Штефан Эффенберг - "Я показал "это" всем!" Часть 2
СВАДЬБА И БУНДЕСВЕР
В 1989 года я познакомился с Мартиной. Первый раз мы встретились на дискотеке. Позже она пригласила меня на завтрак в ее новую квартиру. Я позвонил в дверь, но никто мне так и не открыл. «Что это? думал я. Что за розыгрыш?» Уже позднее выяснилось, что Мартина срочно заменила свою заболевшую коллегу на работе. Мы увиделись только на следующий день.
И с того самого момента я был уверен, что Мартина и есть моя женщина.
ФОТО: Штеффан и Мартина много лет спустя
29.12.1989 года мы расписались. Сегодня я думаю, что та наша свадьба была самым верным моим поступком, который я мог бы тогда совершить.
С 1.4.88 по 30.6.89 я должен был проходить военную службу в Эссен- Купфердрее. Сначала я получил повестку, в которой стояло, что я в 18 часов должен пребыть в расположении части. Как только я приехал в часть, сразу же начался театр. Не прошло и трех секунд, как какой-то фельдфебель подбежал ко мне и крикнул: «Кому принадлежит эта машина? Этот белый Опель Кадетт?». «Это мой автомобиль», - спокойно ответил я. «Вы что, с ума сошли? Эта военная часть, а не парковка», - орал он на меня. Тут я сразу же понял, что бундесвер не мой мир. Никогда в жизни.
Я пожаловался своему тренеру: «Тренер, я не могу больше вставать в пять утра и спать с 95 солдатами в одной комнате. Лучше я пять лет прослужу в альтернативной армии, чем год в бундесвере». Девять игр за неделю в бундеслиге было для меня сыграть легче, чем прожить один день в казарме. Некоторым младшим офицерам доставляло удовольствие мучить меня. Однажды мы должны были не только маршировать, но и ползать на четвереньках по лесу. Довольно бессмысленное занятие. Я, как и все, прополз 9 метров и остановился. Офицер сразу же крикнул мне: «Эй, Эффенберг, кто сказал останавливаться?! Теперь ползи обратно до дерева».
Да, классно, думал я, этот тип хочет показать свою силу. Я полз и полз, сорок, пятьдесят метров. Таких людей, которым в удовольствие поиздеваться над солдатами, я постоянно встречал в бундесвере.
В один прекрасный день я больше не мог терпеть и на машине самовольно покинул часть. Три человека хотели перекрыть уже дорогу, но мне в тот момент было все равно. Даже если завтра скажут, что я больше не профессиональный игрок, то я все равно не буду участвовать в этом театре.
Вольф Вернер уговорил меня закончить все-таки службу. В наказание за самовольный уход из части я должен был в свой выходной стирать белье. Вскоре моя служба закончилась. Спустя несколько лет я получил из бундесвера повестку с вызовом на повышение квалификации. Я разорвал ее в клочья и выкинул в мусорную корзину. К тому времени я был уже женат и имел дочь и сына. Это и был мой последний контакт с немецкой армией.
ИУДА ИЗ БЁКЕЛЬБЕРГА
В 1990 году последовали первые предложения от менеджера «Баварии» Ули Хенесса. Я очень гордился собой. «Штефан, мы хотим заключить с тобой контракт, - говорил мне лучший менеджер бундеслиги. Ты тот человек, который нам нужен».
ФОТО: Эффенберг против своего будущего клуба
Одновременно Хенесс понимал, что у меня действующий контракт с «Боруссией». Он посоветовал мне каждый второй день подходить к менеджеру клуба Хельмуту Грассхофу и жаловаться на то, что я недоволен своим положением в команде и хотел бы продолжить свою карьеру в другом клубе. После того как я примерно 10 раз поплакался перед Грассхофом, он не выдержал и сказал: «Мальчик, ты действуешь мне на нервы».
За 4,5 миллиона марок «Боруссия» согласилась продать меня. Я был вне себя от радости, понимая, что «Бавария» станет следующим карьерным прыжком. Одновременно я сразу же предстал перед менхенгладбахскими болельщиками предателем и на стадионах часто видел плакаты с надписью «Иуда из Бекельберга». Для меня же было ясно одно: я должен идти своей дорогой и гнуть свою линию.
Договор с «Баварией» был заключен на четыре года. Я получал 10 000 марок ежемесячной зарплаты и премии после победных игр. В итоге за год я мог рассчитывать на сумму около 500 000 марок грязными в год. Кроме того, теперь у меня была хорошая возможность быть призванным в национальную сборную. Это и было моей самой заветной мечтой.
МОЙ "ДРУГ" КЛАУС АУГЕНТАЛЕР
08.07.1990 стал моим первым днем пребывания в великой «Баварии». Именно в этот вечер Германия играла в финале на мировом первенстве с аргентинцами. Я и Мартина не смотрели игру, а находились в отеле «Шератон». Когда же мы вышли из гостиницы, то около нас буквально все гремело и орало: машины не переставали сигналить, прохожие подходили друг к другу и поздравляли всех. Германия стала чемпионом мира. Энди Бреме с одиннадцатиметрового забил единственный гол в этом матче. Половина игроков той сборной входила тогда в состав «Баварии».
Я не испытывал ни малейшего страха перед звездами своей команды. На первых же тренировках мне удалось показать хороший результат. В это время у меня было две цели: стать основным игроком «Баварии» и принадлежать к 15 избранным футболистам сборной.
Что касается самого сезона, то «Бавария» начала его очень вяло. В Кубке Германии мы умудрились проиграть любительскому «Вайнхайму» 0:1. Ожидания тренера Хейнкеса, менеджера Хенесса не оправдались. Проблема заключалась в том, что многие игроки «Баварии» стали чемпионами мира: Ройтер, Колер, Тон, Пфлюглер, Аугенталер . Они сыграли в лучшем турнире мира, выглядели уставшими и были опустошены. Таким образом, неудачи были просто-напросто запрограммированы.
Клаус Аугенталер стал в Италии чемпионом мира. В Мюнхене он был живой легендой, наконец, ему удалось поиграть с такими знаменитыми игроками как Брайтнер, Мюллер и Майер. Однако, после мирового первенства в «Баварии» всё чаще стали говорить о том, что Аугенталер, как либеро, был слишком медлительным. Штефан Ройтер явно превосходил его. Сам же Ройтер, который на два года позже, чем «Ауге», пришел в команду, ничего никому не говорил и тихо ждал своего часа.
Однажды вечером без тренера мы встретились в келлере (подвал частного дома), для того чтобы обсудить все наши проблемы. Каждый мог говорить все, что думает. Я был тогда уже основным игроком и имел моральное право высказывать свое мнение.
Когда Аугенталер спросил меня: «А что думаешь ты, Штефан?», - наступило гробовое молчание. Все напряженно смотрели на меня. «Ясное дело, - сказал я. Штефан Ройтер лучше тебя».
Для Аугенталера, которому тогда было 33 года и чья карьера подходила к концу, мой комментарий был похож на удар ниже пояса. Ему так нагло и уверенно еще никто не говорил. А тут 22-летний пацан, не достигший в своей жизни ровным счетом ничего! Но, sorry, он спрашивал моего мнения. И по сей день, если кто-то спрашивает меня, я всегда говорю только то, что думаю.
После этой «вечерни» стало очевидным, что я и Аугенталер никогда не станем друзьями. Но уважение, с моей стороны, всегда остается. Кроме того, я нажил себе и других врагов среди ветеранов команды: Пфлюглер, Ауманн, Тон, Дорфнер, Швабль. «Что, собственно говоря, хочет эта задница?», - слышал я шептания коллег. На тренировках особенно чувствовалось, что я не на их стороне. Мой особенный друг Клаус Аугенталер в конце сезона распространил еще и слух, что я яко бы на одной из тренировок в Нюрнберге пригрозил Хейнкесу намылить ему морду. Откровенная ложь!» Да, мои отношения с Хейнкесом не всегда были идеальными, и мы многократно «посылали» друг друга, но до драк не доходило никогда. Не знаю, чего хотел добиться Аугенталер. Газеты, конечно же, с удовольствием подхватили эту новость. Представить Штефана Эффенберга плохим мальчиком было и есть самым милым делом у газетчиков.
СМИ И БОЛЕЛЬЩИКИ
В это время я совершил сразу же несколько ошибок, связанные со СМИ. Мне было всего 20 лет, поэтому я болтал без умолку все, о чем думаю. Мне даже не приходило в голову на следующее утро прочитать интервью. Там же, порой, стояло столько несуразицы. Так, например, в Кикере крупными буквами на титульном листе высвечивался яркий заголовок «Другие клубы слишком тупы, чтобы стать чемпионом». Да, возможно, я это и говлрил, но в другом контексте. Газеты же с такой лихвой подхватили и раскрутили эти неосторожные с моей стороны слова, что вскоре мой имидж стал резко отрицательным.
Так, на одной из товарищеских игр в Нюрнберге против сборной Уэльса я еще на разминке был освистан болельщиками. Hoppla, думал я, что произошло? Этого не может быть! Ты здесь играешь за Германию, ломаешь свои кости за национальную сборную, а люди освистывают тебя! «Бавария» и я частенько встречались свистом, нас откровенно ненавидели. Я же стал самым ненавистным игроком бундеслиги. Мне стоило немало сил преодолеть это. К счастью, меня всегда поддерживала семья: супруга Мартина, дочь Настассья и сын Этьенн.
В сезоне 1990/91 года в Кубке чемпионов мы проиграли белградской «Црвене Звезде», а в бундеслиги пропустили на первое место «Кайзерслаутерн». В команде начались проблемы и мне стало ясно, что я должен уйти из клуба. С моим тогдашним другом Брианом Лаудрупом мы чувствовали себя изолированными от остальной команды.
ФОТО: Бавария-91 - Штефан Эффенберг, Алан Нильсен и Бриан Лаудруп
После поражений все наскакивали друг на друга. Однако, Ули Хенесс не хотел меня отпускать. Уже намного позднее я узнал от Хейнкеса, что в то время мной заинтересовался мадридский «Реал» и предлагал «Баварии» около 10 миллионов марок отступных.
Еще во время отпуска я надеялся, что уйду из команды. Но мне это не удалось, и очередной сезон я начал в составе «Баварии». Все было, как я и предполагал. Мы побеждали в одной игре и проигрывали следующие две. Итогом всего стало увольнение Юппа Хейнкеса осенью 1991 года. Это был тяжелый удар для меня, так как наши отношения всегда были чем-то особенным. Я во многом благодарен этому специалисту. Именно он стал моим открывателем и покровителем. Уже позднее Ули Хенесс признался мне, что, уволив Хейнкеса, он совершил тогда большую ошибку.
После этого Юпп перебрался в Испанию. Но каждый раз, когда нам удается где-либо пересечься, мы приветствуем друг друга, как старые друзья. Он настоящий человек.
Штефан Эффенберг - "Я показал "это" всем!". Часть 1
Продолжение следует...
