Сны болельщиков Зенита
Медленно кружится снег. И ничего не происходит. Пустота. Всё что я вижу-белый свет. Как будто я только что умер. Но я не заслужил смерти. Где-то совершенно далеко, так сладко и убаюкивающе играет скрипка. Тихо-тихо. Белая пелена из зарождающегося и нудного, страшного и такого холодного превращается в тусклое. Вокруг меня сумерки, и только снежок поблёскивает чуть видно. Я вижу себя со стороны. Будто в кино. Вид сверху на головой. В моё почти бесцветном мире, таком близком к монотонности я в сине-бело-голубом шарфе. Как точка отсчёта. Вдох. Выдох. Пар. Слышно Дыхание. Есть чёткая уверенность, что кроме если и существует кто-то, то это в будущем. А сейчас я один. Я делаю медленные шаги…
Оно стоит в чистом поле. Это дерево. Дерево, где я могу побыть один. Тут мне спокойно. Вокруг метель, а на дереве листья. Это мой внутренний мир, самое ценное.
Но что это? Крики? Зачем? Откуда крики в моём мире? Кто нарушает мой покой? Эти пронзающие тишину звуки, никому ненужные и ужасные, мерзкие частоты. Зачем им мой мир?
Я так не хочу срываться, идти туда, откуда, как мне кажется, доносится этот так ненавистный мне визг.
Тишина. Всё стихло. Будто бы я слышал где-то и когда-то эти надрывы чей-то глотки. Что-то знакомое. Родное, такое питерское, наполненное дождём и промозглым ветром, такое сумасшедшее.
Большой сине-бело-голубой орёл опустился на моё плечо, его глаза были в слезах.
А из-за дерева вышла огромная лошадь, накаченный поросёнок и живой, такой добрый паровозик с косичками. И мир рухнул.
Ночь. Дождь. Шумная музыка ночного Санкт-Петербурга. Веселье, шум, гам, грязь. Люди, всю люди. Почему они в масках? Уродцы, ведьмы, проклятые зоофилы и художники, геи. Может, может это не маски?
Почему сюда тянет столько разных людей? Ведь именно в Питер мечтают поехать молодые музыканты, эмо-девочки, подростки с неокрепшей психикой будто своих тут мало) и молодёжь, мечтающая всё изменить.
Можно привести один пример, но он характерен для миллионов других.
Девочка влюблена, не знает чего хочет, думает что она интересная личность, пытается всем помочь, дать советы, записаться на курсы итальянского. На курсы скорочтения, на курсы доброты и прочее. Она ругается с мамой. Её уродливый очкастый пацан ходит за неё повсюду, раньше он имел своё личное мнение, но теперь он молчит. Раньше любил гитару, вечеринки и мечтал отдыхать в Доминикане, а теперь всё это ему не нужно. И вот эта девочка бросая институт говорит, что дескать они едут в Питер.
Питер. Питер. Питер.
Чувак, ну это же Питер. Там всё по-другому. Ты был в Питере? Нет? Это же Питер. Все эти крыши. Там люди даже другие.
И тогда этому ссаному обмудку прилетало в голову. И было за что.
Это приезжие или свои? В масках или нет? Курят, бухают, может даже долбятся в жопу. Столько людей. Геи, лесбиянки, ребята с Виража, ребята с сайта, Смарт, Зенитфайтер, пьяные, униженные, оскорблённые, но с чувством. С каким-не ясно. И с ними я, болельщик Зенита, такой же потерянный, загнанный в угол. Куда мы идём? СТОП. Это что, тоже сон? Нет. Верните мне моё дерево, мой снег. Мою скрипку. Все бурлит, мешается, перемешивается.
И в небе огромный, просто большой надувной Миллер с короной в руке и тростью во рту. Наш Бог. Наше всё. И вся эта толпа, всем мы, Вираж с геями и лесбиянками тянем руки вверх. И Сияние. Сияние Зенита. Так светло, так хорошо. Но…
Опять. Опять крик. Опять гордая птица, летает на Питером, хаос, плачь. Птица таранит большого надувного Миллера и взрыв, всё лопнуло. Оглушение. И мерзкие московские журналисты на паровозике, кабанчике и лошадке прискакали и давай писать об этом всё в газеты…
Я проснулся в поту. Посмотрел в окно, там Питер. Через пять минут пойду налью себе кофе. И буду думать, как уговорить ребят с Виража купить афроамеркианца, а то Кержаковеда в моём сне съела большая московская буква Д, а кости разбросали по Эрмитажу.
