«Я, наконец, понял, чего хочу от жизни и карьеры: я хотел играть в Европе, чтобы быть вместе с Софи»
Первая глава автобиографии Луиса Суареса – о бедности, первых футбольных шагах и огромной любви.
История любви
Был ливень, и Софи промокла до нитки. Я абсолютно сухой и счастливый рубился в аркадный игровой автомат внутри. Откуда я знал, что она будет ждать меня снаружи торгового центра, где мы с ней договорились встретиться на нашем первом свидании?
Родители Софи повезли за город ее брата, у которого был матч, поэтому я решил, что их отсутствием надо воспользоваться. Она ждала меня на остановке возле центра на солнышке, пока не хлынул ливень. Единственный телефон был на противоположной стороне оживленной трассы, которую попробуй еще перейди. Она решила позвонить мне домой узнать, что случилось, и по пути промокла. Моя сестра ответила ей: «Его нет, по-моему, он ушел встретиться со своей девушкой».
В общем, Софи, видимо, решила, что ее только что кинули – более того, ее кинул мерзавец, у которого, оказывается, уже есть девушка.
Правда той девушкой, естественно, была она сама. Это была любовь с первого взгляда. Нас познакомил общий друг, который как и я играл за молодежку «Насьоналя» – сильнейшего клуба Монтевидео. Я часто здоровался с ее отцом, чтобы оставить приятное впечатление о себе. Она, видимо, думала: «Почему этот странный парнишка все время здоровается с моим отцом?»
Я общался с ней как-то на дискотеке, но то свидание в торговом центре было для нас первым. Наконец, она вошла внутрь, чтобы подсохнуть, тут появляюсь я и наивно спрашиваю, где она была и почему так вымокла.
Шторм был настолько сильный, что игру брата Софи отменили, и чуть позже сестра ей сообщила: «Быстро домой, родители возвращаются». Ей было 13, а мне 15. Более 10 лет минуло, и теперь она моя жена.
Тогда я не был таким стеснительным. Софи частенько смущалась, когда, едва придя к ней в гости, я сразу же лез в холодильник. Когда она с мамой возвращалась с магазина, я заглядывал в сумки с вопросом: «А мне что-нибудь купили?» Софи считала, что я вел себя нагло. К счастью, ее мама находила меня обаятельным.
Но Софи помнит меня не только парнем бесцеремонным, но и малоимущим. Она жила за Монтевидео, и мне приходилось клянчить 40 песо у одного из руководителей «Насьоналя» Уилсона Переса – на эти деньги я добирался к своей девушке. Если Уилсона не было, спонсором моих свиданий становился другой руководитель клуба – Хосе Луис Эспозито.
Перед матчами я пытался вытрясти неофициальные бонусы: «Заплатите мне 20 песо, если я забью?» Этого хватало, чтобы доехать, об обратной дороге подумаю позже. Как правило, посмеявшись, мне выделяли деньги, и я садился на автобус от Монтевидео до Солимара – в этом городке проживала Софи. Мне постоянно нужны были деньги. Я не мог просить их у мамы и тем более у братьев или сестер, хотя старшая сестра, если у нее были лишние деньги, давала мне на дорогу.
Уилсон и Хосе очень хорошо относились ко мне. Я до сих пор поддерживаю с ними связь, и главное, что я ценю в нашей дружбе, – это то, что они никогда не требовали ничего в обмен за всю ту помощь.
У нас жил один человек, коллекционировавший старые телефонные карточки, поэтому я мог их ему продавать. Я всегда был на чеку, проверяя кажую будку в поисках этих карточек. Моя мама тоже иногда собирала их для меня.
Родители Софи запросто могли выгнать этого мелкого негодяя. Если моя дочь в 13-летнем возрасте приведет 15-летнего парня, напоминающего бродягу с неблагополучного района, я не буду с ним так добр. Но ее родители не только приняли меня – более того, я им нравился. Когда отец Софи был на работе, я помогал ее матери по дому – мог, например, включить бойлер. Когда мы с Софи о чем-то спорили, ее мама принимала мою сторону. Думаю, они ценили меня за то, что я так сильно хотел встречаться с Софи. Парнишка из Монтевидео не мог позволить себе поездку на автобусе до Солимера, но каким-то образом он всегда находил возможность повидать их дочь. Думаю, они поняли, что если пришлось бы, то я и пешком бы добрался. Бывало, что у меня не оставалось денег на обратную дорогу, поэтому я возвращался домой автостопом и приезжал лишь к утру. Ведь на следующий день у меня была тренировка с «Насьоналем».
Софи спасла меня от меня самого. До встречи с ней я мог загуляться допоздна, не парясь по поводу тренировки. Иногда я заявлялся на нее не выспавшись или просто не в настроении. Всегда жалел об этом, когда менее умелые ребята занимали мое место в составе. Но я никак не мог избавиться от своих привычек. Когда мне было 13-14 лет, за сезон я забил в 37 матчах всего 8 мячей, и в «Насьонале» планировали выставить меня из-за моих ночных похождений и неподобающего поведения. И именно Уилсон в итоге убедил клуб дать мне еще один шанс, а меня строго предупредел не упустить его. Софи показала мне другой путь. Без них моя карьера бы завершилась еще тогда.
Мои друзья встречались на улице и ходили на местную дискотеку. Мне хотелось того же. Знаю, что это не шло мне на пользу, но, будучи подростком, ты вряд ли осознаешь, как сложится твоя жизнь. За то, что я пошел по верному пути, я должен благодарить Софи – не встреть я ее, кто знает, что бы со мной случилось.
К своему 16-му дню рождения я уже был полностью сосредоточен на футболе. После субботних матчей я оставался у нее дома на ночь и потом проводил вместе с ней еще и воскресенье. Если бы не она, я бы начал общаться с людьми, с которым связываться не следует. Возможно, я бы стал совсем другим человеком.
Мир Софи отличался от моего. В семилетнем возрасте мне пришлось покинуть Сальто – город с огромным количеством пустырей, – а когда мне было девять, развелись родители. Я очень много времени проводил на улице. Между моим домом в Монтевидео и домом Софи лежали одни из самых опасных районов Уругвая. Уже постарше мы как-то катались по городу на автобусе, и Софи была поражена, что я так хорошо был знаком с теми районами: «Откуда ты знаешь все эти места?» Мы с братом ходили по этим улицам на тренировки.
Моя мама Сандра провожала нас, когда была возможность, но она работала уборщицей на местном автовокзале в районе Трес Крусес и часто была занята. Мой отец Родолфо посещал некоторые мои матчи, но и у него не было возможности ходить на тренировки из-за занятости на работе. Он был военным, а, покинув армию, пытался взяться за любую работу. Он работал на местной фабрике по производству печенья, а затем стал консьержем в многоквартирном доме, в котором и ночевал, когда не было денег платить за аренду своего жилья. Знаю, что родителям было непросто, и я ценю их, а также всех братьев и сестер за все, что они сделали для меня. Тем не менее, мое воспитание носило анархичный характер, и жизнь Софи в этом плане казалась более стабильной и естественной.
Вдобавок ко всему, я вообще не уделял внимание своему образованию. Я ходил в школу, но на этом моя тяга к знаниям, по сути, заканчивалась. Я был ужасным учеником. Я никогда не принимал образование всерьез и не хотел учиться. Я вообще не парился на этот счет и валял дурака.
Софи спрашивала: «Почему ты до сих пор в начальном классе средней школы?»
Я дважды оставался на второй год в первом классе средней школы, поэтому я был на два года старше остальных. В итоге наверстывать упущенное мне пришлось в вечерней школе. Днем я тренировался, после чего шел на учебу. В вечерней школе я был наоборот самым младшим. Софи никак не могла с этим смириться. В ее мире ты обязан учиться. Она помогала мне с домашней работой, все время повторяя: «Ты ведь не дурачок, ты просто ленишься. Ты можешь учиться нормально!» Впервые в жизни меня кто-то поддерживал. Моя мама прилагала все усилия, но в нашем доме хватало детей и без меня.
Как я приходил со школы, она спрашивала: «Уроки сделал?»
«Ага»
Что ей еще сказать? Времени расспрашивать меня дальше не было. Софи хотела мне помочь. Она хотела показать мне, что жизнь полна возможностей. Не все упиралось в футбол – его можно было совмещать с учебой. Она не просто просила меня взяться за учебу – она заставляла меня учиться. Мне приходилось показывать ей свою домашнюю работу. Частенько она исправляла мои ошибки. Я сильно отставал от школьной программы, но она помогла мне все наверстывать. Таким образом я открывал для себя новый мир, который отличался от того, где продают телефонные карточки, чтобы насобирать на дорогу, и гуляют ночами напролет. Под ее руководством я начал серьезнее относиться к учебе. Но на самом деле я очень хотел зарабатывать, чтобы позволять себе эффектные свидания и подарки для Софи.
Мне не хотелось просто приезжать к ней, я хотел время от времени дарить ей что-нибудь. Но, хоть я и не ходил в лохмотьях, мой внешний вид был далеко не самым современным.
В «Насьонале» футболисты собирались на стадионе, откуда на автобусе вместе 45 минут ехали на базу. Если ты жил далеко, клуб оплачивал тебе дорогу. Я хотел провернуть аферу, заявив, что переехал в другой район, чтобы мне выделяли деньги – на них я бы мог ездить к Софи и обратно. Это был идеальный вариант – клуб оплачивал бы мне дорогу, поэтому я мог отложить какую-то сумму на подарок. Но трюк не сработал.
Дела приобрели ужасающий характер, когда стало известно, что Софи с семьей переезжает в Европу. Я был подавлен. Мой мир был разрушен, причем не в первый раз. Я опять терял все, что у меня было. Переехать из Сальто, расставшись со своими друзьями, в большой город, где все смеялись над мои странным акцентом, само по себе было непростым испытанием. В 1996 году развелись родители – я был на грани. И теперь еще это. В моей семье знали, кого я нашел для себя в лице Софи, и мама ценила ее семью за все, что они сделали для меня, за то, что они присматривали за мною и не дали свернуть с правильного пути. Они знали, как я буду страдать.
Ее отец работал в банке, который закрыли в 2002 году из-за кризиса, после чего его брат в Испании предложил им переехать.
В октябре 2003 года семья Софи перебралась в Барселону. У меня забрали мое все. Мне было 16, когда мы прощались, я думал, что больше никогда ее не увижу. За день до отъезда у нее дома собрались гости, и мы нашли возможность вдвоем выбраться на прогулку. Помню, мы стояли на остановке, и я сказал ей: «Поверить не могу, что мы больше не увидимся».
Вариантов остаться и продолжить жить у меня не было. Мама дала ей совет: «Получи образование и возвращайся в Уругвай, где ты сможешь жить с Луисом. Быстрее всего можно было выучиться на парикмахера, поэтому она решила выбрать именно эту профессию. Она никогда не хотела быть парикмахером, но это был самый быстрый способ вернуться ко мне в Уругвай.
В день ее отъезда я плакал. Она дала мне на прощанье тетрадь с текстами песен – я рыдал, когда читал их. Я считал, что нашим отношениям пришел конец. Как я мог добраться из Уругвая в Барселону, если у меня даже не было денег на дорогу до Солимара? Отныне мне не нужно было собирать карточки, чтобы доехать до Софи – теперь я искал их, чтобы найти деньги позвонить ей.
Спустя месяц она набрала мне и призналась, что ей очень плохо: «Если ты не приедешь до конца года, мы больше не увидимся». Она заявила, что я должен приложить все усилия для того, чтобы мы встретились.
И – спасибо моему тогдашнему агенту Даниэлю Фонсеке – у меня появилась возможность навестить ее. Из всех игроков, с кем он работал, я представлял для него наименьшую ценность, но он все равно оплатил поездку, а старший брат дал мне 60 долларов. Я понятия не имел, насколько это мало. Мне было 16, и это была моя первая поездка в Европу. С набитым карманом денег в декабре 2003-го я направился в Барселону. Чувствовал себя богатейшим человеком на планете. Путешествие не затянулось, но я, наконец, понял, чего хочу от своей жизни и карьеры. Я хотел играть в Европе, чтобы быть вместе с Софи.
***
В Уругвае есть клуб «Ливерпуль», выступающий в Монтевидео. Он был основан студентами в 1919 году, а свое название получил в честь английского порта Ливерпуль, откуда в город привозили уголь. Перед сезоном 2005/06 клуб даже поменял свои цвета на красные, чтобы еще сильнее упрочить связь.
В 2006 году представители голландского клуба «Гронинген» приехали просмотреть форварда «Ливерпуля» Элиаса Фигероа. В итоге они провели в Уругвае еще один день и понаблюдали за игрой другого нападающего – 19-летнего Луса Суареса.
Тот Суарес не числился в шорт-листе скаутов как менее приоритетный вариант – его вообще не было в списках. Скаут Градс Фулер и спортивный директор Ханс Нийлэнд пообщались с людьми в Монтевидео, и все твердили им, как же хорош Суарес. Они посчитали, что терять нечего. Они в Уругвае, впереди матч, вылет завтра. Почему бы и нет. Это был шанс, и в итоге все прошло идеально.
«Нет, нам нужен другой игрок», – заявили представители «Гронингена» принимающей стороне, когда речь зашла о Фигероа. Они просмотрели всего один матч с моим участием, и вкладывать в меня деньги, основываясь лишь на этом, было рискованно, но увиденного было достаточно. В том матче «Насьональ» встречался с клубом «Дефенсор Спортинг». Мы боролись за титул, и я выдал свою лучшую игру в сезоне, отметившись забитым мячом. Я понятия не имел, что меня просматривают, к тому же я никогда не слышал о Гронингене, но хотя бы понимал, что это ближе к Барселоне, чем Монтевидео.
Яркая игра и забитый мяч на глазах скаутов, которые вообще не планировали меня просматривать, были тем счастливым билетом, о котором я так мечтал. И я его заслужил.
Продолжение уже совсем скоро, так что подписываемся, дальше будет еще интереснее.
Фото: Fotobank/Getty Images/VI Images
Жаль, что трофеев у них не так уж много, ни Еврокубков, ни на уровне сборных.