Первый супертрансфер «Реала». Самора стоил как стадион и чудом спасся от расстрела
Первая суперзвезда «Мадрида».
Эпоха Сантьяго Бернабеу ознаменовалась крупными трансферами, которые навсегда изменили историю «Реала». Именно при нем в 50-х пришли легендарные Альфредо ди Стефано, Ференц Пушкаш и Раймон Копа. Спустя десятилетия Флорентино Перес поднял традицию на новый уровень: приглашал ярчайших звезд и закреплял статус «Мадрида» как мирового бренда, привлекательного для главных игроков планеты.
Но история громких трансферов «Мадрида» началась еще раньше. В 1930 году, когда профессиональный футбол в Испании только зарождался, «Реал» совершил свой первый по-настоящему громкий переход. Трансфер вратаря Рикардо Саморы открыл новую главу в истории клуба и всего испанского футбола. Он выходил за «Реал» прямо с трибун, едва не завершил карьеру после второго матча за клуб и чудом спасся от смерти во время гражданской войны.
Самора дебютировал в 15 лет – против «Реала»! И сверкал в «Барселоне»
Апрель 1916 года. Основной вратарь «Эспаньола» Жибер по личным причинам не поехал на выездной матч против «Мадрида». Футбол в Испании еще не был профессиональным, поэтому такие истории не редкость. Оставшись без вратаря, «Эспаньол» взял на матч 15-летнего мальчишку, присоединившегося к клубу прошлым летом.
В вагоне третьего класса почтового поезда юный Рикардо Самора сидел в брюках от своего костюма для первого причастия – других у него просто не было. В ночь прибытия в Мадрид он попросил товарища по команде Армета остаться с ним в комнате – пансион на улице Карретас пугал Рикардо. Матч с «Реалом» завершился 0:0, Самора отбил несколько опасных ударов, один – от нападающего по имени Сантьяго Бернабеу.
Так Рикардо стал основным вратарем «Эспаньола» на три следующих года, потом неожиданно завершил карьеру. Родители настаивали на медицинском образовании, а для этого нужно бросить футбол. Мгновенно подсуетилась «Барселона»: несмотря на отсутствие профессиональных контрактов, предложили Рикардо достаточный оклад для того, чтобы он думал только о футболе.
«Обещал родителям бросить спорт, закончить учебу и стать врачом. Но все равно продолжал встречаться с друзьями, чтобы играть, а «Барса» предложила хорошие условия. Им не стоило больших усилий убедить меня вновь надеть бутсы и перчатки», – рассказывал испанец спустя годы.
Уже в качестве игрока «Барселоны» Самора вошел в историю, как вратарь сборной Испании, завоевавшей серебро на Олимпийских играх в Антверпене в 1920 году. Там началось его легендарное восхождение. Именно тогда яркая Испания получила всем известное прозвище «красная фурия», а Рикардо совершал безумные сэйвы в каждом матче.
В «Барсе» Рикардо завоевал Кубок Испании в 1920 и 1922 годах, на тот момент это главный футбольный турнир страны. После второго титула Самора попросил у «Барсы» увеличение оклада и получил отказ. Тогда на игрока вышел «Эспаньол», который готовился к открытию нового стадиона – «Саррии» – и стремился заполучить игрока с большим статусом. Самора без колебаний вернулся.
Там он провел еще семь лет, окончательно укрепился в статусе национальной иконы и стал первым испанским футболистом, добившимся всенародной известности. В 1926 году Самора выступил главным героем художественного фильма «Наконец-то Самора женится». В картине он играл самого себя – футболиста, оказавшегося перед дилеммой: чтобы унаследовать состояние дяди, он должен жениться на двоюродной сестре из Америки, которую знает лишь по фотографии.
Авторы позже признали: использовали популярность футболиста для продвижения фильма среди массовой аудитории. Самора регулярно появлялся на обложках испанских газет и рекламировал различные товары: от зажигалок до средств ухода за кожей.
К моменту создания Ла Лиги в 1929 году Рикардо уже был полноценной суперзвездой испанского футбола.
«Мадрид» подписал Самору по цене стадиона и дал сенсационную зарплату
«Реал» загорелся желанием подписать вратаря после финала Кубка Испании против «Эспаньола» – это был первый большой трансфер нового президента Луиса Усеры.
Его путь к посту президента получился отчасти случайным. На выборах в ноябре 1929 года победил Антонио Бернабеу, старший брат Сантьяго, в списке которого Усера значился вице-президентом. Но через несколько дней выяснилось, что Антонио не официальный член клуба. Он был им до 1926 года, но отказался от членства, став президентом Королевской испанской футбольной федерации (RFEF). Так он хотел избежать обвинений в предвзятости и связях с «Реалом». Должность перешла к Усере, который даже не участвовал в выборах.
Его период правления начался с хорошей финансовой базы, заложенной предыдущим президентом Луисом Уркихо, и окончательным выкупом стадиона «Чамартин», который стал основной ареной «Мадрида». На поле успехов было меньше: за исключением региональных чемпионатов без официального статуса, «Мадрида» не брал титулов после победы в Кубке 1917 года.
Усера, Эрнандес Коронадо (технический секретарь клуба) и Сантьяго Бернабеу (вице-президент) решили, что лучший ход – приглашение топ-игроков. Расходы на трансферы планировали покрыть за счет сосьос: подписание звездных игроков привлечет новых членов клуба и увеличит продажи билетов.
Главной целью стал Самора, который очаровал всех в «Мадриде» во время «Водяного финала» на «Месталье» в 1929 году. Поле почти полностью залило водой после дождя, но «Эспаньол» выиграл Кубок благодаря нескольким феноменальным сэйвам Саморы.
Во время ужина после финала за одним столом оказались Усера и президент каталонцев Женаро де ла Рива. Усера подшучивал, что победу «Эспаньолу» подарил Самора. Довольный Де ла Рива не спорил, а Усера спросил: «А что было бы, если бы Самора играл за нас?»
– Это невозможно, – ответил президент «Эспаньола».
– Почему? — удивился Усера.
– Самора не продается.
– А если все-таки продается? За сколько бы отпустили Рикардо?
Де ла Рива намеренно назвал заоблачную сумму, но Усера не растерялся: «Я подумаю».
В середине августа 1930-го технические секретари «Эспаньола» и «Мадрида» Дамиан Канельяс и Пабло Эрнандес Коронадо встретились в столице, чтобы договориться о трансфере. Общий язык нашли быстро: «Эспаньол» срочно нуждался в деньгах, сделку закрыли за 250 000 песет. Для тех времен – колоссальная сумма. Для сравнения: стоимость строительства стадиона «Эспаньола» «Саррия», завершенного всего за шесть лет до трансфера Рикардо, обошлась в 170 000 песет.
Новость о громком подписании вызвала эйфорию в Мадриде: число сосьос возросло, хотя до старта чемпионата было еще больше месяца. Вскоре подтвердили сумму трансфера – 250 000 песет, из которых 50 000 подписной бонус для игрока. Переход Саморы стал рекордом и сенсацией: футболист зарабатывал 3 000 песет! Больше, чем министр – неслыханное явление для того времени.
Самора мог завершить карьеру уже после второго матча за «Мадрид»
Дебют Рикардо откладывался: еще оставались дни отпуска и много дел для переезда. Новичок не сразу вернулся в Барселону после подписания контракта и задержался в Мадриде для просмотра товарищеского матча против «Насьоналя». Публика, заметив Самору на трибуне, начала настойчиво требовать, чтобы он вышел на поле – хотя он пришел как зритель! Ну как можно отказать?
Пока он переодевался, второй тайм уже начался. Основного вратаря Рафу Видаля уже убрали, и на несколько минут ворота «Реала» занял Пабло Эрнандес Коронадо – технический секретарь и бывший голкипер. Матч завершился победой хозяев 4:2 – это было неофициальное, но все же первое появление Саморы в футболке «Мадрида».
После этого – матч сборных Каталонии и Кастилии в Барселоне, где он попрощался с местными фанатами: «Меня совершенно не интересовала ни игра, ни ее ход. Это была моя прощальная встреча. Стоя в воротах, я почти не замечал, что происходит – только чувствовал, как уходит время, как приближается конец моей последней игры в Каталонии. Мне тяжело покидать регион, где я вырос как спортсмен. Но «Эспаньол» нуждался в деньгах и должен был продать меня».
В четвертом туре Ла Лиге Самора наконец официально дебютировал за «Реал» – против «Расинга» дома (победа 3:2). Этот матч стал прологом к большому дерби: в следующем матче «Атлетико» – главный на тот момент соперник. Дерби на «Чамартине» собрало аншлаг – 23 тысячи человек. Дорога к стадиону сильно напрягала. Арена находилась за пределами центра города, в окрестностях образовались гигантские автомобильные заторы, парковочных мест не хватало. Внутри стадиона не лучше: людей собралось слишком много, пришлось размещать их вокруг самого поля.
Напряженный и зрелищный матч закончился 2:2, но запомнился другим. При счете 0:1 в пользу «Атлетико» Самора бросился в ноги Сантьяго Буирии, вышедшего один на один, и произошло жесткое столкновение. На замену вышел Видаль, а Самора покидал поле с искаженным от боли лицом, держась за левое плечо. Момент, как Рикардо, прихрамывая, уходит с поля, был запечатлен камерами и навсегда вошел в визуальную летопись испанского футбола.
Самору осмотрели в раздевалке и отправили на рентген в больницу. Диагноз тревожный: вывих плечевой кости и перелом лопатки. Сроки восстановления никто не называл: слишком сложное повреждение и редкий случай. Гипс на плече выглядел громоздким и устрашающим, фотографии в прессе всерьез встревожили болельщиков.
Гениальный голкипер вынужденно приостановил карьеру в «Мадриде» всего спустя два матча. Говорили даже о возможном завершении карьеры. Самора опровергал слухи, но и сам не был уверен в полном выздоровлении. Позже в мемуарах игрок признался, что в какой-то момент опустил руки: ни мотивационные слова докторов, ни поддержка окружающих не укрепили веру в возвращение. Спасти надежду помогла жена.
Рикардо вернулся в ворота спустя пять месяцев, но еще год посещал курсы массажа и внимательно следить за плечом.
Во втором полноценном сезоне в «Мадриде» Самора помог выиграть первый титул Ла Лиги. Вместе с другими новичками – защитниками Хасинто Кинкосеса и Сириако – выстроил стену у ворот. «Реал» провел чемпионат без поражений (18 матчей) и пропустил всего 15 мячей (ни одна другая команда не пропустила меньше 23).
В 1933 году «Мадрид» защитил чемпионский титул, а в 1936-м выиграл долгожданный Кубок Испании впервые за 19 лет – в финале на «Месталье» обыграли «Барселону» (2:1). Капитан Самора совершил потрясающее спасение на последних минутах, которое впоследствии прозвали «последним сэйвом Саморы».
Вскоре прозвучал финальный свисток, и Самору подняли на плечи товарищи по команде, а болельщики устроили ему бурную овацию. Фотография этого сэйва, сделанная у дальней штанги, остается самым культовым изображением Саморы и, возможно, самым культовым изображением вратаря в истории.
Тот финал стал последней официальной игрой перед началом гражданской войны в Испании. 35-летний Самора завоевал трофей, ради которого его подписывали, в последнем матче за «Мадрид».
Самору чуть не расстреляли во время гражданской войны. Он скрывался в аргентинском посольстве и считался убитым
После праздничных торжеств большинство игроков «Реала» отправились в отпуск. Самора остался в Мадриде. В июле в Испании началась гражданская война между левым республиканским правительством и правыми силами во главе с генералом Франсиско Франко. После начала восстания и штурма казармы Монтанья имя Саморы стало регулярно всплывать в списках тех, кого искали неконтролируемые вооруженные отряды ополченцев. Причина – работа в католической газете YA. Самора совмещал футбольную карьеру с журналистикой, и его сотрудничество с YA вызвало подозрения и враждебность у радикальной организации.
Самора скрывался у друзей, но вскоре его нашли, арестовали и доставили в тюрьму Модело.
Позже его сын (тоже Рикардо) вспоминал об этом периоде в интервью: «К нам домой пришли люди и уносили кубки и медали отца. Забрали даже машину. Когда его посадили, один из надзирателей ежедневно зачитывал списки имен. Это были имена людей, которых в ближайшее время должны расстрелять. Имя моего отца появлялось в этих списках несколько раз. Каждый раз, когда его называли, страх был неописуемым. Но позже выяснилось, что каждый новый комендант, составлявший список, просто хотел познакомиться с ним лично».
Капитан «Реала» чудом пережил массовые расстрелы заключенных, которые произошли в ноябре/декабре 1936 года и привели к гибели сотен человек в Паракуэльосе.
Невестка Саморы Кармен вспоминала: «Он был на грани расстрела. Рассказывал нам, что однажды его собирались вывести из тюрьмы вместе с группой заключенных – скорее всего, чтобы казнить. Но среди надзирателей оказался один, кто его узнал и спас ему жизнь. Он сказал Рикардо: «Пойдем со мной». И вытащил его из тюрьмы и того грузовика, который наверняка вез его на смерть».
Надзирателя звали Педро Луис Гальвес – в знак благодарности вратарь позже вручил ему подписанную фотографию со словами, которые сам же ему продиктовал: «Педро Луису Гальвесу – единственному мужчине, который поцеловал меня в тюрьме».
Позже прошел судебный процесс уже над самим Гальвесом. Он представил фотографию от Саморы как доказательство своей гуманности. Были и другие свидетельства о том, что Гальвес спас не только Самору, но и писателей Рикардо Леона и Педро Мату, а еще доктора Мартина Кальдерина. Но его это не спасло: в апреле 1940-го франкисты приговорили его к смерти.
Оказавшись на свободе в середине ноября 1936 года, Самора опасался неуправляемых боевиков и вместе с женой и сыном попросил убежище в аргентинском посольстве. Приходилось вместе с другими беженцами ютиться в маленьких комнатах, кроватей не хватало, еда в большом дефиците. Один из неизвестных спутников Саморы, укрывавшийся вместе с ним, рассказывал в интервью, что почти никто в Мадриде не знал, где находится знаменитый вратарь, только его жена и несколько близких друзей: «Полиции сообщили, что Самора уехал в Барселону. Часто поднимался вопрос, не стоит ли ему выйти из посольства – он надеялся, что его популярность обеспечит ему неприкосновенность. Мы его отговаривали. Если бы он вышел на улицу, его бы наверняка убили».
Ожидание эвакуации становилось все более мучительным. Торговый представитель Аргентины в Мадриде Эдгардо Перес Кесада вместе с другими аргентинскими дипломатами вел ежедневные переговоры, пытаясь добиться выезда для беженцев. Осенью 1936 года и в течение 1937 года эти эвакуации проходили более активно. В одной из последних таких миссий аргентинского представительства в 1937 году Самора, его семья и несколько десятков человек покинули Испанию.
С дипломатическими пропусками, выданными Министерством иностранных дел и аргентинским правительством, они отправились на автомобилях из Мадрида в Аликанте под усиленной охраной моторизованного отряда. В порту их уже ждал корабль «Тукуман» под аргентинским флагом, на котором беженцы отплыли во Францию.
Весной 1937 года Самора прибыл в Ниццу, где оставался до окончания гражданской войны. Во франкистской Испании его уже считали погибшим – в Вальядолиде даже провели заупокойную мессу по «убиенному герою». В одном из радиообращений генерал Кепо де Льяно открыто заявил: «Красные убили Рикардо Самору».
Спустя несколько недель власти узнали, что Самора жив и прячется во Франции. Его пригласили вернуться и пообещали неприкосновенность. Рикардо не рискнул и остался в Ницце до конца конфликта. Там он даже сыграл в нескольких товарищеских матчах за «Ниццу», за что подвергся резкой критике франкистской прессы – они не понимали, почему Самора наотрез отказывается возвращаться на родину.
Первое интервью во Франции Самора дал газете Paris Soir, в нем рассказал о настоящем и будущем: «Я всегда был человеком с принципами. Настоящим испанцем – на все 100. Всегда служил родине с любовью и энтузиазмом. И верил, что после карьеры, которую многие называли выдающейся, имею право на уважение со стороны соотечественников.
Планы на будущее? Меня не расстреляли – и это уже радует. Чувствую себя молодым и полным сил. Люблю футбол как никогда прежде и даже не думал его бросать. Если бы я занялся политикой, то был бы на стороне народа. Моя популярность всегда будет служить народу. Передайте это в Испанию – я не фашист. Мое единственное желание – вернуться домой и работать ради родины в полной безопасности».
Незадолго до окончания войны, 8 декабря 1938 года, Рикардо все же вернулся в Испанию, чтобы сыграть в благотворительном матче в Сан-Себастьяне. Война подходила к концу, и матч организовали для сбора денег на рождественские подарки для солдат. Самора вновь вышел на поле вместе с бывшими одноклубниками по «Реалу» – Сириако и Кинкосесом.
В националистических кругах к возвращению Саморы относились с подозрением – он слишком долго тянул с возвращением, а его заявления из Париже вызывали недоверие. Многие чиновники новообразованного Национального совета по спорту помнили, что всего за несколько лет до этого, в 1934 году, Самора был официально удостоен Ордена Республики, врученного лично президентом Второй республики – Нисето Алькалой – режима, который франкисты считали идеологическим и военным противником. Эта награда многими воспринималась не просто как формальное признание заслуг, а как символ его лояльности республиканскому режиму.
Но учитывая гигантскую популярность Рикардо в народе – трогать его не решались.
Несмотря на слова о желании играть в футбол и дальше, в 1939 году Самора все же завершил карьеру. В качестве тренера он руководил «Атлетико», «Малагой», «Сельтой» и «Эспаньолом». Он привел «Атлетико» к двум титулам Ла Лиги (1940, 1941). Самора умер в 1978 году в 77 лет в родной Барселоне.
***
Имя Рикардо увековечено в испанском футболе через трофей Саморы – ежегодную награду лучшему вратарю Ла Лиги, вручаемую газетой Marca. Позже ее забирали Икер Касияльс и Тибо Куртуа.
Самора и в наше время регулярно упоминается в публикациях «Реала», исторических обзорах на ТВ-канале и музейных экспозициях на «Бернабеу». Клуб каждый год отмечает дату дебюта (5 октября 1930 года) вратаря за «Мадрид» постами на официальном сайте и в соцсетях.
Переход Саморы в «Реал» стал одним из первых примеров того, как клуб начал осознанно использовать громкие трансферы для укрепления не только состава, но и собственного имиджа. Подписание звезды такого масштаба превратилось в стратегический жест: «Мадрид» начал заявлять о себе как о клубе, способном привлекать самых ярких и значимых фигур времени. Это был первый шаг к созданию глобального футбольного бренда.
👉 Создавайте свою команду в Фэнтези Лиги чемпионов. Включиться можно в любом туре!
Телеграм-канал автора: La Saeta Rubia
Спорят два мальчика в Мадриде:
- А правда, что Замора никогда не пропускал ни одного гола?
- Не, вранье! Один он пропустил, но сразу после этого застрелился.