11 мин.

Архивное интервью: Горшок и Оля, 2007

212

Михаил Горшенев с женой Ольгой

  © Юрий Молодковец    Автор текста Евгений Левкович  

Bпервые я увидел их вместе ровно десять лет назад, в июле 2003-го, за кулисами фестиваля «Крылья». Того самого, во время которого две террористки-смертницы убили 20 человек. Тогда организаторы, во избежание паники и давки в пятидесятитысячной толпе, попросили всех участников фестиваля ни в коем случае не произносить траурных речей со сцены, да и вообще не упоминать о теракте — делать вид, что все идет своим чередом (взрыв произошел возле входа на фестиваль, и присутствовавшие на территории долгое время ни о чем не подозревали).

Больше всего эта просьба относилась, пожалуй, как раз к Горшку, который был явно не в себе, и только бормотал под нос: «Заколебали эти черные...». Как ни кощунственно говорить, но в июле 2003-го его смерть выглядела бы куда более логичной — по крайней мере, в кулуарах она ожидалась как фатальная неизбежность. Горшок был абсолютно серого цвета. Разговаривать с ним было невозможно — даже коллеги старались обходить его стороной. Рядом с ним, по сути, был только один человек, и что он делал рядом — понять было трудно.

Стройная, симпатичная блондинка, в платье и на каблуках (как выяснится позже — из благополучной и небедной семьи) молча следовала за еле стоявшим на ногах Мишей, который уже неделю не менял одежду, не мог произнести ничего хоть сколько-нибудь членораздельного, и пыталась контролировать каждый его шаг. Концерт Горшок, в итоге, еле доиграл — почти все за него спели Князь и Ренегат (собственно, перед этим уже было несколько случаев, когда до сцены Горшок не доходил и вовсе). 

Вот фрагмент выступления «Короля и Шута» на том фестивале:

  

Спустя три с лишним года я приехал к Горшку и Оле в Питер. «КиШ» готовились к 15-летию, и по этому случаю Миша впервые согласился дать совместное с ней (уже с женой) интервью, более того — Оля уговорила его (чего это ей стоило — сложно представить) на фотосессию для гламурного журнала «OK», в котором я как раз тогда работал. Правда, и тут Горшок себе не изменил, потоптав несколько диванов стоимостью свыше 100 тысяч рублей (знаменательную фотосессию снимали в салоне элитной мебели). Зато за весь день он не позволил себе даже банки пива. Несмотря на всю свою панковскую гордыню, он не скрывал, кто повлиял на него таким фантастическим образом.

22 июля, во время похорон Горшка, люди, знавшие его близко (в том числе — второй вокалист «КиШ» Андрей Князев) в один голос говорили, что Миша еще неплохо протянул. И никто не спорил о том, чья в этом главная заслуга...

Как вам съемка?

Оля: Если честно, я немного скованно себя чувствовала.

Горшок (обращаясь к Оле): Ой, да ладно! (Ко мне) Конечно, ей понравилось. Ты понимаешь, что это для нее? Событие! У нее никогда такого не было. Она даже всю предыдущую ночь не спала.

Оля: Что ты врешь? Это ты мне спать не давал своими компьютерными играми.

А тебе как, Миш?

Горшок: Нормально. Правда, гламуром немного попахивало.

Но при этом, тебе понравилось, как Оля сегодня выглядела?

Горшок: Конечно, конечно! Но это совсем другое. Я нормальный в этом плане человек — очень люблю, когда она одевается в какие-то красивые вещи. При этом мне также нравится, когда женщины выглядят жестко, например — женщины-вамп. Но в чем беда неформальных теток? Они боятся измениться. Они все время в одном стиле, им страшно представить себя хоть на минутку более женственными. Вот Ольга часто меняется, не боится этого, поэтому у нее больше плюсов, чем у любой неформальной тетки.

Расскажите, как вы друг друга нашли? 

Оля: У «Короля и Шута» был концерт в клубе «Старый дом». Так получилось, что я туда приехала на деловой ужин — занималась тогда транспортной логистикой. После концерта Миша с остальными ребятами спустился в ресторан — отмечать. Там мы и познакомились.

На самом концерте ты не была?

Оля: Нет. Я, конечно, знала группу «Король и Шут», и мне нравились какие-то песни, но не более того.

Кто первый к кому подошел?

Оля: Я подошла — попросила автограф для своего младшего брата, он как раз «КиШ» любил. Ну а потом разговорились.

Хотите расскажу, когда впервые увидел вас я? Это было в июле 2003 года на фестивале «Крылья». Ты, Оля, сидела тогда за кулисами, и вид у тебя был совсем не счастливый...

Оля: Это была очень плачевная ситуация. Миша в то время только вернулся из наркологической больницы.

Горшок: Меня как раз «подшили».

Оля: Он был в таком неадекватном состоянии — еле отыграл концерт, никого не хотел ни видеть, ни слышать. А мне надо было его забирать домой, чтобы дальше всякие процедуры делать. Но он на меня никак не реагировал, все время пропадал куда-то.

Все жены и подруги рок-музыкантов — в своем роде декабристки?

Оля: Лично я — нет. Я очень жестко отношусь к его слабостям. Я ему сразу сказала: «Хочу быть с тобой, но для этого ты должен бросить наркотики».

У тебя до этого не было таких брутальных, как Миша, друзей или знакомых?

Оля: Нет. Когда в какой-нибудь компании мне попадались люди, употребляющие наркотики, я сторонилась их.

Когда Оля поставила вопрос ребром, о чем ты, Миша, подумал?

Горшок: Да я вообще тогда не думал ни о чем! Просто помирал, и все. Был уже такой момент, что я употреблял, но ничего не чувствовал, даже кайфа. Конец уже был, реальный. Я полжизни своей торчал и бухал, и такое со своим организмом и кровью вытворил. Иногда об этом задумаешься... Это страшные вещи.

Оля: Он был тогда на пике этого состояния. Может быть, он в глубине души и хотел бросить, но не мог — стимула никакого не было. А когда мы с ним познакомились, у него хоть какой-то стимул появился, это его как-то подстегнуло. И в итоге он смог завязать. Не сразу, конечно, но смог.

А что происходит с людьми, которые резко бросают наркотики? Твое мировоззрение после этого как-то изменилось?

Горшок: Первое время намного сложнее стало. Страх какой-то появился.

Страх перед чем?

Горшок: Не знаю. Я просто стал смотреть на жизнь как ребенок, что ли... Заново для себя некоторые вещи открывал.

Но в целом, тебе сейчас хорошо?

Горшок: Нормально. Я еще и пить недавно завязал, и мозги еще более ясными стали. В общем, доволен, что «подшился». Жаль только, что теперь пива не попить — я его очень люблю. А с другой стороны, хорошо, что нет этих отходняков дурацких.

У вас с Олей есть дети?

Оля: У нас один общий ребенок. Ну в смысле, дочка моя, но воспитываем мы ее вместе.

И как дочка приняла такого папу?

Оля: Сначала немного пугалась его. Помню, как однажды Мишка пришел домой после концерта с этими иголками на голове, и ребенок долго стоял в прихожей и смотрел с удивлением: что это за чудище такое явилось? Но сейчас она уже взрослая, в первый класс ходит, так что привыкла.

А ты, Миш, по улице ходишь с этими иголками?

Горшок: Стараюсь не ходить, я не люблю таким образом выделяться. Просто в тот раз так получилось. Вот мы в Германии были, клип снимали, и там я по улицам прямо в таком виде ходил. Народ улыбался, хлопал, им все это интересно, понимаешь? А у нас люди как были дебилами, так и остались. Для них это все непонятно, а если непонятно — значит, неправильно. «Ой, что это за придурок идет? Что это у него на голове? Больной, что ли?». Нас в какие-то города даже выступать не пускают. Например, мэр Белгорода придумал себе какую-то фигню — мол, мы сатанисты, и все тут...

Оля: Недавно я Мишу после очередного концерта на машине забирала, и он прямо в гриме, с шухером на голове, в салон сел. Едем, вдруг дорогу нам преграждает ментовская машина. «Вылезайте, — говорят, — показывайте документы». Я спрашиваю: «В чем, собственно, дело?». А они на Мишу косятся: «А чего это он у вас такой... странненький?».

А дочка ваша любит краситься как Миша? 

О.: Нет, она больше на маму старается быть похожей. И кумиры у ее поколения другие. Дима Билан, например. (Смеется) Она вместе с девчонками из класса фанатеет. Конечно, Мишкину музыку тоже слушает, но без фанатизма. Хотя, тут даже спела на последнем альбоме «Короля и Шута». Миша ее взял, чтобы она несколько фраз детским голосом пропищала.

Миша, как же ты не уследил с Биланом? Ты вообще дочь воспитываешь?

Оля(перебивает): Он не воспитывает. Чтобы он гулял с ней на детской площадке, или вывозил куда-то — такого нет. Разве что когда она не хочет делать уроки и у меня уже не хватает терпения — тогда я обращаюсь к папе.

Горшок: Я другие воспитательные темы продвигаю. Например, не позволяю ей «фифиться», нос задирать. Чтобы в школе не говорила: «А вот у моего папы...» Ведь, к примеру, когда дети хвастаются всякими родительскими яхтами и дачами, это значит, что их родители друг перед другом этим хвастаются, так ведь?

А ты вообще любишь детей? Как явление?

Горшок: Ненавижу! (Смеется)

Оля: Но при этом своих хочет.

Даниил Хармс говорил: «Детей надо уничтожать. Для этого я бы вырыл в центре города большую яму и бросал бы их туда». 

Горшок (смеется): Я как раз вспомнил эту цитату Хармса, поэтому так и ответил. Нет, конечно, детеныш — это здорово, он смешной. Но серьезно я к нему начну относиться, когда у него уже в голове что-то появится, какой-то костячок. Тогда начну ему прививать книжки хорошие, музыку. Пока она просто не поймет этого.

Какие у тебя сейчас приоритеты?

Горшок: Книжку хочу написать.

Автобиографию?

Горшок: Какую автобиографию? Автобиографии лохи пишут, которым писать больше не о чем! Художественную, конечно. Я уже давно пишу, но все какими-то кусочками. В единое целое собрать пока не могу. К тому же, я не умею печатать на компьютере, все от руки пишу, а это медленно. Но сейчас я «подшился», и, думаю, более конкретно подойду к этому вопросу. Мы вот в феврале в тур едем, и, так как в дороге я уже бухать не буду, стану больше писать.

И в каком жанре книга?

Горшок: Ну, это то, что я больше всего люблю: фантастика, фэнтези с элементами черного юмора, сатиры... Все вместе. Представь себе, допустим, Роберта Шекли, Хармса и «Алису в стране чудес». Такой вот коктейль.

Можете оба назвать самые важные вещи, которые вы друг у друга переняли?

Горшок: Ну, Оля вообще многие вещи именно от меня узнала. Она попала в такой мир, о существовании которого до этого и не подозревала. Она такая... как бы это объяснить... ну, вот как все люди живут — оттуда и она. Книжки, например, не читает. Я ее стараюсь просвещать в этом плане. Даю ей фильмы хорошие посмотреть, музыку нормальную ставлю.

И как успехи?

Горшок: По-разному. Вот «Парфюмер» ей понравился. По музыке — что-то начала слушать, что-то нет. Тяжелый панк типа The Exploited не любит, хардкор — тоже. А вот панк полегче, который девчонки более-менее могут слушать, типа Green Day, или Offspring, ей нравится.

Оля: У нас так — в чем-то он меня продвигает, в чем-то я его.

А ты его в чем?

Оля: Я больше во всяких бытовых темах, в манере общения, поведения. До сих пор некоторых вещей, которые он делает, я совсем не понимаю. Как такое вообще возможно?!

К примеру?

Оля: Ну, слушай, это долгий разговор... Вот, например, когда он пьет и знает, что ему завтра будет очень плохо, он все равно продолжает пить! Я такого не понимаю. Если я знаю, что у меня завтра куча дел, и мне будет фигово, я остановлюсь. А он это вроде чувствует, но все равно будет просить: «Все, все, последнюю бутылочку, последнюю бутылочку...»

Горшок: Потому что мне плохо не от алкоголя, а внутри плохо. Мне надо залиться, чтобы просто потерять сознание.

Интересно, а вы верущие люди?

Оля: Я, наверное, да.

Горшок: Ой, да у нее понятие такое: все верят — значит, и я буду. Все крестик носят — и я буду носить. Вот я ей рассказал, откуда православие пошло, кто такой Иисус Христос, что это вообще был за человек, а она даже не знала этого. Про крестик все рассказал, откуда этот символ вообще берется. Что не Христа первого на нем распяли, а что это казнь такая была. Давно, еще в Риме. Она ничего этого не слышала и не читала...

Оля (Мише): Ну, я же не говорю, что я прям религиозная, в церковь хожу...

Горшок: Вот-вот. И не говори. (Смеется)

А ты, Миша, атеист?

Горшок: Не то, чтобы атеист... «Атеист» — слово такое дурное... Я как смешно себя называю — анархист-дарвинист. Я верю в эволюцию, я не могу лицемерить: я знаю, откуда появилось все живое, — из хаоса, это же ясно! Бог — это скорее все то, чего не понимает душа. Бог — он внутри тебя просто. А все, что материально — это наука, реальность, которую человек постигает. Я к фантастике отношусь не как к сказке, а как к реально происходящим вещам. В будущем все так и случается, как фантасты пишут. Почитай Уэллса или Беляева — там все это есть.

Я к чему про веру спросил? Вот вы с Олей абсолютно два разных человека, с разными установками по жизни. Ты относишься к тому, что встретил ее, как к чему-то сакральному?

Горшок: Ой, я не сентиментален в таких вещах. И я сейчас не буду говорить, что, мол, родился только для того, чтобы ее встретить. Конечно, меня могут растрогать какие-то вещи, но не такие.

А какие?

Горшок: Прочту какую-нибудь грустную книжку, или посмотрю фильм грустный... И тогда могу расплакаться, в этом я эмоциональный.

 

  rolingstone.ru