канониров».
Сначала я ни вот что не вмешивался, ведь у Брендана всё было под контролем. Они с Луисом были в контакте. После того, как я был вовлечён в попытки убедить Торреса остаться, я не хотел вновь проходить через это. Мне нужно было думать о своей игре, своём месте капитана команды, своих обязанностях, вместо проблем остальных тридцати игроков первой команды.
Моя долгая история игры в «Ливерпуле» делала меня особенным капитаном - таких больше нет в Премьер-лиге. Игроки «Ливерпуля» всегда могли обратиться ко мне - и они шли со своими проблемами и опасениями - и я старался всем помочь.
Я чувствовал, что моё мнение имеет значение. Я бы не стал называть это ответственностью, скорее, это было честью. На входе в Мелвуд я часто видел высеченную на стене надпись с цитатой Билла Шенкли, нашего величайшего тренера. Это квинтэссенция духа Шенкли, и всех, кто ему следует. И надпись каждый день напоминала нам, что он говорил:
Кроме всего прочего, я хочу, чтобы меня запомнили самоотверженным человеком, который боролся за то, чтобы другие могли разделить славу. Чтобы меня запомнили тем, кто создал эту семью, в которой люди могут гордо держать голову и говорить: «Мы - «Ливерпуль».
Билл Шенкли превратил «Ливерпуль» из клуба Второго дивизиона в европейского гиганта. Он установил те ценности, которые мы чтим. Я всего лишь был футболистом, но я понимал, что имелось в виду в этой цитате. Это вера, это моральные идеалы, которым я старался соответствовать в моих скромных заслугах в этом клубе.
Поэтому в последние десять лет в «Ливерпуле» на мне лежала непростая обязанность. Я чувствовал, что должен помогать нашим бесподобным болельщикам - в том числе и попытками удержать наших звёздных игроков, будь то Торрес или Суарес. Я должен был помогать тренеру, выслушав игрока, который был мне не только товарищем по команде, но и другом, желающим обрести союзника в противостоянии с клубом. Всё это было непросто, хотя, ясен пень, это не шло ни в какое сравнение с задачами, что стояли перед Шенкли в шестидесятых.
Я оказался вовлечён уже во вторую трансферную сагу за последние четыре года. Я старался сделать всё возможное, чтобы сохранить Фернандо и Луиса в «Ливерпуле», и не только потому, что так было бы лучше для клуба. С личной точки зрения я понимал, что моя задача на поле будет проще, если они будут играть вместе со мной.
Я также понимал, что без Луиса мы наверняка опозоримся в сезоне 2014/14. А с ним, напротив, мы вполне могли бы улучшить наше седьмое место и побороться за место в еврокубках. С ним мы могли претендовать на Лигу чемпионов, а то и на титул - потому что он давал команде очень многое.
Один раз я не смог ничего сделать, и Торрес переехал от нас в Лондон. После этого я не мог допустить повторения такой истории с Суаресом. И я действительно был за это в ответе, ведь Луис относился ко мне совсем не так как к Брендану или к Fenway. Он давал мне понять, что хочет диалога, что мне есть, о чём поговорить с ним. Он был готов меня слушать.
Без этой тонкой связи мы бы его потеряли. А без Суареса мы бы вернулись в каменный век. Выбора не было - я должен был вмешаться и найти решение. Это была жесть.
Жизнь тем временем была намного проще, я по-прежнему получал удовольствие от футбола. Я помню самые яркие дни в моей карьере, например, девяносто шестой, когда мне было 16. Я два года играл в команде по подготовке молодёжи в Мелвуде, мыл полы, чистил бутсы и собирал улетавшие мячи - ну и играл в футбол, разумеется. Это был настоящий рай. Если бы я мог вернуться в любой период моей карьеры, то выбрал бы те два года.
Никакой ответственности, никакого давления - мы просто сходили с ума от футбола. Игра в молодёжке, кроме того, означала, что я мог избежать скучных и нудных уроков в школе. Сейчас я понимаю, что можно было учиться и получше, ведь у меня были способности, да и ума хватало. Но фанатом учёбы меня было сложно назвать. Я не напрягался, а следовало бы. Наверное, так сложилось потому, что мне в один момент пообещали контракт профессионального футболиста, и дни в молодёжке дали мне почувствовать сладкий вкус футбола, которым я смогу зарабатывать на жизнь. Я каждый день убегал из этой пугающей меня школы в Мелвуд, чтобы рядом с моими кумирами отпахать по-полной за клуб, который я так любил.
Каждое утро я садился на автобус на улице Блюбелл Лейн и ехал до тренировочных полей Мелвуда в Вест Дерби. Но если я выходил слишком поздно - что случалось редко, ибо я следил за этим - то приходилось ехать с пересадкой. Такси я себе позволить не мог, ибо получал всего 47,5 фунтов в неделю.
Я вспоминаю эту сумму, и мне приходит на ум предложение из Катара поиграть у них в футбол за 13,5 миллионов фунтов за два года, которое я отклонил.
Иногда Томми Кулшоу, игрок первой команды, давал мне свой Форд Эскорт, чтобы съездить на тренировку и обратно. Деньги за бензин он принципиально отказывался брать. Он мне здорово помогал, мы до сих пор с ним друзья.
В Академии нам выплачивали гонорар раз в месяц, но ещё клуб давал моим родителям дополнительные 40 фунтов на моё содержание. Мама с папой поддерживали меня всем, чем могли, они были очень добры ко мне. Если я хорошо себя вёл дома, то они отдавали мне эти 40 фунтов. Эти небольшие деньги от клуба и от родителей значили для меня больше, чем все эти десятки тысяч, которые могут в наши дни получать способные молодые игроки.
В конце месяца, когда в кассе выдавали деньги, я ехал в центр, чтобы купить новые треники или кроссовки. Иногда я баловал себя и заходил в Макдональдс. Это означало, что следующие три с половиной недели я буду на мели, но я не парился. Меня питал футбол.
В эти лучшие годы рядом со мной были мои друзья: Баво (Иан Данбавин) и Богго (Джон Богган). Мы дружим уже очень-очень долго. Сейчас мы уже не видимся так часто, но Богго, например, был моим свидетелем на свадьбе. А с Баво мы вообще не разлей вода. Он поступил в Академию в двенадцать лет - на четыре года позже меня, но мы быстро спелись. Тогда он был нашим вратарём.
Он продолжил карьеру в воротах «Аккрингтон Стенли», а сейчас тренирует юных голкиперов в Академии «Ливерпуля» в Киркби. Я считаю, что разводить молодых игроков и первую команду по разным тренировочным базам неправильно. Я считаю, мелочь должна тренироваться в Мелвуде - как и мы были там в мой первый год - и иметь возможность видеть ежедневные тренировочные режимы Джордана Хендерсона или Филипе Коутиньо, нынешних звёзд «Ливерпуля». Если молодёжь сможет ориентироваться на старших, это будет существенным фактором в их развитии.
А ещё я жалею, что нынешнее поколение намного нежнее нас и не вкалывает за черновой работой в Мелвуде - они пропускают столько веселья, что было у нас во время уборки! Кроме Богго и Баво с нами были Грегго (Нил Грегсон), Мэтти Касс, Райти (Стивен Райт) и Майкл Оуэн - чудо-мальчик, который был всего в паре лет от успеха на чемпионате мира со сборной Англии. Несмотря на это, Майкл всегда был готов отмочить шутку и поржать.
Мы были футбольной шпаной, мы издевались над качком Доном, мощным уборщиком Мелвуда. Тогда нам казалось, что мы превращаем жизнь Дона в пытку - это было очень смешно, но на самом деле не так. Дон был крепким орешком. Мы испытывали на нём наши лучшие приколы: заливали его чайные пакетики водой, или выключали свет и кидали в него всё, что под руку попадётся. Мы считали, что доводим его до ручки, но Дон продолжал невозмутимо поручать нам работу по уборке территории - грязь ли это была или снег. Он всегда проверял, как мы справились, даже, если мы налетали на него, самого мощного мужика в Мелвуде, валили наземь и боролись. Мы угорали со смеху, но Дон поднимался, ругался чуть громче обычного и опять шёл работать.
В те дни все молодые парни в команде были британцами, не то, что сейчас. Мы разделяли одну культуру, один язык и относились к миру с юмором. Приколы были на каждом шагу, и я очень любил все наши розыгрыши - натягивали ли мы трусы на голову нашему товарищу, или он сам бежал к нам делать то же самое. Нас было двадцать человек простых парней, получавших по 250 фунтов в месяц. Деньги редко у кого водились, да и ответственности не было никакой.
На выходных мы не могли дождаться наших матчей с «Манчестер Юнайтед», «Эвертоном» или другими нашими соперниками. В молодёжке - и я сейчас не зазнаюсь - мы с Майклом были лучшими игроками. Майкл был на шесть месяцев старше меня, и когда его взяли в первую команду, я преисполнился надежд, что и меня возьмут. Я наблюдал, как Майкл был хорош с первых же своих выступлений, и знал, что мой час тоже придёт. Это позволяло мне не быть напряжённым и действительно получать удовольствие от тренировок. Я мечтал играть в большой футбол каждую минуту, даже во время уборки или наших приколов.
Три человека «лепили» из меня футболиста: Стиви Хайвэй - легендарный игрок «Ливерпуля», Дэйв Шэннон и Хьюли Макоули. Они показали мне, что такое «Ливерпуль» и его дух, а ещё дали мне надежду, что я смогу стать профессионалом. По их совету нас с Райти пригласили тренироваться с первой командой.
Джон Барнс по-прежнему играл за «Ливерпуль», хотя его карьера и подходила к концу. Я хотел быть на него похожим, а теперь я пытался отнимать у него мяч на тренировках. Но Рудокоп, как его все называли, обставлял меня раз за разом. У меня не разу не получилось остановить Джона Барнса, и моё обожание оказалось подкреплено осознанием его фантастического мастерства.
Против Джейми Реднаппа тоже было сложно играть, он был слишком хорош. А ещё он был добрым парнем и приглядывал за мной или советовал что-нибудь полезное, помогая мне развиваться как полузащитнику. Иногда он дарил мне свои бутсы.
Ещё одним моим героем, который стал реальным, был Робби Фаулер. Я боготворил Робби и Стива Макманамана за их способности и достижения, а также потому, что они тоже родились в Ливерпуле. В мои обязанности входило подстерегать их по окончании тренировки, чтобы подписать постеры, футболки и мячи, которые потом отсылались в местные больницы или школы или разыгрывались на благотворительных аукционах.
Я слыл шкодным парнем в Академии, но я всегда следил за тем, чтобы не выглядеть дебилом перед Фаулером или Макманаманом. Я преклонялся перед ними и надеялся, что когда-нибудь смогу оказаться на их месте - тоже парень из Ливерпуля, который забивает голы перед Копом.
Шотландец Доминик Маттео, который был на шесть лет старше меня, перешёл в «Ливерпуль» из «Дамфриза» в девяносто втором. Через четыре года он попал в основной состав, играл в защите, а на Рождество 96-го взял и подарил мне 200 фунтов! Многие опытные игроки «Ливерпуля» своим примером учили меня с душой относиться к молодым подрастающим футболистам.
Для меня футбол, общение с лидерами команды и повседневные шутки всегда были более важны, чем зарплата. Любую самую скучную и нудную работу мы могли превратить в буйство. Ну а как ещё реагировать, если каждое утро вы должны собирать мячи по всему Мелвуду? Ронни Моран, старый добрый тренер «Ливерпуля», мог оштрафовать нас, если хоть один мячик оставался лежать не на месте. И мы собирали, собирали и собирали, постоянно хохоча над стариной Джо Корриганом, тренером вратарей, который по утрам любил запереться в сортире. Нам приходилось выслушивать его «концерты», ведь он всегда усаживался срать в кабинке прямо рядом с комнатой с инвентарём.
Продолжение следует...
Также читайте:
luisito-Poetry in motion
P.S. Подписывайтесь на блог,чтобы не пропустить следующих частей...
Источник-http://www.liverbird.ru
Автор перевода-mertzan
