«Это была игра-стратегия, и мной пожертвовали». Я — Златан. Часть тринадцатая
В блоге Forza Calcio авторский перевод тринадцатой части книги Златана Ибрагимовича «Jag Är Zlatan». В ней Златан изучает правила игры на трансферном рынке - и собирается войти в историю.
Я хотел, чтобы меня продали за рекордную сумму. Я хотел войти в историю
Одна игра идет на поле. Другая игра идет на трансферном рынке — и мне нравятся они обе, и я знаю в них немало трюков. Я знаю, когда нужно держать свой рот на замке, а когда нужно драться. Но я прошел в этом деле суровую школу. Вначале я не знал ничего, я был просто пацан, который хотел играть в футбол, и после той встречи в Ла Манге я долгое время не слышал ни слова об Аяксе.
Я отправился домой, и в те времена я кружил по улицам в мерседесе-кабриолете, в том, который мне дали во временное пользование, пока прибудет тот, что я заказал. Ехал, куда глаза глядели. Я просто катался по округе, чувствуя себя таким крутым чуваком, и у меня на заднем сиденье лежал маленький футбольный мяч, чтобя попрактиковаться в каких-нибудь движениях при случае. В общем, это был самый обычный день в Мальмо.
Оставалось всего несколько недель до начала сезона в Allsvenskan (высший дивизион Швеции), и я собирался играть в сборной U21 в Борасе, но в остальном всё было тихо. Я просто ездил на тренировки, страдал фигнёй, тусовался с приятелями и играл в видеоигры. И вот звонит телефон. Это был Хассе Борг. В этом не было ничего странного. Мы часто друг другу звонили. Но в этот раз его голос звучал иначе.«Ты очень занят?»- спросил он, и я не мог ему чётко ответить.«Но ты готов? Ты в состоянии прийти?»«Ну да. Что-то случилось?»«Они здесь»«Кто «они»?»«Аякс. Приезжай в отель Сент-Юрген . Мы тебя ждём»,- сказал он, и, конечно же, я покатил туда.
У отеля был припаркован Ягуар, и, естественно, у меня сердце колотилось. Я осознал, что за дела творятся сейчас, и я же сказал Хассе Боргу, что хотел быть проданным за рекордную сумму. Я хотел войти в историю. Был один шведский игрок, которого продали в Арсенал за 40 миллионов крон, это было очень много для тех времен. И был еще один норвежец по имени Джон Карью, за которого Валенсия заплатила 70 миллионов крон. Это был рекорд в Скандинавии, и я надеялся его побить. Но, Боже ты мой, мне же было 19 лет!
Непросто играть по-крупному, если у тебя на руках только мелкие фишки, и помните, мы же ходим в спортивных костюмах у себя на районе. Ну да, я пробовал одеваться по-другому, когда училсся в Богарсколан. Но теперь я снова был весь в Найке, в бейсблке, в общем, как назло. Когда я зашёл в Сент-Юрген, со мной поздоровался Йон Стен Ольсен, и, конечно же, я осознал, что всё это страшная тайна. Аякс — это корпорация, котирующаяся на бирже, они не хотели допустить утечку информации. Но я сразу же поймал на себе взгляд Сесилии Перссон, и притормозил. Что здесь делает Сесилия? Я не думал столкнуться здесь, в отеле Сент-Юрген, с кем-нибудь из Росенгарда. Это был совершенно другой мир. Это было слишком далеко от района. Но она была здесь.Мы с ней выросли на одной лестничной клетке, она была дочерью лучшей маминой подруги. Но я тут же вспомнил, что она работала уборщицей в отеле. Она была уборщицей, как и моя мама. А теперь она таращилась на меня с подозрением. Типа, что это Златан делает тут с этими парнями? Я зашикал на нее — типа, никому ничего не говори! Я поднялся на лифте и вошел в конференц-зал, и там было дофига людей в костюмах: Бенхакер, его финансовый менеджер, и еще Хассе Борг, конечно, и я сразу ощутил что-то скользкое в атмосфере. Хассе был крайне нервным, он был полон адреналина, но притворялся спокойным: «Привет, парень! Ты понял, что мы пока не хотели тебе ничего говорить. Но не хочешь ли ты перейти в Аякс? Они хотят тебя.» Хотя я подозревал что-то подобное, но меня просто срубило. «Конечно!»- ответил я: «Аякс — это прекрасный учебный полигон». Потом все кивнули друг другу, и было море улыбок и всё такое.
Но несмотря на все, было в этом что-то странное, и я жал людям руки и говорил, что я должен теперь обсудить свой персональный контракт, и по какой-то причине Бенхакер и его парни вышли из помещения, оставив меня с Хассе Боргом. Что за фигня творилась с Хассе? Он заложил за губу чуть ли не пачку снюса (шведский жевательный табак) и показал мне стопку бумаг.
Короче, это была игра-стратегия, и мной пожертвовали
«Глянь на это. Вот что я прописал для тебя»,- сказал он, и я поглядел в бумаги. Там говорилось про сто шестдесят тысяч крон в месяц, и это была определённо целая куча денег. Типа, вау, неужто я все это получу? Но я понятия не имел о том, хорошая ли это была ставка на рынке, и я так и сказал.«Это хорошо?»«Да, чёрт побери, это хорошо», - сказал Хассе. «Это в четыре раза больше того, что ты получаешь сейчас». И я подумал: окей, я верю, что он прав. Думаю, это куча денег. И я ощущал, как он напрягся.«Ну ладно», - сказал я.«Блестяще, Златан! Поздравляю!» Затем он вышел, сказав, что собирается еще кое-что обсудить, и когда он вернулся, он прямо лучился от гордости. Как будто он только что совершил величайшую сделку в мире.
«Они оплатят твой новый Мерседес, правда, они заплатят за него», - добавил он. Я думал, что это тоже было шикарно, и ответил: «Вау, круто».
Но я всё еще ничего не знал об этих делах, даже не понимал, что эта машина для них семечки, потому что в самом деле, вы что — думаете, я был готов обсуждать всё это?
Это же был я, чёрт возьми! Я не знал о том, сколько зарабатывают футболисты, сколько уходит на налоги в Нидерландах, и у меня не было никого, кто мог бы говорить от моего имени и представлять мои интересы. Я был девятнадцатилетний парень из Росенгарда. Я ничего не знал о мире. Я был ничем не умнее той же Сесилии, и как вы понимаете, я думал, что Хассе Борг — мой друг, кто-то вроде второго папы. Я даже не осознавал, что у него на уме было только одно: получить деньги для клуба, и фактически я только много позже понял, что за вибрации носились в той комнате.Но, конечно же, мужчины в костюмах блюли свои интересы. Они не могли договориться о моей цене, и главной причиной, по которой они меня вызвали к себе, было то, что явно проще договориться о трансфере, если вы сперва обозначаете зарплату игрока и получаете его подпись. Потому что тогда вы знаете, о какой сумме денег идет речь, И если ты такой проныра и устроил так, что у парня зарплата меньше всех в команде, тогда за него проще получить жирную сумму. Короче, это была такая игра-стратегия, и мной пожертвовали. Хотя я этого не знал. Я просто гулял по фойе и даже, кажется, кричал что-то на радостях, ну или типа того. И я думал, что я весь такой хороший - и держал язык за зубами. Единственный, кому я сказал, был мой папа. И он был достаточно умен, чтобы засомневаться в этом деле. Он просто не доверял людям. Но что до меня, я просто дал всему этому случиться, и на следующий день я отправился в Борас играть с молодежной сборной против Македонии. Это был квалификационный матч для Чемпионата Европы и мой дебют в шведской молодежной сборной, и это было большое событие. Но мой мозг был занят другими вещами, конечно. И я помню, что снова встретился с Хассе Боргом и Лео Бенхакером и подписал контракт. И после этого они закончили свои дела.
Но мы должны были держать всё в секрете до двух часов дня, когда новость будет объявлена в Нидерландах, и я увидел целую кучу агентов из-за границы, которые приехали в этот городок посмотреть на меня. Но они приехали слишком поздно. Я был уже упакован для Аякса. Я был вне себя от радости и спросил Хассе Борга: «За сколько вы меня продали?». И он ответил — и я никогда не забуду это.
Он должен был повторить это. Это было непостижимо для меня, может быть, он назвал сперва сумму в гульденах, а я не был знаком с этой валютой. Но потом я осознал, как это было много и даже растерялся. Хорошо, я надеялся на рекордную сумму. Я хотел, чтобы меня продали дороже, чем Джона Карью, но было что-то еще в том, чтобы видеть это, написанное черным по белому. Это было ошеломляюще. А хули - восемьдестят пять миллионов крон! Но прежде всего, ни один швед, ни один скандинав, ни даже Хенке Ларссон, ни даже Джон Карью не были проданы за деньги даже близкие к этому. И конечно я осознал, что об этом напишут везде. Я уже знал, что такое публичность.
Но тем не менее, когда я купил газеты на следующий день, - там было полное безумие.
Перевод и адаптация текста: hardkor i kotiki
Предыдущие части книги:
только хотелось бы больше, пусть и реже выходит
Да, и с матом надо быть осторожнее.И если уж идти на нецензурщину, то там, где это требуется по оригиналу. В остальном, есть множество синонимов. И да, сейчас вроде как банят за мат:)