8 мин.

Дошло. Почему отставка Бердыева – это правильно

716

Из примерно 1001 отклика на отставку Курбана Бердыева в 999 повторяется слово сочетание «ушла эпоха». Оборот этот смущает не столько стилистической, сколько смысловой неловкостью. После «ушла эпоха» ставится точка. Двоеточие много плодотворнее. Попытаться прояснить, что это была за эпоха, мне кажется более интересным. За двоеточием открывается много чего важного. И футбол, а, тем более, ФК «Рубин» здесь только повод об этом важном поговорить. Так что тем несчастным, кто снова надеется найти в моих заметках «про футбол», я вынужден смущенно помахать шляпой и настойчиво попросить не тратить попусту свое время. Если выбирать о Курбане Бердыеве только два факта, то мне кажется самым главным то, что он тренировал «Рубин» и стал почетным гражданином Казани. Первое рассказывает о том, где и чем занимался Бердыев, второе – как его работу оценила Казань. В списке почетных граждан Казани последнего времени есть некоторые странности, но место Бердыева в этом списке из 42 пунктов не обсуждается. То есть столица региона признала, что сделанное Бердыевым возвысило не только «Рубин», но и сам город. Что работа Бердыева есть историческое событие – эпоха. Итак, если «ушла эпоха», то у нас нет проблем с ее датировками. Курбан Бердыев появился в Казани в конце 2001 года, а почти ровно через 12 лет его отправил в отставку президент Татарстана Рустам Манниханов. Если Бердыев – эпоха, то давайте установим, какая эпоха ей предшествовала. И опишем их через отличия.

В отставку Бердыева отправлял Рустам Минниханов, а на работу его принимал Минтимер Шаймиев – человек, который 19 лет возглавлял Татарстан, а по сути – 21. Человек, которого можно назвать величайшим татарским политиком со времен Чингисхана. Ну, во всяком случае, мне так кажется. Ну, во всяком случае, я собираюсь это доказать к концу заметки.Но что совершенно точно – человек, сделавший возможным само словосочетание «татарский политик» впервые со времен взятия Казани Иваном Васильевичем.

Итак, сменив партбилет в 91-м, Шаймиев остался предводителем Татарстана. Теперь уже «демократического Татарстана» с некоторыми новыми конституционными возможностями. Юноши не помнят, но вся первая половина 90-х прошла в ожидании распада России. Он не был первым страхом времени, но все же люди боялись, что, например, Казань и Уфа станут столицами отдельных государств. Чечня де-факто им стала. Шаймиев очень тонко сыграл на этом страхе Москвы и добился практически полной автономии края. Теперь он мог распоряжаться богатствами края и сам решать, что делать с бедностью. Кошмарной бедностью.

У Казани нет повода с ностальгией вспоминать советскую власть. Ни один по-настоящему крупный индустриальный проект не был разыгран Центром в этом городе. Серое море отчаяния и бедности с несколькими маленькими оазисами полноценной жизни и университет, где учился Ленин – так выглядела Казань на закате советской власти. Море начинало волноваться. В конце 70-х годов в Казани подростковая уличная преступность стала оформляться в организованную. А в конце 80-х молодежные банды Казани уже вовсю терроризировали Москву. Это было настоящее стихийное восстание масс против жалкой, сирой судьбы Казани в Советском Союзе. Только вся сила этого бунта была направлена не против власти, а против ближнего. Когда советская власть закончилась, улицы Казани окончательно превратились в джунгли. Маленькие разбойники выросли, окрепли, вооружились, стали уничтожать друга друга и грабить всех тех ближних, у кого есть деньги. Самые проницательные отправились в Москву. Только теперь не трясти мелочь из очкариков, а завоевывать заводы, банки и торговые тресты. «Пока вся Россия бухала спирт Рояль, у нас парни ходили в качалки», – с нескрываемым чувством превосходства сказал мне водитель такси в Казани. Качалка была идеологической доктриной Татарии. Что вроде black pride в Америке. Шаймиев ничего не мог с этим сделать. Даже и не пытался. Как Дарвин, взглядом ученого он наблюдал за этой бойней, как за первой, неминуемой стадией естественного отбора. Вожди победивших отрядов рвались наверх. Шаймиев был вынужден интегрировать их во власть, выдвигая одно условие – закончить с беспределом. В результате, к началу нового тысячелетия на улицах Казани более или менее стихла стрельба.

Люди узнали вкус мирной жизни, возникла пока еще очень тонкая прослойка, питающаяся плодами цивилизации. Шаймиев стал думать о том, как изменить положение Казани в мире. В лучшем случае оно было никаким – Казань, где это? Для других Казань была столицей кромешной тьмы русской жизни. Так родилась внешнеполитическая доктрина Казани нулевых – самым эффективным инструментом продвижения Татарстана был выбран профессиональный спорт. Он же, по мысли Шаймиева, служил и внутренним нуждам: народ богатеет медленно, надо дать ему хотя бы зрелища.

Негласный слоган кризисного имперского Рима была прочитан Шаймиевым буквально, мысль продумана не слишком глубоко. На призыв Шаймиева казанская знать ответила дружным соревнованием в запуске спортивных предприятий. Если тебе достался кусок власти и влияния, ты обязан, соответственно своему рангу, запустить спортивный проект. Желательно европейского масштаба. Победы твоей команды дадут тебе продвижение по иерархической лестнице, откроют для тебя новые карьерные возможности.

Так возник изумительный феномен Казани. Нет никаких сомнений в том, что сегодня город занимает первое место в мире по числу профессиональных спортивных команд на душу населения. Поскольку практически вся экономика Татарстана была обложена рентой на имидж, а быть в экономике Татарстана, значит быть вассалом Шаймиева, то профессиональный спорт стал одним из самых притягательных мест для обогащения. Спортивными командами Казани так или иначе стали управлять многие из вчерашних вождей и победителей уличных войн. Так, когда крупнейшая финансово-промышленная группа Татарии ТАИФ, одним из совладельцев которой является сын Шаймиева, в 2006-м резко изменила финансирование «Рубина», поставив перед Бердыевым самые высокие задачи, в команде появился на посту спортивного директора как раз такой бывший уличный вождь Рустем Сайманов.

Через два года «Рубин» выиграл титул чемпиона России, а потом еще один. Вот это я называю эпохой Бердыева в Казани, или жизнью Бердыева в эпоху казанских нулевых. Второй вариант мне кажется точнее. Дух времени творил в Казани все-таки совсем не он, а Шаймиев-старший. Бердыев необыкновенно точно соответствовал духу нулевых в Казани, целиком живя в соответствии с лозунгом «Работай и обогащайся». Он знал, кем был Сайманов в 90-е, и это его ни разу не смущало. Потому что они идеально совпадали в целях и средствах. Шаймиев тоже знал, кто такой Сайманов, и его это устраивало только на определенном этапе. Но вообще его очень смущало присутствие этого человека в Рубине. Бердыеву, может, и было немного обидно, что его бойцы добывают победы на фоне вечно полупустых трибун казанского стадиона, но ненадолго. Много у тебя болельщиков или мало, это все равно никак не связано с тем, выигрываешь ты или проигрываешь, и сколько денег получаешь. Никак. А в Казани, между тем, потихоньку стали приходить к выводу, что телекартинка полупустых арен, по которым носятся великолепные атлеты-миллионеры, скорее, работает в минус, чем в плюс для Казани. Что победы сами по себе, без внимания людей, без переживания ничего не добавляют Казани, а только наполняют карманы очень узкой группы людей.

А сам Шаймиев пришел к тому, что время, созданное им, начинает жить независимо от него и пора передать власть человеку, который лучше понимает и контролирует это время. Причем человеку с другой фамилией.

Нулевые закончились. Было принято соглашение с Москвой открыть старые казанские дела, висяки 90-х. Никто не хотел ворошить старое. Но это как отмыть старый кровавый подтек в дальнем углу – акт, кажется, символический, хотя, на самом деле, сугубо прагматический. Дорогим гостям из Москвы и из-за рубежа теперь не надо отводить глаза. На скамье подсудимых оказались многие уважаемые, любимые властью люди. Например, Рустем Сайманов. Ему дали минимальный срок за такие дела. Поместили на зону общего режима, устроенную как раз для таких заслуженных людей, искупающих старые грехи. Говорят, заключенные на этой зоне пользуются почти всеми правами и удовольствиями доступными для свободных граждан. Включая отпуск с заграничным паспортом во внутреннем кармане.

С истечением нулевых, с изменением духа времени Бердыев сделался ненужным, неудобным для власти. Если не кровавым подтеком, то мутным пятном. Казань взвалила на себя Универсиаду, заручилась поддержкой Центра, показала себя иностранным гостям. Гости, в общем, не разочарованы: Казань занимает четвертое место в России по обьему иностранных инвестиций. Ну да. В общем, как ни смотри – 3-4-й город страны. А тут Бердыев с этими странными трансферами, с этими письмами от агентов.

Да и не в иностранных гостях дело. В Казани стоит готовым 45-тысячный стадион. Чем заманить людей на него? В нынешнем «Рубине» все недружелюбно зрителю. Начиная от манеры игры, кончая режимом секретного предприятия, в котором продолжает жить обьединение людей, призванное развлекать публику. В общем, трудно представить себе человека, который бы так противоречил тому, куда стремится сегодня Казань.

Вам жалко Курбана Бердыева? А я восхищаюсь Шаймиевым. Той внутренней работой, которую он проделал. Вот, казалось, почему делать исключение для IKEA. Можно поступить с IKEA так же, как со всеми. Но Шаймиев понимает, что общие правила нельзя применять к этой компании. В результате никаких взяток, наездов, откатов. IKEA появилась в Казани, как она могла появиться в Швейцарии. И даже быстрее. И вот итог, отрывок из мемуаров гендиректора IKEA в России Леннарта Дальгрена: «Когда я вспоминаю Казань, я не могу отогнать от себя мысли о том, что вся Россия могла бы быть такой же открытой, активной и динамичной. Почему в других регионах чиновники не делают все возможное, чтобы превратить Россию в самую привлекательную для инвестиций страну в мире?».

Способность мыслить непредвзято и задавать себе самые неудобные вопросы. Отвечать на них не так, как хочется. Меняться. Ничего этого не умел Бердыев. А тренер-то хороший, спору нет. Лучший наш тренер нулевых.

Вчера, читая детям «Шляпу волшебника» Туве Янссон, я наткнулся вот на какой абзац, после чего и решил написать эту заметку: «Рубин был изменчив, как море. Он был то сплошной свет, и розовый отблеск реял над ним – совсем как над заснеженной вершиной при восходе солнца, то вдруг метал из своей глубины темно-красный пламень. А то вдруг делался как черный тюльпан с лучиками-тычинками». В сущности, это идеальное описание того, чем НЕ БЫЛ «Рубин» при Бердыеве.

Фото: РИА Новости/Максим Богодвид

logoКурбан Бердыев
logoРубин
Минтимер Шаймиев