15 мин.

Страшные картинки из Сочи: из жизни охранников, «бомбил» и волонтеров

225

Блог «Хорошие тексты» публикует впечатления экс-главного редактора радио «Спорт» Николая Яременко от командировок в столицу зимней Олимпиады-2014.

Фото: Fotobank/Getty Images/Sasha Mordovets

Тотальная подозрительность, поиск потенциальных врагов везде и во всем – вот что сопровождает разного рода брифинги для прессы и экскурсии на готовящиеся встретить Олимпиаду объекты.

Дорога от отеля, расположенного в самом центре Красной поляны, до экстрим-парка, куда мы поехали в первую очередь, заняла примерно 25 минут. Но в итоге из автобуса никому выйти не дали:

– Здесь есть иностранцы? – недовольно буркнул человек в штатском. – Могли бы и не приезжать. Никому выходить не разрешаю.

В итоге знакомство с фристайл-центром и сноуборд-парком ограничилось 10-минутной лекцией менеджера объектов и близким знакомством с его картой, разложенной прямо на внутренней части автобусного лобового стекла.

Собственно, снаружи и смотреть особо было нечего – хаотически расположенные кучи земли полностью закрывали вид на будущее пристанище поклонников экстремальных видов. Пара недостроенных сооружений непонятного пока предназначения, повсеместно лежащие трубы и обязательные трактора и грузовики, уныло мокнущие под дождем.

Автобус развернулся и направился к следующей остановке – Центру санного спорта «Санки». Любое передвижение здесь, что на объектах прибрежного кластера, что в горах – это постоянное преодоление различных шлагбаумов. Они, эти шлагбаумы, везде. Ощущение, что их больше, чем самих объектов, в несколько раз. К иным отдельно взятым объектам надо преодолеть бессмысленную череду из трех-четырех КПП.

Охранные КПП в Сочи просто повсюду. Охранник – такая же наиболее часто встречающаяся профессия в сегодняшнем Сочи, как строитель. Впечатление, что если бы все охранники взяли лопаты и кирпичи и пришли бы на помощь строителям, все давно уже построили бы. Но открывать и закрывать шлагбаум, а чаще грозно «не пущать» – работа, которую они выполняют с таким рвением, словно без этого Олимпиады вообще не случится.

На въезде в «Санки» автобусы останавливаются надолго. Говорить о том, что что-то несогласованно, не приходится: списки отправляющихся на объект, где, кстати, уже вовсю проходят тренировки, составлялись, под предлогом дополнительных усиленных мер безопасности, еще дня за два. Гостей здесь ждали, но изображать приветливость – не главная задача серых людей в штатском. С их точки зрения, чем дольше ты заставляешься мариноваться людей в нелепом ожидании, тем лучше для решения вопросов безопасности.

Наконец, спустя чуть ли не полчаса в салоне автобуса нарисовывается малоулыбчивый молодой человек, который сообщает, что сейчас будет изучать у каждого аккредитацию.

– Но ведь эти аккредитации выданы нам после такого количества справок и анкет, сколько мы не пишем нигде и никогда. Зачем их снова проверять? – возмущается австралийский журналист. – Мы же работать сюда приехали…

Спецслужбист молча и медленно подошел к австралийцу и попросил аккредитацию. С ней он спустился из автобуса в какую-то металлическую будку, откуда не появлялся минут десять. Наконец, он вернулся уже без аккредитации:

– К сожалению, имеющихся у Вас документов не хватает для проезда за шлагбаум, – сказал он тихо и спокойно обескураженному журналисту. – Я вынужден попросить Вас покинуть автобус.

Половина сидевших в салоне автобуса провожала несчастного сочувствующими взглядами. В салоне повисла гнетущая тишина. Никто больше произнести ни слова не решился. Журналиста препроводили все в ту же железную будку. Через минут пять шлагбаум открылся, автобус тронулся вперед. Коллеги судорожно прижали свои аккредитационные карточки к груди и облегченно перевели дух.

Но буквально через пять минут всех ожидал второй барьер, гораздо более серьезный. Пропускной пункт, оборудованный самыми современными рамками металлодетекторов и добрым десятком стражей порядка, остановил еще нескольких коллег, не имевших спецаккредитации именно на посещение санно-бобслейной трассы. При этом накануне, в первый день работы форума, никто никому не пояснял, что помимо аккредитаций с пометкой «везде» надо обзавестись еще некой спецаккредитацией.

Персонал местного варианта таможни по-английски практически не говорил, однако досматривал тщательно и замечательно пользовался жестами. Фотоаппараты и камеры разрешали пронести только после того, как журналисты демонстрировали, что они действительно включаются.

Когда один из журналистов по привычке снимать все и вся сфотографировал (видимо, на память) девушку-эксперта по включению и выключению техники, его тоже попросили вернуться в автобус и с группой дальше не передвигаться.

Вид самой трассы вызвал среди коллег настоящий восторг. Вероятно, все дело было в том, что впервые за несколько часов такой бессмысленной и унижающей человеческое достоинство поездки взору предстало нечто осязаемо-олимпийское и не нарисованное на карте. Но, к неудовольствию практически всех журналистов, на территории Центра санного спорта  они провели куда меньше времени, чем ушло на проверку их состоятельности. В течение 10 минут, за время которых очередной представитель объекта все рассказал и показал на вездесущей карте, удалось увидеть финиш нескольких саночников и полюбоваться замечательным горами, видами, открывающимися с площадки для взвешивания. После чего всех вежливо рассадили по местам и вывезли за пределы объекта. Неясно, с чем была связана столь негостеприимная политика, ведь осмотр готового объекта «в действии» — как раз то, за чем многие из представителей прессы сюда и приехали.

Напряжение нарастало. Едва все погрузились в автобусы, представитель Австралии довольно настойчиво, хотя и в «режиме» шутки потребовал объяснить, что же случилось с его соотечественником, депортированным на первом КПП. Гид торжественно пообещал австралийцу вернуть товарища и обещание выполнил: при обратном проезде через шлагбаум член группы вернулся на борт целым и невредимым.

Неужели представители Оргкомитета «Сочи-2014» или так называемые «силовики» не понимают, что не технико-эксплуатационные характеристики санно-бобслейных трасс будут определять тональность репортажей и общее отношение ко всему, что происходит в Сочи, а именно подобным образом организованные экскурсии?

Жилу критицизма искать не нужно у иностранных журналистов. Критика просто рвалась наружу все последующие дни:

– Чудовищный у вас бардак! – говорит Эса Лилье из главной финской газеты «Хельсингин Саномат», отогреваясь и приходя в себя в уютном ресторане отеля «Парк Инн».

– А в чем именно?

– Нескончаемая строительная техника на дорогах – это еще ладно. Разве может быть иначе, когда работы ведутся круглые сутки десятками тысяч людей? Но почему у вас непролазная бетонная жижа под ногами везде? Даже там, где строительства нет? Сочинская грязь – вот это, действительно, ошарашивает.

И Эса, и другие журналисты не могут отойти от еще одного «очарования» олимпийской столицы – полузаброшенного кладбища в центре Олимпийского парка. Одни рассуждают, что кладбище можно было бы перенести, тем более что «это было бы нормально по вашим законам». Другие с удовлетворением отмечают, что разум, слава богу, возобладал, и покойников оставили на месте. Но все сходятся в одном: неужто нельзя было спроектировать Олимпийский парк таким образом, чтобы он не включил в свой состав этот, отнюдь не самый лучший аттракцион?

***

Многие из нас бывали в Сочи в 70-е, 80-е, кто-то в 90-е. Потом, когда появилась возможность ездить за границу, мы быстро распробовали, что, где и почем. И быстро поняли, что Сочи и стоит дороже любого турецкого или египетского курорта, и уровень сервиса не в пример здесь ниже. Поэтому, когда спустя несколько лет у каждого из нас теперь возникнет желание или появится необходимость побывать снова в столице российских субтропиков, многое можно будет сравнить. Что-то стало блестеть, что-то стало возвышаться над городом. На деле же изменилось немногое. В новом, еще не до конца достроенном аэропорту, нас, как и раньше, встречают навязчивые таксисты и «бомбилы».

В здании аэропорта жарко и душно. В туалете специфический запах советских времен, на полу вода, крючков для одежды в кабинках нет. Поток прилетевших пассажиров пересекается с теми, кто улетает, на очень узком пространстве. Машины запаркованы даже на пешеходных переходах, но полицейских, которых здесь, по-моему, сверх меры, это не волнует.

Пытаемся выехать из аэропорта на автобусе. Впереди – традиционная сочинская пробка. Наш водитель вместе с другими мужиками берут руками неправильно припаркованную машину и переносят ее в сторону. Представил, сколько машин придется перенести на руках спортсменам и гостям во время Олимпиады. Один из журналистов даже удачно пошутил: может, после этого в олимпийской программе появится новый вид спорта?

Описание у каждого из журналистов сходно: «До центра города едем полтора часа. Возле морского порта машины припаркованы не только слева и справа, где стоянка запрещена, но и просто брошены посредине дороги. Наряд ДПС, расположившийся рядом, видимо уже привык к этому. В центре — пробки на каждом светофоре, которые только желтым и подмигивают. Наш водитель опять не может проехать, выходит и руками привычно отодвигает забор. Теперь я понимаю, что «ручное управление», которое осуществляет руководство нашей страны, надо понимать буквально, а не метафорически», – живописует один из коллег.

Пожалуй, все самые неприятные моменты у всех приезжающих сегодня в Сочи, в той или иной степени оказываются связаны с дорогой. От аэропорта у гостей города на данный момент есть два варианта добраться, к примеру, до комплекса «Роза Хутор». Либо взять такси и потратить на это удовольствие не меньше 2000 рублей, либо воспользоваться общественным транспортом. Только тогда надо быть готовым к тому, что ехать придется вместе с не совсем уж опрятными, точно не чистыми и уж никак не благоухающими рабочими, которые то и дело курсируют из Красной Поляны в Адлер.

Собственно, ничего страшного во втором варианте нет, многие из коллег его на себе испробовали. Одно удручает: очень трудно дышать, когда в автобусе нет ни сантиметра свободного пространства, а вы еще застряли в пробке. А заторы на горной дороге — дело обычное, такси также не способно тебя уберечь от них. В принципе, до местечка Эсто-Садок, где располагаются гостиницы для журналистов, можно добраться за час, но это если без всяких дорожных приключений.

Я побывал на одном из тестовых соревнований и могу рассказать, сколько сложен оказался здешний маршрут с пересадками: сначала долгий путь до старой канатной дороги, расположенной рядом с гостиницей под горделивым именем «Гранд Отель Поляна». Потом путь на «канатке» до площадки Псехако. Здесь – сложный пересадочный узел, в котором не сразу получается разобраться. Если нужно на биатлонный стадион, надо ждать микроавтобус. Если надо на трассу для лыжников, то ждешь автобус до деревни, где живут спортсмены, а там уже пересаживаешься на снегоходы. Все это, конечно, очень весело и разнообразно, но любому здравомыслящему человеку понятно, что тут над логистикой надо еще работать и работать. Очевидно, что людской поток через полгода будет гораздо мощнее.

Когда в очередной раз были назначены ответственные за финансирование тех или иных олимпийских объектов, компании, одно имя которой вызывает идиосинкразию у всего российского люда и чей офис находится на улице Наметкина, поручили построить дорогу в горы, которая будет выдерживать многотонные грузовики. Дело даже не в том, с каким скарбом прилетят туда команды. Элементарная ПТСка для телевизионщиков тоже должна подняться с несколькими тоннами грузов (а на деле – несколько таких ПТСок). Журналисты одного из центральных телеканалов рассказывали, как в марте 2013-го года проводили трансляцию тестовых соревнований. Телевизионщикам пришлось поставить ПТСки внизу, у моря, а полтора километра кабеля вверх, раскручивая, поднимал вертолёт. В итоге трансляцию кое-как удалось спасти. А газпромовский топ-менеджмент потом отрапортовал «простому болельщику»: вот видите, какая хорошая «картинка». Так может и не надо дорогую дорогу строить?

Журналистам придется на Олимпиаде совсем не сладко. Никто не говорит, что о них не думали. Но вот точно мало думали о специфике их работы. Так, неподалеку от трибун лыжного комплекса расположена так называемая зона отдыха журналистов, где можно выпить кофе, там же расположены столики для работы. По сути, это небольшой шатер, в котором может поместиться не более 25-30 человек. Если бы он служил лишь зоной отдыха, это было бы замечательно, но когда нужно написать срочную заметку, а все места заняты, сталкиваешься с практически непреодолимой проблемой. И пока никто не обещает, что во время олимпийских стартов таких шатров будет несколько. Мало кто подумал из организаторов, что журналисты здесь не столько на отдыхе, сколько на работе. И им либо несколько подобных шатров нужно, либо более рационально организованные пресс-центры. Здесь же путь от главного пресс-центра до микст-зоны, расположенной прямо на выходе с лыжной трассы, занимает более получаса. Кому это пришло в голову, не очень понятно.

Самое курьезное, что и пресс-конференции по окончании соревнований проходят в большом пресс-центре. При этом спортсменов сразу после гонки отвозят туда на снегоходах. Таким образом, журналисты должны либо дневать и ночевать в пресс-центре, лишив себя возможности посещать соревнования, либо работать на соревнованиях, но лишать свои редакции одной из главных составляющих – «синхронов», живых эмоций победителей. Ясно, что журналисты, работающие на трассе, просто физически не успевают добраться до пресс-центра в биатлонном комплексе. Когда они туда приезжали, пресс-конференции уже заканчивались.

Страдала логистика на всех тестовых соревнованиях не только в том, что касалось журналистов – о спортсменах тоже, похоже, думали далеко не в первую очередь. Конечно, для Сочи этап лыжного Кубка мира был лишь подготовкой к Олимпиаде. Но, как ни крути, это все-таки этап мирового Кубка, соревнование, которое по определению должно быть высочайшего уровня. Однако организаторы составили расписание таким образом, что во время борьбы спринтеров они делали минимальные паузы между забегами, из-за чего спортсмены просто не успевали перевести дух. Пытаясь освободиться поскорее, организаторы забирали лыжников на допинг-контроль, чтобы потом тут же отправить их на пресс-конференцию. Хотя давно известно, что главное общение происходит в микст-зоне. На него же, в итоге, отводилось не более двух минут. Причем за эти две минуты порой крайне сложно было найти нужного спортсмена. Хотелось бы, чтобы расписание составлялось таким образом, что все участники процесса будут довольны, а не только организаторы. Эти далекие от спорта люди должны понять, что соревнования они проводят не для себя.

***

Во время тестовых соревнований, которые активно добивали сочинскую инфраструктуру в начале 2013 года, удалось побеседовать с волонтерами. Ясно, что это особая категория людей. Они изначально все здесь любят, им по определению просто все здесь нравится. Для них поучаствовать в любых околоолимпийских мероприятиях – в радость. Теперь они надеются попасть на саму Олимпиаду. Но даже у этих позитивных персонажей есть свой – и немалый! – набор претензий к организаторам. В первую очередь это касается обмундирования. Практически никто не смог получить одежду по размерам. Штаны, куртки на 3-4 размера больше нужного — это стало нормой.

Но с обувью была и вовсе беда. Девушка, только что получившая обувь, стоит в растерянности:

– Вы знаете, я же написала, что у меня 37-й размер ноги. А мне выдали обувь 40-го…

– Девушка, вы сюда отдыхать приехали или что? Я понимаю, если за свои деньги покупали бы. А вам всем бесплатно дают. Ну, нет у меня 37-го, нет. Не нравится 40-й размер – могу дать 41-й. Других вариантов все равно нет. Кто ж Вас такую в волонтеры определил? У меня для волонтеров только 40-й и 41-й. Тут одна вообще с 36-м размером приходила, мы и ей дали 40-й…

Видимо, рассчитывали на волонтеров-баскетболисток! А что? Думали, наверное, эти профнепригодные мечтатели о спорте, рисовали в своих мечтах длинноногих баскетболисток. У них-то явно не 36-й размер…

Это посмеяться можно, листая книгу на досуге. А когда вам дадут обувь на три-четыре размера больше? Были вопросы и по качеству питания, но это уже мелочи. Несмотря на то что соревнования и по лыжам, и по двоеборью проходили в горах, проживали волонтеры в Адлере. Да, недалеко от моря, прекрасно, но они ж не купаться и загорать сюда приехали. Почему-то об этом мало кто подумал. В итоге каждый день приходилось вставать ни свет, ни заря и ехать на автобусах наверх. А потом еще по вечерам сквозь пробки вниз… Впрочем, в данном вопросе вряд ли что-то можно изменить. Банально мест в гостиницах не хватит, чтобы всех поселить на Красной Поляне. Опять никудышная логистика.

Видимо, разворовали денег столько, что даже банальное правило – готовить волонтеров (уже среди отобранных в своих регионах кандидатов) на той территории, где им предстоит работать – оказалось забытым. Впервые в олимпийской истории тренинги решено было проводить не только в городе-организаторе, а по всей стране: прямо в тех же 26 центрах, где волонтеров набирали. Чем это обернется на практике, можно будет только гадать.

В Лондоне многие жаловались на организацию работы волонтеров: тут не пустили журналистов туда, куда положено, здесь что-то учудили… Но все сходились в одном: олимпийские объекты и вообще все, что связано с географией – знали блестяще. На любом вокзале, на любой станции метро – абсолютно везде они готовы были тебе помочь, объяснить, показать дорогу. Они прекрасно ориентировались и готовы были сориентировать тебя. А почему? Потому что они готовились не где-нибудь, а именно в Лондоне, они уже пропустили эту Олимпиаду и эту олимпийскую столицу насквозь через себя бесчисленное количество раз. Даже если они приехали из маленького валлийского или шотландского городка, они стали за те полгода-год подготовки насквозь лондонцами. А как, спрашивается, пропустить через себя Сочи, если подготовка идет в 17 городах от Владивостока до Москвы и Санкт-Петербурга? Даже многие из кандидатов, отобранных уже в самом олимпийском регионе, готовятся к Олимпиаде вовсе не в Сочи, а в Краснодаре – разве это не бред?

Но волонтеры не ропщут. Наш народ вообще готов терпеть многое. Он выбирался в волонтеры не потому, что разделяет олимпийские идеалы – надо просто куда-то выбраться, куда-то вырваться из атмосферы беспросветности и безнадеги, которая сопровождает жизнь у себя дома.

Даже в бравурных описаниях волонтерского быта нет-нет да и проскользнет эта тема. Цитирую одну из таких публикаций – из издания Publicpost.ru:

«Супруги Рантик и Елена Фудаевы приехали из города Волжска в республике Марий-Эл. Они собираются работать на Паралимпийских играх. Фудаевы жалуются, что в их родном городе нет никаких развлечений, даже кинотеатра. В Сочи они надеются гулять, ходить по магазинам и в кино.

— Сначала я подумала, а что я смогу делать, но мне сказали, что смогу и люди там нужны, — рассказала Елена. — Изначально я боялась трудностей, но на самом деле соревнования спортсменов на колясках заряжают позитивом. Им же намного сложнее, чем обычным спортсменам».

Да, помощь в проведении Паралимпийских игр – это выглядит, конечно, красиво и благородно. Вот только слова «волонтера Елены» вряд ли убедят кого-то в том, что всё пройдет гладко. Она боялась трудностей, но «зарядилась позитивом». Она зритель? Она болельщик? Или волонтер? При всем том, что указанный, совершенно незнакомый нам человек, допускаю, скорее всего добр, искренен и глубоко порядочен, но разве это основополагающие качества при подборе кандидатов? Особенно тех, кто «надеется в Сочи гулять».

Проблемы с волонтёрами обнаружились уже на тестовых соревнованиях. Вот как описывал будни комплекса «Лаура» один из журналистов:

– Первый сюрприз, со знаком минус, – волонтеры, больше мешавшие, чем помогавшие. Мешавшие, хочется верить, не по злобе, а от непонимания сути своей работы. Волонтеры занимали подъемники, предназначенные для прессы, разговаривали порой грубовато, не могли ответить на простые вопросы о трассе. Симон Фуркад на этапе Кубка мира по биатлону говорил, что они и автографы клянчили немилосердно. Одни волонтеры и пары слов не могли связать на английском, другие – напротив, злоупотребляли странными англицизмами вроде «нэйминга» и «тайминга».

Автор: Николай Яременко, экс-главный редактор радио «Спорт»

Текст опубликован в блоге на сайте «Эха Москвы»

logoСочи-2014