13 мин.

Сергей Капков: «Мутко сильно расстраивало, что Гус пьет много капучино: «16 выпил! За мой счет!»

5

В рамках проекта «История русского футбола» ближайший советник Романа Абрамовича рассказывает о том, как Гус Хиддинк жил, работал и скучал, пока был тренером сборной России.

Фото: Fotobank/Getty Images/Shaun Botterill

– Национальная академия футбола – идея Абрамовича?

– И да и нет. Но больше да. Это был, по-­моему, 2004 год. Колосков встретился с Ро­ма­ном – и говорили о том, что у нас проблемы в футболе: что сборная не техничная, потому что поля плохие, тренироваться негде и т.д. и т.п. Роман хотел помочь деньгами РФС, но Колоскова сняли. Назначили Мутко, и тог­да родилась идея создания Национальной акаде­мии футбола, которая будет помогать россий­скому футболу. Не просто деньги давать РФС – потому что если просто дать кому-то деньги, ­результата не получишь никогда, ­мак­симум ­какую-нибудь надпись на бортах. Мы начали строить футбольные поля. Мутко уволил Ярцева, взял Семина. Иностранного ­тренера он хотел, но боялся общества, думал, как это ­будет воспринято. Но когда сборная под руко­водством Семина все равно никуда не вышла, Мутко уже согласился на иностран­ного тренера.

– Кто предложил?

– Это было совместное решение, которое поддержало футбольное сообщество. Мы составили список иностранных тренеров, которых можно было взять. Хиддинк был самый свободный, самый интересный и умел работать на результат с такими малопонятными сборными, как Корея и Австралия.

– При этом Мутко хотел Адвоката уже тогда.

– Да, он хотел, но денег-то у него не было.

– А чем его так привлекал Адвокат?

– Он встречался с ним, и он был дешевле в три раза. Но Роман бы не заплатил никогда за Адвоката. Тогда вообще взять иностранного тренера означало вступить в конфронтацию со всем российским футбольным сообществом. Мутко согласился на Хиддинка, зная, что если не получится ничего, он сможет сказать, что это ему Абрамович навязал.

– Вы не хотели Адвоката?

– Конечно.

– Почему?

– Потому что Хиддинк по сравнению с Адвокатом – это как столяр по сравнению с плотником. Чтобы не было иллюзий: договаривались с Гусом Хиддинком мы, и он не так чтобы сразу согласился.

– Кто договаривался?

– Сначала Роман. В Лондоне. Потом мы с Мутко полетели туда. А Гус же очень заметный, а в такой стране, как Англия, заметный еще больше. Ну и все начали говорить: «О, Гус Хиддинк появился в Англии!» Там это быстро замечается. Там каждый первый, включая женщин, футбольный болельщик. В общем, папарацци, все дела, прямо как в фильмах про Лос-Анджелес. И никто не должен был знать, что мы там. Мы с Мутко ­поехали по Лондону окольными путями, как в шпионских фильмах, в некую квартиру Романа, где был Гус со своей женой. И стали разговаривать. Тогда была серия убийств черных студентов в Воронеже, и их с женой больше всего интересовала проблема расизма в России. Это он сейчас немножко разобрался в местной жизни, а тогда-то он был чистым европейцем. Его очень интересовали общественные проблемы, ментальность, бла-бла-бла. Мы поговорили, он чисто по-европейски ни с чем не согласился, и мы уехали.

Потом он согласился. Сказал: «Я могу прилететь только на один день, подписать контракт, а работать начну через месяц». Так как у нас началась истерия, что его могут ангажировать другие, нам было важно заявить обо всем. У нас был частный самолет, мы его в Голландии «погрузили» и полетели в Москву. В Москве нас уже встречал Мутко, и мы поехали сразу же в ИТАР-ТАСС. Нас сопровождала машина полиции, пробки были жутчайшие, Гус, мягко говоря, сильно удивился: ему лететь обратно надо было в этот же день. Даже с полицией ехали часа два. Приехали, он все подписал, сел в машину, вернулся в аэропорт и улетел. Мы стали искать ему дом или квартиру. Это же сейчас понятно, как все делать, а тогда это был первый опыт. Кончилось тем, что мы поселили его на несколько дней в «Балчуге», но его жена сама обошла все гостиницы, пришла в Hyatt, поговорила с управляющей, сказала: «У вас будет жить Гус Хиддинк, дайте скидку». Выбила 30- или 50-процентную скидку, и он стал там счастливо жить.

– Сложности с РФС у него возникли почти сразу?

– Гус считал, что он должен командовать, что правильно совершенно, не только основной сборной, но и молодежными, и детскими. Хотел строить тренерскую пирамиду. Мы тоже считали, что нужно укрепить успех и доверить Хиддинку все молодежные сборные. Мутко был тогда в фаворе, собирался стать министром и считал, что ему это не нужно. А Хиддинк на исполкоме РФС презентовал пирамиду. Он объяснял, как все устроено в Голландии. Там футболу учат – как ма­тематике. Есть королевская программа обучения футболу. Если вы как тренер ее не исполняете, вас, как в нашей обычной общеобразовательной школе, выгонят. А у нас же преподают футбол кто как хочет. Ну и он говорит: это надо серьезно менять. Надо менять методику – надо начинать с 7-, 10-, 14-летнего возраста. Надо ездить по России. Мы взяли самолет и полетели. Татарстан, Набережные Челны, Мордовия, Екатеринбург, Краснодар, Нижний Новгород. То есть регионы, где есть первая лига. Гус считал, что ее надо усиливать, что в первой лиге должны играть молодые, что это как бы юношеский чемпионат. И людей надо брать оттуда.

Везде, где были на тот момент внятные губернаторы, нам все показывали. Где-то, как в Екатеринбурге, пытались делать такую политическую клюкву: к нам приехал Гус Иваныч дорогой. Он очень удивлялся. Рассказывал, что в Голландии живут 15 миллионов, а людей, занимающихся футболом, столько же, сколько в России. И что нужно просто отстроить советскую систему от массовости к рекордам. Что нужно больше академий и т.д. В общем, он поездил, но толку это никакого не дало, потому что никто ничего делать не стал, губернаторы что-то поделали, потом бросили. Ну а он же не может никого заставлять, вот и сосредоточился на сборной. У него появилось больше свободного времени, а человек он возрастной, европейский, вот и решил: ну а что ему здесь делать. Со сборной и так все понятно, людей и так видно, которые могут играть. Он стал в Европу уезжать чаще. Это ужасно расстраивало Мутко. Еще Мутко сильно расстраивало, что он пьет много капучино: «16 капуччино выпил! За мой счет!»

Фото: Fotobank/Getty Images/Clive Brunskill

– В общем, Мутко Хиддинка явно недолюбливал.

– Это был конфликт менталитетов. Я думаю, что в «Анжи» Гус счастлив. Просто к специально приглашенной звезде нужно относиться по-другому, надо ей очень многое прощать.

– А что надо было прощать Хиддинку?

– Просто надо было с ним по-другому общаться. Он ведь Мадонна или Леди Гага в футболе. Его люди узнают. И он прекрасно это понимает. Ему нельзя давать поручения. Его нужно слушать, и ему надо помогать.

– А Мутко, значит, давал поручения?

– Пытался ему объяснить, как надо что-то ­делать. А это вообще невозможно. Он жизнь прожил и доказал, что сам знает, как все делать. И ты если его взял, то ты разделяешь его идеологию. Ты берешь человека под задачу. В спорте она совсем понятная: выйти на чемпионат Европы и занять там третье место. Это все в контракте написано. Если ты выходишь, у тебя премия миллион евро. Если у тебя появился высокооплачиваемый профессиональный сотрудник, то сколько бы он ни стоил, ты должен его загрузить работой так, чтобы он сделал работы и продукта в два раза больше, чем ты ему заплатил. Мутко этого не понимал. Он считал, что он должен делать какие-то пресc-конференции, вовлекать его в политику. А это вообще невозможно. Это как Леди Гаге после концерта пойти со спонсорами в ресторан. И Гус говорил: товарищи, какая разница, сколько я пью капучино? Вы результат мне поставили – и все. Он много чего говорил – можно Аршавина спросить, как он инструктировал команду перед игрой. «У вас будет 20 минут, когда сможете забить, тогда не потеряетесь, если будет играть, как я вам говорю». Они ровно так и сделали – и выиграли. Большие тренеры как работают? Это шахматы. Моуринью такой же. Ты вот здесь будешь стоять – и бегай вот здесь, а туда не бегай. ­Если у тебя не получится, мы тебя поменяем. ­Играем в короткий пас. А почему? Не думай об этом, вот так надо.

– Какие у вас с Хиддинком были отношения?

– Прекрасные. Они и сейчас у нас прекрасные.

– Общаетесь?

– Сейчас уже мало. По имейлу иногда.

– Расскажите, как Хиддинк в Москве жил.

– Гус жил в «Хайятте», работал, сигару курил, ­никуда не ходил, ну, может, в театр. В Москве он ощущал себя брошенным. Говорил: «Сергей, пригласите меня в ресторан. Но можно только не в «Пушкин», я был там уже пять раз. Ну я водил его в ресторан «Узбекистан». Он думал, что будет вовлечен в жизнь. Он же тренер национальной сборной. Думал, его возьмут в комьюнити. Какие-то друзья появятся, будут куда-то водить. В любой Корее, в любой Великобритании ты попадаешь в социум, на большую позицию, и с тобой все хотят дружить. И ты в этом сообществе, тебе интересно здесь жить. А здесь ты едешь в гостиницу, сидишь там, пьешь кофе и куришь сигару. Поэтому у него хорошие отношения с журналистами: они знают язык, они говорят о профессии. Они его любят, вот он и тратил на них свое время.

– Светскую жизнь он не вел?

– Нет, но хотел бы. Но извините, пожалуйста! Я его один раз упросил, и он легко на это под­дался: премия «Русского радио» в Кремле. Мой приятель, который это устраивал, попросил позвать Хиддинка, чтобы он кого-то наградил. Гус сказал: «О’кей». Там написано: блэк-тай. Он надел смокинг, пошел с женой, жена в вечернем платье. За ним заехала машина, отвезла его в Кремль. А его не пускают: говорят, машины в списках нет. Вам надо пройти с артистами в автобус, и автобус всех увезет. Он спокойно вышел, зашел в автобус, а автобус 20 минут ждет, когда дадут команду ехать. Он вышел с женой и пошел назад в гостиницу. Посмеялся над собой: вот типа я старый тщеславный му…ак, полез в Кремле выступить. Ну и опять сел в «Хайятт»: пил шампанское и курил.

– Куда он ходил, кроме «Пушкина»?

– В «Мост», в «Узбекистан», в японские рестораны еще. В «Хайятте» он любил есть. Все там изучил.

– Что произошло на Евро? Почему случилось чудо – вы как думаете?

– Он с самого начала это говорил: мне нужен с ними месяц. Корнеев и другие ребята, у него же там еще голландцы были, они серьезные люди по физике. Они могут натренировать так, что произойдет резкий прорыв. И ему был нужен ­месяц тренировок.

– Как изменилось отношение Мутко к Хиддинку после Евро?

– Мутко понял, что он его заложник. В этот момент, наверное, и начался конфликт. Хиддинк правда чувствовал себя волшебником. И он хотел второй контракт такой, который позволит реализовать его программу. Но ничего не было – и он загрустил. Вы читали, какие у него преференции в Южной Корее? Национальный герой. Бесплатный проезд во всем общественном транспорте, включая авиационный. Почетный гражданин ­того-то и того-то. Его история, конечно, тоже понятна – это и про тщеславие, и про славу, и про внимание. Он давал интервью на СТС, где очень легко все про себя объяснил. Он сказал: «Я делаю игру, которую смотрят миллиард человек». И он дирижер всего этого. В Голландии в честь него улицы названы. Он хорошо понимает, какое к нему внимание. И он думал, что в России будет все то же самое.

Конфликт ментальности. Говорил: «Я понимаю, что меня все любят, но я также понимаю, что если у меня что-то не получится, меня сразу же проклянут. Он читал много книг про Сталина, про Ленина. Пытался понять психологию. Я ему говорил: «Ты должен запирать их на базе». А он: «Нет, они должны жить в гостинице». Бо­родюк ему говорил: «Ты должен штрафовать их на 1000 долларов за минуту опоздания». Это же в футболе очень развито. А он: «Они взрослые профессионалы». Он ввел очень много правил: летать с женами, например. А до этого их запирали одних на базе в Бору. Он один раз пожил в Бору и сказал: «Мы здесь жить не будем. Мы будем жить в гостинице». Мутко был в ужасе: в Бору-то на халяву, а теперь придется платить за «Балчуг» по 600-800 евро за номер в сутки. Мы ему говорили: «Надо не пускать их пить». А он опять: «Они взрослые профессионалы, я им не папа. Они должны сами понимать, что они ­играют за деньги. Должны быть ответственными». Вся это кальянная, выпивальная история – я не знаю была она или нет, – но для европейского сооб­щества перед игрой это вряд ли возможно. И он изучал эту ментальность, читал про нее, ему это нравилось.

– Тем не менее победить эту ментальность ему, очевидно, не удалось. Кто настаивал, чтобы он ушел?

– С ним просто не продлили контракт. Полномочия Мутко закончились, пришел новый президент РФС – Фурсенко, который хотел работать с Адвокатом, а за Адвоката готовы были платить газпромовские спонсоры.

Фото: РИА Новости/Илья Питалев

– Вы и Абрамович уже к этому не имели ­отношения?

– Нет, мы это уже не финансировали. Мы продолжали достраивать поля, делать учебные программы. Фурсенко не нуждался в наших деньгах. Ему давал «Газпром», финансовая ситуация была уже совершенно другая.

– Появились государственные деньги?

– Нет, появились спонсоры. Спонсорские контракты разрослись в три раза. И еще появился политический спонсор, который любит ассоциироваться с футбольными победами.

– А зачем Абрамовичу изначально нужна ­была эта футбольная история?

– Он очень амбициозный человек. Все, за что он ни берется, должно иметь результат. Это не благотворительность в понимании, что, мол, дал деньги, а там как хотите. Он сразу до­говорился с Хиддинком: выход на Евро, и же­лательно там заметное присутствие. Это было ­заложено в контракте. И Чукотка была такая же. Не то что я вот губернатор – и все. Задача была перестроить Чукотку: от и до. Он этого хотел, ­хотел эксперимента. И он уже был владельцем «Челси», поэтому ему со сборной было очень ин­тересно работать. Мы, кстати, забыли важную ­историю: совмещение Гусом Хиддинком работы в «Челси» и в сборной России. Тяжелый скан­дал был. Роман уволил одного тренера и позвал Хиддинка на полгода. Мутко сквозь зубы, но согласился.

– То есть вы считаете, что Абрамович влез в «Челси» и в сборную по одной и той же причине?

– Ну в «Челси» он влез, потому что ему понравилось. А в сборную… Бываешь ведь за границей, а потом приезжаешь и думаешь: а почему мы так не живем? И начинаешь пытаться это менять. Была, например, идея сделать какую-нибудь команду первой лиги – типа ФК «Нижний Новгород» или ФК «Химки» – и договориться с футбольными клубами, чтобы они отдали туда свой молодняк. Чтобы они играли в первой лиге. Почему в первой лиге интересно играть? Потому что там мужики, там играют за деньги, то есть ­молодежь сразу попадает туда, где всегда игра на результат. Гус считал, что это надо сделать. Сделать отдельный юношеский чемпионат. С большим призом – миллион долларов. И Роман был готов это профинансировать. Не сло­жилось. Понимаете, может, вот мы с вами сидим сейчас в кафе, как в Берлине, а могла бы быть на этом месте пельменная. То же самое с футболом. Только там мешали, а тут нет.

– В 2010 году ходили слухи, что главой РФС станете вы. И что главное соперничество было между вами и Фурсенко. Оно правда было?

– Оно было до выборов. В непубличной ­сфере. Я уже не избирался, потому что Фурсенко выбрали до этого.

– Почему в этом непубличном соревновании победил он?

– Я могу только без диктофона об этом рассказать.

– Ну вы расскажите, а я не буду включать это в интервью.

– Нет-нет, вы сначала выключите, а потом я расскажу.

P.S. Этот материал – часть совместного проекта Sports.ru и журнала «Афиша» «История русского футбола». 160-страничный учебник можно уже сейчас читать в журнале и в ленте этого блога.

Роман Широков: «Фанаты «Спартака» поют мне одно и то же. Что, творческий тупик?»

Гус Хиддинк: «На чтение смс после матча с Голландией у меня ушло три часа»

Андрей Червиченко: «И тут Фло укусил Шикунова за руку. И прокусил!»