Карра: Моя автобиография. Часть четвертая
Глава 2. Эвертон. Продолжение
А ведь мы даже и предположить не могли, что в следующие три десятилетия Эвертон лишь однажды станет чемпионом Англии. Тот период можно с уверенностью назвать "золотым" в противостоянии Ливерпуля и Эвертона. И хотя "Ириски" образца 1986-го года уступали по силе самим же себе образца 1985-го года, всё же, на мой взгляд, даже тогда мы были посильнее Ливерпуля.
Если вы спросите меня, что стало важнейшим событием для клуба в середине 80-х, которое изменило ход истории, то я отвечу - травма Невилла Саутолла в матче за сборную Уэльса, которая случилась как раз перед решающими матчами чемпионата и Кубка Англии. Я до сих пор уверен, что если бы не та травма, то Эвертон смог бы замахнуться на победу в обоих турнирах.
Саутолл был лучшим голкипером во всей Британии. Я наблюдал за его игрой против Ковентри в 1988-м году, и для меня тот матч стал эталоном игры голкипера. Он был вратарём, который постоянно выигрывал матчи, и я уверен, он смог бы подарить Эвертону титулы в 1986-м.
За последние несколько лет я кучу раз пересмотрел финал Кубка Англии 1986-го года, и я до сих пор не могу понять, как "Ириски" могли проиграть тот матч. До середины второго тайма Ливерпуля просто не было на поле. Эвертон целиком и полностью контролировал ход поединка. Но ошибка Гари Стивенса, потерявшего мяч недалеко от своей штрафной, перевернула всё с ног на голову. Наконец очнувшись, Иэн Раш отгрузил два мяча и отправил нашу команду в нокаут. Когда я покидал "Уэмбли" в тот день - на душе было пусто. Так пусто больше не было никогда.
Я посмотрел на отца, чтобы убедиться, что ему так же хреново, как и мне, но он никогда не подавал вида. "Он меньше переживает за Эвертон, чем я", - пронеслось у меня в голове. Но дело было не в этом. Просто он многое повидал на своём пути, и мудрее относился к поражениям своей любимой команды. Ему много раз довелось видеть, как проигрывают "Ириски". Достаточно вспомнить эпоху Гордона Ли.
Тем летом команду покинул её главный бомбардир - Гари Линекер, который подписал соглашение с Барселоной. Он был отличным нападающим, и вряд ли кто-то поспорит, что он своими голами внёс большой вклад в игру команды. А если честно, Эвертон выглядел лучше и без него, как в 1985-м, так и в 1987-м году. Я никогда не считал Линекера "своим", и когда испанцы сделали ему предложение, мне показалось, что он согласился без каких-либо раздумий.
Когда следующим летом Ховард Кендалл покинул клуб и его место занял его бывший ассистент Колин Харви, всё начало рушиться буквально на глазах. Игроки, которых подписывали в последующие сезоны (Тони Котти, Пэт Невин и Питер Бэгри), явно уступали в классе своим предшественникам. Игроки мирового уровня заменялись, в лучшем случае, середняками. Шарп, Рид, Брейсвелл, Шиди, Стивен украсили бы любую символическую сборную тех лет. Ах, как же я любил своих героев. А что сейчас? Когда Алан Болл продал Бэгри (игрок, в своё время известный благодаря исполнению сальто после забитых голов) из Сток Сити в Эвертон, он сказал моему отцу: "Я только что впарил Эвертону циркача". Сам же Алан Болл, будучи легендой Эвертона, даже не знал, смеяться ему или плакать.
Финал Кубка Англии 1989-го года против Ливерпуля был, пожалуй, лучшим шансом для Харви выиграть хоть что-нибудь, но, как и ожидалось, чуда не произошло.
Как и в 1986-м году, я поехал на полуфинальный матч Эвертона. 15 апреля 1989-го года я находился на "Вилла Парк" и был в курсе событий, происходящих на домашнем стадионе Шеффилд Уэнсдей в параллельном матче Ливерпуля против Ноттингем Форест. Но все ужасающие подробности я узнал тогда, когда вернулся домой. Когда же я только возвращался в Бутл, я не увидел абсолютно никаких празднований по поводу нашего выхода в финал. Я сразу почувствовал, что что-то не так.
Когда мы услышали ужасающую новость о 96 болельщиках Ливерпуля, погибших в тот день, Кубок Англии потерял для нас всякую ценность. И во время финала на "Уэмбли" не было болельщиков Эвертона и болельщиков Ливерпуля - была одна большая семья. Несмотря на то, что Ливерпуль выиграл тот матч со счётом 3:2, я не ощущал горечи поражения. И, как впоследствии оказалось, это был последний финал Кубка Англии с участием Эвертона, который я посетил.
После всех национальных и европейских подвигов, мы, в конце концов, докатились до борьбы за выживание.
В мае 1994-го года мы играли против команды Уимблдон. Это матч был последним шансом за сохранение прописки в элитном дивизионе. Но, ни у моего отца, ни у меня не было билетов на тот поединок. Когда Уимблдон вёл со счётом 2:0, раздался звонок.
"Пойдем, сынок, мы должны быть там, - сказал мой отец. - Нас не пустят на стадион, но я хочу быть возле "Гудисон Парк", что бы ни случилось".
Мы были не одни. Тогда нам казалось, что каждый болельщик Эвертона, который не смог попасть на стадион, стоял возле него. Люди часто говорят, что футбол - это религия. И в такие моменты, действительно, так оно и есть. Эвертон был на грани вылета. Если бы мы всё-таки потерпели поражение - это было бы сродни потере близкого человека. А что вы обычно делаете на похоронах? Правильно, встречаетесь со своими друзьями и утешаете друг друга.
Мы добрались до турникета и постучали в дверь. Когда стюард открыл, отцу каким-то образом удалось протащить нас на стадион, и мы попали на последние тридцать минут игры. Эвертон всё ещё проигрывал 2:1, и мы уже приготовились стать свидетелями нашей смерти в высшем английском дивизионе.
Мы видели всю развернувшуюся драму, когда Барри Хорн и Грэм Стюарт вытащили Эвертон из бездны, и мы выиграли 3:2. Я был в состоянии эйфории. "Плевать, не пойду завтра в Лиллзхолл", - подумал я уже в ночном клубе. Конечно, тренеры были не в восторге от того, что я не появился на следующий день. Но я собирался пропустить и следующую тренировку. Я праздновал победу любимого клуба и считал, что тренировки могут подождать. Похмелье после тех вечеринок было самым приятным похмельем в моей жизни.
То, что я профессионально выступал за Ливерпуль, разумеется, не могло не повлиять на рост моих симпатий к "Энфилду". Я в совершенно ином свете увидел противостояние между "Красными" и "Синими". Я начал замечать чрезмерную жестокость в насмешках болельщиков Эвертона над Ливерпулем и его игроками.
Местная газета Liverpool Echo в дни дерби выходила с одним и тем же заголовком: "Что же случилось с некогда дружелюбным мерсисайдским противостоянием?". Они размещали фото 1984-го, 1986-го и 1989-го, где фанаты Эвертона и Ливерпуля обнимались и распевали мерсисайдские чанты. Я был там, и мне было забавно читать эти статьи, ибо дружелюбная атмосфера была, мягко говоря, преувеличением. И всё же, надо сказать, что в те времена присутствовала некая сплочённость. А сейчас фанаты разделились на два непримиримых лагеря, и меня раздражает, что каждый из них свято верит в то, что всё позитивное, что происходит в клубе - результат их собственных "героических" усилий; а всё отрицательное - это всевозможные заговоры, отвратительное судейство или Ливерпуль (если говорить о фанатах Эвертона).
Нынешняя атмосфера между болельщиками гораздо напряжённее, чем во времена моего детства. Местные журналисты чувствуют это, и каждый раз, когда освещают события, перепроверяют всё по несколько раз, лишь бы не обидеть фанатов Эвертона больше, чем фанатов Ливерпуля, и наоборот. И, в конце концов, выходит так, что они одинаково обижают как тех, так и других, не находя другого выхода из лабиринта противоречий.
Я никогда не скажу, что ненавижу Эвертон, как, например, утверждают некоторые ливерпудлианцы - это слишком сильное слово. Но я ненавижу проигрывать Эвертону больше всего на свете. Я ненавижу это так же, как и мои коллеги из Эвертона ненавидят проигрывать Ливерпулю. Меня распирает от гнева, когда я слышу, как болельщики Эвертона начинают петь гадости про Стивена Джеррарда и его семью. Ведь это очень личное. Это отвратительно и уже выходит за рамки обычного стёба. Одному из моих лучших друзей - Робби Фаулеру - тоже когда-то пришлось столкнуться с этим. В своей книге он написал о том, как фанаты начали петь и скандировать, что он наркоман, только для того, чтобы выбить его из колеи, напакостить ему и его семье. Никто не должен проходить через это. Я понимаю, что мы футболисты, и фанаты всегда будут подтрунивать над нами, но когда они несут откровенную чушь, а потом ещё и сочиняют про это свои глупые чанты, меня это шокирует.
Но болельщики Ливерпуля тоже далеко не ангелы в этом вопросе. Я не фанат Гари Невилла, но когда мы играли с Манчестер Юнайтед, ему досталось не меньше чем Стиви и Робби. Узнал много нового о себе и Дэвид Бэкхем. Джон Терри тоже надолго запомнит "Энфилд Роуд". Поэтому нельзя судить о других фанатах, не обращая внимания на своих.
Конечно, я не собираюсь оправдывать подобного поведения наших болельщиков, но есть одна разница - это всё происходит в пределах стадиона. Наши фанаты не распространяют грязных слухов о Невилле на улицах Манчестера. Они не скандируют унизительные чанты об Эвертоне, Юнайтед или Челси, когда мы не играем непосредственно с ними. В отличие от тех же болельщиков Эвертона, которые не упустят возможности спеть гадости про Ливерпуль даже в матчах с Редингом или Портсмутом.
Возможно, в глубине души я осознаю, что "Красные" и "Синие" – одинаковые люди, что позволяет мне взглянуть на ситуацию с совершенно другой стороны. Мне так обидно, что мы, скаузеры, готовы разорвать друг друга на части. С каждым годом отношения между фанатами становятся всё хуже и хуже, и это меня пугает. Меня выворачивает, когда болельщики Эвертона называют наших болельщиков "убийцами", вспоминая трагедию на стадионе "Эйзель" в 1985-м году, когда стычка между фанатами привела к гибели 39 болельщиков Ювентуса. Эвертонианцы и по сей день напоминают нам о том трагическом случае. И это одна из причин, по которой я отвернулся от "Ирисок".
Забудьте Манчестер Юнайтед или Челси. Эвертон - команда, которую я хочу побеждать больше всего, сезон за сезоном. Я говорю это не просто так. Я был одним из них. Я знаю, каково быть "Синим" до мозга костей. И когда тебя унижают те, кого ты считал своими - или когда ты видишь, как твоих лучших друзей мешают с дерьмом - назад пути нет.
С тех пор как Эвертон потерял былую мощь, мы слышим всё меньше и меньше споров о том, какой клуб является лучшим в Ливерпуле. Остались только те, кто не упустит возможности уколоть Ливерпуль при первом удобном случае. Чем меньше поводов праздновать на поле - тем больше поводов жаловаться вне его. У болельщиков Эвертона есть своё объяснение неудач клуба - всё началось с трагедии на "Эйзеле" и последующей дисквалификации английских клубов. Конечно, тот запрет больно ударил по Эвертону. Та команда могла достойно соперничать на таком уровне, и, наверное, не было такого болельщика, который был бы так же расстроен той дисквалификацией, как я. Но спустя почти четверть века некоторые болельщики до сих пор не могут успокоиться, выставляя Эвертон посмешищем.
Сейчас я и не вспомню все подробности той ночи в Брюсселе, но я очень хорошо помню ту свирепую враждебность, с которой болельщики Эвертона встретили фанатов Ливерпуля. Конечно, я не скандировал "убийцы", и уж точно не был среди тех, кто утверждал, что фанаты Ливерпуля погубили Эвертон. И вообще, если бы тогда кто-то сказал мне, что та трагедия негативно повлияла на успешность клуба, я бы рассмеялся ему в лицо. В любом случае, Эвертон стал чемпионом Англии спустя два года после "Эйзеля", поэтому все разговоры о том, как всё могло бы сложиться для Эвертона, если бы не та трагедия, бессмысленны.
Эвертон начал сдавать позиции после того, как Ховард Кендалл отправился пополнять свой кошелёк в Испанию в 1987-м году. Пришедший ему на смену Колин Харви запомнился лишь тем, что купил трёх или четырёх дорогих новичков, которые не стоили своих денег. Следующие два десятка лет ознаменовались полным провалом на трансферном рынке. Когда ты покупаешь ненужных игроков каждое лето, то ты постепенно превращаешься в тёмную лошадку. А фанаты не могут простить такое.
Харви так и не заслужил уважения ни от болельщиков, ни от легенд клуба. Да, те, кто тренировал клуб после него, были ничем не лучше, но на тот момент Эвертон был клубом, от которого ожидали большего. К сожалению, руководство клуба не сумело своевременно принять меры. Скорость, с которой они приглашали на пост новых тренеров и увольняли прежних, оставила клуб за бортом элиты английского чемпионата. Сейчас между Ливерпулем и Эвертоном огромная пропасть в плане выигранных трофеев.
Как я уже сказал, дисквалификация английских клубов не имеет к этому никакого отношения. Я знаю, что в глубине души многие эвертонианцы согласны с тем, что винить во всех своих бедах кого-то, кроме самих себя, просто глупо. В конце концов, Ливерпуль тоже пострадал. Пострадал и Арсенал. Но оба клуба не стали хуже.
Если вы действительно хотите знать, каким клубам я симпатизировал в тот нелёгкий для Англии период, то я бы отметил Норвич и Уимблдон. У этих команд не было богатой истории, как, например, у Эвертона. Бедный Норвич часто болтается в Чемпионшипе, а Уимблдон, вообще, прекратил своё существование. Если бы Ливерпуль играл на "Карроу Роуд" или на "Милтон Кейнс", то я уверен, что мы бы не услышали криков "убийцы" в свой адрес. Тем эвертонианцам, которые до сих пор скандируют этот чант в дни дерби, стоит спросить у самих себя, зачем они это делают.
Для эвертонианцев я постепенно превращался из обычного игрока Ливерпуля, болеющего за Эвертон, в злейшего врага. Некоторые из них верят, что я ношу татуировку Эвертона на руке. В конце концов, я узнал, откуда пошёл этот слух. Один из пабов города проводил викторину, и одним из вопросов был: "Кто из игроков Ливерпуля играет в футболке с длинными рукавами, чтобы скрыть набитое на руке тату Эвертона?".
У меня встречный вопрос: кто-нибудь видел эту татуировку? Пусть тату-мастер, который набил мне это на руке, сделает шаг вперед, чтобы я мог с ним познакомиться. Даже некоторые коллеги моих братьев утверждают, что я ношу это тату. Эта история мне порядком надоела, и я хочу официально заявить, что у меня нет такой татуировки! Возможно, этот миф частично объясняет, почему я не был объектом насмешек со стороны фанатов Эвертона, как, например, Стиви или Робби.
А если вы хотите знать, почему я ношу длинные рукава, то мне просто кажется, что у меня чересчур худые и костлявые руки.
Я сыграл достаточно много дерби в своей жизни, и могу сказать, что всегда осторожно подбираю слова в послематчевых интервью. Порой мне приходилось прикусывать губу, чтобы не ляпнуть лишнего. Несколько лет назад мы проиграли 3:0 на "Гудисон Парк". Это был настоящий кошмар. Я был вне себя от ярости, но, когда журналисты попросили меня поделиться впечатлениями, я просто ответил, что соперник был сильнее, и мы проиграли по делу.
Очень часто игроки Эвертона не хотели признавать то же самое. Мне сразу вспоминается Алан Стаббс. Я знаю, что он является воспитанником Киркби, и поэтому фанаты не признавали его настоящим скаузером. Он пытался это компенсировать игрой на публику. Находясь в раздевалке, мы постоянно хихикали, когда видели его, потому что знали, что после матча он обязательно пожалуется на нас журналистам, особенно если мы выиграем. Но было много случаев, когда мы не удостаивались абсолютно никакого уважения. В то время как мы обдумываем каждое слово, чтобы не обидеть наших соперников, они считают, что им позволено поливать нас грязью. Люди из других городов считают, что мы не должны обращать внимание на то, что о нас говорят эвертонианцы, но для нас самих это очень важно.
И не только у игроков Эвертона развился, как я называю, "гудисоновский синдром преследования". Я даже не обвиняю игроков, которые своими комментариями просто пытаются выставить себя в лучшем свете перед своими болельщиками. Я лишь хочу, чтобы подрастающее поколение более осторожно и взвешенно относились к послематчевым комментариям. Ведь очень много парней с "Гудисон Парк" запомнились лишь разговорами, а не своей игрой.
Дэвид Мойес - человек из стана Эвертона, которого я уважаю больше всех. Он, безусловно, лучший тренер Эвертона за последние двадцать лет. В дебютном интервью он заявил, что Эвертон является народным клубом в Мерсисайде. Это был гениальный ход. Он сразу же завоевал симпатии всех болельщиков Эвертона, когда подколол фанатов Ливерпуля. В нашем городе это немаловажно - уметь заставить сторонников гордиться своим клубом, и ненавязчиво указать соперникам на их место. Так сказать, два в одном. Я помню, как в 2007-м году Рафа Бенитес сказал, что Эвертон является небольшим клубом, который приехал на "Энфилд" за ничьей. Как отреагировали фанаты "Ирисок"? Они разместили заявление на официальном сайте Эвертона, где призывали совместными усилиями поставить Рафу на место.
Буду говорить прямо: мы могли много чем похвастать перед конкурентом, если бы хотели. Но я твердо убежден, что лучше лишний раз промолчать, чем провоцировать наших соседей.
Мы, как игроки и фанаты, несём ответственность за свои слова. И всё же в разгар матча, и сразу после него, ошибки простительны. Но, когда ты находишься на пресс-конференции, это другое дело. Ты должен показывать уважение и быть выше оскорблений. В конце концов, никто не спорит, что Эвертон - клуб с богатой историей, и им нечего доказывать в Англии, тем более, в Мерсисайде. Рафа понял это только тогда, когда приехал сюда.
Меня удивила реакция некоторых людей, когда возродилась идея "сожительства" двух клубов на одном стадионе. Было время, когда некоторые утверждали, что это будет логично и финансово выгодно. Я никогда не хотел этого, и никогда не поддерживал эту идею. Но сторонники Эвертона, видимо, всерьёз заинтересовались этим. Такие издания, как Liverpool Echo и Liverpool Daily Post, активно печатали статьи, где обсуждались возможные варианты.
На протяжении многих лет Эвертон отстаивал свой проект строительства нового стадиона на Кингс Док - знаменитой набережной Ливерпуля. Ливерпуль в качестве сожителя не рассматривался. Я не могу вспомнить ни одного интервью, где владелец Эвертона Билл Кенрайт сказал бы, что Ливерпулю было бы выгодно переехать на тот стадион вместе с ними. Сейчас на том месте красуется замечательная арена, но бесхозная. Проблемы с финансами заставили руководство клуба отказаться от своей мечты сменить прописку.
К тому времени Ливерпуль продвигался со своим проектом - новым стадионом в Стэнли Парке. Вскоре после того, как все планы "Ирисок" рухнули, фанаты Эвертона хвастливо задиравшие нос в предвкушении собственного стадиона начали требовать запретить Ливерпулю строить свой. Они аргументировали свою точку зрения тем, что в 1990-м году им не позволили реконструировать "Гудисон". Но даже если бы им разрешили, то, как и в случае с Кингс Док, они бы просто не смогли его себе позволить.
Позже они опомнились и решили согласиться на предложение Ливерпуля о совместном стадионе. Но было поздно.
Между тем, моя трансформация из болельщика Эвертона в болельщика Ливерпуля успешно завершилась. Клуб стал частью моей жизни, и я уже не чувствовал себя "Синим". Вы можете попробовать болеть за обе команды, но, в конце концов, одна из них возьмёт верх.
Я часто задумываюсь, как бы сложилась моя жизнь, если бы я не играл за Ливерпуль и посещал матчи любимого Эвертона в качестве болельщика. Меня и моего отца знакомили бы с юными болельщиками, и рассказывали бы им, как мы выбегали на поле, празднуя победы Эвертона. Стал бы я оскорблять Стиви и Робби, слившись с толпой? Я не был бы знаком с ними, но всё равно, я уверен, что не опустился бы до оскорблений. Я просто знаю это. Когда я представляю, как я стою среди фанатов и кричу "Убийцы", меня начинает тошнить. Мне стыдно за тех болельщиков. И я знаю, что стал бы кричать, чтобы они прекратили, как когда-то кричал мой отец каким-то идиотам, которые начали распевать мюнхенские песни в матче против Манчестер Юнайтед в середине 80-х.
Для меня главными виновниками напряженной обстановки между мерсисайдскими фанатами является молодое поколение болельщиков. Пацаны, которых в 1985-м году не было даже в проекте, хотят верить в то, что им внушают. Они просто пытаются влиться в толпу и покрасоваться перед друзьями. Это относится и к болельщикам с "Энфилда". Когда сопливые подростки начинают петь о той трагедии в небе над Мюнхеном - трагедии, которая произошла очень давно, мне хочется забраться на трибуну и дать им пару пинков под зад. Такие "болельщики" не думают о последствиях. Они не думают о том, что таким образом они позорят не только себя, но и свой город. Они не думают о том, что их слышат семьи тех, кто погиб в тот день. И они по-прежнему будут распевать свои мерзкие чанты, что бы им ни говорили.
С каждым годом возможность играть на самом высоком уровне уводила меня от Эвертона всё дальше и дальше. У меня появилась уникальная возможность, которая выпадает далеко не каждому скаузеру: мне нужно было делать выбор между "Красными" и "Синими". В итоге я пришёл к выводу, что Ливерпуль является более организованным и перспективным клубом.
Изначально я хотел играть только за Эвертон, но когда я покинул ради этого Ливерпуль, я понял, что совершил ошибку. Потребовались годы, чтобы любовь к Эвертону сменилась безразличием. Профессиональная приверженность и новые друзья переместили моё сердце с "Гудисон Парк" прямо в центр "Копа".
Регулярно выступая за Ливерпуль, я совершенно не заботился о результатах Эвертона. Но если вы хотите знать точную дату и место моей трансформации из "Синего" в "Красного", я могу вам это поведать. Это произошло 24 января 1999-го года, когда Ливерпуль играл на "Олд Траффорд" против Манчестер Юнайтед в 4-м раунде Кубка Англии.
В том сезоне Юнайтед выиграл требл, но мы были всего в двух минутах от того, чтобы выбить их из розыгрыша. Мы вели со счётом 1:0 благодаря голу Майкла Оуэна. В защите мы были безупречны. На тот момент это была моя лучшая игра за Ливерпуль.
Но вдруг мы умудрились пропустить два гола в течение двух минут, и Юнайтед прошёл дальше. То, что я чувствовал, когда ехал обратно на клубном автобусе, было невыносимо. Это был один из худших дней в моей жизни. Я сразу же направился в местный бар "Чосер", чтобы заглушить это скверное чувство. Я догадывался, что мне там будут не рады, но надеялся, что большинство меня утешит.
Как же я ошибался. Не успел я переступить порог, как услышал дружный смех. Друзья, с которыми я вырос и колесил по Европе, болея за Эвертон, начали высмеивать меня - "грязного Копайта". На секунду я задумался. Я мог бы не обращать на них внимания, а просто сесть, заказать пинту и как следует напиться. Так бы я поступил сейчас, но не тогда. Опустошённый как физически, так и морально, я просто повернулся и побрёл домой.
Тот случай открыл мне глаза на то, как ко мне стали относиться мои друзья.
Я вспомнил те времена, когда сидел в баре со своими друзьями, подшучивая над "Красными". А сейчас я уже не был простым фанатом. Когда тем вечером я шёл в "Чосер", я шёл навстречу со своим прошлым. И эта встреча мне не понравилась.
Когда я удалялся от того паба всё дальше и дальше, я уходил не от своих друзей, которые были вправе радоваться моим неудачам. Я брёл прочь от одиннадцатилетнего парнишки в синей футболке. Я брёл прочь от Эвертона.
Автор перевода: DaniK TwiX
Продолжение следует...
Фото: Getty Images
