30 мин.

Денис Казанский: «Как-то раз напрочь забыл, как зовут Арсена Венгера»

578
667

Футбол в церкви, пережить Испанию

– Сколько матчей Евро удалось посмотреть?

– В записи я видел две трети, а вживую – финал, львовскую игру Германии с Данией и два киевских матча. Еще один матч, Украина – Англия, я смотрел в церкви.

– Как это?

– Мы совершенно случайно узнали, что в одной из церквей под Киевом священник открыл фан-зону. Мы начали искать эту церковь, нашли сначала православную, где нам сказали, что таким могут только католики заниматься. Потом мы нашли нужную нам, греко-католическую – для меня стало открытием, что такие вообще бывают. Православные, которые напрямую подчиняются Папе Римскому. Местный священник, отец Тарас, сделал фан-зону не в самом храме, а в помещении под ним. Там собираются прихожане, смотрят на проекционном экране футбол, болеют. В перерыве всех угощали колой, чипсами и напитками. У них там еще и киноклуб, они довольно интересные фильмы смотрят, из последнего – «Жизнь прекрасна» с Роберто Бениньи. Отец Тарас на этом выстраивает свои проповеди. Безумно интересно.

– И как вам тамошняя атмосфера?

– Впечатление как от хорошего деревенского клуба. Все добрые, никаких семечек, никто не пьет и не ругается, сидишь в благоприятной атмосфере. Все кричат, конечно же. Когда украинцы забили гол, который потом отменили, все начали брататься и радоваться. А я болел за сборную Англии и старался всячески это скрыть.

– Лучший матч Евро по версии Дениса Казанского?

– Мне очень понравился Англия – Италия. При нулях мне очень понравилась игра, оборона Англии и атака Италии. Потрясающий драматизм в серии пенальти, болеющие за Италию друзья после двух первых ударов были уверены, что Италия ее проиграет. Но случилось, как случилось.

– Что ж такое, почему все выделяют не самые зрелищные матчи плей-офф?

– Не знаю. На вкус и цвет. Я сам нулевые матчи не люблю, мне 10:10 лучше, чем 0:0. Но в этой игре именно качество футбола было на высоте.

– Вас не утомила сборная Испании?

– Задолбала. Но что поделаешь? Они выигрывают, выигрывают с огромным запасом. Они некоторые матчи они проходят не без труда, вспомните тот же ЧМ-2010 и игру с Парагваем. Но как бы «тики-така» не становилась «тики-такатеначчо», в любом случае это лучший футбол на данный момент.

– Эту сборную Испании можно обыгрывать вдолгую?

– Ее просто надо пережить. Пока там есть Хави и Иньеста – всем будет очень сложно. Конечно, появится кто-то другой, но надеюсь, что не такой сильный как эти двое.

– Но у испанцев сейчас полный порядок с молодежью.

– Так у всех порядок. Я очень надеюсь, что на чемпионате мира в Бразилии сыграет сборная Англии, на подходе в которую сейчас очень много талантливых ребят.

– А что с молодежью у самой старой сборной чемпионата Европы?

– Я перед турниром говорил с одним из игроков нашей сборной, который мне сказал, что команда едет в Польшу самым старым составом среди участников турнира и с осознанием того, что их там будут возить. Я удивился, какое еще возилово? Польша, Греция, Чехия? А оказалось именно так, как он и говорил. После матчи с Грецией я вспомнил этот разговор и ужаснулся: некоторые игроки сборной знали, что такое случится. Но проблема это не игроков и не наших ожиданий, а тренерского штаба, который эту команду набирал и готовил.

А потом в прессу попала история с чартером, что само по себе невероятно. Никаких сожалений по этому поводу быть не может. Я помню, что во время ЧМ-2006 английские журналисты обсуждали невозможность присутствия жен футболистов в Баден-Бадене, где они могли в свободное время гулять со своими мужьями, игроками сборной. Это был просто ужас, пресса это стебала как могла, а потом этих самых жен обвинила в проигрыше на турнире! А теперь мы говорим о чартере в Санкт-Петербург, который они заказали на два выходных дня. Это не просто возмутительно, я даже слова подобрать не могу.

– Почему у всех болельщиков сборной Англии такие хорошие впечатления от турнира? По матчу с Италией было видно, что это команда не уровня финала.

– А я не соглашусь. У Англии в четвертьфинале были шансы! Да, итальянцы больше владели мячом, больше атаковали, больше моментов имели. Но были и у англичан моменты, в самой концовке Руни после промаха Диаманте бил через себя. Думаю, что дело в не самых высоких ожиданиях: смена тренера, скандал между Капелло и федерацией, скандал между Терри и Фердинандом, не очень приятный бэкграунд. А они вышли из группы, матч со Швецией вообще одним из лучших на турнире получился. Все нормально. Новый тренер, молодая команда, все впереди.

– Евро-2012 прошел под знаком Марио Балотелли. Каким вы видите его будущее?

– Он уже звезда, он стал чемпионом Англии. Но для него все может закончиться печально, да. Важно как пройдут два-три следующих года. Я не питаю особенных иллюзий по поводу его работы с Роберто Манчини. Мне кажется, что в итоге они очень сильно разругаются. Это не тот тренер, который может держать его в узде.

Дель Боске, российский тренер

– Кого вы хотите видеть тренером сборной России?

– Висенте Дель Боске. А если реально, то я считаю, что должен тренировать россиянин. Но я не вижу такого специалиста. Поэтому только серьезный иностранец.

Я не очень верю в Фабио Капелло. Его опыт работы со сборной Англии показал, что язык реально важен. В ситуации с Гусом Хиддинком все решило не знание языка, а личное обаяние. Фабио Капелло никогда не выучит русский язык, и его никак нельзя назвать обаятельным человеком, который полюбит футболистов. В этой ситуации есть только два варианта: Спаллетти и Хиддинк. Но я не думаю, что с Миллером и Керимовым удастся договориться (разговор состоялся в четверг, до появления информации о Роберто Манчини – прим. Sports.ru).

– Вам не кажется, что атмосфера вокруг будущего тренера сборной накаляется искусственно? Во многих странах сборные принимают не самые опытные специалисты и добиваются хороших результатов.

– Чемпионат мира пройдет в России, пусть и через шесть лет, какая разница? Нужно закладывать базу, мы все надеялись, что это Адвокат сделает. Но нужна команда, из которой вырастет поколение для 2018 года. Я вообще не считаю, что выиграть ЧМ в 2018 году это плохая идея. Она шапкозакидательская, но почему нет? Почему мы не должны выигрывать хоккейный турнир в Сочи? Нормальная история. Нужна база, а для ее создания нужен опытный специалист, которого слушали бы все.

– Новый тренер сборной будет вынужден обновлять команду или эти игроки еще могут пройти хотя бы один отборочный цикл?

– Нет, эти игроки полностью исчерпали себя. Наша сборная может искать себе новых футболистов в чемпионате России, находить их и делать хорошую команду. В этом плане я оптимист. А то, что эта команда себя исчерпала, стало понятно уже после Марибора. Уже тогда надо было что-то менять. А менять, вводя в сборную Дзагоева... Это несерьезно.

– Кого вы видите лидером сборной через несколько лет?

– Того же Дзагоева, он может потянуть. На этом чемпионате я большего ждал от Широкова, а он провалился. Бывает.

– А кто те молодые футболисты из чемпионата России, которые займут места в основе сборной?

– Ну, давайте их искать. Дзагоев уже есть, Дзюба уже есть. Я вообще не понимаю, почему его в этом отборочном цикле не использовали.

– Яковлев?

– Если перерастет уровень средней команды, то да. По потенциалу это игрок сборной.

– Глушаков?

– Ну, это однозначно. Жаль, что он на Евро играл эпизодами, но зенитовская связка в центре была важна.

– Бурлак – Беляев?

– Это точно лучше, чем Белоруков с Поповым, которых в свое время гнали в сборную. Да полно ребят, новый отборочный цикл должен нам эти имена подарить.

Я считаю, что Мамаеву давно пора взяться за голову. Невероятный талант, на своей позиции в нашем чемпионате он должен быть одним из лучших. Если он себя приведет в порядок, то это будет фигура топ-уровня.

Армянский хоккей, стрельба

– Откуда в списке личных пристрастий у вас появилось фехтование?

– Перед пекинской Олимпиадой мне сказали, что я буду работать на фехтовании. Я погрузился, хотя ничего не понимал и саблю от шпаги отличить не мог. Но у нас на канале есть замечательная девушка Елена Гришина, которая работает на фехтовании. Она меня поводила по тренировкам, рассказала что к чему, показала азы, как наносятся удары, что такое техника и так далее. Спорт совершенно нераскрученный, в этом его беда. В Италии или во Франции турниры проходят в замках, при свечах. Красиво! Дамы роскошно одеваются, приходят напыщенные кавалеры.

И ведь глава международной федерации – Алишер Усманов. Такому человеку сам Бог велел поднять фехтование в России на высокий уровень. Но такого, к сожалению, не происходит. Мне непонятно почему.

– Что вас зацепило в фехтовании, кроме замков и роскошно одетых дам?

– Драмы. Ты вполне способен сделать десять уколов и потом их проиграть. На мой дилетантский взгляд, весь вид спорта процентов на 40 зависит от техники и на 60 от психологии. Ты не выдержал, поплыл – все, каюк. Видно, что люди порой просто раскисают на дорожках. Ну и наоборот, один удачный удар или укол меняет человека.

– Как дела с хоккеем в Липецке? (Stanc_P)

– Ужасно. В этом году я был на пятидесятилетии липецкого хоккея, был организован матч между звездами прошлых лет и теми, кто сейчас играет в КХЛ. Таких не очень много, но они есть. Никита Двуреченский, тот же Дмитрий Куликов из «Флориды» – это все липецкие.

– Лапин, Тюрин?

– Ну, это мои друзья, мы с ними вместе играли и тренировались. Сейчас Женя Лапин взял на себя миссию по возрождению липецкого хоккея. Он находится в ужасном состоянии, им руководят люди, которые были там еще сто лет назад, которые не имеют никакого отношения к бизнесу. Хоккей там муниципальный, они до сих пор требуют какие-то дотации из бюджета, которые им все время сокращают. Детская школа, которая когда-то была очень приличной, сейчас находится в ужасном состоянии. Последний факт, который я узнал, был шокирующим: липецкая команда какого-то года проиграла сборной Армении этого же года! Это же застрелиться можно! При всем моем уважении к армянам и к городу Еревану, но как можно им в хоккей проиграть?

– В Липецке есть какой-то спорт, которым можно гордиться?

– Да, стрельба. Это самая главная драма города, в Липецке работает комбинат, председателем которого является Владимир Сергеевич Лисин, богатейший человек России. Он очень любит стрельбу, он сделал мирового уровня стрельбище в городе. Со стрельбой у нас полный порядок. Но все остальное – в разрухе. Это касается и ФК «Металлург», и ХК «Липецк». Все прекрасно знают, что если бы Лисин захотел, то и футбольный, и хоккейный клуб были бы на высочайшем уровне. Но он этого не захотел.

– Сейчас одна из горячих тем – увеличение лимита на иностранцев в российской премьер-лиге. Кто выиграл и кто проиграл от этой поправки?

– Выиграли топ-клубы. Удивительно, что в нашей стране клубы второй половины не имеют влияния на принятие окончательного решения. Да даже второй половины первой половины. Это неприятно.

На мой взгляд, прежний лимит был оптимален. Расширив его, мы гарантируем приток непонятных людей, в первую очередь в слабые клубы. Проще привезти условного черногорца, а не переплачивать за российского игрока. Я не вижу в этом ничего хорошего.

Сурки, Бельдяжки

— «Три репортера» — глоток свежести на спортивном телевидении. В 16-й комнате тоже считают, что Top Gear — лучшая в мире передача и решили сделать «Репортеров», похожими на Top Gear?

— Во-первых, это идея Васи. У нас практически все основано на импровизации. Конечно, мы ее тщательно готовим, но все-таки в «Репортерах» велик элемент неожиданности, мы не знаем, что произойдет в следующую секунду. Как можно предположить, что произойдет в мордовской колонии? Мы знаем, что попадем на территорию, но кто нам встретится, как это будет выглядеть, неизвестно. Top Gear, может быть, взята за основу, но я, честно говоря, не очень много схожего вижу с этой программой. Ну и смею надеяться, что за четыре программы мы из этого сравнения выходим. Для меня в большей степени ориентиром являются программы на «Дискавери» — «Испытано на себе» или что-то в этом роде. Мы ни в коем случае не можем соответствовать масштабу Top Gear и ее производству по причинам финансовым и людским. Так что мы не стремились сделать копию хорошего, мы все-таки пытаемся найти что-то свое.

— Как непосредственно трое репортеров принимали участие в формировании концепции программы? Очень часто ваши путешествия перебиваются всякими прикольными рубриками: технические новинки, гол комментатора… Кто это придумывал?

— Вася. Нас это не касается. Нас касается сама работа. Допустим, мы едем в Ярославль, он говорит, что вот тебе надо проехать через Иваново и через Кострому — и вперед. Дальше уже от тебя зависит, что получится. Мне близка такая работа: в Липецке последний год я приблизительно этим и занимался. Мы выезжали просто «в поле» и пытались найти там что-то интересное и снять. Как-то мы поехали по одному заданию, а нашли совершенно другое. Мы ехали снять какую-то историю, а вдруг узнали, что все почтовые отделения в области работают на буржуйках. Я думал, что там уже с этим все нормально, оказалось, что ничего нормального. Или вот, например, мы сняли очень интересный, на мой взгляд, сюжет о том, как живут люди в деревне Сурки. Мы сделали День сурка, там тоже все повторяется раз за разом и повторяется… Ужасно, конечно. С другой стороны, сами жители ничего в этом ужасного не видят. С «Тремя репортерами» похожая ситуация: мы выезжаем и уже на месте решаем, чем заниматься.

— Самая невероятная история за время существования «Репортеров»?

— Да сложно сказать. Невероятные истории приключаются все время. Мы сейчас вот в первой программе о Евро будем в селе Бельдяжки, где снимали фильм «О чем говорят мужчины». Мы нашли председателя бельдяжского сельсовета, он сказал, что они хотели бы обратиться к продюсерам этого фильма, что «они взяли наш бренд, а нам ничего не досталось». Эти слова запомнились, да. Ну, дербентский коньячный завод, разумеется. Вася сидел в дегустационной комнате с председателем, а нас привели в огромное хранилище с бочками коньяка. Наш товарищ из «Анжи» сказал: «А че это мы тут стоим? Он там дегустирует, а мы?» Откуда-то из недр извлекли огромный пластиковый шприц, которым из бочек набирают коньяк, и мы стали угощаться тоже. А когда нам открыли коньяк 62-го года, он оказался значительно хуже явно более молодого коньяка, который был в тех бочках. Сплошь и рядом разные истории.

— Вы с Поленовым и Журавелем между собой обсуждаете свои роли и амплуа?

— Нет. В этом плане Вася молодец, что провел такой кастинг. Я уж не знаю, почему именно мы попали, но мы все втроем совершенно разные, и в этом большой плюс. И когда добавляются новые персонажи — Костя Генич, Кирилл, этот, с задницей — это еще сильнее чувствуется. Играть мы не играем, мы не актеры совсем.

Twitter, Playboy

— Уже стали знаменитыми перепалки Генича с Андроновым, Черданцева со всеми. Как у вас внутри коллектива к этому относятся, обсуждаете?

— Ну да. «Этот идиот, а тот тоже идиот, зачем это выносить на публику, люди же читают». В этой ситуации самое замечательное то, что у всех вообще-то есть мобильные телефоны, и обмениваться эсэмэсками по тем же самым поводам вполне себе можно. По-моему, Олег Пирожков сказал, что это такая борьба за фолловеров, но на самом деле это иногда от скуки, иногда от куража, иногда просто интересно посмотреть, как отреагируют другие. Ну почему бы нет?

— Себя можете представить в такой перепалке?

— Да. Ну, мы с Андроновым друг к другу цепляемся. То он обиделся, то не обиделся – и слава богу, я на него тоже не обижался. Это совершенно нормально, хотя, в общем-то, все, кто работает на «Плюсе», могут сказать свое «фи» в лицо и не носить камень за пазухой. И если уж в твиттере случилась какая-то перепалка, то представить, что один после этого не подаст другому руки, в принципе нельзя. Ну, скажут друг другу пару слов на ножах, да ты там, да я там, ну и дело с концом. Я бы всему этому серьезного значения не придавал.

— Недавно перепалка в твиттере вылилась в эфир, и Генич с Андроновым поцапались уже по телевизору. Как это все разрешилось?

— Что сказало начальство, я обсуждать не буду, у меня нет таких полномочий. Я знаю, что Костя извинился перед Лешей, Леша принял эти извинения, сам, видимо, что-то сказал — сейчас инцидент исчерпан. В этом случае твиттер, опять же, не такое значение имеет, как то, что происходит в комнате.

— Более-менее любая редакция — это в каком-то смысле секта. Вашу 16-ю комнату можно назвать таковой?

— Конечно. Кстати, сейчас там сделали ремонт, она уже не выглядит так ужасно, как года два назад. Мы все ждали этого ремонта, и он, как ни странно, стал символом серьезных перемен. Что тут греха таить, раньше в этой комнате и в этой редакции было больше романтизма, сейчас все стали проводить больше времени вне комнаты. Раньше были совместные просмотры «Футбольного клуба» или каких-то других знаковых программ, сейчас уже такого нет. Сейчас все собираются в основном по окончании очередного тура чемпионата России. Много там новых лиц, к которым старые еще не привыкли (я себя к старым ни в коем случае не отношу, я скорее промежуточное). Сейчас у нас огромный футбольный угол есть, сделанный стараниями Романа Нагучева. В прежней 16-й комнате себе такое представить было сложно, скорее, какие-нибудь фотки из Playboy, что-то другое, не связанное со спортом — ну мы же и так в нем живем, еще футбола не хватало. Что-то изменилось, к сожалению, но что есть, то есть, время не стоит на месте.

— Олег Пирожков рассказал нам уморительную историю о том, как пожертвовал своим выпускным ради какого-то матча. Какая у вас была самая большая жертва ради футбола?

— Да нет, я нормальный человек (смеется). Все как-то сбалансировано, как у всех. Я думаю, что это Олег Пирожков просто немножко из другой вселенной, поэтому он мог променять выпускной на первую лигу.

— Ни в ЮАР, ни на Евро вы не комментировали матчи, были только в качестве репортеров. Каково это: быть на месте событий, но не работать на трансляциях?

— Да мы как-то находили альтернативу этому. В ЮАР была сложная ситуация с аккредитациями, да что там, их просто не было. И это дало нам возможность высылать оттуда материалы, связанные с футболом не напрямую, а косвенно. Это помогло как следует узнать страну и почувствовать чемпионат мира, как он есть. Если бы у меня была аккредитация, я уверен, что ни за что не попал бы в африканскую фан-зону. Это в Киеве хорошо, Крещатик, все ясно. А там Йоханнесбург, какая-то зона непонятная, огромный экран, сидят ребята южноафриканские, немножечко страшновато как-то. Но надо было снимать, мы поехали, сняли нормальные материалы. Еще с аккредитациями на руках мы никогда бы не сняли хоккейную южноафриканскую команду, как они тренируются, что из себя представляют. Так что такая непростая ситуация в каком-то смысле обогатила наши материалы. Сейчас на Евро таких проблем не было, поэтому мы снимали и тренировки, и микст-зоны, все по полной программе. Может, не так, как хотелось бы, все прошло, но работалось уже нормально.

— У вас специализация — Англия и НХЛ. Сейчас ни того, ни другого на «Плюсе» нет. Как вы себя чувствуете без них?

— Плохо. Из-за этого, конечно, появилось чуть больше свободного времени, но я себя ощущаю не в своей тарелке. Пытался дернуться на немецкий чемпионат, но почувствовал, что не мое. За английским футболом я и так слежу, хотя все-таки надеюсь, что он вернется к нам рано или поздно. Но когда ты знаешь каждого игрока, откуда он, что из себя представляет, в кого может вырасти, когда ведешь каждую команду более или менее – это одно, а в немецкий футбол ты приходишь со своим уставом, а монастырь чужой. Конечно, как и любому амбициозному человеку, не хочется быть последним комментатором этого чемпионата, а ведь понятно, что ни Кирилла Дементьева, ни Мишу Мельникова, ни Лешу Андронова я никогда в жизни на Германии не заменю. Это будет что-то свое, но все равно не то, все равно поверхностно. Италия мне категорически не нравилась, в Испании огромное количество народу, так что хорошо, что у нас есть Россия и еврокубки. В хоккее меня спасает КХЛ, которая у нас до сих пор на «Плюсе» висит. Ну и опять же непонятно, что будет с НХЛ на следующий год, потому что у наших коллег был договор до конца этого года, а теперь он закончился. Но без Англии и НХЛ живется ужасно, я этого не скрываю.

— Если Англия и НХЛ так и останутся на ВГТРК, возможен ли ваш трансфер туда?

— Я, честно говоря, пока не представляю, как это может выглядеть. Не было, по крайней мере, конкретных приглашений и предложений, поэтому говорить об этом совершенно бессмысленно. Меня все устраивает на «Плюсе» в принципе, васины «Три репортера» прилично занимают время и дают кураж профессиональный, так что есть еще, чем заняться помимо комментаторства.

Кабинка с запахом, Хиросима

— Какое само безумное пари было у вас в жизни? Вы вообще азартный человек? (аркан-н)

— Ну, так, постольку-поскольку. Да нет, я особенно никогда не играл. Мы ставим иногда ящик коньяка, но ни я не отдавал, ни мне не отдавали, что обидно (смеется). На тотализаторе толком не играл. Дай, думаю, попробую – что-то угадал, что-то нет, выиграл, на мой взгляд, хорошие деньги, но тут же их и проиграл.

— Что вас связывает с Игорем Горюновым? (alazeba)

— Я его фанат. Может, это какой-то собирательный пользователь, может, какие-то люди придуриваются и пишут в один аккаунт. Я, конечно, далек от иллюзий, что все это ради меня, но вдруг. Мы одного моего приятеля, который ведет конференцию, тоже разыгрывали, создав свой собирательный образ, и задавали ему идиотские вопросы. Игоря, правда, давно не видно, но он все равно крутой.

— Никто не может его терпеть так долго, как вы. Генич, например, сразу забанил.

— Я не понимаю, а что там терпеть? Иногда, конечно, проскакивают оскорбления в чей-то адрес, я их удаляю, оставляю основную канву. Но он же забавный персонаж, я к таким отношусь с иронией. Ну, есть такие люди, пусть они и будут.

— После армии остались только положительные впечатления?

— Да, как и вообще от Липецка. Здесь все истории связаны с тем, что нельзя рассказывать, а в случае с Липецком все истории рассказывать можно и нужно. Первый сюжет на липецком ТВ у меня был про косметическую фирму, которая привезла в центральный универмаг города кабинку с запахом. Мне нужно было сделать сюжет о том, как выглядит эта кабинка, и какой там запах. Второй сюжет — о медальных планах нашей сборной в Нагано. Третий— о годовщине взрывов в Хиросиме и Нагасаки. Я вот сейчас ума не приложу, как в Липецке вообще могут интересоваться таким? Никакого взрыва у нас в архивах, конечно, нет, но там взлетала ракета из какого-то французского фильма о летчиках. Она, значит, взлетала, а мы на монтаже решили, что это похоже на гриб и оставили.

Из армии я три раза уходил, но всякий раз откладывали мое отправление. Я служил недалеко от Липецка, и, что греха таить, с этим мне помогли на работе. В ту часть меня устроили, и я полгода нормально так отслужил в артиллерии, как человек. А потом я стал снимать фильмы. На базе нашей части была сборная главного ракетно-артиллерийского управления по пожарно-прикладному спорту. Ну, вы себе представляете, как это выглядит: пожарные с лестницами куда-то бегут, огонь быстро тушат, поднимаются боевые развертывания, целый спектакль. Сборная эта как-то выбивала себе финансирование, я ездил с ними на чемпионат московского военного округа, на чемпионат вооруженных сил, снимал про них фильмы, накладывал музыку из «Большого Лебовски», получалось феерично. Так что воспоминания самые добрые. Историй опять же много. Сначала мы были на карантине, как и все солдаты, а потом переводят к дедам. И вот у дедов тогда была очень популярна песня «Люби меня по-французски». И там был такой товарищ, он еще не был дедом, уже на подходе, но его еще можно было гонять. И вот уже отбой, все спят, они, естественно, достают дошираки, колбасу, начинается нормальная дедовская жизнь, а его просят: «Дружище, принеси нам музыки, «Люби меня по-французски». Он куда-то там бежит, достает из тумбочки кассету, ему говорят: «Сторона Б2». Он долго возится, его спрашивают, где песня-то, а он говорит: «Пацаны, тут беда. Здесь нет стороны Б, здесь А и В». Мы уже засыпали с приятелем, но это нас сломало, мы чуть не заржали, а то заржешь посреди ночи — люлей можно получить.

Или вот мой приятель должен был с дневальным стоять по три часа. Тот приятеля растолкал, говорит, твое время пришло. Приятель говорит: «Как так, два часа же всего прошло!», а дневальный отвечает: «Нет, три отстоял. Встал в 3, сейчас 5». «Ну, так это два!» «Смотри: 3, 4, 5. Три!» Чуть до драки не дошло. Говорят вот, что если ты в армию попадаешь, ты об этом не жалеешь. Но лучше туда все-таки не попадать.

— То есть жести не было?

— Была, но не связанная со мной. Неуставных отношений не было в моем случае. Наверное, просто не надо быть идиотом конченым, а то бывали, конечно, люди, которым доставалось. Суровые попадались тоже. Но если ты не умеешь жить в коллективе, тебя этому не научит ни армия, ни команда, ни коллеги-комментаторы.

Виски-шмиски, Леха из Челябинска

– У вас был опыт комментария в Канаде. Насколько там отличаются условия работы?

– Очень сильно. Например, в наших дворцах все комментаторские кабины находятся за стеклом. В этом году динамовцы вынесли позицию на трибуну – это, конечно, добавляет эмоций репортажу. Ты чувствуешь, как реагируют болельщики, ближе ко льду находишься. А сидеть в стеклянном коробе – это жутко неудобно.

В Канаде такого нет. Там подвешивают над площадкой так называемые гондолы. Два года назад я комментировал молодежный чемпионат мира, в двух маленьких городах – Реджайне и Саскатуне, и в прошлом году был на финале Кубка Стэнли «Бостон» – «Ванкувер». И вот в этой штуке сидишь и смотришь на лед сверху – это грандиозно. Во-первых, потому что видишь всех хоккеистов. Во-вторых, понимаешь структуру игры. Например, довольно часто главный тренер «Бостона» Клод Жюльен выпускал специально на вбрасывание в чужой зоне Патриса Бержерона. Если он его проигрывал, то моментально бежал на смену. То же самое с защитниками. На синюю линию выходил один из своей смены, другой из чужой. Парень с броском – Хара, например. Если вбрасывание проиграно, он тоже сразу бежит на лавку. По картинке или из комментаторской кабины у нас такого не увидишь.

Ну и арены, конечно. У нас есть хорошие новые дворцы, но там другой уровень – там 20-тысячники. Что в Ванкувере, что в Бостоне. И когда трибуны начинают петь гимн – это круто.

– Вы же во время этой серии постоянно ездили из Бостона в Ванкувер и обратно. Случалось что-то экстраординарное в этих путешествиях?

– О, эту историю я, наверное, всю жизнь буду рассказывать. Такое просто невозможно было представить. Дело было в Ванкувере, после пятого матча серии. «Кэнакс» его выиграли 1:0 и повели в серии 3-2. А после каждой победы Ванкувер гулял. Ко мне на позицию пришел мой товарищ Сергей Широков, который сейчас уже в ЦСКА играет, и мы с ним, его женой и еще одним репортером пошли это дело отмечать. Самолет до Бостона у меня был в семь утра. Ну, я так прикинул, что с этого торжества надо часа в четыре уйти. Достаточно времени, чтобы заехать в гостиницу, взять вещи – и в аэропорт. Хорошо посидели, все нормально, выхожу около четырех на улицу… А Ванкувер, чтобы было понятно, небольшой город, и если идет гульба, то он встает весь. Центр забит пьяными полуодетыми людьми – это же было грандиозное событие, команда второй раз в финале. Вот как у нас было после матча с Голландией на Евро-2008, только там после каждой игры.

Мы выходим в четыре утра на улицу, и я понимаю, что не могу найти машину, чтобы доехать до гостиницы. А Сережа с Юлей уже ушли домой. Я стою на одной улице – нет машин, на другой – нет машин. Пятнадцать минут проходит, полчаса… Начинаю понимать, что самолет улетает без меня. А между Ванкувером и Бостоном, во-первых, нет регулярного сообщения, во-вторых, для журналистов был специальный чартер. Короче, я попадаю жутко, в том числе на деньги. Начинаю дергаться. И где-то в 4.45, когда я уже от этого всего протрезвел как стекло, стою на весь центр матерюсь, ко мне подходит парень. Спрашивает: «Ты чего, русский?» Я отвечаю: «Русский, а ты кто?» – «А я, – говорит, – тоже русский. Леха из Челябинска». – «И чего тут делаешь, Леха?» – «Я тут учусь, а сейчас приехал посмотреть фестиваль». – «А как ты приехал?» – «На машине, вон, за углом стоит». Я говорю: «Леха! Слушай…» Рассказал ему все, и он меня повез в гостиницу. Представляете: в полпятого утра в абсолютно пьяном Ванкувере мне попался трезвый русский с машиной! Мы доехали до гостиницы, там, конечно, никакое такси меня уже не ждало. У меня были какие-то виски-шмиски из Duty Free, я ему все это отдал. Он меня довез до аэропорта, и я в последний момент успел на самолет.

– У нас недавно были Олег Пирожков и Михаил Мельников, и они рассказывали, как им удается совмещать хоккей и футбол. Вам какой из этих видов ближе, учитывая, что хоккеем-то вы занимались профессионально?

– Ну, хоккей мне проще понять, объяснить. Но нормальный уважающий себя хоккеист всегда играет в футбол. И нас тренеры иногда ставили играть с футболистами. То есть мне не надо объяснять, что такое защитник или инсайд. Плюс на первых порах я много общался с тренерами, футболистами, пытался узнать у них какие-то нюансы. Но во мне никакого чувства противоборства нет. Вообще для комментатора – и в советские времена, и сейчас – это классика жанра. Сегодня футбол, завтра хоккей. И это хорошая возможность переключаться.

Туши свет, Эрик родился

– Самая обидная критика, которую слышали в свой адрес? (Raro Pepe(Replay))

– Да нет, как-то ничего не запомнилось. Я в принципе ее нормально воспринимаю – это позволяет совершенствоваться. Но важно, чтобы критика была аргументированной. А не что-то из серии «мне не нравится его голос» или «че он так орет». А, еще «учи матчасть», это вообще бред. Иногда можно и оговориться. Я до сих пор помню, как забыл фамилию Арсена Венгера. Напрочь! Ну, бывает такой ступор. Думаю: блин, да как же его, ну надо ж так! Я тупил очень долго – и так его обходил, и эдак. То говорил «тренер «Арсенала», то «французский специалист», то еще как-то. Пока не дали титр.

Я как-то комментировал матч в паре с Алексеем Андроновым. И я был наверху, а он у кромки поля. И у меня сразу возникло ощущение, что это полный провал. Потому что Леша меня переиграл по всем направлениям. Несмотря на то, что у нас нет какого-то соревновательного момента. Я никак не мог попасть в ритм, подстроиться под него. С ним, правда, вообще очень тяжело работать в паре. Особенно в такой системе, когда один ведущий, другой ведомый. С Лешей, конечно, лучше работать, если ты ведомый. Вот тогда мне сказали, что репортаж я провалил. Ну, я это и сам чувствовал.

– Что скажете в эфире, когда на вашем матче снова вырубится электричество? (Don Draper)

– Вася Уткин, вернувшись из Донецка, сказал как раз: он был в полной уверенности, что я там. Это когда там ливень пошел и матч остановили. Но меня там не было. Конечно, я никогда не мог себе представить, что на моих матчах будет гаснуть свет, да еще на трех разных стадионах, совершенно не связанных между собой. Когда это случилось в первый раз, было совсем тяжело. В Грозном. Хотя там спасал ситуацию корреспондент, находившийся внизу. Он такие вещи выпиливал, что на всю жизнь запомнится. Но все равно это было очень долго и даже немножечко страшно. В голову-то всякое приходит. Сидишь в Грозном, чуть ниже Рамзан Кадыров. Ну вот – а вдруг? Понятно, что Чечня уже не та, что была раньше, но разные мысли все равно не покидали. В первые-то минуты было даже забавно, но потом веселье сменилось на тревогу.

А потом, когда это случилось в Граце, было уже смешно. Но там был вообще другой опыт. Та трансляция шла на федеральный НТВ. И я, честно говоря, был уверен, что нас уведут из трансляции. Что мы уйдем на «Плюс», а на НТВ что-то другое запустят. Оказалось, ничего подобного. Я раньше мечтал о том, чтобы какой-нибудь сюжет сделать для НТВ, то здесь у меня был час на разговоры ни о чем (смеется). Авторская программа, можно сказать.

– Не можем не спросить про «Манчестер Юнайтед», сразу несколько человек интересуются.

– Это старая история. Еще в начале 90-х годов, когда учился в школе, я ездил в Лондон учить английский язык. Мы там жили в семьях. И мне очень не понравились хозяева. Я приехал, самовар им привез, еще что-то – меня родители снарядили подарками по полной программе. А они отнеслись к нам как-то очень холодно. И вот как-то ехал я по Лондону и увидел плакат, который, на мой взгляд, наглядно демонстрирует английское чувство юмора. На нем был Эрик Кантона и надпись: «1966 год – великий для английского футбола. Эрик родился». А я тогда футболом не особенно интересовался, и спросил у хозяина квартиры, в которой мы жили: «Что это значит – Эрик родился? Кто он вообще?» И он мне с факами-перефаками, потому что оказался болельщиком «Чарльтона», рассказал, что вот есть такой игрок. Что, мол, отморозок и все такое. Мне, конечно, стало интересно: раз этот чушок его не любит, то, возможно, он хороший человек. Я стал узнавать, кто такой Кантона, что такое «МЮ», так и началось.

– В таком случае, Эрик Кантона или Джордж Бест? (DoMeR)

– Кантона, потому что Беста я не видел. Его можно сколько угодно смотреть в Youtube, но ты никогда не проникнешься этим очарованием, магией. А когда забивает Кантона, поднимает воротничок, руки в стороны разводит, император – тогда все понятно. Конечно, Кантона.

Но все-таки я уже не так болею, как раньше. И работа немного не позволяет, и времени следить за всеми событиями и играми не хватает. Но симпатизирую по-прежнему, да. Хотя я и не был таким уж фанатом никогда.

– Но когда смотрели матчи «МЮ» вживую, со стадиона – это произвело впечатление?

– Ну, лет семь-восемь назад я бы, конечно, был куда сильнее впечатлен. Я ходил на открытую тренировку здесь, в Москве. И вот прям в двух шагах Фергюсон стоит – смотрит куда-то вверх. Запросто можно было подойти. А у меня как назло ни фотоаппарата, ни листочка бумаги – гол как сокол. Такая же ситуация была с Бобби Чарльтоном. Он так же стоял, никого не трогал – можно подойти и сфотографироваться, и интервью взять. Но под рукой ничего – так обидно было. А первым футболистом «МЮ», с которым я сфотографировался, был Пак Чжи Сун. Это было на ЧМ-2006. Собственно, больше-то у меня фотографий с игроками «Манчестера» и нет.

Фото: Максим Поляков.

Александр Ткачев: «После Ибанды никакой Насри уже не страшен»

Владимир Янко: «У нас тактика простая: ветер в харю, а я шпарю»

Михаил Мельников: «Однажды я в январе побрился. Обморозил лицо»

logoДенис Казанский
logoЕвро-2012
Playboy