О мистике, Бубновых и кузьме
Футбол проще чем, вы думаете. Но это отнюдь не означает, что вы его понимаете.
Многие из вас наделяют его мистикой, веря в счастливые трусы после победных матчей, во многих вселяется Бубнов, и они видят сквозь кривые Гаусса только им понятные расстановки и схемы. Кто-то просто орет: «судья-пи@рас». Люди, работающие в футболе, имеющие свою базу знаний, смотрят на все эту ораву-оправу как на некую необходимую массу, которая как молоденькие фанатки для стареющего рок-певца выполняют роль эмоциональной виагры. Не более и не менее.
Футбол же он совсем не про это. Есть набор действий и правил, хватило бы выдержки, сил и эмоций их выполнить, хватило умения справиться с обстоятельствами, то вот ты в дамках достиг результата. Клуб премьер-лиги это целая пирамида, целое предприятие, где созданы все условия, чтобы достигать результата. Вроде бы просто, но совсем недоступно.
К сожалению или к счастью, 100% футбольной журналистики это не про футбол. У нас пишут про все что угодно, пишут, бывает, очень красиво, изящно, эмоционально, но совершенно не про футбол. Потому, что мистикам нужна вера, Бубновым – Кариока, а простой кузьме – простые слова про пид@асов. И люди, вроде того же Слуцкого или Кучука, прекрасно понимают, что если они начнут говорить про футбол на массовом канале для массовой аудитории их просто никто не поймет. Они прекрасно умеют говорить на языке Бубновых, мистиков и кузьмы. Это правило, это данность, которую принимают люди, которые попадают в футбол.
В сущности, вся футбольная журналистика это такой симулякр. Причем крайне необходимый. Как и любой вид деятельности, связанный с вниманием масс, футбол требует создания мифа. Футбольная журналистика - это наркотик, это жвачка для тех, кому хочется видеть то, что хочется видеть. Она назидательна, но не проникает в суть вещей, она может прикидываться википедией, впаривая псевдознания, но, в сущности, она каприз глобального автора. И, как и любой каприз, она не несет никакой ответственности, никакой дидактики и документальности. И, как и любой каприз, имеет возможность быть совершенно любым, принимать любую форму, подстраиваясь под любой запрос реципиента.
В этой истории меня печалит лишь, что происходит непрерывное вытеснение старого новым. Недавнее прошлое расходуется, выметается, сносится, выбрасывается и обменивается. Футбол перестает обладать патиной времени, теряя тепло настоящего. Постоянно сталкиваясь с потребностью производить массовые фантомы, транзисторные пейзажи клонированной реальности, даже те, кто по идее должны хранить очаг настоящего футбола, теряют связь с бытием, убеждая себя в том, что симулякр важнее его создавшего объекта.
