11 мин.

Анатолий Бышовец: «Светочи делятся своими знаниями. Они учат людей»

2 k

Отличный футболист, увековеченный Высоцким в песне «После чемпионата мира по футболу». Выдающийся тренер, выигравший со сборной СССР олимпийское золото в Сеуле-88 (между прочим, победив в финале бразильцев). Анатолий Федорович Бышовец мог стать одним из самых уважаемых людей в российском футболе, но после двух провальных попыток порулить сборной России (в 92-м и 98-м) и престранного сезона-2007 в московском «Локомотиве» стал его главным изгоем: получил издевательское прозвище Светоч, произнес бессмертную фразу «Нужно быть полным идиотом, чтобы верить всему тому, что происходит» и заработал репутацию человека, который явно умнее большинства, но с которым никто не хочет иметь дело.

– Какой была сборная России, когда вы ее возглавили?

– Для начала надо сказать, что я вошел в историю как последний тренер советской сборной, а затем и единственный тренер сборной СНГ. Историческая личность! А так – у федерации футбола были деньги, поэтому никаких бытовых проблем у нас в тот период не возникало. К тому же, за выход в финальную часть чемпионата Европы 1992 года командам-участницам полагались серьезные деньги – до десяти миллионов долларов – которые и покрывали все наши расходы.

– Вячеслав Колосков, председатель федерации футбола СССР и первый президент Российского футбольного союза, – человек, с которым у вас всегда были достаточно напряженные отношения. С чего все началось? Какой была ваша первая встреча?

– Когда Колосков возглавил РФС, у меня было предложение от сборной Южной Кореи. Как-то раз я зашел к нему в кабинет и спросил: «Так что, у нас есть возможность продолжить работу?» На что он мне ответил: «Анатолий Федорович, надо уезжать. А там время покажет». Билеты были у меня на руках, и через несколько дней я улетел в Корею, а российскую сборную возглавил Павел Садырин. В нашу команду я вернулся только в 1998 году.

– За те два года, что вы руководили сборной, вы допускали по-настоящему серьезные ошибки?

– Я принял несколько рискованных решений при формировании команды после чемпионата мира 1990 года. Отказался от многих ведущих игроков, великих игроков – это Дасаев, Черенков, Родионов, Гаврилов, Бессонов. Целая группа футболистов. Это были рискованные решения в плане выбора концептуального развития национальной сборной. Тогда я отдал предпочтение молодым игрокам, которым было 21, 22 года. Среди них были Добровольский, Шалимов, Канчельскис, Колыванов, Онопко, Кирьяков. Если и была ошибка, заключалась она в том, что мне не удалось совместить игроков старого и нового поколений. С другой стороны, если бы сейчас я вернулся в то время, я бы поступил точно так же. Стояла задача сформировать и подготовить команду к ЧМ-94, поэтому тем 22-летним ребятам было необходимо получить опыт игры на Евро-92.

– Начало 90-х – время, когда вокруг футболистов сборной России стали крутиться бандиты. Крутились ли они вокруг вас?

– У меня никогда не было отношений с людьми из этой среды. И есть показательный пример: в 93-м году, перед отъездом в Южную Корею, один из околофутбольных людей пригласил меня к себе и предложил мне снова стать тренером сборной России и поехать с ней на чемпионат мира в 94-м. Но я отказался от этой встречи. Я считаю, что тренер должен быть независимым. Чем занимался тот человек? Он был авторитетом, довольно известным в определенных кругах. Известный ли он сейчас? Он, к сожалению, давно убит.

– Насколько период перестройки и ваш уход из сборной в 92-м году изменил российский футбол?

– Дважды я сталкивался с очень сложной ситуацией – в 90-92 годах и в период 1998 года, когда я возглавил сборную во второй раз. Оба раза в команде происходила смена поколений, а я, по решению исполкома, должен был заново строить ее, формировать состав для последующих турниров. В 92-м я готовил команду к чемпионату 94-го, в 98-м – к чемпионату Европы 2000-го года. То, что мне не удалось поехать на чемпионат мира в 94-м с командой, которую я создал, возможно, больше всего повлияло на развитие нашего футбола. Я уверен, что именно та сборная, которая не проиграла ни сборной Германии, ни сборной Голландии в 92-м, могла бы достичь действительно хорошего результата на чемпионате мира 94-го года. Мой уход был шагом назад для нашего футбола. После этого мы уже не имели выступлений, которые приносили бы стране радость.

– Ваше второе пришествие в сборную произошло через шесть лет после распада СССР. В жизни страны к тому времени изменилось почти все. Что изменилось в футболе?

– В первую очередь, отношения людей. В 1998 году я столкнулся с проблемой, когда некоторые клубы, в основном «Спартак», не отпускали своих игроков в сборную. Олег Романцев мне говорил: «Я не тренер сборной. Это не мои проблемы». Это был период безвременья, когда тренеры могли себе такое позволить. Каждый из них хотел занять мое место в сборной – это было почетно. Поэтому моя фигура, наверное, кого-то раздражала. Шла борьба за место. И президенту нужен был человек свой, тот, с кем бы ему работалось комфортно, кто-то более удобный. Как у Грибоедова: «До степеней известных любят бессловесных». Все это было от зависти, от слабости. Скажу так: козни недругов беспощадны. Бывало и такое, что игрок отказывается приехать в сборную, ссылаясь на то, что он болен. А через два дня играет за клуб. Разумеется, за всем этим стояли тренеры и президенты клубов. Ситуация, после которой я понял, что в такой обстановке со сборной больше работать нельзя – это матчи с Испанией и Украиной, которые мы провели без спартаковцев в составе. Романцев их просто не отпустил.

– В то время вы сталкивались с какими-либо организационными проблемами?

– Было такое. Мы договорились с Колосковым, что не будет говорить об этом публично – сначала поработаем, а затем постараемся ликвидировать эти проблемы своими силами. Такое вот перемирие. И вдруг, после одного из очередных проколов – мы должны были вовремя вылететь на матч с Украиной, а чартерный рейс задержался больше чем на четыре часа, сломав все расписание команды – Валерий Карпин выступил в прессе по этому поводу. Колосков говорит мне после этого: «Анатолий Федорович, мы же договорились, что не будем в газетах друг друга обсирать». Я вызвал к себе Валеру и сказал: «Давай сейчас сосредоточимся на результате, а потом уже будем решать организационные вопросы». Но осадок от этой истории у Колоскова, конечно, остался. Карпин все-таки всегда был довольно откровенным человеком.

– Каким был ваш последний разговор с Колосковым перед уходом из сборной в 98-м?

– Прекрасно помню. Меня тогда даже не пригласили на исполком, где принималось решение о моей отставке. Поэтому я просто зашел в кабинет, в который меня никто не приглашал, и высказал все, что я думаю о людях, которые там сидели, все, что я думаю о Колоскове и о том, что происходит с нашей командой и нашим футболом. Что именно я говорил? Я не могу этого сказать. Но речь шла об отношении к футболу тех людей, которые там сидели. При этом, сейчас, оглядываясь назад, я говорю, что Колосков был, возможно, лучшим президентом за последние 50 лет.

– Как же так? Почему же вы тогда не сработались?

– У нас были разные взгляды на футбол. На отношение к футболу. Но, как руководитель, как администратор он был лучшим.

***

– С вашего ухода из сборной России прошло 14 лет. Что в развитии российского футбола с тех пор пошло не так?

– В начале 2000-х наши клубы стали массово привозить легионеров низкого уровня. Это проблема номер один. Это можно называть теневой экономикой, можно называть неразборчивостью, неумелым распоряжением бюджетом. Эта волна второразрядных, третьеразрядных футболистов не усиливала наш чемпионат, не обогащала его. И это происходит до сих пор. Не случайно в той же Англии футболист должен играть за свою сборную, чтобы получить разрешение на работу. Мы же загрязняем лигу и закрываем пути для наших молодых игроков. Поэтому лимит на легионеров необходим, более того, его надо сделать жестче. В том же «Зените», ЦСКА на поле выходит всего 50% легионеров. Так должно быть и в остальных клубах. Двигаемся дальше.

– Да.

– Во-первых, это приглашение иностранных тренеров. Из-за них мы ушли от традиционной подготовки наших команд на спортивных базах, где есть все условия. Нас увели в сторону пятизвездочных отелей. Не заглядывая в карман, я считаю, что это привело к необоснованным тратам. Мы получаем бонусы больше, чем чемпионы Европы. Это неправильно, я считаю это ошибкой. И, кстати, посмотрите на зарплаты сегодняшних тренеров. Я, например, работал в сборной бесплатно, у меня не было контракта. Раньше деньги зарабатывали, сейчас их получают. Хиддинку надо сказать «спасибо» за Евро-2008, но мы проиграли Словении, мы не вышли на чемпионат мира в ЮАР. Все это чисто по-русски. Мы можем простить любой прокол иностранцу. И никогда не простим подобное нашим тренерам. Поэтому нужно менять всю систему.

– Многие считают вас оппозиционным тренером. Они правы?

– Я думаю, что был в оппозиции с первых шагов, которые сделал на этой земле. Многие считают, что в российском футболе меня не любят, не понимают. Но, во-первых, это огромное счастье для человека найти кого-то, кто поймет его. А во-вторых, я думаю, что меня любят. Очень любят. Мой образ, который рисуют в СМИ, – надуманный. Обществу нужен такой нарицательный персонаж. Но я прихожу на «Петровский», и меня приветствуют стоя. У меня отличные отношения с большинством игроков и тренеров.

– Тем не менее многие не воспринимают вас всерьез, смеются над вашими высказываниями. Почему это происходит?

– Могу я привести пример? Это ведь можно всегда проверить. Когда человек отстаивает какие-то ценности, борется за правду, за справедливость, как его воспринимают? Смеются. Но я независим, я могу встать и выйти, я могу позволить себе говорить все, что мне хочется. Единственное, что меня ограничивает – мое воспитание. У меня есть определенная аудитория. Я не говорю для дураков. Я сегодня встретил Валерия Маслова, прекрасного игрока «Динамо», настоящую личность. Он работал в «Локомотиве», когда там тренировал я. И он мне говорит: «Ну что, надо уже приниматься за дело». Не получается! Мне не хочется размениваться и работать с командами, у которых нет задач. А другим руководителями не нужен такой человек, как я. А Валера сказал: «Федорыч, да они боятся с тобой работать». Я цитирую! Или вот вчера ситуация была.

– Слушаю.

– Стою я в машине у пешеходного перехода. И загорается свет для транспорта. Я тихонечко посигналил, кто-то отошел, чтобы меня пропустить, а один молодой человек остался. Решил мне что-то доказать. И тут к нему подходит мужчина лет 50-ти, говорит: «Отойди, пропусти его. Это очень уважаемый человек». И чуть-чуть его в сторону уводит. Я окошко открыл, поблагодарил его. А он мне отвечает: «Анатолий Федорович, ну принимайте уже сборную». Вот что меня питает! Это те люди, которым нужен футбол, которые видят, что я не перед кем не унижаюсь. Это люди, которые по-настоящему переживают за сборную. А сегодня встречался с двумя Дмитриями на футболе – Хохловым и Аленичевым. Тоже отлично с ними пообщались.

– Есть и другой Дмитрий – например, Лоськов.

– Нет такого. Это ж надуманные вещи. Смешные. Это не в счет. Его болельщики спрашивают обо мне, он сейчас говорит: «Бышовец – уважаемый тренер».

– Несколько лет назад он рассказывал о вас совсем другое: «Бышовец говорил, что он избранный свыше и послан сюда научить нас играть в футбол».

– Это же вранье. Хотя Бышовец и может научить. Но о чем мы говорим, мы же знаем, почему одни журналисты так обо мне пишут. Футболисты говорят. Существуют кланы, это всем известно. И так далее и тому подобное. И все эти статьи появлялись в самые плохие для меня моменты. Но у меня нет к ним злости. Но пришло время сказать: в «Локомотив» приходил Семин, Рахимов, Коусейру. Но так, как при Бышовце, команда так и не заиграла. Признайте ошибку!

– Еще Лоськов называл вас Светочем. Как вам такое прозвище?

– Я к этому отношусь достаточно спокойно. Мои комментарии всегда кем-то отслеживаются, определенными людьми. При всех достоинствах интернета это место, где получают трибуну посредственности и неучи. Они пишут: «Вот пришел Бышовец и начал рассказывать игрокам о боге, о религии, об искусстве, литературе, великих людях». И что? А почему нет? «Вот Бышовец пришел в «Шахтер» и попросил преподавателя английского языка». Все смеются. Мол, кому? А Тимощук стал ходить на эти курсы. Или тренеры, которые говорят: «Зачем Бышовец за свои деньги в «Зените» покупал библиотеку?» Милый мой. Чему же может научить человек, который сам ни одной книги в своей жизни не прочитал. А что касается Светоча… Светочи делятся своими знаниями, они учат людей. Вот и все.

– Насколько, по-вашему, существование такого человека, как вы, повлияло на весь российский футбол?

– Важно, что я остался самим собой. Сохранил свои принципы. Я был хорошим игроком, шесть раз входил в список 33-х лучших футболистов СССР. Когда мне было 20 лет, я шел под номером один среди нападающих. Под номером два шел Эдуард Стрельцов. Тут Алекс Фергюсон из «Манчестер Юнайтед» недавно опозорился, когда сказал, что Руни забил лучший гол за всю историю футбола. А его поправили: «Ферги! Бышовец забил такой еще Австрии в 67-м». А сколько игроков прошло через мои руки? Я не говорю, что это мои ученики. Но я дал им шанс! Отец Игоря Семшова мне говорил: «Анатолий Федорович, большое вам спасибо. Когда вы взяли сына в сборную, для него это был такой шанс!» Или вот Пепе из мадридского «Реала», с которым мы работали в Португалии, пишет в книжке: «Я благодарен Бышовцу. Я не был игроком основного состава. А Мистер пришел и дал мне шанс». Вы поймите, когда я ушел из футбола, половина людей все переосмыслила.

Сейчас я в сложной ситуации, у меня нет работы. Но я живу полной жизнью. Люди, оставшиеся без работы, смотрят на меня и думают: «Хм, а это не так уж страшно». Я вчера общался с Никитой Симоняном. И мы затронули тему того, что в российском футболе не появляются новые тренеры, игроки, таланты. А он мне знаете, что сказал? «Этот нонсенс, что тренер высшей квалификации не у дел». Вы так и подпишите: Н.П. Симонян.

«История русского футбола» – совместный проект Sports.ru и «Афиши».