Чехия: сны на вынос
И сейчас, но уже гораздо реже, конечно, у меня все-таки бывают сны, достаточно трудно различимые с тем, что привычно называется явью. Когда правдоподобность и осязаемость сна остаются после пробуждения, и какое-то время не понятно, проснулся ли вообще.
В детстве впечатления и желания, как правило, элементарные, выпуклые, самобытные. Они практически целиком занимают быстро расширяющееся, но, тем не менее, четко ограниченное пространство детского восприятия и понимания мира. Разноцветные воздушные шарики в непрерывно надувающемся воздушном шарике. Их можно легко пересчитать. Каждый из шариков здесь – уникальная составляющая, и важны все. Увеличилось пространство – появился новый шарик. Появился новый шарик – подуплотнилось хоть и резиновое, но ограниченное пространство. Или вот лопнул, сдулся цветной шарик. Его место или займет новый, или увеличатся в размерах старые. Такое пространство не терпит пустоты, здесь все растет.
Впечатления и желания счетные и конкретные, поэтому переживаются ярко и крупно. Из этого получаются цветные, волшебные сны-миры с полетами, чудными разговорами и даже с прогулками по карнизам. Просыпаешься, а что переживал, то и снилось, а что снилось, то и продолжаешь переживать. И сон этот еще тает на ладошках и прячется в ноздрях. Летал во сне и проснулся, пролетая сквозь облако. Вот же оно, только сейчас чувствовал.
Это в детстве. Это понятно и, в целом, это одинаково со всеми. Последующие периоды жизни благодатны для различных спекуляций на тему, кто какими воздушными шариками оказался, какой формы, цвета и изначального предназначения. Не суть. Сны у нормальных взрослых другие. И механизмы возникновения у нормальных взрослых ненормальных снов, конечно, вовсе не только шариково-впечатлительные. И переживания усложнены, и опыт накоплен, и какой-нибудь алкоголь подмешан, и рефлексия еще эта, и вообще. Короче, во сне лучше спать. Или даже отрубаться. Да. И так же просто врубаться по утрам. М-да.
Так вот. Уже гораздо реже, конечно, но и сейчас у меня бывают сны, достаточно трудно различимые с тем, что привычно называется явью. Уверен, что никакого открытия тут нет. Но всё же.
Лет пять целенаправленно мечтал побывать за любой толковой границей. Так, чтобы со всеми столь желанными для не так давно невыездного меня компонентами: билетик-багажик-самолетик, полностью новые впечатления, люди, виды, еда, воздух, что-нибудь ещё – эдакое. Комплексно и штучно. Как калейдоскоп. Чтобы прибыл за границу и инсталлировался на время пребывания. Чтобы не гость. Чтобы нетуристические фотографии. Потому что в редкие поездки внутри России думал о каждом посещенном городе: «а как бы мне тут жилось». Эгоизм, наверное. Ждать пришлось довольно долго.
Мечту осуществили уже вместе с женой. Удачное совпадение, оба думали о Чехии. Большая мечта на двоих, тем более, осуществившаяся – это безусловное событие с восклицательными и прочими положительными знаками. Мы мечтали о Праге. Так или иначе, но переживали это желание. За месяц до отбытия проштудировал матчасть так, что потом снились какие-то чешские картинки. Сон в руку.
Мы прибыли в Прагу. Желание начало исполняться.
Ожидаемо, и вместе с этим, разумеется, неожиданно – масса впечатлений ото всего. Как и хотели. Как и мечтали оба, еще до знакомства. Без раздутых преувеличений, каждый день, вдох, час, дом, шаг, взгляд становились и оставались событиями. Тот случай, когда затертое соотношение «количество-качество» прямо пропорционально. Ограниченность во времени располагала к стремлению ловить каждое мгновение, переживать его. И во снах, само собой, тоже.
Это были удивительные по своему свойству сны. Кроме своей замечательной достоверности, насыщенности последовательными событиями и, насколько это возможно во сне, тщательной детализации, они продолжались и после пробуждения. Прогулки по Чехии были как поворот из переулка сна в гул дневных мостовых. Стоит добавить, что с первого же вечера засыпали мы примерно так же, без сколь-нибудь четкой границы между «вот я бодрствую, а вот ложусь спать». Благодарность за это, в том числе, и местному пиву, настойкам и ликерам. Словом, границы сна и бодрствования размылись с обеих сторон. Так, наверное, и должно быть в мечте как в месте непосредственного пребывания ее мечтателя. И состояние это было всесторонне прекрасным все те девять дней-ночей.
Когда подошло время возвращаться, в автобусе до аэропорта, на скамейках зала ожидания, в самолете я постоянно дремал. Спал в такси до дома. Помог Женьке распаковать багаж, выпил на кухне водки и снова уснул, уже до утра. А потом получилось то, что получилось.
Как альпийский воздух в жестяных баночках перетащил в своей дремотной голове пражские сновидения в Новосибирск. Да, верно, со всеми их чудесными свойствами продолжаться после пробуждения. Вот только теперь волшебство этих снов не находит подпитки в том, что условно называется явью, и в утреннем свете быстро пропадает, уходит обратно.
А я каждый раз хочу последовать за ним. Думаю, это когда-нибудь у меня получится. Может быть, уже совсем скоро. Были бы свободные деньги на билеты. Ведь дарятся воздушные шарики только в детстве.
Текст написан в июле 2011 года. Публикую его тут как запоздалую поздравительную открытку с Днем рождения Максимилиану Утикееву, замечательному журналисту и общественному деятелю Трибуны, недавно также вернувшемуся из Чехии. Доброго здоровья, Максимилиан!
