6 мин.

«О клиентах Андреева, о Червиченко и о Смородской – или хорошо, или ничего»

240

Обрезанный текст про Быстрова, снятая публикация о РФС, запреты, предвзятость и комплекс несвободы – в фрагментах из книги И.Рабинера и С.Микулика о «Спорт-Экспрессе».

...Но кое-что и не нравилось, причем сильно. Какое-то нелепое высокомерие, подчеркнутая дистанцированность от коллег из других изданий. Мы-то привыкли, что журналист журналисту – друг, какое бы издание они ни представляли. Для «Спорт-Экспресса» же существовал только «Спорт-Экспресс». Что в конце концов и приведет его на край пропасти... Например, нам было категорически запрещено участвовать в ежегодном традиционном опросе еженедельника «Футбол», определяющем лучшего игрока года. До «СЭкса» мы с тем же Квятковским считали за честь для этих исторических и престижных опросов называть свои тройки сильнейших. И тут – запрет. Ломились во все начальственные двери, спрашивали – почему. Вместо внятного ответа получали: мол, у нас свои опросы и нечего за счет нашей несравненной газеты повышать рейтинг другому изданию. Хотя, по-моему, тем самым мы только рекламу «Спорт-Экспрессу» же и сделали бы... Но тогда, по крайней мере, газета действительно была несравненной, единственной в своем роде. Запрет же сохранялся еще полтора десятка лет – и вот тут Кучмия я никак понять не мог. Но вынужден был, как и все остальные, принимать правила игры.

<...> Через какое-то время после того, как Кучмия не стало, были хорошие предложения о покупке «СЭкса» и от обожающего футбол руководителя группы «Парламент» Сергея Куприянова, и от «Газпром-Медиа», и от «Национальной медиагруппы». Рубин отметал все, крича на всю Ивановскую о нашей независимости. Хотя у него под боком один из высших руководителей газеты зависел уже от всех, кто только желал его приручить. А в отделе хоккея в какой-то момент вообще уже не понимали, кого можно критиковать, – столько контрактов об информационном партнерстве с клубами было подписано... <...> Сделав глубокий вдох, я вошел в кабинет Рубина. Разложил по полочкам очевидный всем, кроме наших начальников, кризис газеты. Объяснил, что она во многом осталась в прошлом веке. Что занимающие кучу места отчеты о матчах при имеющемся у всех интернете и возможности смотреть видео – ужасный анахронизм, который все пролистывают, не читая. Что, покупая по высокой цене нынешний «СЭкс», люди по большому счету получают вчерашние новости или их вялую перепевку – без остроты, актуальности, нерва. Что ведущих журналистов используют не по назначению, не «натравливая» их на самые горячие темы, а, напротив, от них зачем-то уводя. И если кто-то из руководителей делает это от непонимания, как надо выстраивать интересную газету, то кто-то – умышленно, из личной заинтересованности. <...> Вскоре Червиченко, нащупав единственно верное в той ситуации звено, пригласил в гости Тита. Помню, как он вернулся в редакцию – подвыпивший, довольный. И с порога хмыкнул: «Теперь мы со «Спартаком» дружим. Тобой, Игорек, правда, пришлось пожертвовать – ты о «Спартаке» писать какое-то время не будешь...»

С тех пор о Червиченко в «СпортЭкспрессе» – или хорошо, или ничего. Много лет спустя ту же нишу заняла президент «Локомотива» Ольга Смородская. А еще – некоторые футбольные агенты. И т.д., и т.п. <...> Летом 2009 года футболист «Спартака» Владимир Быстров вернулся в «Зенит», откуда в свое время со скандалом ушел. Переход наделал немало шума. Отдел футбола отправил меня в Химки, где Быстров проводил свой первый матч за питерцев. Отправил в том числе и для того, чтобы рассказать о том, как приняли бывшего «предателя» приехавшие на выезд болельщики «Зенита». Приняли плохо. Я постарался с максимальным эффектом присутствия донести до читателей подробности: как отреагировали фанаты на выход Быстрова на предматчевую разминку, что происходило во время самой игры, в том числе, когда полузащитник забил «Химкам» мяч. В пору, когда все голы и опасные моменты можно увидеть в интернете, главное – перенести людей на трибуны стадиона, заставить их ощутить себя там. В тот день я сделал это с максимальной дотошностью. А наутро, раскрыв газету, с изумлением обнаружил, что репортажные элементы из текста словно корова языком слизала. Остался только голый отчет. Навел справки – все вырезал Тит. Сработали его замечательные отношения с агентом Быстрова Павлом Андреевым. О клиентах которого, как и о Червиченко, и о Смородской – или хорошо, или ничего... <...> С определенного момента любая критика в адрес Смородской на страницах «СЭкса» оказалась под категорическим запретом. Приходилось ждать отпусков Тита – и в один из таких моментов нелицеприятный текст о работе Ольги Юрьевны вышел в свет. Так Смородская телефонировала ему аж в Америку! И Тит в истерике звонил с другого конца света в отдел футбола: как это могли пропустить?! <...> Футбольный мирок узок, и про художества, подобные тем, что позволяет себе Тит, быстро становится известно всем. После чего утрачивается доверие к изданию со стороны профессионального сообщества. Как спортивного, так и журналистского. Теряется влияние. В клубах знают, что в случае чего можно «решить вопрос». И начинают воспринимать газету, которую когда-то все уважали и боялись, как обслуживающий персонал... <...> Ни для кого, например, не было секретом, что Тит уже много лет повышает переданные корреспондентами со стадионов оценки некоторым футболистам. А кое-кому – снижает, чтобы лидировали те, кто ему нужен. Либо по искренней дружбе, либо по связям с теми же агентами. С Алексеем Смертиным, Омари Тетрадзе, еще несколькими игроками Юрич в свое время действительно от души приятельствовал. И в 99-м году, когда Смертин конкурировал с Андреем Тихоновым за звание лучшего игрока чемпионата России по оценкам «СЭ», в последних турах Тит целенаправленно поднимал Смертина и прибивал – Тихонова. И сколько еще было таких примеров!

<...> У самих журналистов, чья работа из года в год подвергается не тонкой редакторской правке, а грубой идеологической цензуре, со временем исчезает творческая свобода. Тем более что все это накладывается еще и на начальственную вкусовщину. Они пишут, уже подсознательно зная – то нельзя, это вырежут, такой лексический оборот не по душе Титу, эдакий – Гескину... В результате у многих, когда они садятся за клавиатуру, возникает комплекс несвободы. Внутренний цензор. Который хуже любого внешнего. <...> Предвзятость Тита – какая-то уж больно неправдоподобная. С другой стороны, что можно ожидать от человека, который после чьего-то звонка панически удалил из интернет-приложения «СЭ-воскресенье» гениально-издевательский текст Дзичковского «Прогулка по РФС»? Владимир Юрьевич с его сработавшим рефлексом цензора искренне полагал, что в наш век это останется незамеченным. Тот материал, учитывая не слишком большую посещаемость «воскресника», действительно мог остаться незамеченным – но как раз-таки при отсутствии скандала вокруг него. Теперь же его перепечатали везде, где только можно, а на Sports.ru «Прогулка по РФС» – с указанием, что эта статья была удалена с сайта «СЭ» – стала главным текстом. Сработал элементарнейший, азбучный закон запретного плода. <...> Боюсь только одного. В какой-то момент поползли слухи, что новые питерские хозяева, освоившись, начали ставить редакции определенные рамки. Например, установили табу на жесткую критику крайне сомнительной идеи объединить чемпионаты России и Украины. Или на употребление в негативном контексте имени Сергея Фурсенко. Только жизнь покажет, какова в этих опасениях доля правды.