8 мин.

«Моя жена сама иногда зовет меня «Negro» или ласкательно «Negrito». Самое важное из автобиографии Суареса

621

Первые отрывки из автобиографии нападающего «Барселоны» Луиса Суареса.

Об укусе Кьеллини

«Как только это произошло, я сразу все понял.

Я подвел людей. Мой тренер, Оскар Табарес, Маэстро в раздевалке пребывал не в лучшем расположении духа. Я не мог смотреть на своих партнеров. Я не знал, как извиниться перед ними. Не мог смотреть на Маэстро. Он говорил, что журналисты спрашивали его об этом, но он ответил, что ничего не видел. Партнеры по команде успокаивали меня, утверждая, что, возможно, все не так уж плохо. Я не хотел ничего слышать. До момента, когда мне пришлось покинуть Бразилию, прошло еще два дня, но мыслями я уже давно уехал.

На следующий день я пришел на тренировку, все еще пребывая в этом бессознательном состоянии отрицания всего. После тренировки Маэстро подозвал меня: «У меня самая худшая новость, которую я когда-либо сообщал игроку». На тот момент я думал, что дисквалификация могла составить 10, 15 или даже 20 матчей, но он заявил: «Девять матчей». Не самый худший вариант. Но на этом он не закончил: «Ты не имеешь право посещать стадион. Ты должен уехать, тебе нельзя находиться рядом с командой».

Со мной обошлись хуже, чем с уголовником. Игрока можно наказать, отстранить его от матчей, но запретить находиться ему рядом с партнерами? Я не зарыдал лишь потому, что в тот момент стоял рядом с тренером, объявившим мне новость. Я бы понял наказание, если бы оно ограничилось девятиматчевой дисквалификацией в составе сборной. Но запрещать мне играть за «Ливерпуль», несмотря на то, что, наказания в Англии никогда не влияли на выступления за сборную? Запрет на посещение стадионов по всему миру? Отстранение от работы? Мне нельзя даже понабивать мячик у кромки поля? Для меня до сих пор удивительно, что власть ФИФА, пока иначе не распорядился арбитражный суд в Лозанне, распространяется настолько далеко.

Я оказался легкой мишенью. Но мне пришлось кое с чем смириться – я сам сделал себя легкой мишенью. Это моя вина. Подобное произошло уже в третий раз. И мне была нужна помощь.

Об укусе Ивановича

После того, как меня дисквалифицировали на 10 матчей, я задавался вопросом о двойных стандартах. Меня удивляло, что никто не обращал внимание на тот факт, что никто не пострадал. В Англии гордятся наименьшим показателем предъявленных желтых карточек. Конечно, ведь можно оторвать кому-нибудь ногу и не получить за это даже предупреждение. Вот когда будут говорить, что в АПЛ наименьшее число стыков, несущих угрозу карьере футболиста, тогда можно будет гордиться.

Знаю, что укусы шокируют, но ведь они сравнительно безобидны. По крайней мере, в тех случаях, в которых я был вовлечен. Когда Иванович закатал рукав, чтобы показать арбитру следы укуса, там практически ничего не было. Никаких следов от укуса Майка Тайсона Эвандера Холифилда. Тем не менее, это ничего не оправдывает.

Придя домой и увидев по телевизору то, как я укусил Отмана Баккала в 2010 году в матче против ПСВ, я расплакался. У меня только что родилась дочь Дельфина, и то, что она увидит это, когда подрастет, расстраивало меня еще сильнее. Увидев видео, моя жена Софи заявила: «Бога ради, о чем ты думал?» Ответ на этот вопрос я должен был найти сам.

О том, почему так происходит

Адреналин в игре иной раз настолько высок, что мозг может не выдержать. Давление нарастает, а выпускного клапана нет. В 2010-м я был расстроен, что столь важный матч завершался вничью, к тому же у нас была неудачная серия. В той игре я пытался действовать как можно лучше, но все складывалось неудачно. Накопившееся разочарование и ощущение того, что во всем виноват исключительно я, дошли до критической отметки, и я сорвался.

В инциденте с Ивановичем в 2013-м нам нужно было обыгрывать «Челси», чтобы сохранить шанс на попадание в Лигу чемпионов. Я проводил ужасную игру. Я привез пенальти, сыграв рукой, и понимал, что успех ускользал. Я был на взводе.

Что касается момента с Кьеллини, то незадолго до этого, у меня был момент открыть счет. Если бы я забил, если бы Буффон не спас свою команду, тогда бы ничего не произошло. Но я не использовал свой шанс.

После игры на холодную голову легко размышлять: «Как можно было так сглупить? Оставалось еще 20 минут». Но на поле у тебя нет возможности думать, сколько там осталось. У меня была одна мысль: «Я не забил. Мы вылетаем с чемпионата мира». Боязнь провала затмевает все для меня. За мной наблюдало как минимум 20 тысяч пар глаз – вряд ли бы этот эпизод упустили из виду. Но в таких моментах логика не работает. Правда и укус в такой ситуации столь же нелогичен. В 2013 году в матче с Чили, когда соперник схватил меня между ног, я ударил его. И меня не наказали за это. Посчитали это естественной приемлемой реакцией.

Я позвонил Ивановичу после того инцидента, и он рассказал, что полиция наведалась к нему, спросив, будет ли он писать заявление. К счастью он отказался, за что я ему благодарен, иначе этот цирк бы затянулся.

В пределах разумного, это вполне нормально, когда форвард заряжен и раздражителен. Я раздражаюсь, когда меня толкают сзади или когда я не использую момент. После первого стыка с соперником я уже знаю – есть риск, что я отвечу. И защитники это прекрасно знают. Знаю, как готовились к игре такие игроки, как Филипп Сендерос, когда он выступал за «Фулхэм» под руководством Мартина Йола. Спустя всего пять минут после начала игры он наступил мне сзади на лодыжку в неигровом эпизоде и затем извинился.

Я поймал себя на мысли: «Да, Йол рассказал тебе обо мне, это он сказал тебе так поступить».

Об инциденте с Эвра

Говорил ли я слово «negro» в той перепалке на испанском языке с Патрисом Эвра 15 октября 2011 года в матче «МЮ» и «Ливерпуля»? Да. Одно ли значение у слова «negro» в испанском и английском языке? Категорически нет. Расист ли я? Категорически нет.

Я был в ужасе, когда узнал, в чем меня обвиняют. Я до сих пор расстраиваюсь и злюсь, понимаю, что это клеймо останется на всю жизнь.

Я начал подозревать о том, что произошло что-то серьезное, когда Дамиен Комолли после игры спросил, что у меня произошло с Эвра. Поначалу я не мог вспомнить что-то особенное. Да, был спор, но таких перепалок по ходу игры у меня, возможно, было несколько. Коммоли заявил, что меня обвиняют в расизме. Я был очень удивлен.

Помню, рефери подозвал нас. Эвра начал спрашивать меня, зачем я его ударил. Немного лицемерно со стороны защитника, который сам весь матч бьет соперников по ногам, жаловаться на удар.

Он начал перепалку на испанском языке. В нашем разговоре я использовал слово «negro». Сейчас я уже знаю (на тот момент я понятия об этом не имел), что в английском языке слово, которое пишется так же, но произносится по-другому, очень оскорбительно: «negro», произносимое как «нигро». «Negro» на испанском (произносится как «нэйгро») означает черный, ничего более. Это не оскорбление. Кто-то поспорит – ты сказал «черный», не стоило этого делать. Но Эвра начал разговор на испанском, а в этом языке множество вариантов подобного обращения: «Guapo» (красавчик), «Gordo» (толстяк), Flaco (худышка), «Rubio» (блондин). Просто характеристика внешних данных. «Negro» можно отнести к любому человеку с темными волосами или с темным цветом кожи, и это слово на испанском я использовал всю свою жизнь. Моя жена сама иногда зовет меня «Negro» или ласкательно «Negrito». Моя бабушка так называла дедушку «Negrito» и изредка меня тоже.  Я не говорю, что я сказал ему это в дружеской манере, ведь мы все-таки спорили. Но никакой расисткой подоплеки там не было.

Больно слышать от людей, мол, Луис Суарес – классный игрок, иногда сумасшедший… и расист. Или, что еще хуже, просто: Луис Суарес – расист. Начните вбивать в поисковике «Луис Суарес» и там появится слово «расист». Это клеймо на всю жизнь. И я его не заслуживаю.

Меня дисквалифицировали на восемь матчей и на всю жизнь окрестили расистом. Можете считать меня болтуном, кусакой, ныряльщиком. Тому есть доказательства. Но обвинения в расизме – это очень больно.

Об инциденте с рукопожатием в 2012 году

Я никогда не просил прощения у Эвра, потому что знал, что не сделал ему ничего плохого. Если и был шанс на примирение, то крест на нем поставил случай, произошедший перед следующим моим матчем с «МЮ» в феврале 2012 года. Я был твердо намерен пожать ему руку перед игрой. Я пообщался с женой накануне и сказал ей, что планирую это сделать. Эвра протягивал руку футболистам «Ливерпуля», но как только я подошел к нему, он ее опустил. Перед этим он поздоровался с Джорданом Хендерсоном, но, как только я с ним сравнялся, он убрал ее. Видео может найти и посмотреть каждый. Моя рука была протянута, но как только он опустил свою, я подумал: «Ладно, он не хочет здороваться» и пошел дальше.

Едва я продвинулся вперед, он начал свое шоу с хватанием меня за руку, протестуя, что я с ним не поздоровался. Он взглянул в сторону сэра Алекса Фергюсона, чтобы убедиться – папа за всем наблюдает. Это была ловушка, и я в нее угодил. Заголовки кричали: «Нераскаявшийся Суарес отказался жать руку.

Я не собираюсь общаться с Эвра. Из того инцидента он вышел жертвой, а на моей репутации навсегда осталось пятно.

Люди тогда говорили, что «Ливерпуль» защищал меня, потому что я хороший игрок и что они не могут себе позволить поступить по-другому. Это не так. «Ливерпуль» защищал меня, потому что в клубе меня знали.

Они знали, каким человеком я был в раздевалке. Знали, каким я был вместе со своей семьей. Каким я был за пределами поля. Там меня знают. Знают, что я не расист.

P.S. Книга поступит в продажу 6 ноября. Сделал предзаказ и в этом блоге я планирую поэтапно выкладывать перевод. Если кому это интересно, подписывайтесь.

Фото: Fotobank/Getty Images/David Ramos

logoБранислав Иванович
logoЛуис Суарес
logoДжорджо Кьеллини
logoПатрис Эвра
logoЛиверпуль
книги