Карра: Моя автобиография. Часть седьмая.
Глава 4. Бутрум.
Бутрум является такой же неотъемлемой частью истории Ливерпуля, как и его выдающиеся игроки и тренеры. Это загадочное место является символом эпохи доминирования нашего клуба как в местном чемпионате, так и в Европе. Билл Шенкли, Боб Пейсли, Джо Фэган и Ронни Моран приглашали туда коллег оппонентов и выпивали с ними по бокалу виски. И когда эти почётные гости выходили оттуда, у них не оставалось ни толики сомнения, что они только что получили очередной футбольный мастер класс. Болельщики всё ещё охвачены романтизмом той скромной эпохи, и я могу объяснить почему. Те четверо завсегдатаев Бутрума служили глубоким источником вдохновения для остальных футболистов в красных футболках, которые в свою очередь каждый раз ровно на девяносто минут гипнотизировали пятьдесят тысяч зрителей, собиравшихся на стадионе.
Если кто-то считает Бутрум обычной комнатой для хранения обуви, то он глубоко ошибается. Бутрум - это место, где зарождался знаменитый "Путь Ливерпуля" и где начал своё формирование современный институт ФК Ливерпуль. Шенкли не просто изменил клуб - он поднял его на ноги и вдохнул в него жизнь, создав неписаный свод правил и законов, которому все беспрекословно подчинялись. Он привил Ливерпулю свой стиль игры; он установил чёткие правила поведения для всех игроков клуба; он воспитал менталитет победителя у сотрудников и болельщиков.
Целые поколения игроков, тренеров и фанатов старались свято следовать философии Шенкли, включая меня. Но в течение последних десятилетий это не всегда получалось. Потому что, с гордостью оглядываясь на своё прошлое, всегда есть риск увязнуть в нём. Но, несмотря на всё, когда мы становимся участниками больших исторических событий, таких как финалы местных и европейских кубков, мы всё ещё способны воззвать к призракам нашей беспрецедентной истории.
Над каждым новым тренером Ливерпуля висит довлеющая тень непрерывного тридцатилетнего триумфа нашего клуба. Попытаться повторить этот успех - довольно-таки устрашающая перспектива. Однако, несмотря на все наши текущие проблемы, нам удалось не опуститься ниже определённого уровня.
Я не был лично знаком с Шенкли, но из того, что я читал, у меня сформировалось мнение о нём, как о реформаторе, который принял вызов вернуть Ливерпуль на Олимп английского футбола. Сомневаюсь, что он искал бы вдохновение в прошлых успехах 60-х и 70-х годов, если бы сейчас тренировал команду из Премьер-Лиги. Он всегда придумывал новые способы обходить конкурентов. Он был новатором и всегда мыслил на несколько ходов вперёд. Я очень хотел бы потренироваться под его руководством, больше, чем под руководством какого-либо другого тренера. Я причисляю себя к футболистам его типажа, и очень этим горжусь.
После ухода Шенкли из клуба, у Ливерпуля в течение продолжительного периода не было потребности искать преемника за пределами Энфилда - настолько велико было наследие Шенкли. После того, как он возглавил клуб в 1959 году, каждого последующего тренера связывало с Энфилдом невидимой нитью. Это касается как прирождённых тренеров, таких как Пейсли, Фэган и Эванс, так и бывших футболистов, вроде Далглиша и Сунесса. В то время клуб принял политику плавного перехода от одного славного десятилетия к другому. Это было предметом гордости для своих и зависти для чужих. Никогда ещё политика продвижения собственных кадров не давала таких стойких результатов, каких добился Ливерпуль в 70-х и 80-х годах. Как правило, это рискованная стратегия, потому что обычно игрокам сложно воспринимать бывшего ассистента в качестве нового босса. Но Ливерпуль доказал всему миру, что эта система работает.
Регулярные победы в еврокубках и восемнадцать чемпионских титулов за плечами позволяли нам считать, что наши методы достаточно надёжны. Но часики тикали и, рано или поздно, нам необходимо было забыть об успехах прошлого и двигаться дальше. К сожалению, мы это осознали лишь после отставки Кенни Далглиша в 1991 году, когда началась тёмная полоса без чемпионских титулов. К тому моменту, как я дебютировал в первой команде в январе 1997 года, в клубе образовалась огромная пропасть между тем, как поддерживали нас фанаты, и тем, что творилось на поле. Наши слова о том, что мы являемся приверженцами принципов Шенкли и обладаем "характером", звучали как пустая болтовня. Даже наши болельщики считали, что мы больше обещаем, нежели выполняем.
Особенно иронично то, что спад в игре команды стал ещё более очевидным, когда в 1994 году её возглавил Рой Эванс - тренер, которого прозвали "последним выходцем из Бутрума". Эванса рассматривали как человека, который способен взять команду в свои надёжные руки и вернуть её к былому триумфу. Исключительно порядочный, трудолюбивый и честный, Эванс научился тренерскому ремеслу у Пейсли, Фэгана, Морана и Далглиша и отвечал всем требованиям, для того чтобы стать очередным тренером Ливерпуля. Ливерпуль остро нуждался в стабильности после заката правления Грэма Сунесса. Сунесс пытался внедрить в игру команды континентальные методы, которым он научился в Италии и которые впоследствии были отвергнуты как игроками, так и болельщиками. Именно во время правления Сунесса, руководство клуба дало добро на снос Бутрума. Он был уже не нужен, разве что для музейных экскурсий. Однако решение снести Бутрум и построить на его месте пресс-центр, впоследствии было подвергнуто жесточайшей критике. Эванс должен был стать своеобразным мостом, разделяющим прошлое и будущее. Не такой дерзкий и откровенный как Сунесс, Эванс попытался привести клуб к новым титулам, используя всю накопленную годами мудрость предыдущих тренеров. Но погоня за "новым Шенкли" так и не увенчалась успехом. Рой ввязался в давно проигранную борьбу, хотя после эпохи Кенни Далглиша, он больше любого другого тренера приблизился к чемпионскому титулу Премьер-Лиги.
Однажды сэр Алекс Фергюсон сказал, что результаты команды зависят от харизмы тренера, и я с ним согласен. Возможно, если бы Рою досталась фантастическая команда, с прочно заложенным фундаментом, то у него было бы больше шансов на успех. Но ему пришлось начинать всё с нуля. После стольких лет, проведённых в системе клуба, было практически невозможно сменить имидж "своего в доску парня" на жесткого тренера. В то же самое время он не мог принимать участие в трансферной политике клуба и не отвечал за тех, кто в итоге подвёл его. В период между 1994 и 1998 годами на Ливерпуль было приятно смотреть, но в игре команды не прослеживалось какого-то железного стержня, без которого команда просто не могла выйти на более высокий уровень. Философия, которая сделала клуб сильнее и заставила уважать Ливерпуль - рассыпалась как карточный домик. Новая волна "звёздных" футболистов захлестнула клуб, угрожая затопить самое главное - уважение между футболистами и болельщиками.
Наше падение началось отнюдь не с Роя Эванса. Но в какой-то момент оно достигло такого уровня, что атмосфера, царившая в раздевалке, не поддавалась никакому контролю. Ответственность за это падение лежит не только на плечах тренера, но и всех игроков. Матч на "Стэмфорд Бридж" стал для меня самым ярким показателем наших сильных и слабых сторон под руководством Эванса. Для меня вся тренерская карьера Роя вместилась в те девяносто противоречивых минут. Мы были великолепны и в то же время жалки. Когда всё шло хорошо, мы без особых усилий раскатывали соперника на поле. Когда всё шло плохо - прогибались как безвольные трусы.
Этот матч состоялся всего через пару недель после моего дебюта в чемпионате. Это был четвертый раунд Кубка Англии против Челси в Лондоне, и я остался на скамейке запасных. Нет ничего хуже, чем наблюдать за тем, как соперники давят на больное место. King's Road Челси воспринимается как полная противоположность всему, что олицетворяет собой Ливерпуль. Последние эпические сражения между клубами рассматривались как противостояния ценителей футбольных традиций с высокомерными богачами. В то время как мы восхваляем свои корни "рабочего класса", лондонцы размахивают двадцатифунтовыми купюрами перед нашими фанатами. Футболистам Челси позволяют вести себя как суперзвёздам мирового масштаба. От нас же постоянно ждут другого - соблюдения заветов Шенкли. Но в том матче мы поменялись ролями: мы выглядели как примадонны, а они - как уличные бойцы.
Первая половина встречи представляла из себя игру в пас и постоянные передвижения игроков. Именно такой футбол проповедовал Рой Эванс. Я никогда не играл в более одарённой команде. Джон Барнс дирижировал в полузащите, Стив Макманаман был связующим звеном между обороной и атакой, а Робби Фаулер находился в своей лучшей физической форме и образовал отличную связку с талантливым Стэном Коллимором. Мы ушли на перерыв, ведя в счёте 2-0 благодаря голам Робби и Коллимора. Ливерпуль на всех парах мчался к победе.
С трибун полетели сигары и скамейки, а фанаты Челси ещё раз продемонстрировали своё напыщенное высокомерие, которое так ненавидят наши болельщики. Во втором тайме наставник Челси Рууд Гуллит выпустил на поле Марка Хьюза, и уже через несколько минут тот отыграл один мяч. А оставшиеся сорок минут стали самыми мучительными для Ливерпуля в истории выступления нашего клуба в Кубке Англии.
То, что мы признали поражение, было хуже самого поражения. Мы наблюдали принцип домино в действии. Хьюз до такой степени запугал нашу оборону, что когда прогибался один - прогибались и остальные. Футболисты Челси проявили характер, мужество и мастерство, хотя все эти качества являлись своеобразной торговой маркой Ливерпуля. Наш клуб уподобился неженкам, которые боятся испачкаться. Мы просто напросто не смогли адаптироваться к таким суровым условиям.
После того как Джанлука Виалли установил окончательный счёт 4-2, стены нашей раздевалки задрожали от восторженных криков болельщиков Челси. Наш тренер - Сэмми Ли был вне себя от гнева. Он повернулся ко мне и сказал:
"Я не хочу, чтобы ты играл так же, как сыграли сегодня эти лохи".
Эванс продержался на посту ещё восемнадцать месяцев, хотя тот матч стал для него началом конца. Он видел, что футболисты, которых он привёл в клуб, ни во что не ставили те ценности, которые он так бережно пытался сохранить. Второй тайм матча на Стэмфорд Бридж наглядно доказал, что в команде не было лидеров. Да и психологическая обстановка в клубе оставляла желать лучшего. В нашей команде не было победителей, а это самое настоящее преступление. Только местные игроки, среди которых Робби и Макманаман, чётко выполняли указания тренера. Каждое следующее унизительное поражение приближало отставку Эванса.
Для меня нет ничего удивительного в том, что самые успешные игроки, начиная с 1990 года, это либо воспитанники из Академии, либо те, кто хотел добиться нечто большего, чем просто числиться в команде. В число лучших покупок нашего клуба входили и будут входить лишь те, кто разделяет нашу философию. Такие игроки как Сами Хююпия, Диди Хаманн, Шаби Алонсо, Пепе Рейна, Хавьер Маскерано и Фернандо Торрес приехали на Энфилд, заряженные на борьбу, и я знал, что могу на них положиться. А остальные уже через несколько месяцев давали понять, что они не обладают необходимыми качествами. Для многих из тех, кого мы подписывали, переезд на Энфилд являлся не зарождением их амбиций, а угасанием. То есть само попадание в Ливерпуль было для них сродни выигранной медали.
Попытки завоевать трофеи отошли скорее на второй план. Слишком много новобранцев начинали задирать нос только из-за того, что становились очень популярны. И вместо того, чтобы расценивать многомиллионный контракт как следующую ступень реализации своего потенциала и шанс завоевать титулы, они начинали искать дополнительные способы заработка в виде рекламных контрактов. А выступления на футбольном поле являлось для них своего рода бонусом.
Все европейские клубы через это проходят, не только Ливерпуль. Поэтому грамотное руководство клубом, начиная с самых низов - это единственный способ быть уверенным, что каждый член команды работает на благо общей цели.
Если на следующий день после унизительного домашнего поражения футболист Ливерпуля уезжал на ночную вечеринку (как это часто бывало во времена Эванса), то они сразу же начинали в нём сомневаться. Когда наши фанаты поддерживают нас, они лучшие на свете. Но однажды потеряв их доверие, трудно будет его вернуть.
Если бы я был тренером, то не стал бы покупать новых игроков, основываясь лишь на скаутских рекомендациях. Мне важно знать, что футболист представляет из себя как личность. И в этом главная ошибка Сунесса, Эванса и Улье. Я уверен, что они грамотно оценивали характеристики новобранцев, но не настолько тщательно, о чём наверняка, позже, жалели. Подписание игрока не должно превращаться во взвешивание картошки на базаре. Необходимо быть уверенным, что потенциальный новичок будет в состоянии выступать стабильно и сможет слиться с клубом в единое целое. Переговоры по трансферу игрока должны проходить в виде собеседования. Как-то раз я беседовал с Клайвом Вудвордом, который сказал мне, что он оценивает не только игровые характеристики игроков, но и их психологический портрет. Он хотел знать, какими человеческими качествами обладал футболист, которого он собирался купить в команду. Если бы Ливерпуль принял этот подход на вооружение, то мы бы здорово сэкономили на ярких обёртках с отвратительной начинкой, которые элементарно не могут справляться с психологическим давлением. Также мы бы смогли покупать игроков и быть уверены, что они разделяют идеологию клуба и тренера или, в крайнем случае, хотят её принять.
Все недостатки нашей трансферной политики, которые я перечислил, мог объединить в себе Стэн Коллимор, который стал самым ярким и самым неоднозначным приобретением клуба в эпоху Эванса. Не успел он попасть в Ливерпуль летом 1995 года, как тут же получил прозвище от Ронни Морана - "туманная завеса". "Это самая популярная отговорка, когда игроки опаздывают на тренировки", - объяснил Моран. Коллимор жил за девяносто миль от тренировочной базы, и чаще всего, когда мы уже вовсю тренировались, его футболка всё ещё висела в раздевалке.
Я был удивлён тем, что руководство Ливерпуля заплатило за него рекордные восемь с половиной миллионов и даже никогда не просило его переехать поближе, не говоря уже о тщательном изучении его личных качеств.
Уже через несколько недель Коллимор начал сокрушаться о том, что клуб не играет в полную силу, и это не могло не вызвать напряжённую обстановку. Концепция "никто не может быть выше клуба" оказалась под угрозой из-за таких вот дорогих новичков, которые полагали, что их статус позволяет им командовать.
Несколько гнусных слов в интервью журналу "Четыре-четыре-два" это одно. Но когда наш резервный голкипер Тони Уорнер получил несколько ударов стулом по голове – это уже переросло в нечто большее, чем дежурный конфликт.
Это случилось на моей первой предсезонке со старшими товарищами в Ирландии в 1996 году. Уорнер захотел подшутить надо мной и, когда я встал, он пролил воду на мой стул в надежде, что я сяду и намочу зад. Я быстро раскусил его коварный план и поменял свой стул на стул Коллимора. Когда Стэн вернулся, он потребовал у Уорнера поменяться местами. Уорнер отказал и тут началось. Коллимор ударил голкипера стулом, и завязалась драка. Вся команда пыталась их разнять. В конце концов всё улеглось, но не для Роя Эванса, которому предстояло как-то решать эту проблему.
В тот же вечер Коллимор отказался играть в товарищеском матче. В прошлом году он раскритиковал моё решение завершить карьеру в сборной, сказав, что я должен быть благодарен за каждое мгновение, проведённое в шапочке игрока национальной сборной. Ну, знаешь, Стэн, по крайней мере, я пахал в каждом матче, в котором участвовал.
Сейчас я негодую, когда вспоминаю уровень непрофессионализма некоторых игроков нашей команды, когда я впервые туда попал. Однако в то время я и не догадывался об этом. Ливерпуль шёл своим путём, который ещё пять лет назад приносил свои плоды. Но, честно говоря, удивительно, что с таким составом клуб вообще находился в первой половине турнирной таблицы. Всё дошло до такого удручающего состояния, что тренер резервов Сэмми Ли каждое утро повторял своим футболистам: "Послушайте, парни, вы можете мне пообещать, что сегодня выложитесь на все сто процентов? Если нет, то скажите прямо сейчас, и я пересмотрю тактику на матч". Бедняга Сэмми никогда не был уверен, что получит положительный ответ.
Когда в 1997 году из-за угрозы взрыва нескольких заложенных бомб на сорок восемь часов перенесли знаменитые конные скачки Grand National, у резервистов Ливерпуля намечалась игра. По меньшей мере шестеро футболистов позвонили в Мелвуд и сообщили, что не смогут приехать, потому что дерьмово себя чувствуют. Хотя тренерский штаб прекрасно понимал, где они находятся и что всё что их интересует - это скачки. Я был одним из тех, кто вовремя приехал на игру. Да и вообще, я никогда не позволял себе пропускать матчи Ливерпуля. В тот день я вырос в глазах Роя Эванса, и это дало о себе знать пару лет спустя. Вся эта ситуация ещё раз наглядно продемонстрировала, что Эванс так и не смог заработать уважение и доверие футболистов. Это опухоль, которую необходимо было удалять ещё в зародыше, прежде чем она разрослась до гигантских размеров.
И даже когда все выкладывались по полной, результаты были плачевными. Были игроки, на которых я смотрел с восхищением и был горд находиться с ними в одной команде. Ян Мёльбю, Иан Раш и Джон Барнс часто проводили время в моей компании, когда залечивали свои травмы. И они были замечательными людьми и потрясающими футболистами. "Сегодня у меня годовщина", - сказал мне "Большой Ян", когда встретил меня в раздевалке. "Прошло десять лет с моего последнего незабитого пенальти". А однажды я читал статью в Эхо, посвященную двум центральным защитникам Эвертона Крейгу Шорту и Дэвиду Ансуорту. "Эти двое не смогли бы отобрать у меня мяч даже в телефонной будке", - сказал Ян. И он не шутил.
Все видели, как Ливерпуль уносит ветром не в ту сторону. Коллимор, Пол Стюарт, Марк Уолтерс, Джулиан Дикс и другие футболисты и слышать ничего не хотели об обязанностях резервистов. А Стюарт и вовсе поприветствовал меня, сказав: "Какого чёрта ты здесь делаешь, парень?".
Так и хотелось ему ответить: "Какого черта ты делаешь в Ливерпуле?".
Поражение от Болтона со счётом 2-0 стало последней каплей для Морана, который после матча сказал Коллимору: "С такой игрой ты больше никогда не попадешь в основу".
"Даже я мог выйти на поле и переиграть тебя", - добавил Моран в адрес Уолтерса.
Уолтерс ответил: "Тогда какого хрена вы не надели футболку и не вышли на поле?".
Когда мы принимали душ, я услышал, как смеётся Коллимор. "Представляю себе, как Ронни бегает на поле в шортах и пытается за мной угнаться", - сказал он с насмешкой. Я бы никогда в своей книге не объединил в одну главу Коллимора с легендой Энфилда - Ронни Мораном, но из-за того случая пришлось.
Автор перевода: DaniK TwiX
Продолжение следует...
Фото: Getty Images
