Йенс Демельт: Пока никому после моих тренировок хуже не стало
В этой квартире нога журналиста не то что ступала, а успела прилично наследить. Предыдущий жилец был похвально общителен и гостеприимен. Предыдущим жильцом был Ренан Брессан. Теперь его сменил физиотерапевт БАТЭ Йенс Демельт. Немец приглашает нас на кухню, где первым на глаза попадается диск Юрия Шатунова.
— Герр Демельт, Шатунов?..
— А мне нравится :). Знаю много его песен. Допустим, «Дождь», «Белые розы». Знаете, у меня вообще много русских друзей. Два года назад я праздновал день рождения. Пригласил 60 гостей. У 44 из них был русский бэкграунд.
— Правда, что у вашей девушки русское имя?
— Да. Ее зовут Таня. Но она немка. В Германии многих женщин зовут Танями. Не очень-то русское имя, как по мне.
— Окей. Давайте о другом. Как так вышло, что вы вернулись в Беларусь?
— В свое время я помогал вашей национальной сборной, которую возглавлял Бернд Штанге. Тогда же мы и познакомились с Виктором Гончаренко. Он часто посещал занятия сборной, что-то подмечал для себя. Виктор выглядел очень дружелюбным и открытым человеком. Мне это понравилось: ведь не все белорусы настроены позитивно по отношению к иностранцам. Гончаренко же интересовался моей работой, видел, что я делаю все на 100 процентов. Ему не было важно, какой у меня паспорт. И вот прошедшей зимой поступил звонок от Саши Глеба: «Йенс, мы едем в Турцию на сбор, ты не хочешь присоединиться?»
— Вы были знакомы?
— Конечно. Вместе работали в «Штутгарте». Ясное дело, Саша не сам инициировал наш разговор. Его попросил Виктор Гончаренко. Я согласился на предложение БАТЭ. Мы встретились с испанскими физиотерапевтами и их переводчиком Русланом Зубиком. Очень хорошо пообщались. Действительно, получилась полезная беседа. Было заметно, что испанцы работают очень профессионально. Плюс мне понравилась командная дисциплина и общий настрой. Если клуб поднялся на определенный уровень и хочет сделать себя еще лучше, это здорово. Я согласился на работу.
— Изначально вы должны были заменить испанцев?
— Нет-нет. Предполагалось, что мы составим команду физиотерапевтов из трех специалистов. Но Пепе очень хотелось уехать. Никто его не заставлял. И вот перед вторым сбором Верчили расстался с БАТЭ. Дани последовал за ним.
— При этом у вас уже имелся опыт работы с клубом из бывшего СССР.
— Провел некоторое время в московском «Локомотиве». Это был хороший опыт. Да, некоторые вещи мне не понравились, но я стараюсь концентрироваться на позитиве. Серьезно, в любой стране можно чему-то научиться. Это очень интересно.
— Какой опыт вы получили в Москве?
— Мне очень нравится хороший микроклимат, командный дух. Это характерно не только для российских клубов, но и для БАТЭ. Игроки и тренеры умеют чувствовать один одного. Отношения более теплые, чем в немецких командах. Какие-то более семейные, что ли. В Германии игроки заканчивают тренировку и едут по домам. Такой семейной территории, как база, не существует. Есть заезд в отель перед матчами — и ничего больше. То есть сбор, ночевка в гостинице, игра — и по домам.
— А где тренируются игроки немецких команд?
— В том же «Штутгарте» комплекс тренировочных полей находится возле стадиона. В БАТЭ же есть база, где игроки могут общаться помимо работы. Мы проводим время в Дудинке, становимся ближе. Находятся общие увлечения. Я, допустим, люблю музыку. Ребята по этому поводу называют меня DJ Шрек :). Я считаю музыку очень важной частью своей жизни. Ребята приходят ко мне в номер послушать что-то, иногда я иду в гости. Это интересно. В Германии что-то подобное трудно представить. Игроки заселяются в отель. Да, если есть желание, ты можешь сходить к кому-нибудь в гости. Но обычно такое не практикуется. Футболисты если и пересекаются, то в массажной комнате.
— Вы действительно серьезно увлекаетесь музыкой?
— О, да.
— Говорят, ходили на минский концерт DepecheMode.
— Да-да-да. Мне вообще всякая музыка нравится, кроме растаманских мотивов :).
Техно, рок, R’n’B. На моем iPad есть все. Фил Коллинз, Depeche Mode — очень здорово. Понимаете, вот я люблю сыр. Но я же не буду есть его каждый день. То же самое происходит и с музыкой. Если сегодня мне хочется слушать рок, а завтра захочется поп, это нормально. На базе есть система, иногда диджеем выступаю я. Когда делаю массаж, ребята слушают мою музыку. В принципе, у них и выбора нет :).
— А кто назвал вас Шреком?
— Володя Евсюк. Он работал администратором сборной Беларуси.
— Вы не обижаетесь, когда вас так называют?
— Нет проблем. Люблю юмор. Для меня важно умение шутить над собой: это показатель психического здоровья. Не хочу как-то критиковать белорусов, знаю, это культура, ее особенности и проявления, но некоторые вещи мне все же непонятны.
— Например?
— Я прихожу в магазин. Говорю на кассе: «Доброе утро». В ответ — тишина.
— Так и есть.
— В Германии даже в самом маленьком магазине тебя поприветствуют… Кстати, по прошествии некоторого времени со мной начали здороваться в Беларуси. Когда работники магазина узнали, что я причастен к БАТЭ, стали вежливее :). Странно. Вот еще пример. Последние две недели усиленно восстанавливали Илью Алексиевича после травмы. Утром и вечером бегали по Уручью. Кстати, закончим с вами общаться, отправлюсь на пробежку. Так вот, мы добирались с Ильей на спортивную площадку. Там пересекались с одним и тем же мужчиной. Каждый день. Говорили ему: «Доброе утро». А он вообще никак не реагировал. Илья стоял от него в метре около турника, а человек молчал…
— Какие еще вещи вас удивляют?
— Понимаете, в чем дело. Многие люди меня спрашивают: «Почему ты поехал в Беларусь?» И моя девушка задавала мне тот же вопрос, когда я решил согласиться на предложение АБФФ. Поначалу она даже не хотела приезжать сюда, чтобы проведать меня. Но теперь, я серьезно, страна ей нравится. И ее сыновьям — тоже. Место-то приятное. Очень отличается от Германии — и это интересно.
— Что до Германии, то тут все ясно. Существуют ли для вас отличия Минска от Москвы?
— Пуф… Разница тотальная. Не хочу в чем-то обвинять москвичей, но, как по мне, минчане намного дружелюбнее к иностранцам. Помню, в Москве я не мог отыскать нужное здание. Оказалось, оно было напротив. Я просил помощи у прохожих. В итоге так и не дождался ее. Спросил у полицейского, он указал на здание, которое я искал. Потратил кучу времени… Минчане мне нравятся больше. К тому же в вашей столице спокойнее. Москва в движении все 24 часа. Это не по мне.
— Что еще скажете о Минске?
— В любой стране есть что-то хорошее и что-то плохое. Минск — чистое место. Вы, наверное, слышали подобное уже тысячу раз. Но суть не в этом. Люди стараются поддерживать эту чистоту — вот, что главное. Хотя в то же время я не очень люблю ходить по Уручью в темное время суток. Пару раз бегал по парку и замечал людей на лавках, которые пили алкоголь. Им хочется каких-то драк, приключений. Crazy. Это для меня странно. Моя девушка, будучи в Минске, хотела отправиться на пробежку, я не позволил ей сделать это в одиночку. Побежали вместе.
— Говорят, вы вообще не пьете.
— Да. Произошла одна история в моей юности.
— Расскажите.
— Мне было 16 лет. Получил алкогольное отравление. Намешали пива с коньяком. Как же мне было плохо… 2,6 промилле. За один день я начал и завершил свою алкогольную карьеру. Вообще пить много — плохо. Никому не советую.
***
— Как вы вообще попали в спорт?
— Оба моих брата были профессиональными арбитрами. Один стал ассистентом рефери ФИФА, другой работал во второй бундеслиге. Ясное дело, я мечтал о спорте. В детстве неплохо играл, задумывался о профессиональной карьере. Но не сложилось. Впоследствии по окончании учебы брат помог мне устроиться в «Штутгарт». Весьма ценный опыт. Но мне не хотелось стоять на месте. В 2004-м открылся наш реабилитационный центр в Штутгарте. В нынешнем году клинике исполнилось десять лет. Изначально я был совладельцем, но последние пять лет реабилитационный центр полностью в моей собственности. Мы сотрудничаем с национальной сборной Германии по прыжкам на батуте — когда-то я входил в штаб этой команды. Еще с футбольной ассоциацией Вюртемберга, одной из лучших ассоциаций страны. Есть контакты и с гандболистами.
— А почему у вас не получилось заиграть?
— Я постепенно развивался, перебрался из юношеского футбола в профессиональный, стал выступать в четвертом дивизионе. Но затем попал в автомобильную аварию. Мне было то ли 21, то ли 22. В итоге жизнь связала меня с медициной. В девятом классе немецкие школьники должны проходить практику. Мой отец тогда был серьезно болен, и я проводил много времени в госпитале. Потому во время практики решил заняться физиотерапией. Соответствующее образование получил много позже.
— В 28 лет.
— Да.
— А чем вы занимались до того?
— Выучился на технического инженера. Кажется, в Беларуси нет такой специальности. Есть фабрика. Есть станки. И есть человек, который о них заботится, — технический инженер. Этим я и занимался. Специализация — «Индустриальная механика». Еще я учился торговле. То есть имею три высших образования. Третье связано с физиотерапией. Этот диплом я получил в Страсбурге. Учеба происходила на территории Германии и Франции.
— Надо понимать, требовала знания языка.
— Я знаю французский — могу говорить бегло. Изучал его в гимназии и укрепил знания, пока проходил практику в Страсбурге. Если актуализировать опыт, быстро все вспомню. Еще немного знаю итальянский. Это связано с медицинскими терминами, которые в основном латинские. Учу русский. Вот с вами говорю по-английски.
— Кто из игроков БАТЭ говорит по-английски?
— С Сашей Глебом мы говорим по-немецки. Но если находимся в компании, стараемся переходить на английский. Ребята понимают. К тому же невежливо в присутствии других людей общаться на неизвестном им языке. Миша Сиваков немного говорит по-английски, Дима Мозолевский, Паша Нехайчик, Максим Володько, Денис Поляков. Если мне что-то нужно объяснить по-русски, я делаю это. Но, понятно, с ошибками.
— Ребята подначивают?
— Иногда, но меня это не очень волнует. Отвечаю: «Нет проблем, давайте общаться на немецком или английском. Но вы говорите только по-русски и чувствуете себя в своей стране богами :)». А вообще у меня нет никаких проблем по этому поводу. И с ребятами мы относимся друг к другу с максимальным уважением. Все в БАТЭ ценят мой труд, я отвечаю тем же. Плюс мы много шутим — нельзя же быть серьезным 24 часа. Я считаю, без смеха не будет успеха.
— Правда, что вы были как-то связаны с хоккеем?
— Мой брат, тот, который работал ассистентом рефери ФИФА, после завершения карьеры стал мэром небольшого городка Хюгельсайм — шесть-семь-восемь тысяч населения. Как-то он попросил заняться местной хоккейной командой. Я согласился, проработал три-четыре года. Кстати, в Минске иногда посещаю матчи. Мне нравится.
— Ездить каждый день в Дудинку — тоже?
— Да. Кстати, тут нужно внести объяснения. Мне кажется, не все понимают, чем я занимаюсь. Физиотерапевт — не самая распространенная профессия в вашей стране. Процессы образования в Беларуси и Германии отличаются. Допустим, в Беларуси нужно сперва выучиться на доктора, а потом при желании получить навыки физиотерапевта. В Германии же врач — более элитная профессия. Сперва вы учитесь на физиотерапевта, а уже после — на врача.
— Так чем вы занимаетесь?
— Среди прочего, забочусь о травмированных игроках. Последнее серьезное повреждение в команде получил Алексиевич. Я забрал Илью с поля в Гомеле, поставил диагноз и решил, что делать дальше. Мы отправили его в Германию на два дня. Не хочу как-то критиковать белорусских врачей, но у немцев больше опыта в спортивной медицине. К тому же ответственность за лечение игрока ложится на меня, и я имею право выбирать способы восстановления. Я привык работать с немецкими врачами. Белорусским диагнозам верю не всегда. Хватало негативных примеров.
— И что вы делали с Алексиевичем?
— Работали персонально. Каждое утро встречались в 7:45 в Уручье и бегали кроссы. Я разработал программу восстановления, которая предполагала нагрузку в зале. После утреннего занятия ехали в Дудинку. Там начинался триатлон — велосипед, дорожка, эллипс. По возвращении проводили еще и вечернюю тренировку. Суть моей работы состоит в постоянном контроле. Все-таки игрок не всегда способен заметить, что он не в порядке. Например, когда тот же Алексиевич только начал восстанавливаться, я спросил его: «Тебе кажется, ты правильно бегаешь?» — «Все нормально, 100 процентов». Дело в том, что есть нормальный ритм бега — раз-два. Он же из-за повреждения колена двигался с небольшой паузой — раз-пауза-два. И не замечал этого. В общем, мне не удавалось переубедить Илью. Позвал Багу на помощь: «Леха, посмотри, как он бежит». Леша с первого взгляда сказал, что Илья передвигается толчками. Теперь же все нормально. Просто при лечении очень важен сторонний взгляд.
— Окей, теперь в БАТЭ ни одного травмированного.
— Так и есть.
— И чем вы занимаетесь?
— Стретчингом команды, профилактической работой по упреждению травм и упражнениями на стабилизацию — пресс, спина. Ребятам не очень нравится, а мне — очень :). Просто некоторые белорусские игроки думают, что та же работа на стабилизацию им не нужна. Только вот футбол с каждым годом требует большей подготовленности. Больше мышц, больше силы, больше мощи, больше натренированности организма. Все мышцы должны быть в порядке. В том же «Штутгарте» ребята приходили на тренировки за час до их начала и отправлялись в тренажерный зал работать с большими весами. Понятное дело, по желанию. Все-таки некоторым людям больше нравится спать, чем качаться.
— То есть после окончания тренировки все игроки БАТЭ попадают к вам?
— Да. Понимаете, это немецкая ментальность — если ты хорош, нужно стать еще лучше, если ты лучший, все равно продолжай совершенствоваться. Мы проводим профилактику травм. Не все игроки это понимают, но с тем же Алексиевичем работать было приятно. Ты сказал — он сделал. Парень умеет трудиться и любит это дело.
Приведу вам еще один пример. Элементарное упражнение — отжимания. Говорю ребятам после тренировки, что нужно сделать подход с 25 повторениями. Пока они выполняют, хожу рядом и считаю про себя. Вижу, один начинает меня дурить. Говорю: «Ты сделал 18» — «Йенс, ты чего, 25». — «Я считал». Некоторым охота нарушать дисциплину. Но это нормально. Тем более я рядом, все контролирую. Правда, не надо думать, что я плохого мнения об игроках. Нет, я их очень уважаю. К тому же белорусы удивительно пунктуальны. В команде нет исключений. Если я сказал, что нужно быть в шесть часов, опоздания не случится. Это очень-очень-очень хорошо. Не знаю, как в других командах, но наши ребята пунктуальны. Вот только иногда приходится контролировать отжимания :).
— И кто пытается вас обмануть?
— Не скажу :). Понимаете, это уже переросло в форму забавы. К тому же игроки не могут быть одинаковыми. Если в твоем распоряжении команда из одних белых овец, хорошего коллектива не получится. Должны присутствовать чуть хулиганистые ребята, способные развеселить партнеров.
— Вы понимаете белорусский юмор?
— Некоторые вещи — да. И вообще в БАТЭ с юмором все порядке. Хватает ребят, которые любят посмеяться и повеселить других. К тому же главный тренер — очень открытый человек и сам ценит юмор. Игроки могут перекинуться шутками с ним. Мне интересно наблюдать со стороны. Это тот самый опыт, который дает пребывание в другой стране. Виктор всегда дружелюбно отвечает ребятам. Для меня это важно. Думаю, за счет своей открытости Гончаренко и удается выстраивать такие крепкие отношения со всеми игроками. Он очень хорошо чувствует ребят, их настроение. И вообще очень внимательно ко всему относится. На тренировке главный может посвятить упражнение слабым сторонам будущего соперника. Гончаренко очень дотошен при просмотрах матчей и вообще кажется мне футбольным фанатиком. Это здорово.
— Как вы контактируете с Гончаренко?
— Он подходит ко мне перед тренировкой и говорит о нагрузке, которую хотел бы дать команде. Это может быть либо стабилизация, либо работа в зале с серьезными весами. Мы общаемся каждый день. Виктор прислушивается ко мне. Это продуктивная работа.
— Правда, что с тех времен, как вы пришли в БАТЭ, игроки боятся травмироваться?
— Да :). Откуда вы знаете?
— Люди говорят.
— Я сейчас объясню. В БАТЭ намного проще быть здоровым. Мои тренировки очень тяжелые. Я признаю. Ребята порой реагируют: «Йенс, остановись, я больше не хочу с тобой работать, это дико трудно». Тут недалеко в парке есть подъем в горку. Метров сто, наверное, длиною. Алексиевич бегал в гору по 15 раз. Не надо думать, что я какой-то мучитель. Нет, я просто хочу помочь ребятам. Помню, в начале моей работы игроки жаловались, когда выполняли пресс: «Йенс, живот болит, хватит». Да, было больно. Но я знаю, какие нагрузки даю. С тем же Алексиевичем бегал все две недели его лечения. Делал все упражнения, которые выполнял Илья. Давал пример. Это не проблема. Но нужно помнить, что мне 45 лет. Да, по игровым составляющим мне до ребят, как до Луны, но в плане фитнеса я нахожусь с ними на одном уровне. И да, это правда — ребятам не хочется со мной тренироваться. Процесс сложный. Только нужно понимать, что эти тренировки не для меня, а для них. И вообще основной смысл работы — возвращение игрока в общую группу и поддержание оптимального состояния. Иногда после лечения ребята пребывают в лучшей форме, чем до получения травмы. Пока никому после моих тренировок хуже не стало.
— Покажете нам свой инструментарий?
— Пойдемте.
Перебираемся в зал, где стоит массажный стол и много всяких сумок. Да, чуть не забыл. В нашем распоряжении имеется игрок БАТЭ. Очень стеснительный. Прямо золотой призер Олимпиады по скромности:
— Йенс, может, не надо! Не надо меня фоткать! Не надо. Не-не-не. Йенс, не надо. Ну, зачем!
Демельт показывает шкалик с прозрачной жидкостью. Оказывается, это заморозка, которая распространяется очень тонкой струей.
— Очень жестокая штука, — предупреждает самый скромный футболист всея Беларуси.
— Ее температура — минус 23-24, — включается Демельт. — Можно использовать только на закрытых участках. Никаких ран, ссадин и кровотечений.
— Чем эта заморозка отличается от обычной? — рука начинает мерзнуть.
— Ну, смотрите. Жидкость, которую я нанес вам на руку, действует точечно. Обычная заморозка — это спрей в баллоне. У нее большая площадь покрытия. Если игрок получил удар конкретно в икру, мне не нужно морозить ему всю ногу. Требуется точечное воздействие. В Беларуси, кстати, такой штуки нет. Привожу из Германии.
Продолжаем путешествовать по нутру медицинской сумки.
— Капсикам.
— Зверомазь.
— Да. Это вот хирургические ножницы. Ими удобнее срезать тейпы. Один конец затупленный — я не могу в спешке поранить игрока. Если тейп очень тугой, он легко и быстро разрезается этими ножницами. Цак-цак-цак — и все готово.
— Все, что вам нужно для работы, привозится из Германии?
— Не все. Да, многие вещи куплены в Германии. Они дороже, но лучше по качеству. Правда, что-то приобретается в Беларуси. Биофриз, допустим, здесь дешевле. Те же кинезио-тейпы можно найти в Беларуси, но все-таки лучше привезти их из Германии.
— Кинезио-тейпы — это те голубые полоски, которые можно увидеть на футболистах во время матчей?
— Цвета могут быть совершенно любыми: черный, красный, зеленый, синий, как в нашем случае. Не в этом дело. Вся суть в умении пользоваться препаратами и прочими вещами. С этими полосками то же самое. Кинезио-тейпы полезны при мышечных растяжениях, ушибах. Они стягивают мышцы, фиксируют их. Когда нужна стабилизация, кинезио-тейпы очень выручают. Могу показать.
Самый скромный футболист современности соглашается попозировать коленом.
— Лица видно не будет.
— О, отлично :). Давай, Йенс.
— Он как рэбьйонок, — говорит Демельт по-русски.
Игрока укладывают на массажный стол коленом в камеру.
— Сперва я размечаю ему колено. Смотрите, вот чашечка.
Берем моток. Стоит он, кстати, примерно 14-15 евро. Делаем полоски нужной длины. Срезаем острые углы. Так тейп будет лучше держаться.
И теперь я аккуратно наклеиваю полоску. С одной стороны чашечки и с другой.
Нагрузка на колено становится меньшей.
— О назавтра мне тейп :), — реагирует футболист X.
— Он может провести с этим тейпом тренировку или игру.
— Что по ощущениям? — вопрос игроку.
— Смотри. Когда ты на травме и бьешь по мячу, чувствуется напряжение в мышце. А с этими полосками его почти нет. Тейпы поддерживают мышцы. Спина, шея, икры, предплечья — для всего подходит.
— Вы ведь не понимаете, что это по ощущениям? — интересуется Демельт.
— Не особо.
— Давайте руку. Левую. Вообще, суть не в наличии тейпа, а в умении его использовать.
— Объясняйте, что делаете.
— Представим, что у вас проблема с большим пальцем. Это актуально для вратарей. Палец нужно зафиксировать. Берем те же две полоски, правда, режем их уже по-другому.
Пока Йенс занят резкой, общаемся со скромником.
— Когда ты заговоришь?
— Это не мое.
— Тебе кажется.
— Да ну :). Я больше не нужен?
— Нет.
— Тогда я погнал?
— Давай.
Две полоски аккуратно обхватывают палец.
Тейп сделан. Не сидит мертво. Палец двигается, чувствуется его поддержка.
Если представить, что он выбит, то движения действительно даются проще.
— Волосы на ваших руках пострадают. Но это не мои проблемы :). Момент. Вы опускаете палец, но тейп возвращает его на место. Давайте еще один пример. Вот обычный пластырь. Я сделаю тейп с его помощью.
Палец перестает двигаться.
— Кинезио-тейпы очень хорошо тянутся.
Обычный же пластырь фиксирует намертво, — объясняет Демельт. — Давайте правую руку. Сейчас покажу абракадабру :).
Демельт тейпирует правую руку. Не только палец, всю кисть.
Достает заморозку. И распространяет ее по руке.
— И что?
— Сейчас.
Ждем чуть-чуть.
— Снимайте пластырь. Сами.
— Снова депиляция.
— Без проблем. Сегодня бесплатно :). Трудно, правда? Клей вступает в реакцию с заморозкой. Пластырь застывает, тейп твердеет. После заморозки может доходить почти до стадии гипса. Это более агрессивная фиксация. Иногда такие тейпы нужно делать вратарям. Они выбивают пальцы. Помогает хоккеистам, если есть проблемы. Просто, правда?
— Ну да.
— Потому я и говорю о технике. У вас могут быть лучшие инструменты в мире, но нужно уметь ими пользоваться. В этом вся суть.
— Понятно. В Германии у вас есть свой реабилитационный центр. Но при этом вы соглашаетесь на работу в другой стране.
— Люди работают и без меня. У нас команда из шести-семи сотрудников. Расписание приемов составлено на год вперед. Механизм запущен. Система работает. Да, мое отсутствие сказывается — люди звонят каждый день, консультируются. Но я никогда не упущу возможность получить новый опыт, и Беларусь предоставляет мне его. Единственная моя проблема состоит в том, что я скучаю по своей девушке и ее сыновьям. Очень тепло отношусь к ним. Но сейчас начался учебный год, Луис и Ники ходят в школу и не могут переехать в другую страну. Периодически они навещают меня, но я все равно скучаю.
— И чем занимаете нерабочее время?
— Учусь. Вот русский изучаю. Очень сложный язык. Правда, у меня есть хороший самоучитель. Загрузил приложение в iPhone. Есть еще каждодневное общение. Ребята из команды говорят — я улавливаю некоторые слова. Но проблема в том, что они не станут объяснять мне грамматику, произношение. Да и я не хочу никого напрягать. В общем, в нерабочее время мне есть чем заняться. Вот бегаю дважды в день — до и после тренировок команды. Стараюсь развиваться.
Текст: Никита Мелкозеров, фото: Дарья Бурякина, Goals.by
