Тим Ховард: Как футбол спас нервную систему
После возвращения Дэвида Мойеса на тренерский мостик Эвертона ириски взяли 17 очков в 10 матчах АПЛ, оторвавшись от зоны вылета. Это назначение и его результаты оценили знатоки истории - в свой предыдущий заход на Гудисон Дэвид Мойес сделал Эвертон грозной силой в Англии и почти вывел его ЛЧ, но помешало неоднозначное решение Пьерлуиджи Коллины в матче квалификации ЛЧ против Вильярреала. Одним из творцов успехов того Эвертона и настоящей легендой клуба стал американский голкипер Тим Ховард. Как складывалась его карьера, с чем ему приходилось бороться и при чем тут баскетболист Махмуд Абдул-Рауф?
Тимоти Ховард родился 6 марта 1979 года в Норт-БрАнсуике, штат Нью-Джерси. Его мать Эстер была венгеркой по происхождению, а отец Мэттью - ушёл за хлебом, когда Тиму было 3 года. Если точнее, уехал - он был дальнобойщиком, но после развода всё равно старался помогать маленькому Тимоти и его брату Крису. Он всячески поддерживал их интерес к спорту, покупал разный инвентарь, чтобы выявить у них способности к чему-то. Самому Тиму больше всего удавались баскетбол и соккер.
Забегая вперёд, скажем, что всей своей футбольной карьерой он обязан тренеру Тому Милкуинну. Тот заприметил молодого Ховарда на одном из местных турниров и пригласил его в юношескую сборную США, где работал Том. В ней будущий кипер ирисок дебютировал в 15 лет. По протекции того же тренера Тима пригласили в клуб Норт-Джерси Империалз в 1997 году, где наш герой сыграл всего 6 матчей. А все потому, что Милкуинн стал работать тренером вратарей в клубе МетроСтарз (Нью-Йорк) и сразу же перетащил и Ховарда туда же. Сейчас этот клуб знаком нам, как часть системы Ред-Булл. Свою карьеру в футболе Ховард начал, как полузащитник, но позже перепрофилировался в вратаря, и в год окончания средней школы он дебютирует за Нью-Йоркский клуб в официальном матче в возрасте 18 лет. За МетроСтарз Тимоти будет выступать до 2003 года и зарекомендует себя там перспективным, но уже качественным вратарём. Он помогал команде добывать очки, попадал в символические сборные, приглашался в молодёжные сборные США. Однако, мало кто из футбольных болельщиков постсоветского пространства, кто вообще знаком с карьерой Тима Ховарда, знает, через что пришлось ему пройти, чтобы перейти на Олд-Траффорд и позже засиять в итоге на Гудисоне.
В декабре 2014 года Тим выпустил свою автобиографию, где подробно рассказал о своей карьере и особенно о её становлении. В ней детально описано детство вратаря. Он делится тем, что совершенно не мог терпеть школу. Его бесило абсолютно всё - тиканье часов на стене, гул ламп на потолке, скрип стульев. Он не был хулиганом или дебоширов, учителя его любили, но с каждым днём и каждой двойкой в табеле он понимал, что теряет время.
“Я спасался единственным мне способом - я стал тем, кто поднимал руку по пять, шесть, семь раз в день. Когда это было не ради похода в туалет, я говорил, что мне нужно к медсестре.”
Единственной отдушиной Тимоти был свежий воздух и занятие спортом. В 6 лет мама, которая работала продавцом косметики, начала отдавать его в разные спортивные секции. Был баскетбол, был софтбол, пока не дошла очередь до футбола. У Тима, как он рассказывает, не было вообще никаких футбольных навыков, но он был быстрым, бесстрашным и сильным. Благодаря тому, что Ховард был выше и крепче сверстников, тренер сразу начал ставить его в ворота, но тот отчаянно сопротивлялся.
“Играя впереди, я всегда в одном голе от того, чтоб стать героем. Как вратарь, я всегда от одного гола, чтобы стать злодеем”
В итоге тренер уговорил юного Тимоти в каждой игре по одному тайму играть в поле и в воротах. Ему было нереально скучно стоять в раме и смотреть, как партнёры по команде участвуют в активных действиях, но когда начиналась атака на его ворота, моментально чувствовал большую ответственность и свою значимость. Всё вроде бы шло своим чередом, как и в развитии сотен тысяч детишек в сотнях тысячах футбольных школ и академий. Но в 10 лет маленький Тим начал замечать странные симптомы в своём поведении.
“Сначала появились прикосновения: я ходил по дому, постукивая по определенным предметам в определенном порядке. Трогал перила. Трогал дверную раму. Трогал выключатель. Трогал стену. Трогал картину. Схема могла меняться, но всегда был определенный ритм, и ему нужно было следовать. Точно. Если это было не так — если я пытался сопротивляться — мне приходилось начинать все сначала, пока не получалось правильно. Не имело значения, умирал ли я от голода и был ли ужин на столе. Не имело значения, насколько сильно мне нужно было в туалет. Мне приходилось подчиняться схеме в своей голове. Мне нужно было трогать эти вещи, и именно в этом порядке. Это было срочно.”
Логически Тим понимал, что все это нерационально и необязательно это повторять. Но от этого осознания становилось ещё страшнее - если это всё действительно иррационально, почему он не может остановиться? Похожие вещи начали происходить и за пределами дома. По дороге в школу Ховард мог увидеть, скажем, камень. Ничего особенного в цвете, текстуре, размере, но внезапно камень становился самым важным объектом в мире. И разум будто бы приказывал: “подними его”. Тим сдерживался и шёл дальше, но сердце начинало колотиться, живот скручивало, а разум продолжал: “вернись и подними этот камень”.
“Если я сопротивлялся, мне становилось физически некомфортно. Я мог вспотеть. Я начинал дышать тяжелее, чувствуя, как из воздуха вокруг меня выкачали весь кислород. Иногда мне хотелось блевать прямо здесь и сейчас. По какой-то необъяснимой причине судьба вселенной зависела от этого одного действия: поднять этот камень. Наконец я сдался, повернулся, взял камень и бросил его в сумку. Я почувствовал прилив облегчения. Теперь все было в порядке. Вселенная снова обрела контроль.”
Таким вот образом сумка юного Тима наполнялась разными вещами - камнями, травой, желудями, цветами. Но затем появились ещё одни симптомы - нервные тики. Ощущалось это, как резкая повышенная чувствительность в какой-то части тела и успокоить её можно было только каким-то действием. Например, сильным морганием, пожиманием плечами, закатыванием глаз или подергиванием лица. В школе над Тимоти начали смеяться, а учителя ругать - сядь спокойно, не крутись, не дергайся. Мать парня молчала, но было заметно, что она всё это видела и переживала. Тиму был поставлен диагноз - Синдром Туретта с обсессивно-компульсивным расстройством.
Многие думают, что Синдром Туретта это очень веселое расстройство, от которого хочется внезапно ругаться и материться. Да, такой вид тиков существует, но в реальности он встречается не более чем в 10% случаев. Всего разновидностей нервных тиков при этом Синдроме множество. И чаще всего люди, страдающие этим, переживают очень жестокое отношение окружающих. В основном эти симптомы делятся на две группы - вокальные и моторные. Вокальные как раз могут быть в виде спонтанных выкриков, ругательств или других любых звуков. Моторные - это физические действия, причём часто они могут иметь социальную значимость, то есть быть узнаваемыми жестами в контексте происходящего, из-за чего они кажутся умышленными. Скажем, ребёнок с такими симптомами может на уроке во время приступа взять книгу со своей парты и кинуть ею в стену или учителя, при этом абсолютно не контролируя этого.
Единственное место, где Тим ощущал облегчение - футбольное поле. Уже будучи взрослым кипером он замечал, что пока мяч на чужой половине поля, некоторые симптомы возвращались.
“Пока мяч был далеко, мой разум все еще мог отдавать мне приказы (коснуться земли, дернуться, щелкнуть липучкой на перчатке вратаря, кашлять, коснуться стойки ворот, моргнуть). Но чем ближе приближался мяч, тем больше отступали мои симптомы. Тики, сумасшедшие мысли, противоречивые ментальные сообщения — пуф! Они исчезли в одно мгновение. Как и детали вокруг меня. Игроки, цвета, люди на боковой линии — все это расплывалось и исчезало.”
Тим фокусировался на мяче и эта сосредоточенность не только помогала справиться со своим состоянием, но и непосредственно с игрой. Его восприимчивость и чувствительность помогали предугадывать события на поле, и иногда он даже успевал подсказывать своим защитникам.
В 11 лет у Ховарда появился самый страшный по его словам симптом. Он не мог заговорить с человеком, если не коснётся его. Это было похоже на то, что прикосновение открывает дверь в его мозгу к словам и мыслям. А если прикосновения не было, всë это продолжало биться о стену и не могло вырваться. В школе он пытался скрывать это с помощью случайных прикосновений - толчков, ударов и хлопков. Дома он трогал маму за плечо.
“Она взглянула на то место, которого я только что коснулся. Она не сказала ни слова. Через некоторое время, когда я шагнул к ней, она начала отступать назад, немного вне досягаемости. «Давай», — подбадривала она. «Что ты говорил?» Но я не мог ей сказать. Я стоял там безмолвный. Просто скажи ей, кричал мой мозг. Скажи ей что-нибудь. Слова не шли. Я был бессилен контролировать свой собственный мозг, свое собственное тело.“
Мама отвела его к детскому неврологу, который и ставил ему диагноз. Но даже после официального вердикта жизнь в школе не сильно наладилась. Эстер вызывали к директору из-за поведения Тимоти, которое казалось хулиганством, но её объяснения администрацию не устраивали, так как считали их неудачными выдуманными оправданиями. По дороге домой после таких разговоров, которые она подкрепляла брошюрами, буклетами, книгами и статьями о Синдроме Туретта, она плакала, потому что ей приходилось теперь бороться не только с недугом сына, но и с этими людьми. Врачи выписывали Тиму лекарства и уколы, но всё это имело лишь непродолжительный эффект. Пока на одном из приёмов врач не высказал интересную мысль. Он считал, что некоторые люди с Синдромом Туретта получают какую-то способность взамен. И в случае с Ховардом ею была суперсфокусированность. Эстер тоже замечала, что во время игр нервные тики покидают сына, поэтому решение заниматься футболом регулярно не заставило себя долго ждать.
Всех этих тонкостей не знала и не понимала английская пресса. Когда в 2003 году Манчестер Юнайтед внезапно стал готовить трансфер американского вратаря. Сэр Алекс искал замену Фабьену Бартезу и многих удивило решение Фергюсона повернуть взор за океан. Естественно, авторитет такого тренера был настолько высок, что никто не рискнул перечить ему и американца подписали. Встречали Тима громко и грязно. The Guardian писала “МЮ покупает вратаря с расстройством мозга”.
Подобное в прессе продолжалось несколько недель до матча за Суперкубок. Ховард вышел в основе против Арсенала, сделал несколько сейвов с игры и в серии пенальти. Болельщики сразу зауважали Тима и в его честь был придуман персональный чант. Фергюсон хвастался, что этим трансфером он открыл дверь в американский рынок футболистов - они хорошо сложены физически, сильные и быстрые, поэтому могут быть очень полезны английскому чемпионату. Однако в отличии от партнёров и фанатов пресса пристально следила за игрой Ховарда, чтобы найти повод снова его уколоть. И он у них появился - в ⅛ Лиги Чемпионов против Порту Моуриньо. На последних минутах Тим не справился с несложным ударом со штрафного, отбив мяч прямо на ногу Коштинье. Итог - гол и вылет МЮ из турнира. Тим потерял место в основе, уступив его Рою Кэрроллу, однако тот тоже не блистал и спустя время американец вернулся и продлил контракт. Однако трансфер Эдвина ван дер Сара сподвиг американца искать себе новый клуб. Ховард не желал оставаться вторым номером МЮ не только по спортивным причинам или из-за амбиций. Постоянный тонус и вовлечение в игровые процессы банально позволяли Тиму спокойно жить. Только футбольное поле и соревновательный адреналин спасали его нервную систему.
В начале сезона 2006/07 Ховард отправился в аренду в Эвертон, где он сразу же завоевал место в основе и обрёл второе дыхание. Настолько, что уже через полгода в феврале ириски выкупили его у МЮ. Со временем Тим войдёт в список гвардейцев клуба, сыграв более 400 матчей за Эвертон, из которых более 100 - клиншиты. Успеет он и поквитаться с манкунианцами. В 2009 году именно его сейвы в послематчевой серии пенальти полуфинала Кубка Англии выбьют из турнира МЮ, с которым Тимоти этот трофей уже брал. А в сезоне 2011/2012 Ховард вписывает своё имя в историю АПЛ - он становится четвёртым вратарём в её истории, забившим гол. Случилось это в матче с Болтоном, когда Ховард вынес мяч от своей штрафной и тот предательски перепрыгнул через кипера Адама Богдана. К слову, тот гол стал единственным для Эвертона в той игре, ибо закончилась она 1:2. Ещё Тим увековечил себя не только в футболе реальном, но и виртуальном. Именно американский кипер был приглашён разработчиками FIFA 2015 для захвата движения вратарей. В конце концов, наследием Ховарда можно с уверенностью считать его 15 лет игры за сборную США. Он участник трёх чемпионатов мира, на двух из которых он был основным. И в обоих случаях Тимоти помогал своими спасениями команде выходить в плей-офф.
Тим выражал очень большую благодарность своей матери за то, что они пережили вместе и как она помогала ему бороться с Синдромом.
“Я ненавидел, что не могу избавиться от этого, быть немного проще с женщиной, которая заслуживала немного спокойствия.”
Им едва хватало денег, а Эстер приходилось питаться арахисовым маслом и сэндвичами из магазина, но всё это не прошло зря. У Тимоти была мощная поддержка, которой не хватает людям с подобными симптомами, поэтому он решил заняться этим вопросом. После перехода из Эвертона в американский Колорадо Спрингз Ховард активно стал заниматься благотворительной деятельностью в отношении пациентов с таким диагнозом.
“Синдром затрагивает куда больше людей, чем мы думаем. Нам нужно гораздо больше исследований. Ситуация, когда врачи колют лекарство и просят прийти через пару месяцев для повторного курса уколов, совершенно нездоровая. Болезнь не обсуждают по ТВ, о ней молчат политики, не говорят в школах и больницах. Нам нужно больше внимания”.
И он прав - самыми важными составляющими успешного лечения и контроля Синдрома Туретта являются эмоциональная поддержка со стороны семьи, комфортная среда в школе для детей с этим диагнозом и просветительская работа для детей, которые могут оказаться рядом с такими пациентами. Благодаря этому они могут полноценно развиваться в обществе. Однажды в детстве Ховард смотрел телевизор, переключил канал и наткнулся на документальный фильм про баскетболиста Криса Джексона (или Махмуда Абдул-Рауфа после принятия ислама), который тоже оказался с Синдромом Туррета.
“Я выпучил глаза и подумал: «Ого, он не только как я, но еще и спокойно живет с этой болезнью, а теперь играет в НБА – лучшей лиге мира!» Я хочу, чтобы другие видели меня и думали: «Да, у него тоже когда-то обнаружили синдром Туретта, но он хотел сыграть в АПЛ – и он это сделал. Он хотел сыграть на ЧМ – и он это сделал»”
У Тима Ховарда всё это получилось.
