История одной фирмы

На стрелку опаздывать нехорошо.

 

 Хуже опоздания на стрелку может быть лишь тот момент, когда тебя на нее не зовут, и ты об этом узнаешь поздно вечером перед дерби, так и не дождавшись телефонного звонка или смс с местом и временем. Но еще хуже этого может быть лишь твой приезд на Китай-город, где уже стоит весь мясной хардкор, вместе с толпой коней…

Этого дня в Москве и Подмосковье ждали многие. У сотен людей этот день, день матча Спартак – ЦСКА  был обведен в календаре красным фломастером. На этот день брали выходной, отгул или больничный. Многим больничный потом действительно требовался.

Так было не всегда. После развала Союза и образования национальных чемпионатов Украины, Литвы и прочих у красно-белых исчезли их качественные и сильные враги – днепряне, киевляне и лабусы. Старичье стало спиваться и прекращать выездную и прочую активную деятельность и тут как раз на свет вылезли пребывавшие в тени оппоненты – кони и их ближайшие соратники – мусора. Стычки между молодым мясом и более взрослыми на тот момент лошадьми начались уже в 1995 году, с пересечений RBW и молодых флинтов в Сокольниках, на Динамо и  Арбате. В войну «всех против всех» чуть позже влезли зенитчики-бомжи и отважные своей немногочисленностью торпедоны. К концу 90-х годов любой мало-мальски интересный футбольный или хоккейный матч в Москве превращался в эпизод войны, в которой все охотились на всех, летали камни и бутылки, арматурой и прочими аргументами махали все кому не лень. Каждый поход в метро с розой на шее становился незабываемым приключением. Каждый выезд в Питер после событий на Щелковском шоссе превращался для москвичей в увеселительную поездку, в которой было место почти военной стратегии и тактике современного боя. А малые города «где-то между Ленинградом и Москвой» иногда просто были оккупированы новой фанатской властью. Такова была околофутбольная жизнь в России в 90-х, начале 2000 годов.

Но не об этом думал Паша Бритва, когда проснулся между двумя нимфами в своей комнатке на юго-западе Москвы. Башка трещала, как трюм старого судна. В горле было сухо как в пустыне, а во рту будто прошла вечеринка блудливых котов. Паша открыл глаза – на него с плаката смотрела голландская троица из Милана. Марко будто спрашивал у него, как и десять  лет назад -  что, Павлик, пойдешь в школу? Или как обычно – не пойдешь,- ухмылялся патлатый Рууд. А Франк смотрел с некоторым снисхождением, дескать, зачем ты, Павел Геннадьич, снова эту дрянь вчера разнюхивал? А потом и марочку эту под язык – ну куда? Зачем? Девок этих еще припер домой под утро, ты ж на что рассчитывал? Что после этих волшебных снадобий ты станешь супермачо? Тем более, тебе уже в 12 надо быть на Электрозаводской, в сквере, у тебя стрела с пацанами… СТРЕЛА В 12, Паша!

Паша подорвался так резко, будто у него в голове разорвался выстрел из ракетницы. Девчонки недовольно что-то пробурчали во сне, и каждая развернулась в свою сторону. Нокиа с фонариком снова и снова играла «Попытку номер пять», на монохромном экране высвечивалось – МАЖОР. Паша поморщился, виски сдавило обручем от похмелья, сушняка и от обязанности врать:

- ДА! Да я в метро, не слышал… ну хорош, хорош! Еду я, бля, ну ты сам же все видел, какой сон???... И  хули не разбудил раньше?