Огни Подгорицы. То, что не показали в трансляции
В сопровождении полицеской машины по центральной улице прямиком к стадиону двигался горящий автобус. Когда он проезжал мимо, выяснилось, что это десятки фанатов, заполнившие салон, размахивали искрящимися фаерами из окон. Устрашающая процессия дала начало настоящему карнавалу на двух узеньких улочках возле арены. Со всех сторон гремели взрывы, полыхали разноцветные огни любимых фанатских игрушек. Все это началось минут за 15 до стартового свистка, прежде – более миролюбивого места, чем центр Подгорицы найти было сложно. Спокойствия добавляли и сотни местных омоновцев в полном боевом обмундирвоании – они патрулировали улицы и, казалось, контролировли ситуацию. Но на все эти огненные шествия они, похоже, даже внимания не обратили.
Получасом ранее стал свидетелем того, как охранники тщательно досматривали у входа на трибуну воспитанников академии «Спартака», которые приехали посмотреть футбол. Если уж так подростков проверять, что ж там с активными фанатами делали? Но тем не менее, первый файер был зажжен уже во время черногорского гимна. В трансляцию, как я понимаю, это не попало. За пультом сидел местный режиссер и он всеми силами пытался создать впечатление, что на стадионе все нормально, об этом специалисте мы еще вспомним чуть ниже. Но уже было понятно – никаких братских настроений, как минимум на фанатской трибуне хозяев, нет. Нашу сборную они встретили оглушительным свистом, даже своих тише поддерживали.
Вместе со стартовым свистком на одном из нижних рядов верхнего яруса «фанатки» засиял огонек и спустя пару сенкуд был брошен в акинфеева. Я в этот момент находился на центральной трибуне в окружении местных коллег и простых болельщиков. Первые схватились за головы, понимая, чем грозит команде эта выходка, вторые начали извергать рукательства в адрес беспредельщиков и показывать им средние пальцы обеих рук. Ни одного одобряющего слова.
Когда Игоря на электромобиле увозили с поля, мне удалось пробратсья ближе к кромке и заметить, что он шевелит губами, что-то говрит врачу. «Акинфеев в сознании» - смска Володе Стогниенко, который должен был продолжать репортаж.
Поскольку после матча у нас был запланирован эфир из «флэш-зоны», которая находится рядом с раздевалками, аккредитацию мне выдали одну из самых мощных, я мог ходить едва ли не везде. Через поле побежал к тоннелю, куда увели футболистов, но там столкнулся со странной реакцией сотрудников РФС.
- Есть какая-то информация по Игорю? Комментатору нужно что-то говорить в эфире; что передать?
- Ничего не нужно передавать.
Отыскал местных организаторов, они заверили, что матч продолжится, как только а) арестуют фаната, бросившего файер; б) делегат убедится, что ситуация на арене нормализовалась. Затем меня первый раз за этот долгий вечер попросили вернуться на медиа-трибуну и больше оттуда не вставать.
В те полчаса, что длилась пауза, «фанатка» гостей абсолютно не скучала, для них матч будто продолжался – песни, пляски, речевки, все это было. Однако услышав объявление, что следующее нарушение станет последним, нашу команду они встретили аплодисментами.
Под самой крышей центральной трибуны, где находятся комментаторские позиции, человек 5 в штатском с маленькими камерами фиксировали лица всех беснующихся фанатов. Да по старинке, да вручную, но говорят, здесь это работает. В качестве подтверждения, тут же откуда-то прилетела новость – болельщика арестовали, говорят, его выдали полиции парни с той же трибуны.
В общем-то казалось, что на этом «вечеринка» закончится, однако вторая волна пошла в перерыве. Режиссер вновь показывал все, кроме южной трибуны, она была справа по телекартинке. Небольшой сектор, отведенный российским болельщикам, и черногорцы, сидящие метрах в двадцати, сразу за кордоном омоновцев, принялись разбирать стадион – бросаться друг в друга креслами. Разумеется, осколки летели на поле, в стюартов. Диджей в стороне не остался, включал бодрящий черногорский рок, который был подходящим саундтреком к этому безумию. Ни в одном из кадров трансляции бардака на трибуне не видно - местные коллеги по цеху делали все, чтобы не ухудшить и без того ужасное впечатление у телезрителей. Самое интересно, что боевые действия происходили как раз в той части стадиона, где находятся раздевалки команд.
Толстых кому-то что-то разъяренным голосом твердил в телефон, Колосков раздавал комментарии информ-агентствам.
У нас камеры не было – по правилам уефа, её перед матчем закрывают в специальной комнате, и с одной лишь гоу-про я отправился к месту событий.
Оресте Чинквини выскочил из тоннеля и, размахивая руками, показывал всем офииальным лицам, оказавшимся рядом, - ну какой футбол? Они ведь убить могут!
Вместе с запасными на поле вышел Артем Ребров, он пытался успокоить болельщиков. Разумеется, безуспешно. Кто-то с трибуны спросил о состоянии Акинфеева.
- сотрясение и ожог. – ответил вратарь.
В этот момент я спустился в зону раздевалок. Семак, Капелло и Широков - все они были здесь. Первый задумчиво стоял в стороне, второй улыбался, болтая с кем-то, третий – растерянно ждал новостей у выхода из раздевалки. Затем меня оттуда попросили. На мои заверения, дескать аккредитация дает право быть здесь, вежливо настояли – флэш зона будет работать только после матча, а пока рядом с раздевалками находиться не стоит; заметив меня, уже и Капелло быстрым шагом подошел к местным работникам, указывая в мою сторону, видимо, тоже настоял, чтобы я покинул одно из самых интересных мест на арене в тот момент. Ок.
Человек 8 в официальных костюмах прошли в сторону центральной трибуны, видимо тогда и состоялся звонок в верха УЕФА, вернулись специалисты через минут 10, и по стадиону вновь объявили на ломаном русском «матч продолжится до первой неприятности. Понятно?». Ответа не последовало.
Футболистов вновь вывели на поле.
И теперь эпизод с пенальти. Более или мене всем было понятно, что на Кокорине нарушили правила, но это не помешало фанатам с ближней триубны выразить свое негодовани очередным дождем из монет, бутылок и зажигалок. Черногорские футболисты в спешке начали это все выбрасывать за пределы поля, успокаивать толпу, лишь бы судья вновь не прервал матч. В трансляции, этого тоже не было.
Последние мазки в этой безумной картине – лазерная указка на лице Широкова, зажигалка на спине Комбарова, и очередной файер на противоположной трибуне.
Примерно в этот же момент у Володи Стогниенко просто перестал работать пульт, инженера нашли минут через 7, но матч уже был остановлен, да и сам работник этот починить ничего не мог.
Еще примерно час я находился на арене – флэш-зона, пресс-конференция, включения по телефону. За это время обе фанатских трибуны со стадиона вывели, и домой мы с оператором направлялись уже по спокойным улицам. По пути встертились две девушки в супер-коротких платьях, шли, видимо, в клуб, пятница ведь. В городе будто ничего не произошло.
P.S. Опечатки исправьте!