«Они говорили: если бы я не выбил мяч, мы бы никуда не прошли». Суарес вспоминает матч Уругвай – Гана
В новой главе автобиографии Луис Суарес рассказывает о том самом сэйве в матче с Ганой.
После того, как меня удалили за «сэйв» на линии ворот, я перед входом в подтрибунное помещение смотрел, как Асамоа Гьян бьет пенальти. Я был убит горем, весь в слезах, но когда мяч пролетел над перекладиной, я бросился праздновать. Возможно, это того стоило.
Серию пенальти я встречал в раздевалке в шаге от инфаркта. Было немного странно сидеть в этой тихой комнате вместе с Гильермо, когда все страсти происходили буквально за стеной, но мы смотрели все по установленному в углу телевизору с выключенным звуком. Оба мы находились наедине со своими мыслями. Все вроде рядом и в то же время так далеко.
Я позвонил Софи до того, как началась серия пенальти, чтобы спросить, как она себя чувствует. Я плакал от напряжения, которое сотворил своим поступком, но в то же время старался успокоить ее: «Спокойно, Софи, не вздумай рожать! Ладно, мне нужно идти, начинаются пенальти». И повесил трубку. Этого можно было и не делать.
Диего Форлан бил первым и реализовал свой удар. Я написал Софи: «Gol!»
В это же мгновенье она мне прислала: «Gol!»
Гьян снова подошел к точке и на этот раз не промазал, пробив безукоризненно.
Викторино… «Gol!»
Аппиа… гол. Тишина.
Скотти… «Gol!»
Следующий удар Гана не реализовала. Менса промахнулся. Я написал Софи: «Ну давайте!»
Затем промазал «Моно» Перейра. Ужас.
Пишу Софи: «Ciao!»
Я отложил телефон. Больше никаких сообщений. Удачу это нам не принесло, а напряжение нарастало.
Но Адийя не забил. Мы продолжали лидировать.
Люди спрашивают меня, чувствовал ли я там, в раздевалке, кто забьет, а кто промахнется, но я скорее просто хотел, чтобы каждый уругвайский игрок забил. А каждый ганец промахнулся. Сложно описать свое отчаяние, чувствуешь себя беспомощным.
Когда «Loco» забил победный пенальти парашютиком – Паненкой – все помутнело.
Я оцепенел, увидев, что он идет к точке. Я видел, как он бил Паненкой раньше, и чувствовал, что он может решиться на это снова. Это единственный игрок, действия которого я мог предугадать. Я размышлял: «Он по-любому пробьет черпачком. Хотя нет, не будет он так бить… или…?»
Гильермо сказал мне: «Да нет, не пробьет он так».
«Да, ты прав, нельзя так ударить. Или можно? Черт возьми, я думаю он исполнит Паненку. Или не исполнит, ну не может же он…»
Конечно же, он смог.
Мы с Гильермо так переживали, что уже забыли, какой счет. Только когда мы увидели, что игроки бегут праздновать, мы бросились в объятия друг другу. «Победа!» Мы побежали на поле. Это большой стадион, поэтому нам пришлось пробежать сотню метров, и бег в бутсах по твердой поверхности – занятие рискованное, но, думаю, это был мой самый быстрый рывок за весь турнир. В мгновенье ока я переместился из раздевалки на поле, ничего не видя перед собой и поскальзываясь, голова кружилась. Мы вышли в полуфинал.
Игроки потом мне все рассказали. «Сумасшедший» не мог смотреть, когда мы били первые четыре пенальти. Он очень суеверен по этому поводу, но ему хотелось знать, что там происходило, как вел себя голкипер. Он знал, что будет бить последним. После каждого удара он спрашивал: «Вратарь гадал? Куда он прыгал?»
«Да, гадал, прыгал вправо».
Следующий пенальти: «Что делал вратарь? Гадал?» Ему отвечали: «Да, снова прыгал вправо»
Затем: «Сейчас он прыгнул влево»
К четвертому удару это всем надоело: «Просто исполни Паненку, Loco, не спрашивай больше!»
Он так и поступил.
Loco забил немало таких пенальти и тогда он думал про себя: «В четвертьфинале чемпионата мира голкипер не будет ждать подобного». Мне, например, такое никогда бы не пришло в голову, но это ведь Loco. Когда мяч влетел в ворота, все бросились к нему, за исключением защитника Маурисио Викторино, который молился на коленях. И не только он: эмоции так зашкаливали, что наш резервный вратарь потерял сознание. Все как один вывалились на поле, но у Хуана Кастильо подкосились ноги, и он рухнул прямо лицом вниз. Вырубившись, он не мог прийти в себя несколько минут. Мы до сих пор подкалываем его по этому поводу.
Народ был повсюду. Помню, как Диего Лугано, замененный из-за травмы колена, вскочил со скамейки и побежал на поле праздновать. Каждый его шаг сопровождался болью, но вряд ли он ее чувствовал. Как и Николас Лодейро, который второй дополнительный тайм играл с переломом пятой плюсневой кости. Когда я появился из туннеля и побежал на поле, многие двинулись мне навстречу и обняли. Они говорили, что если бы я тогда не выбил мяч, мы бы никуда не прошли. Кто-то даже плакал – страна с населением всего три миллиона человек пробилась на чемпионате мира в четверку лучших.
Некоторые наши критики по ходу квалификации, когда дела шли не лучшим образом, называли нас наемниками. Кто-то говорил, что своей игрой мы грабим страну, хотя на самом деле, мы скорее сами тратили деньги, чтобы представлять Уругвай. В концовке отборочного раунда мы встречались с Перу практически на пустом стадионе – футбольная федерация не смогла реализовать билеты, чтобы заполнить трибуны. И в эти же моменты приходилось выслушивать оскорбления. Софи присутствовала на одном из матчей квалификации, на котором меня оскорбляли. Я был ослом, не умеющим забивать. Хочется ответить, но лучший ответ – на футбольном поле. Мы так и сделали.
У нас были трудности, но мы боролись. В течение пары месяцев из ослов мы превратились в героев. После выхода в полуфинал у нас наворачивались слезы. Мы плакали не только от счастья, это была гордость за то, чего мы добились. Мы могли вообще пролететь мимо турнира, а теперь мы в полуфинале. Травмы, пенальти, слабая игра на старте первенства, время, проведенное вместе, драма, игра рукой… все это было осознанием того, что мы добились чего-то невероятного.
Со времен, я, конечно, вспомнил свою игру рукой и понял, что не сыграю в полуфинале. Это был удар. Ужасное чувство.
Говорят, что я совершил мошенничество, сыграв тогда рукой, но все началось с того, что ганский игрок заработал штрафной, которого не должно было быть. В момент первого удара по воротам было подозрение на офсайд. Не знаю, был ли там офсайд, но я уверен во-первых в том, что штрафного там не было, а во-вторых – что я вообще не должен был находиться на линии ворот. Я должен был держать своего игрока. Но когда мяч пролетел мимо меня, моей естественной реакцией было отойти назад к линии и защитить ворота. Я люблю спасать ворота, когда мы на тренировках играем 3 на 3 или 4 на 4, бросаясь на мяч. Как правило, я отбиваю его головой или ногами, а не рукой. Незадолго до матча с Ганой мы с партнерами играли 10 на 10, когда у каждой команды был свой «вратарь-водила». Нередко им становился я, и некоторые голкиперы сборной поражались некоторым моим сэйвам.
Можно копнуть еще глубже: дома в Монтевидео в рамочке у меня стоит командная фотография. Команда называлась «Депортиво Артигас», за нее я играл в Сальто, когда мне было шесть лет. Если присмотреться, можно увидеть, что вратарь в центре в заднем ряду – это я.
У меня есть еще одна фотография, где я спасаю ворота в падении в одном из матчей несколько лет назад. Мне нравилось играть в воротах. Если бы я не стал нападающим, был бы голкипером – кто-то именно так объясняет мою склонность к ныркам.
Правда, в официальном матче мне пока не доводилось становиться в ворота. Хотя однажды была возможность, когда я играл за «Ливерпуль». В апреле 2012 года в матче с «Ньюкаслом» Пепе Рейна был удален с поля незадолго до конца, и все замены были использованы. Я попросил Кенни Далглиша поставить меня, но он сделал выбор в пользу Хосе Энрике. Он был прав, ведь мы проигрывали 0:2, поэтому я был нужен команде в атаке. Но если при других обстоятельствах мне выпадет такая возможность, я надену перчатки.
В общем, когда мяч пролетел мимо меня в матче с Ганой, я без задней мысли отошел к линии ворот. Я видел, как вратарь Фернандо Муслера вышел на мяч, а ганский игрок пробил головой. Я находился на «ленточке» и вынес мяч коленом. Но он тут же прилетел обратно, я не успел опомниться и вынес его рукой.
Рядом был партнер, поэтому я подумал: «Никто не увидел». Но рефери свистнул. Не сказать, что Хорхе Фусиле похож на меня, но он тоже был темненький, мы стояли рядом, к тому же у него уже была желтая карточка. Он знал, что в любом случае пропустит следующий матч, поэтому я начал сигнализировать арбитру – это не я, это он. Нужно было хотя бы попробовать.
Рефери не купился. Красная карточка.
Я подавленным уходил с поля. Я плакал, а в голове была только одна мысль: «Мы вылетели с чемпионата мира, мы вылетели с чемпионата мира…». Меня удалили, мы едем домой. Гьян подошел к точке. По ходу турнира он уверенно реализовал несколько пенальти, поэтому я был уверен, что он не промажет. Никаких шансов. Я дошел до туннеля и решил – все-таки посмотрю. Я направлялся в раздевалку в сопровождении представителя ФИФА, но остановился перед входом в подтрибунку. Я видел, как мяч пролетел над перекладиной. Он не забил. Одно слово вырвалось из моих уст: «Gol!».
Было ощущение, словно, мы забили.
Невероятно.
Себастьян Эгурен встал со скамейки и крепко обнял меня. Крепкие объятия полные благодарности и надежды. Я никогда их не забуду. Только тогда я понял, что сделал. Мое удаление оправдало себя. Я не дал мячу залететь в ворота, они не забили пенальти, у нас остаются шансы.
Одна южноафриканская газета вышла с заголовком «Рука Дьявола», изобразив меня с рогами, но лично я не считаю, что сделал что-то действительно ужасное. Я не забил рукой, как Диего Марадона в 1986 году. Я не дал голу состояться и понес за это наказание. Я лучше буду наказан за игру рукой в своей штрафной, чем травмирую кого-то. Я никому не сделал зла. Я сыграл рукой, получил красную карточку, а соперник получил шанс забить с пенальти. Гораздо хуже травмировать соперника и за это удалиться. Гьян промазал с пенальти, но все утверждают, что я совершил нечто ужасное. Или поступил эгоистично. Но мне пришлось сыграть рукой, потому что у меня не было выбора. Точнее, выбирать тогда у меня просто не было времени – это была реакция.
Благодаря моей руке Уругвай вышел в полуфинал. Я не чувствовал, что обманул кого-то, скорее, я принес себя в жертву, и никакого эгоизма тут не было. Я отдал все ради своей команды и страны. Так это расценивают в Уругвае. В моем доме в Монтевидео есть комната, где я храню трофеи и памятные вещи. Один из болельщиков подарил мне небольшую статуэтку вратаря, спасающего ворота, на основании которой написано «Спасибо».
Иногда меня спрашивают: «Поступил бы я так же еще раз?» И я постоянно отвечаю, что мой поступок даже рядом не стоит с тем, если бы я нанес кому-то травму. Я не говорю: «Конечно, я бы по-любому сыграл так еще раз. Но когда на размышления тысячная доля секунды, так поступил бы практически каждый игрок. Сколько было случаев, когда футболист рукой выносил мяч из ворот, ведь это происходит на автомате. Он удаляется с поля, а соперник получает право на пенальти. Вот и все. Но это был плей-офф чемпионата мира. Мы были в Южной Африке. Мы уже выбили ЮАР из турнира и знали, что хозяева поддерживали Гану – единственного оставшегося на турнире представителя Африки. Поэтому люди воспринимали этот поступок еще негативнее. Я не был готов к таким последствиям и к тому, что обо мне будут говорить потом.
Один из игроков сборной Ганы Мэттью Амоа в следующем сезоне играл в Голландии за НАК. Когда мы встречались с ними, я перед игрой зашел в раздевалку поздороваться с ним и сказал, что мне жаль, что четвертьфинал сложился именно так. Мы пожелали друг другу удачи в грядущей игре. Мне было жаль его и Гану, но я не чувствовал себя виноватым. На самом деле в этой ситуации нет виновных. Гораздо сильнее я бы переживал, если бы сам не забил пенальти. Или судья не увидел бы эпизод, не назначил пенальти и не удалил меня. Тогда я бы чувствовал вину. Но я сделал то, что сделал, выбив мяч. Рефери поступил так как должен был, удалив меня с поля. И только Гьян не сделал того, что должен был.
В Барселоне я иногда встречаю людей из Ганы, которые просят совместное фото. Они говорят мне: «Ты тот парень», сыгравший рукой». И смеются. Они не держат на меня зла.
Я пропускал полуфинал, но если бы я не сделал этого, вся наша команда туда бы не пробилась. И, конечно же, никто не вспоминал, какая ответственность легла на моих партнеров в серии пенальти. Нужно быть очень решительным, чтобы подойти к точке в матче чемпионата мира. Наш вратарь Муслера сыграл великолепно. Он изучил всех игроков и к турниру подошел в отличной форме. Он был героем.
Возвращаясь в раздевалку с мыслью, что пропущу полуфинал, я начал думать о Софи и Дельфи. Я мог пропустить и важнейший матч своей команды на чемпионате мира, и рождение дочери. Здорово, что Уругвай пробился в полуфинал, но Дельфи могла появиться на свет в любой момент, и был риск, что я это не увижу. Софи на нервах смотрела за моей игрой на чемпионате мира, а тут еще эта красная карточка и серия пенальти. А ведь после матча с Францией мы думали, что увидимся уже через неделю. Временам у нее наверняка появлялось желание, чтобы мы вылетели – так бы я смог поскорее вернуться домой. Она радовалась, когда мы побеждали, но и поражение было не самым худшим раскладом. Думаю, она в любом случае оставалась в выигрыше.
Тренерский штаб помог нам сконцентрироваться на том, что нас ждет: «Сегодня развлекайтесь, но завтра тренировка, потому что через 3-4 дня у нас полуфинал». Поэтому празднований особо не было. Мы знали, что будет время отдохнуть после чемпионата мира, а сейчас нам просто нужно поспать. Правда, я не мог заснуть. Я поговорил с Софи, постарался расслабиться, но это не помогло. Тогда, лежа в кровати, я думал о том, что пропущу полуфинал чемпионата мира. Я задавал себе вопросы: «Зачем я это сделал? Зачем сыграл рукой? Можно ли было вынести мяч головой?»
Пересмотрев повтор, я увидел, что мои руки находились перед лицом, поэтому я вполне мог сыграть головой. Если бы выбил мяч головой! Ведь я не вытягивал руки. Но у меня на размышления была тысячная секунды, и к тому же я был измотан после 120 минут игры.
«С каждым матчем мы играли все лучше и лучше. Животик Софи становился все больше и больше»
«Даже представить не мог, что судья поставит три пенальти в ворота «МЮ» на «Олд Траффорд»
Топовое фото: globallookpress.com/Richard Sellers/sportsphoto
Спасибо автору. С большим удовольствием прочитаем))
А текст отличный, спасибо!