«Спартак» и Михаил Роев: в сердце — навсегда!
Этот материал я решил посвятить Михаилу Роеву, знаковой фигуре в фанатском движении футбольного клуба «Спартака» Москва, о котором узнал совсем недавно, благодаря знакомству с людьми, которые знали его много лет. И не столько как ярого фаната «Спартака», а прежде всего как сильного и доброго человека, которой был настоящей опорой для своей семьи и для своих друзей. 3 сентября ему могло бы исполниться 55 лет, но вот уже 10 лет его нет с нами. А я пообщался с его дочерью Яной, чтобы новое поколение болельщиков красно-белых узнало о её отце, который был по-настоящему яркой и сильной личностью.
Как известно, фанатское движение футбольного клуба «Спартак» Москва зародилось в начале 70-х годов прошлого века. Именно тогда и родился Михаил Роев. Поддержка команды в те годы постепенно начала расти, а первый её пик пришёлся на 77-й год, когда она впервые в своей истории вылетела из высшего дивизиона отечественного футбола, тогда у «Спартака» появились свои песни и речёвки, дальше перед развалом Советского Союза из-за жёсткого отношения правоохранительных органов ко всему неформальному случались в фанатском движении свои взлёты и падения, а второй пик случился в период с 87-го по 90-й год, когда красно-белые взяли два чемпионства. Причём поддержка стала набирать силу не только на домашних матчах, но и на выездах. В этом интервью я и хотел рассказать о человеке, который, несмотря на сложные зигзаги судьбы, смог сохранить о себе доброту и целеустремлённость.
Фото: из личного архива Михаила Роева
— Прежде, чем переходить к разговору о том, что в жизни вашего отца значил «Спартак», мне хотелось бы узнать о его корнях: кто его родители, чем они занимались, чем он сам увлекался в детстве?
— Так получилось, что он родился в неблагополучной семье, родители не занимались его воспитанием. У него осталась сестра, которая старше его на год. Когда папе было 2 года, самого его забрали в детский дом, а сестру взяли к себе бабушка с дедушкой. Воспитывался он в детском доме №3 в Барыбино. Дедушка к нему туда периодически приезжал, брал с собой его сестру Ирину и вообще всячески пытался сохранить их связь в детстве как брата и сестры, но родительской любви он по сути и не знал.
— Непросто ему пришлось! А как рано в его жизни появился спорт? Каких он добился результатов?
— С самого детства. В те времена в детских домах было тяжело, со стороны старших было насилие, и для того, чтобы уметь защищаться, он стал заниматься боксом. Тогда это было на любительском уровне, насколько позволяли условия.
— У каждого спартаковца есть своя история, почему его сердце навеки стало «красно-белым». Ваш отец рассказывал, с чего начиналась его любовь к «Спартаку»?
— Во многом всё решил случай. Так получилось, что впервые на большом стадионе он оказался, когда его вместе с другими ребятами из детдома в первый раз вывозили в Москву на футбол. Как рассказывал мне папа, играло «Торпедо». Но он не запомнил с кем именно. Но сама атмосфера футбольного матча ему очень понравилась. А уже чуть позже он узнал про «Спартак», на матчи которого организованно ездил из детского дома. Позже его перевели в интернат №55, недалеко от станции метро Кузьминки, и он уже оттуда специально сбегал на матчи «Спартака» и именно в то время в интернате он стал серьёзнее заниматься боксом, к нему пришли первые успехи на соревнованиях. А уже после окончания интерната он стал заниматься боксом в спортклубе «Буревестник» у очень известного тренера Зофера Мустафовича Хусяйнова и стал кандидатом в мастера спорта. Папа с ним до последних своих дней поддерживал хорошие отношения. Вообще, бокс в его жизни занимал очень серьёзное место. Даже когда он перестал ездить на различные соревнования, то всё равно ходил в зал и тренировался. То есть без активных занятий спортом он не мог обходиться.
Позже, когда я стала чуть постарше, он с друзьями в Кузьминках открыл свой спортзал, и со всего района агитировал ребят приходить и заниматься спортом. Сам проводил тренировки, и по признанию ребят, стал для многих как второй отец. Папа очень любил и маленьких детей, и подростков. Возможно, он старался дать ребятам то, чего сам в детстве недополучил. Про него все знали, что он всегда готов прийти на помощь в любое время дня и ночи.
Кроме того, он прививал местной молодёжи любовь к «Спартаку». Ещё в 90-ые годы он создал фанатскую группу «Свиное рыло» с эмблемой кабана, а в начале 2000-х у них появился свой флаг с кабаном, на котором было написано: «Всегда вперёд». Фотографий с этим флагом, который часто можно было увидеть на футбольных матчах «Спартака», есть немало на просторах Интернета. Потом у них появился второй флаг с кабаном. Уже красно-чёрный. Папа сам разрабатывал этот макет совместно с ребятами, с которыми ездил на матчи. Позже стали выпускать фанатскую продукцию с этим кабаном
Фото: из личного архива Михаила Роева
— Не всякий футбольный болельщик готов стать фанатом, потому что боление и фанатизм — это разные явления. Для первого — это интерес, увлечение, а для второго — страсть, которая наполняет всю его жизнь. Что двинуло вашего отца в сторону фанатского движения? Повлияло ли на его желание стать фанатом то, всё это происходило на стыке эпох, когда люди часто не знали, как себя реализовать в этом мире?
— Я думаю, на его решение стать фанатом повлияло то, что у него с детства не было своей семьи, хотя, например, со своей сестрой и после окончания интерната папа всегда был теплых отношениях. Ну а фанатское движение дало ему те эмоции и страсть, где все объедены общей целью, готовы постоять друг за друга. Лозунг «Один за всех и все за одного» — не просто так взялся. Фанатское движение сплотило его и таких как он, став для него настоящей красно-белой семьёй.
— Легко ли ваш отец влился в фанатскую среду со своей иерархией, традициями и кодексом чести?
— Папа был открытым, честным, добрым и справедливым человеком. Наверное, вот эта его сила и доброта помогала ему объединить вокруг себя многих людей. Ему не просто доверяли, но даже в чём-то подражали, равнялись на него. Возможно, именно за счёт этого он как-то и заработал этот авторитет в фанатской среде. Он был очень целеустремлённым человеком, никогда не сдавался, когда собирался чего-то добиться. Потому и был примером для многих. Никакие трудности его не пугали, а только заставляли предпринимать ещё больше усилий. Его принцип – всегда биться за правду!
Фото: из личного архива Михаила Роева
— Ваш отец состоял в фанатской группе Fanat1k? Можете рассказать, как начиналось его активное участие в движении?
— Он был в этой группе с самого её основания, ездил со своими флагами на все выезды, на все матчи «Спартака».
— Ваш отец, как я понимаю, по характеру был вожаком. А что помогло ему заслужить такой авторитет и уважение к себе в фанатском движении?
— Авторитет он стал завоёвывать, ещё учась в интернате. Ну а закалил его в этом плане ещё детский дом. Ну а вообще, он был очень добрым и внимательным. Когда папы не стало, мне написала сообщение его мастер в интернате, с которой он поддерживал отношения до самых своих последних дней. По первой же их встрече она хорошо его запомнила, как красивого и сильного парня. Он никого не боялся! В группе его все слушались. Его слово было решающим для всех. Так Нина Васильевна его описывала. В училище его знали все! Рой! Где Рой? и т. д. Он всех там держал… даже тех, кто старше его! При этом был очень весёлым и любил всех разыгрывать. И вот при всей его силе и смелости он был таким добрым и честным!
— Среди фанатов «Спартака» есть люди из разных городов, разного возраста, самых разных профессий и убеждений, но всех их объединяет безграничная преданность родному клубу. А чем, помимо этого, жил ваш отец, что он ценил в этой жизни больше всего?
— Семью. Нас с мамой. Он нас очень любил, гордился нами.
— Ваш отец дождался, когда у «Спартака» появился свой дом – стадион в Тушино?
— Он дождался открытия стадиона, очень долго об этом мечтал и был счастлив, что это наконец-то случилось.
— Можете вспомнить какие-то истории, связанные с вашим отцом и со «Спартаком», которые навсегда отпечатались в вашей памяти?
— Запомнилось, когда они шли после игры, к ним подошли фанаты ЦСКА, произошла потасовка, и те отобрали у них два флага с кабанами. Потом папа с друзьями догнал одного из участников армейской группировки, и мой отец вёл переговоры по поводу обмена этого фаната ЦСКА на флаг. В итоге один флаг в тот же день удалось вернуть. А чтоб вернуть второй флаг, им пришлось ехать в Одинцово, там у них была так называемая «стрелка», и в итоге папа забрал назад и второй флаг.
Фото: из личного архива Михаила Роева
— А когда вы первый раз оказались на матче «Спартака»? На выезды вы с ним ездили когда-нибудь?
— Впервые папа взял меня на матч «Спартака», когда мне было 6 лет. Это было дерби «Спартак» — ЦСКА. Мне тогда очень понравилось, я испытала массу невероятных эмоций, и с тех пор я стала всё чаще проситься, чтобы папа взял меня с собой на игры. Так как у нас с папой была очень тесная связь, я была по-настоящему папиной дочкой, то для меня его слово всегда было решающим, и я во всём старалась ему подражать. С тех пор и лет до 15-ти я сама очень увлеклась этой фанатской тематикой. Мы с папой постоянно вместе ездили на матчи «Спартака». Даже на ближайшие выезда в другие города.
— Для вас Михаил Роев был прежде всего отцом, а для вашей мамы — мужем. Расскажите, что для него значила семья, как строились ваши взаимоотношения? И в целом такие понятия, как семья и «Спартак», были для него единым целым, или он всё же разделял их?
— Родители завели семью в 90-ые годы. А те времена были тяжелые, и мама многое с ним вместе пережила, очень сильно за него переживала, но всегда во всём его поддерживала. В том числе его страсть к футболу и к «Спартаку». Мама рассказывала, что когда она забеременела мной, то папа мечтал о сыне, чтобы они вместе болели за «Спартак», ездили бы на матчи. Ну а когда в итоге родилась я, то он так меня полюбил, что никакой сын ему уже больше был не нужен. Он делал для меня всё, что возможно, баловал во всём. Как говорят его друзья: разве что «звезду с неба не достал». Например, если мама меня за что-то наказывала, то папа всё прощал. Он за всю мою жизнь даже ни разу на меня не прикрикнул, не повысил голоса. Всегда был очень добрым ко мне.
Фото: из личного архива Михаила Роева
— А почему так получилось, что рядом с ним не было его родителей? Пытался ли он, уже будучи взрослым, наладить с ними отношения?
— Своего отца он увидел только на похоронах у дедушки, но почему-то тот от него как-то отмахнулся, не захотел тогда разговаривать – мой папа так и не понял, в чём была причина такого к нему отношения. А маму свою он долго искал, хотя ему говорили, что она давно умерла. Папа всё равно надеялся её когда-нибудь найти. В итоге же, когда он умер, то мне через полгода на страничку в соцсети пришло сообщение, что Михаила Роева ищет его мама и что у него ещё есть брат Андрей. В сообщении была описана вся их жизненная ситуация. Я зашла на страницу по ссылке и увидела фотографию, на которой была изображена его мама. Не оставалось сомнений, что это моя бабушка. Их сходство с моим папой было очевидным. Было только несправедливо, что она нашлась уже после смерти моего отца, который так мечтал увидеть свою маму и верил, что она жива. А жила она в соседнем с нами районе Москвы – в Марьино. И есть ещё одно совпадение: он умер 19 февраля, а у неё День Рождения 18 февраля. Когда всё это произошло, мы все были в шоке. Ну а с его мамой мы до сих пор поддерживаем общение, ездили с ней на кладбище, где покоится мой отец и её сын. Жаль только, что судьба связала нас только после его смерти, и папа так и не увидел своей мамы…
— Прошло 10 лет, как вашего отца не стало. Часто его вспоминаете?
— Наверное, не было ни одного дня, чтобы я не вспоминала о папе, он всё время со мной. Теперь я вспоминаю о нём без каких-либо слёз, а с улыбкой, с историями из моего детства. По прошествии лет уже приятно поговорить с его друзьями, вспомнить какие-то общие истории. Сейчас уже нет болезненной реакции на упоминание папы. Скорее всего, по прошествии лет пришло принятие того, что случилось.
Но для этого должно было пройти время. Ведь когда папа умер, я была беременна первым ребёнком. Он очень ждал внука, всем говорил, как он о нём мечтает. Уход отца был для нас неожиданным, я тогда была уже на поздних сроках беременности. Назвала сына Артёмом, потому что мы с папой это заранее обговорили. Я очень хотела его назвать в честь папы, но не стала менять того решения, о котором мы с ним договорились. Между прочим, я ещё при жизни папы спрашивала его: «Может, назовём сына Мишей?». Но он сказал: «Не надо. Пусть будет Артём». Сейчас ему уже 11-й год, и, хотя Артём никогда не видел своего дедушку, но по моим рассказам, и по рассказам моего мужа, он говорит о папе так, как будто он жив и всегда рядом с нами. Разговоры об отце у нас постоянно идут, мы очень часто его вспоминаем. Артём вместе с нами ездит на кладбище, где похоронен его дедушка. И во многом благодаря деду он сам любит «Спартак» и постоянно о нём говорит. То есть ему по сути и не пришлось прививать любовь к «Спартаку», мы сами этим всё время жили, и он впитывал это из наших разговоров.
Фото: из личного архива Михаила Роева
— А что лично для вас значит «Спартак»? Когда последний раз были на его матчах?
— Сама я была в последний раз на матче «Спартака», когда как раз умер мой папа, и на трибуне развернули баннер в память о нём. Больше на стадион я не ездила. Было тяжело туда приезжать, потому что это всё было связано с папой. На той же трибуне мне становилось настолько грустно, плохо, что тогда я поняла, что не готова посещать никакие матчи. Всё, что было связано с ним, давалось мне очень тяжело. Для меня он реально был всем, ни с кем у меня не было таких доверительных отношений. Ни с мамой, ни с бабушкой, ни с кем другим. Без него я не могла сама принять никакого важного решения. Я постоянно с ним советовалась, постоянно была с ним на связи. Он был для меня главным человеком в жизни. Лишь через 2-3 года после рождения первого сына стало чуть легче, я стала отвлекаться на другие вещи. Сейчас смотрю матчи «Спартака» только по телевизору, но оказаться снова на стадионе пока не готова. Для меня «Спартак» всецело ассоциируется с папой. С самого моего детства «Спартак» и папа – это единое целое. Без «Спартака» я его вообще не могу представить.
— Знаю, что недавно вы стали мамой двух близнецов. Как вы их назвали?
— Михаил и Мирон.
— Считаете ли важным передать им ту беззаветную преданность «Спартаку», которой обладал ваш отец?
— Я не знаю, полюбят ли они футбол и «Спартак», когда вырастут – тут уж как сложится. Пусть они сами сделают свой выбор. Но при этом, считаю очень важным в будущем, когда детишки подрастут, донести до них то, кем был их дедушка, каким он был человеком. Например, мой старший сын Артём, благодаря рассказам о его дедушке, очень многое от него перенимает. Надеюсь, так же будет и с младшими.
Текст: Олег Бухарев.
Фото: из личного архива Михаила Роева.
