11 мин.

История русского футбола. Провинциальный футбол 90-х

2 k
2 k

В середине 90-х в высшей лиге чемпионата России стабильно играют пять московских клубов, с которыми конкурируют «Алания», «Ротор» и «Зенит», но иногда в эту компанию врывается какая-нибудь уж совсем нежданная команда из провинции – то внезапно заполучившая богатого благодетеля в областной администрации, то просто ненадолго научившаяся играть в футбол. Камышин и Новороссийск, Нижний и Элиста – все эти города в свое время активно светились на футбольной карте России; почти все они довольно быстро угасли навсегда.

Фото: РИА Новости/Владимир Родионов

Валерий Овчинников, тренер «Локомотива» (Нижний Новгород) в 1989-2000 и 2001 годах

Я пришел в «Локомотив» в 89-м году, и в тот момент в городе было что-то вроде футбольного бума. В тот сезон мы выходили из второй лиги Советского Союза в первую, и я прекрасно помню последнюю игру, в которой, собственно, и решалось наше будущее. Стадион «Локомотива» вмещал 14 тысяч, а на этот матч собралось куда больше пятнадцати – были заняты все сиденья, забиты все проходы. Битком.

Что-то подобное потом было в 92-м, в первый сезон чемпионата России. Мы тогда попали в первую восьмерку, заняли 6-е место, а в течение всего года к нам приезжали такие команды, как «Спартак», «Динамо», ЦСКА. Народ шел очень мощно. Позже такое случалось, только когда у нас играли какие-то интересные футболисты вроде Юрия Калитвинцева, Мухсина Мухамадиева, первых бразильцев. Их трибуны всегда любили. Да и вообще в городе у команды тогда была популярность. Нас уважали, приглашали на какие-то передачи, узнавали на улицах.

Вся наша команда тогда зависела от одного человека. «Локомотив» 90-х – это, в первую очередь, Омари Хасанович Шарадзе, тогдашний начальник Горьковской железной дороги. Если бы не было его, не было бы «Локомотива». Это была целиком и полностью его инициатива, он пригласил хороших игроков, пригласил меня, он начал раскручивать команду. Шарадзе контролировал все: если у команды не было базы, он ее делал; если у нас была проблема с транспортом, он пригонял транспорт. Всем, что касалось околофутбола, занимался он. В сам футбол Шарадзе никогда не лез. Не пытался влиять на тренера, на футболистов, и в этом был его огромный плюс. Я не могу сказать, что организация внутри нашего клуба была такой же, как и в Москве. До Москвы нам было далеко. Но на уровне провинции у нас все было очень отлажено, было все, что нам нужно, а вокруг команды никогда не крутились какие-то непонятные люди, никакие бандиты и никакие малиновые пиджаки, как это было у других. Само собой, они приходили на матчи, болели. Но никакого давления не было.

У Москвы и сейчас, и тогда было более мощное финансирование, лучшие возможности в плане приобретения игроков. Футбол в России начинался от Главпочтамта. Любой футболист мечтал попасть в московский клуб, поэтому нам приходилось выкручиваться: искать футболистов, которых не устраивала жизнь в столице, у которых возникали какие-то проблемы, и перетягивать их в Нижний. Год-два они играли у нас, а потом опять стартовали в Москву. Таких было очень много. Потому что купить игрока, у которого в Москве все шло хорошо, было просто невозможно.

При этом самым важным было как следует узнать человека, прежде чем подписать с ним контракт. В команде были люди с разным характером, но я всегда боялся того, чтобы у нас не появились клептоманы. Они были в каждом в клубе, поэтому на предсезонных сборах, когда к нам приезжали новые люди, нужно было хорошенько к ним присмотреться. У нас не было спортивного директора, кого-то еще, информацию по каждому игроку мы искали сами. Подозрения на одного человека у меня были только однажды – еще в 80-х, совсем в другом клубе. Тогда все было очень жестко: обыски, милиция, даже вспоминать не хочется. В «Локомотиве» ничего подобного не случалось. Правда, когда мы выезжали на сборы за границу – в Финляндию, еще куда-то – и игроки приходили в набитые битком капиталистические магазины, у некоторых проскакивала мысль: это можно взять. Но мы им быстро все объясняли. Да и вообще, поездки за границу – это отдельная история. Однажды мы даже подписали контракт с футболистом в суде одного из австрийских городов. У него были какие-то небольшие проблемы с полицией, и его вызвали в суд. Мы заплатили за него штраф, а он прямо в суде с перепуга подписал четырехлетний контракт.

Тогда почти все футболисты пили. Это проклятое наследие прошлого. Но я скажу в их защиту: может, они и пили, но, боролись на поле так, как не борются сегодняшние молодые и трезвые. У них была максимальная самоотдача в каждом матче. Футболист мог пить за несколько дней до игры, но на поле он рвал и метал. В пьяном виде, конечно, никто не мог выйти на матч. Для этого нужно было быть совсем уж идиотом. А у нас игроков с интеллектом, как у ночного горшка, никогда не было. Если и были, то мы с ними быстро прощались.

За нарушение режима я, кстати, никогда не штрафовал. Мы объявляли, что кто-то оштрафован. Но до самого штрафа дело не доходило, все отрабатывалось на поле. Это была моя принципиальная позиция. Можно штрафовать, когда человек получает сотни тысячи долларов. Когда мы смотрели в нашу зарплатную ведомость, то понимали, что отбирать деньги нельзя, потому что ты отбирал деньги у семьи, у жены, у детей, которые и так не особо богато живут.

Это было веселое время. Конечно, чувствовалось, что в Москве нас не любят. Но я думаю, наш «Локомотив» оказал достойное сопротивление московским клубам. «Динамо», «Спартак», ЦСКА, «Торпедо» – эти команды решали все между собой, а нам доставалось восьмое, десятое место. Но провинция давала отпор. Когда к нам приезжал «Спартак», никто руки-ноги не поднимал, не сдавался заранее. Мы, «Текстильщик» из Камышина, который вообще был районным центром, владикавказская «Алания», уничтожавшая столичные клубы – мы вместе делали все для того чтобы люди знали: футбол в провинции жив.

Сергей Наталушко, нападающий «Текстильщика» (Камышин) в 1983-1988, 1989-1992, 1993-1997, 2002-2005 годах и с 2010 года по настоящее время

Впервые я оказался в «Текстильщике» в 83-м году. Клуб тогда играл в первенстве области, мне было 23 года, и я приехал из небольшого городка на другой стороне Волги. Меня пригласил Сергей Павлов, который сейчас тренирует во владивостокском «Луче», и какое-то время я просто играл в свое удовольствие. Мы все числились на каких-то работах, но никто об этом особо не думал, поэтому мы просто встречались для того, чтобы хорошо провести время. Только в 87-м мы вышли во вторую лигу. Затем я ненадолго ушел, а когда вернулся, команда сделала огромный скачок. Между первой и второй лигами тогда существовала буферная зона. И получилось так, что мы с «Уралмашем» заняли в этой зоне первые места и вместе вышли в первую советскую лигу. Когда в 91-м году Союз развалился, мы автоматом оказались в высшей лиге России.

Конечно, в городе тогда была радость. Когда мы играли в первенстве области, на нас уже ходило по несколько тысяч человек. А потом, когда мы начали достигать каких-то серьезных результатов, ажиотаж только возрастал. «Текстильщик» ведь всегда был тесно связан с камышинским хлопчато-бумажным комбинатом, одним из крупнейших в Европе. Они финансировали клуб вплоть до своего банкротства в середине 90-х. И на нем в то время работало что-то около 14 тысяч человек, поэтому за счет них посещаемость только увеличивалась. Да, и известности у игроков стало больше. Хотя мне она никогда особо не помогала. Кого-то в ресторанах бесплатно обслуживали, кого-то за превышение скорости не штрафовали. А меня, наоборот, два раза прав лишали. Хотя в злачных местах никто не трогал, уважали. Все жулики были знакомыми, поэтому ни в каких разборках я не участвовал.

Я думаю, что в «Текстильщике» 90-х у нас были одни из самых маленьких зарплат в высшей лиге. Точную сумму не вспомню, но что-то около двух-трех тысяч долларов, когда в Москве платили уже за 10, 15, 20. У некоторых ребят тогда был какой-то бизнес, поэтому деньги значили многое. Нет, у меня ничего не было. У меня деньги уходили на дом, на машину. Кому-то занимал – до сих пор ничего не вернули. Но за пределы футбола я старался не лезть. Это была не моя тема. Так что лично мне на жизнь хватало. Хотя бывали, конечно, и неприятные моменты.

Например, за выступление в Кубке УЕФА в 95-м, когда мы вышли в 1/16 финала, нам так и не выплатили обещанных премиальных. Такое часто случалось. Из-за этого, кстати, чуть ли не половина игроков и разбежалось. А за Кубок УЕФА нам тогда обещали что-то нереальное – чуть ли не больше 10 тысяч. В Европе мы тогда хорошо пошумели. Конечно, где-то опыта не хватало, к таким соревнованиям нужно привыкать. Но, например, один из матчей мы выиграли со счетом 6:1 – играли против «Бекешчабы» из Венгрии. Правда, я эту игру как раз пропустил. Там все в кучу получилось: во-первых, у меня был день рождения, во-вторых, я был в небольшом конфликте с одним из нападающих. Плюс, я к тому времени долго болел воспалением легких, и никак не мог восстановиться. Так что на этом матче меня не было даже в заявке. Первый тайм посмотрел на стадионе, а потом встретился с другом и уехал. Концовку уже по телевизору досматривал. Думаю, ребята потом хорошо отпраздновали.

Вообще, мы после каждой игры позволяли себя выпить. Мне кажется, и сейчас многие так делают – хотя, может быть, кому-то контракты и не позволяют. Мы выпивали. Умеренно, хотя были и те, кто срывался. Помню, один футболист вообще пропал на полторы недели. Уже жена места себе не находит, милицию подняла. В команде никто ничего не знает. А потом выяснилось, что он с какой-то барышней познакомился и укатил с ней в гостиницу на полмесяца в шампанском купаться. Наверное, хорошая барышня была.

Люди в Камышине до сих пор живут ностальгией. Тот «Текстильщик», что существует сейчас, это ведь совсем другой клуб. Старый «Текстильщик» умер в 98 году, когда денег совсем не осталось, почти все футболисты ушли, и клуб расформировали. Но отголоски той славы существуют до сих пор. Меня узнают, благодарят, даже автографы продолжают просить. Так было и раньше. В других городах я этого не чувствовал – где-то нам просто завидовали, где-то в нас не особо верили. Их можно понять: я сам иногда себя спрашивал: «Блин, как же мы так высоко забрались?» В 92-95 годах мы ведь четыре раза подряд входили в десятку самых сильных клубов страны. Огромная заслуга в этом нашего тренера Сергея Павлова, на котором у нас держалось все. Но я, например, до сих пор думаю, что в футбол особо играть не умею. Так что черт знает, как у нас все получилось. Этого и соперники не понимали. Оттого и бесились.

Сергей Кормильцев, игрок «Уралана» (Элиста) в 1997-1998 годах

Мне достаточно было однажды встретить Кирсана Илюмжинова, чтобы понять – тут все серьезно. Нет, конечно, лично он меня не уговаривал перейти в «Уралан», но было ясно, что командой будут заниматься. Элиста – небольшой город, и на одной из главных улиц стояли такие большие плакаты, где Кирсан был изображен в компании Далай-ламы, патриарха России, Ельцина и еще кого-то, а на самом последнем плакате он стоял в желто-синей форме «Уралана» и с футбольным мячом. И там дорога упиралась в стадион. То есть все понимали, что это один из его приоритетов.

Сначала местные болельщики почему-то относились к своей команде скептически, ходили на матчи плохо, но когда «Уралан» вышел в высшую лигу и в город стали приезжать «Спартак», ЦСКА и «Динамо», народ стал подтягиваться. Помню, как многие пытались смотреть футбол из-за пределов стадиона – поле располагалось в такой низине, и если забраться на один из окрестных холмов, можно было кое-что увидеть. Нам, футболистам, поначалу было немного дико на это смотреть, но потом трибуны потихоньку стали заполняться. А потом – переполняться: в 98-м, говорят, цифры посещаемости в Элисте занижали, чтобы избежать штрафа за неправильную техническую эксплуатацию стадиона. Знаете, как на архивных фото с советских стадион – стоит такая черная стена людей, и все смотрят футбол.

Я немало поиграл в провинции и могу сказать – это особенное чувство, когда футбольная команда становится одной из достопримечательностей города. Когда мы обыгрывали на своем поле «Ротор» и «Локомотив», играли вничью с «Аланией» и «Зенитом», то нас готовы были на руках нести со стадиона в Сити-Чесс, шахматный город, где тогда поселили футболистов команды. А когда обыграли «Спартак», то Илюмжинов кому-то лично вручил орден Героя Калмыкии. По-моему, вратарю, отбившему пенальти. А потом что-то случилось – и то ли в клубе разворовали деньги Кирсана, то ли ему самому наскучил футбол, – но нам перестали платить зарплату, и за осень команда скатилась с 4-го места куда-то вниз, оставшись без еврокубков. Опять-таки, как опытный футбольный провинциал, скажу: это меня не слишком удивило. Время было такое – сегодня ты на коне, завтра в говне.

«История русского футбола» – совместный проект Sports.ru и «Афиши».