Стауче: «Где мои медали?»
Бывший голкипер "Спартака", поездив по Европе, вернулся в Россию тренером вратарей. С апреля – в динамовском штабе Черчесова.
На базе в Новогорске мы садимся в библиотеке – лучше места и не придумать. Будь наша воля, встречались бы так, среди книжных шкафов, со всеми персонажами.
Спешить Стауче некуда – семья в Вильнюсе, он живет на базе. Как в 17 лет, когда из родной Литвы отправился к Бескову в "Спартак".
1994 год. Лужники. Игроки «Спартака» Валерий КАРПИН, Гинтарас СТАУЧЕ, Юрий НИКИФОРОВ и Илья ЦЫМБАЛАРЬ (слева направо) выходят на очередной матч. Фото Дмитрий СОЛНЦЕВ
ГАБУЛОВ
– Многие отмечают – у вас интересные упражнения. Даже Роман Березовский, прошедший все на свете, был заинтригован. Сами придумываете?
– Моя философия – вратарь должен отрабатывать то, с чем столкнется в игре. Каждый гол меня чему-то учит, заставляет фантазировать. Потому что любой момент непременно повторяется. Я ничего не придумываю, чтобы просто удивить. Важно перед игрой дать то упражнение, которое получается. Иначе вратарь будет переживать, и это перенесется на матч.
– Виктор Чанов в Киеве нам говорил – накануне матча отправлял основного вратаря Шовковского играть в "дыр-дыр". Что у вас делает вратарь номер один?
– Пашет наравне с остальными.
– А когда узнает, что в основе?
– Если начал играть, то и будешь.
– До ошибки?
– Да нет же. Вот это самая большая глупость – так чередовать вратарей! В "Дуйсбурге" мне объяснили принцип: "Ты имеешь право ошибиться. Но не в двух матчах подряд…"
– В "Динамо" нынче так же?
– Мы смотрим, как вратарь себя чувствует после ошибок. Если психологически выбит – даем передышку.
– Главная проблема Габулова в этом сезоне?
– Психология.
– То есть?
– Вы наверняка знаете эту историю – в хоккейную сборную СССР приехал психолог. Тихонов указал на Третьяка, как на самого спокойного: "Работай с ним". Третьяк на тренировках брал все, полная уверенность. Начинается игра – хоп, и шайба залетает! Шок!
– К Габулову тоже кто-то приезжал?
– Он хотел с первого этажа сразу заскочить на пятый. Минуя остальные. Говорил мне: "Я в этом году настолько собран! Как пружина! Надо успеть все – Лига Европы, чемпионат, Кубок, возвращение в сборную…"
– Разве плохо?
– "Володя, подожди! Тебе нужно сыграть первый матч! Зачем думать о 2015-м?" Вышел, пропустил – шок. Потом еще гол. Но пауза пошла ему на пользу.
– В российской академии лицензия A стоит 230 тысяч рублей. А в Германии?
– Дешевле раза в два. Я там обе лицензии получил – В и А. Учеба серьезная. Целый день на занятиях – плюс ночью сидишь, зубришь. Сдаешь экзамен устно, письменно, на доске и на поле.
– Знаете, кажется, пять языков?
– Литовский, русский, немецкий. Сербский – хуже. Легко освоил когда-то турецкий. Но все мысли – на литовском.
– Книжки в айпаде на нем же?
– Я не того поколения. Читаю исключительно бумажные. Зачем эти айпады?!
– Почему в 2009-м "Спартак" не продлил с вами тренерский контракт?
– Понятия не имею. Но я предполагал такое развитие событий.
– Червиченко, комментируя ошибки Сослана Джанаева, говорил: "Виноват не он, а тренер вратарей".
– Согласен, есть и моя вина. Вовремя не подсказал Джанаеву, что не той дорогой идет.
– По-вратарски?
– По-человечески!
– Звездняк?
– Нет. Карпин общался с игроками на равных, словно не руководитель, а один из них. Вместе в рестораны, еще куда-то. И у Сослана пропало ощущение, что он на войне. Казалось – да, вокруг стреляют, но в меня точно не попадут. Да попадут! Потому что ты себя не защищаешь. Я должен был предупредить: "Стоп! Сконцентрируйся на тренировках. Работай – и больше ничего…"
– В Джанаева "попали" – Карпин вскоре запретил ему играть даже за "Спартак-2".
– Сослан долго не мог выбраться из болтанки. Но выводы сделал. Мы до сих пор созваниваемся. Не сомневаюсь, все у него в карьере наладится. Парень талантливый и трудолюбивый.
– У Карпина пунктик – голкипер обязан хорошо играть ногами.
– Это смешно – уже выросло поколение вратарей, отлично играющих ногами. Правило ввели в 1993-м. А мы рассуждаем, будто это случилось вчера, и никто не умеет. Да все научились!
– Вы застали Карпина игроком. Позже – тренером и генеральным директором. Изменился?
– Ни капельки. Такой же взвинченный, эмоциональный.
БЕСКОВ
– В "Спартак" вас позвал Бесков?
– Да. В феврале 1988-го я прилетел из Болгарии с юношеской сборной. В аэропорту встречает спартаковский селекционер. Я в отказ. Какой "Спартак", какая Москва?! 17 лет, все чужое, по-русски еще плохо говорю. Телефон из вежливости записал. На прощание он сказал: "Не горячись. Подумай. Бесков с ответом не торопит…"
В Вильнюсе узнал, что основа с дублем "Жальгириса" за границей. Тренироваться негде. А у сборной важный матч на носу. Вот и поехал в "Спартак". Просто поддержать форму.
– Сколько там провели?
– Две недели. Тренировки тяжелейшие – ходил с трудом, рук вообще не чувствовал. Не представляю, что Бесков во мне разглядел. Я был потрясен, когда услышал: "Остаешься! Сделаю из тебя второго Яшина!"
– Как к этому отнеслись в Литве?
– "Жальгирис" был сильно против. Родители много лет держали в секрете, что их припугнули: "Если не вернется – в Афган служить отправим". Но это была пустая угроза. Уже в мае 1988-го Советский Союз оттуда выводил войска.
– У "Жальгириса" с вратарями и без вас был порядок – Юркус, Калинаускас, Мартинкенас. В живых нет только Вальдаса?
– Да. Юркус тренирует вратарей в молодежке. Калинаускас от футбола отошел. Мартинкенас погиб десять лет назад в Словении. С эстонской "Флорой" приехал на игру. Решил в горной речке окунуться. Нырнул – и не выплыл. По одной версии, сердце не выдержало перепада температур, по другой – ударился головой о камни. Я был на похоронах в Алитусе.
– Крошечный городок подарил миру трех известных вратарей – вас, Мартинкенаса и Карчемарскаса.
– Не знаю, где дом Жидрунаса, а мой и Вальдаса разделяли метров двадцать. Выросли на одном пустыре, с детства друг друга тренировали.
– Играя за спартаковский дубль, вы же едва не стали инвалидом?
– 1990 год, матч с ЦСКА, иду на прострел. Нападающий летит на мяч и носком бутсы попадает в шею. Ощущение, что в нее вколотили гвоздь. Но поднялся, доиграл. Врачи говорят: "Что-то с мышцей. Потерпи". Сыграл еще два матча. Боль не утихает. В ЦИТО на рентгене огорошили: "Компрессионный перелом пятого шейного позвонка. Еще чуть-чуть – был бы навсегда прикован к постели". Надели ортопедический ошейник, который снимал лишь на ночь. Раз в три месяца обследование. Через год вернулся на поле.
– Травма о себе напоминает?
– В Германии меня догнала. Там на выездные матчи часов по пять добирались автобусом. К концу дороги пульсировало в висках. Да и сейчас мучают головные боли, если сел не так или лег.
– 1994-й, Тольятти, "Спартак" выигрывает 5:1 – а вы в раздевалке плачете. Что произошло?
– "Спартак" побеждал в том сезоне – 2:1, 3:1, 4:1… Ко мне претензий не было, но очень хотелось сыграть на ноль. С "Ладой" ведем 5:0. Я пенальти взял, 90-я минута. Вдруг удар – отбиваю, второй – тоже, но с третьего раза мяч в сетку затолкали. Вот и не выдержал от злости и обиды. Романцев в раздевалке успокаивал.
– Еще бывали слезы после матча?
– В детстве. Играли на "Кожаный мяч" с Украиной. Горим 0:4, с центра поля бьет здоровенный детина – и мне за шиворот. Я метр с кепкой, до мяча не дотягиваюсь. Падаю, начинаю рыдать. Судья сжалился, отменил гол под предлогом офсайда. Я вытер слезы и продолжил матч.
– Пропускали более нелепые голы?
– Самый-самый – в "Дуйсбурге". Удар низом, мяч уже почти зафиксировал. Но вильнул после рикошета, проскочил между ногами – и на дальней штанге его закатили в пустые. Потом несколько дней не мог ходить по городу. Даже пожилые болельщики подкалывали. По-доброму. Показывали, как нагибаюсь, складываю руки, пытаясь поймать мяч. Я хохотал вместе с ними.
ДАСАЕВ
– Когда за Дасаевым наблюдали на тренировках, что бросалось в глаза?
– Техника. Пластика. Мяч от него никогда не отскакивал. Дасаев обращался с ним, как с хрустальной вазой.
– А Черчесов?
– Тоже. Его конек – техника, реакция, стойка. Всегда так занимал позицию, что успевал среагировать на любой удар. Если у вратаря неправильная стойка, его легче поймать на противоходе.
– Вы прошли через десяток клубов из разных стран. Был конкурент, с которым не здоровались?
– Ни разу. Хотя в бундеслиге помнят случай: один вратарь в Билефельде другому клей засунул в перчатки. На тренировке – но не простили. Тут же вылетел из команды.
– В Советском Союзе классные перчатки были проблемой.
– Каждая пара – как сокровище. В "Спартаке" выдавали "Адидас", но ужасного качества. Лучше играть голыми руками. А у Дасаева был персональный контракт с немецкой фирмой. Шили специально под его ладонь. Я примерял – ух! Красота какая!
– Донашивать давал?
– Нет. В отличие от Черчесова. Когда с юношеской сборной выиграли бронзу чемпионата Европы, я все премиальные потратил на комплект перчаток. То ли 100 долларов, то ли 200.
– Накладно.
– Поскольку играли в Греции, годы спустя догадался – мне продали дороже, чем они стоили.
– Это там вы забили решающий гол сборной ГДР в серии 11-метровых?
– Да. Когда взял третий пенальти, подумал, что у нас отметились уже все. Значит, моя очередь. А в раздевалке выяснилось, что один полевой не бил. Полузащитник из Белоруссии, забыл фамилию. Как ни пытались вытолкнуть его к "точке" – ни в какую. Чего испугался? Я-то спокойно шел к мячу. Влупил от души и побежал радоваться к трибунам, на которых сидело человек сто.
– Олег Саленко рассказал нам, как на юношеском турнире в Гонконге букмекеры простимулировали вашу сборную: "В финале играли с Китаем. Мы были настолько сильнее, что основное время попросили закончить вничью. После 90 минут счет 1:1, а в дополнительное за пять минут забили два мяча. Деньги разделили поровну на всю команду. Мне хватило на телевизор, стойку и видеомагнитофон". Что купили вы?
– Стоп-стоп. В Гонконге я не был. И об этой истории никогда не слышал. Ни от Саленко, ни от других ребят. А видеодвойку и огромный телевизор я в конце 80-х из Франции привез.
– На продажу?
– Домой. Телевизор у мамы до сих пор работает! Поездка кошмарная. Отыграли турнир в Сен-Мало. На самолет в Париж опоздали, помчались к поезду. Зашли – все занято. В одном купе наркоманы курили, дым коромыслом. Проводник сказал, что на ближайшей станции многие сойдут. Мы в коридоре столпились, сумки в тамбуре. Врач сборной сторожил. Наконец вагон опустел, начали размещаться – моих вещей нет.
Я к доктору: "Ты куда смотрел?!" Он хлопнул себя по лбу: "Елки-палки! Я ж был уверен, что это сумка французика из прокуренного купе. Вцепился в нее, глаза стеклянные, идет еле-еле. Дверь еще помог ему открыть. Давай, говорю, быстрее…" Слава богу, документов и денег там не было. Только форма. Загнал, наверное, кому-то свитер с гербом СССР.
– Хорошо, телевизор не унес.
– Так его в Париже купил. В Шереметьеве получил багаж – и на вокзал. Поезд Москва – Вильнюс. В купе телевизор не влез, поставил в тамбуре. Боялся, не довезу. С проводником договорился, тот приглядывал. Да и сам следил, пока не сморило.
– С мемуарами Бубнова ознакомились?
– Нет. Увижу – полистаю. Правда, не пойму, зачем грязью поливать старых товарищей? Показать, какие все плохие, а он – хороший?
– Одна цитата Бубнова: "В 10 вечера я ложился спать, а Дасаев собирал народ на пьянку. Именно так сплачивал коллектив. Однажды надежные люди шепнули Бескову, что в квартире Дасаева бардак, музыка гремит на весь дом. Бесков приехал, позвонил в дверь, но Ринат не открыл…" Вы хоть раз участвовали в этих посиделках?
– Что вы! Маленький был. У ветеранов своя компания. "Привет". – "Привет", – вот и все. Через год Дасаев уехал в Севилью. В 1992-м там впервые нормально поговорили. Сборная Литвы прилетела на игру с Испанией. Ринат оказался нашим переводчиком.
РОМАНЦЕВ
– Какими остались в памяти Черенков, Цымбаларь, Андрей Иванов?
– С Андреем поселили в одном доме на проспекте 800-летия Москвы. Сдружились. Он тогда не выпивал, стильно одевался, театр любил. После отъезда за границу потеряли связь. О его судьбе узнал из газет. Поверить не мог, что так опустился. Помню Андрея совсем другим.
Федор при всей звездности поражал скромностью, застенчивостью. Илюша – полная противоположность. Весельчак, рот не закрывался. В "Спартаке" легендой обросла история, как его с Мамедовым тормознул гаишник. Рамиз успел снять руль и пересесть назад к Цымбаларю. Можете представить физиономию гаишника, когда к машине подошел. Водителя нет, вместо руля – штырь торчит. И два знаменитых футболиста смотрят на него как ни в чем не бывало.
– Мамедов, говорят, время от времени на "Жигулях" практиковал такие трюки.
– Да, в команде на эту тему шутили постоянно. Но как он это делает, я не видел. Никогда с Мамедовым на машине не ездил. Наверное, к лучшему.
– Фраза Романцева, которую вспоминаете чаще всего?
– В 1989-м вызвал после назначения: "Звонили из "Жальгириса", хотят забрать. Сам решай. Но мне ты нужен". – "Иваныч, если нужен – какие вопросы?!" В 1994-м побеседовали второй раз. Накануне вылета в Стамбул. В апреле в Лиге чемпионов удачно сыграл против "Галатасарая". Турки давно меня вели, но этот матч их окончательно убедил. Вышли на спартаковское руководство, им ответили: "Пока не найдем замену Стауче – не отпустим".
– Вас хоть предупредили?
– Нет! Я ни сном, ни духом! В первых числах августа отыграл с "Уралмашем". Слышу – собирайся в Турцию. Я к Романцеву: "Вы в курсе?" – "Разумеется. Поезжай, осмотрись. Не понравится – вернешься". – "Играть-то буду?" – "Пока нет".
Тактично намекнул, что клубы обо всем договорились, "Спартак" предложение "Галатасарая" устраивает. Да я и не упирался. Особенно когда зарплату назвали.
– Больше спартаковской?
– Раз в пятьдесят! В "Спартаке"-то оклады еще в рублях были. Долларами платить стали позже.
– В Стамбуле самому себе казались миллионером?
– О, да! Там была купюра номиналом 10 миллионов турецких лир. Держишь в руках пачку – и чувствуешь себя Рокфеллером. Хотя инфляция такая, что за один доллар в какой-то момент давали полтора миллиона лир.
– Золотую медаль за 1994 год вам в "Спартаке" передали?
– Я вообще в "Спартаке" не получил ни одной медали!
– Как?! Ладно, в 1992-м провели в чемпионате 3 матча. Но в 1993-м – 13, в 1994-м – 16! На два золота точно наиграли.
– Не знаю, почему так вышло. Спрашивал начальника команды Жиляева: "Где мои медали?" Он плечами пожал. Может, не хватило. Может, забыли.
– Обидно.
– Да нет, отболело. Достаточно, что люди помнят – в чемпионских сезонах "Спартака" есть и моя заслуга.
ФРАНК
– Когда поняли, что "Галатасарай" – не сплошной праздник?
– На выезде чужие фанаты забросали автобус камнями. Приезжаем домой, проигрываем – град камней уже от своих. Дикость! В "Спартаке" с "камнепадом" лишь раз столкнулся.
– Где?
– В Киеве. Разгромили "Динамо" 4:1 и уезжали поездом. Милиция сдерживала толпу фанатов, но наши два вагона проводили булыжниками. Ладно, чужие болельщики. А в Турции-то забрасывали свои!
– Попали?
– Нет. Сначала нас полиция закрыла на стадионе, час не могли выйти. Потом до 6 утра отсиживались на базе, фанаты "Галатасарая" приехали и туда. Там любой мужчина живет футболом. Ты проиграл – значит, его оскорбил. Со временем к этому привык. Просто наутро после поражения на улицу не высовывался. На второй день тот же человек к тебе подойдет с улыбкой: "Давай, давай! Выиграй завтра!"
– В Стамбуле засады случались на каждом шагу. Помните, как мыли голову?
– Когда волосы клоками выпадали? Ужас! Загадка – то ли вода плохая, то ли вопрос в смене климата. Пришлось бриться наголо, пока не переехал в Германию. Там волосы отпустил. Турки мне поражались: "Воду из-под крана пьешь?" – "Конечно". – "Нельзя! Забудь об этом!" А я из СССР – не понимал, что воду надо покупать.
Первый сезон в Турции – колоссальная школа, там стал настоящим вратарем. Резко вырос! А в "Дуйсбурге" многому научился у Вильгельма Франка. Супертренер! Клопп играл у него в "Майнце", называет своим учителем.
– Кажется, в "Дуйсбурге" супертренер не задержался?
– Отработал месяца три. Упор делал на психологии, настрое. Давал интересные тесты и упражнения, которые развивают оба полушария головного мозга. Но команда его идеи не приняла.
– Почему?
– Франк пытался объять необъятное. Послушайте, как мы работали на предсезонке. На базу приезжали в 7 утра. Начиналось "активное просыпание".
– Это что?
– Ходили по полю с закрытыми глазами, потом открывали, бросали друг другу фрисби. Дальше завтрак, маленькая пауза – и теория. Два часа смотрели, как играть по системе 4-4-2. Каждый день одно и то же! Затем тренировка, после обеда – вторая. Народ зверел, разъезжаясь по домам в 8 вечера. Франк же философствовал: "Сегодня рано утром по пути на базу видел работяг, которые на остановке ждут автобус. Они-то по восемь часов вкалывают. А вы с огромными зарплатами хотите тренироваться всего два часа?!"
– Над ним посмеивались?
– Конечно. Однажды "активное просыпание" проходило в зале с участием психолога, которого Франк пригласил из Австрии. Поставил музыку в стиле релакс – пение птиц, звуки природы. Мы легли на маты и задремали. Вдруг как заорет! Подскочили, продрали глаза. Он улыбается: "Ребята, вы сегодня супер! Вижу – включились, работа кипит!" В другой раз перед матчем вместо разминки Франк загнал в горячий бассейн. Постояли 15 минут, на поле покидали фрисби – и началась игра.
– Оригинально.
– В команде царил бардак. К тому же система 4-4-2, которую он первым применил в Германии с "Майнцем", у нас не приживалась. Ребята не понимали, как играть, пошли поражения. Из-за него один ветеран "Дуйсбурга" даже карьеру закончил.
– Как?
– На завтраке Франк объявляет: "Среди нас есть футболист, который сегодня со мной не поздоровался. Так сплоченности не добьемся". Встает ветеран: "Это был я. Скажу в лицо: то, что ты делаешь, – полное дерьмо!" Повернулся и хлопнул дверью. В итоге Франка уволили. На радостях "Дуйсбург" выиграл 8 матчей подряд.
СВАЛКА
– Изучили ваше досье – после "Дуйсбурга" выступали в Греции за команды, о которых мы и не слышали.
– Афинские клубы – "Акратитос", "Фостирас Таврос", "Калитеа". В "Дуйсбурге" поменялось руководство – всё стало разваливаться на глазах. Для меня это было очевидно. Новые начальники накупили футболистов, которые не подходили вообще. Ни под задачи, ни под собственную зарплату. У меня оставался год контракта. И тут зовут в Дортмунд!
– Дортмунд – это не Афины.
– Вместо того чтоб по-человечески отпустить, "Дуйсбург" выставил цену – 5 миллионов. Люди из "Боруссии" перезвонили: "Договорись с начальством сам. Мы платить не можем".
– Ни копейки?
– Разве что символическую сумму. Как раз шло "дело Босмана", цены упали. Я отправился к руководству и услышал: "Забудь о Дортмунде, ты нам нужен. Либо пусть платят". Кто даст 5 миллионов?!
– Могли бы и заплатить. Если вы уж очень были нужны.
– Меня брали вторым вратарем, под Леманна. Тот извел капризами, в любой момент мог сорваться из команды. Ладно, вариант отпал, я начал убеждать – если уж не отпускаете, улучшите условия. Снова не захотели!
– Странно.
– Полгода это тянулось, потом клуб свернул переговоры. Мне слова не сказали – просто взяли нового вратаря. Я доиграл сезон – и уехал в Грецию.
– У вас в Германии была прекрасная репутация. Почему не зацепились там?
– Не хотел во вторую бундеслигу. Время шло, предложений не было. И тут зовет "Акратитос", который пробился в высшую лигу. Но Греция после Германии – катастрофа!
– Что такого?
– Мне показалось, я прилетел в Афганистан. Поселили в районе, где живут цыгане. Со словами: "Чтоб далеко не ездить. Афины – город огромный, можно добираться 3 часа".
– Для литовца это испытание.
– Дома без окон и дверей, грязь кругом. Там же стадион, база. Президент "Акратитоса" – владелец крупнейшей свалки Афин. Гора мусора отлично просматривалась из моего окна. Клуб и существовал на деньги от помойки.
– В Турции у вас стали выпадать волосы от воды. Какие приключения подарила Греция?
– Через пару дней переехал в соседний район, там почище. Дом новый, зимой отопление на солярке. Бойлер не закрывается, ставится сверху. Разок налили – стены провоняли, как бензоколонка. Младший сын никогда не болел, а тут бронхит за бронхитом. Я позвал хозяина – пришел, понюхал…
– Смешно.
– Повернулся ко мне: "Я не понимаю, чего ты хочешь. Все нормально". – "Как "нормально"?! Дышать невозможно, горло дерет!" Вот это – Греция.
Моя семья жила без документов. Греки повторяли: "Завтра, завтра", – а потом развели руками: "Три месяца прошли, оформлять уже поздно". Тут-то терпение и лопнуло: для чего меня приглашали? Я что, напрашивался к вам?!
– Документы сделали?
– Нет. Я разорвал контракт с "Акратитосом". Отказался от денег, что мне должны. Хотя сумма приличная. Этим в Грецию и заманили. Обещали платить круче, чем в "Дуйсбурге". Напоследок чуть не побил вице-президента клуба.
– В кабинете?
– Он ко мне приехал. Я выгнал. Так начал пугать семью.
– Как?
– Я был травмирован, отправился на операцию. Он воспользовался моментом – приезжает в 6 утра к подъезду, все спят. Нажимает на звонок – и держит, не убирает палец. Весь дом переполошил.
– Полный Евросоюз.
– Жена открывает – дверь обклеивают какими-то постановлениями на греческом. Не разберешь. Соседка перевела: "На вас подали в суд". Откуда жена знает – какой суд? За что? Стресс!
– Хоть операцию клуб оплатил?
– Нет, конечно. После пытались нас с этим вице-президентом помирить – я отказался: "Или он, или я".
– Куда направились после разрыва контракта?
– Домой. Неожиданно звонит немец греческого происхождения, игравший в бундеслиге: "Мой друг, президент клуба "Фостирас Таврос", мечтает видеть тебя в команде…" Я дослушивать не стал.
Время спустя присылают готовый контракт, все условия прописаны. Билет прилагается: "Приезжай, просто посмотришь".
– Сломались?
– Мы с семьей сидели в кафе. Билет лежал передо мной на столе. Я поглядел на него – и решил: "Не поеду!" Позвонил этому греку: "Сейчас сдам билет, чтоб не пропал. Вопрос закрыт". Через два дня новый звонок: "Президент готов на все!"
– Грех отказывать такому пылкому.
– Хорошо, говорю. Квартира мне нужна в таком-то районе. Плюс автомобиль от клуба. Потому что с машиной "Акратитос" комедию устроил.
– Интересно!
– В контракте был прописан новый автомобиль за определенную сумму. Вместо него пригнали нечто, собранное из нескольких машин. По документам – BMW-318 1980 года выпуска. Прежде на нем учился ездить сын президента.
– На ходу?
– До поры. Как-то отправились с семьей на другой конец города, к морю – машина на обратном пути встала посреди шоссе. Представляете, какое в Греции движение? Все меня объезжают, сигналят, кричат… Вручную толкал ее из третьего ряда.
– Там и оставили?
– На обочине. Сообщил в клуб. Те сами туда поехали – обрадовали: "Завелась!" Что-то подремонтировали, и мне же вернули – катайся дальше.
– Новый президент не обманывал?
– Все было хорошо. Только деньги закончились.
– Боже.
– Клуб обанкротился. Я почти ничего не заработал. Зато хоть отношение было человеческое. Машину мне арендовали прямо в аэропорту. Ежемесячно деньги списывали с карточки у президента. За квартиру платить не надо, около моря – для семьи просто благодать.
– Был у вас и третий афинский клуб.
– "Калитеа". Тоже пытались "кинуть", но я уже действовал умнее. Немцы объяснили, как подавать жалобу в УЕФА. Все деньги вернул. Хотя греки пытались схитрить. Например, обязаны были оплатить авиабилеты до дома. Никаких билетов не давали. А в УЕФА предъявляют корешок – вот, покупали, смотрите. Там читают маршрут: "Афины – Франкфурт – Таллин". Греки даже не потрудились выяснить, откуда я. Ловили их на всякой мелочи.
А в самой Греции ничего не докажешь, повязаны между собой. Я носил бумаги в федерацию футбола, верил в справедливость. Но понял: так все оформят, что ты еще должен останешься. 2:3 я проиграл в Палате по голосам.
– Три греческих года – сплошные мучения.
– Это тоже закаляет. Учит. Иногда полезно – чтоб понять, как хорошо было прежде.
– Главный совет футболисту, который едет играть в Грецию?
– Да никто уже не едет! Хотя, может, я такой человек – притягиваю неприятности?
РЕМАРК
– Тот же Саленко собак обожает. Были у него мраморный дог, ротвейлер, бультерьер. Ваша тема?
– Нет. Собак люблю, но считаю, нельзя их держать в квартире. Был бы загородный дом – выстроил бы конуру на участке… В Германии, кстати, на собаках помешаны. Особенно почему-то на мопсах, у которых такая морда, словно по ней огрели сковородкой. В ресторан ходят не только с ними, но и с доберманами, овчарками. Те сидят под столом – это воспринимается абсолютно нормально. Наоборот, если какой-нибудь ресторан вдруг запретит вход с животными – моментально прогорит. Для немцев собака – член семьи.
– Квартира в Москве от "Спартака" осталась?
– У меня не было. Жил в служебной. Но и сейчас не покупаю. Семья приезжает на лето – снимаю. Остальное время провожу на базе.
– Почему семью не перевезти в Москву?
– Дети в школе. По всей Европе таскал, когда играл, хватит. Пусть живут в Вильнюсе. У старшего сына, Гинтараса, свой круг общения.
– Сколько ему?
– 14. Выше меня! И крепче!
– В спорте?
– Восемь лет играл в футбол, но для него это оставалось развлечением. Он слишком умный для футбола…
– Прекрасная формулировка.
– Нагрузки в футболе тяжелые. Гинтарасу приятнее работать умом. Посмотрим, что выйдет из Минтараса. Ему 8.
– Жена по-прежнему занимается журналистикой?
– Да. Юргита из ваших. Пишет про моду.
– У вас интервью брала?
– Мы так и познакомились. Я женился после этого интервью.
– Когда-то вашим любимым писателем был Ремарк. С возрастом вкусы изменились?
– Нет. У Ремарка прочитал все, да не по одному разу. Самое любимое – "Три товарища". Впервые этот роман открыл для себя в седьмом классе. С годами убедился: все, о чем писал Ремарк, до сих пор актуально. Жизнь течет так же. Только раскрашена чуточку иначе.
– С кем-нибудь из футбольных людей говорили о Ремарке?
– За последние годы – нет. В спартаковском дубле кто-то прочитал "Три товарища" и поразился: "Что ты в книжке нашел? Ничего не понятно…" Каждому свое.
– Сегодня что читаете?
– "Камеру обскура" Набокова. А Гинтарас взял "Три товарища". Говорит, нравится.
– 24 декабря у вас юбилей – 45. Самый необычный подарок, который получали на день рождения?
– В Дуйсбурге жена вручила майку с фотографией старшего сына, которому еще годика не было. Нынче этим никого не удивишь, а в конце 90-х я впервые такое чудо увидел. Недавно уже сам Гинтарас сюрприз приготовил. В компьютерах здорово соображает, сделал фильм – как он с братом рос, как я в футбол играл. Фотографии, архивные кадры, фрагменты матчей…
– Молодец какой.
– Сказка! Я растроган был до слез. Интересно, что в этом году придумают?
