Эффект саудовской нефти: как «Ньюкасл» за три года сжег £600 млн и все еще голоден до трофеев
Ожидание трофея для «Ньюкасла Юнайтед» закончилось под аркой «Уэмбли» в тот самый момент, когда вечер начинал кутаться в сумерки, солнце уходило за горизонт, унося с собой и семьдесят лет футбольных невзгод. Победа в финале Кубка Карабао над «Ливерпулем» в середине марта ознаменовала конец семи безтрофейных десятилетий на Тайнсайде (если не вспоминать Кубок ярмарок‑1969, который и сам уже стал почти легендой), а вместе с тем, быть может, и начало чего-то нового — возможно, более приятного.
Пока чёрно-белая армия на поле и трибунах праздновала конец эпохи футбольной засухи, в центр внимания вышел символ нового времени. Ясир Аль‑Румайян, председатель клуба, вышел на газон и поднял над головой кубок. Впрочем, это не просто жест воодушевлённого руководителя — Аль‑Румайян ещё и глава Государственного инвестиционного фонда Саудовской Аравии (PIF), а это, между прочим, мажоритарный акционер «Ньюкасла».
Если присутствие Аль‑Румайяна и не стало сюрпризом, то уж напоминанием — стало точно. Напоминанием о том, как клуб вообще пришёл к такому повороту судьбы. С тех пор как PIF осенью 2021 года стал основным владельцем «Ньюкасла» — возглавив консорциум, вырвавший клуб из цепких рук Майка Эшли — инвестиции фонда достигли £528,7 млн ($703,4 млн). Из них £244 млн пошли на покупку самой команды (из общей суммы £305 млн), а ещё £284,7 млн были впрыснуты уже после сделки — как говорится, на карманные расходы. Всего с момента смены владельцев клуб получил £335,4 млн живыми деньгами — немногим меньше, чем стоимость средней погрешности в бюджете какого-нибудь нефтяного гиганта.
Сводить успех команды исключительно к деньгам — значит смотреть на мир через слишком узкую щёлку. У «Ливерпуля», между прочим, состав был и дороже, и жалованье у игроков явно не на уровне «скромно поигрываем в Премьер-лиге». Но сказать, что деньги не помогли — это уж совсем скромничать. Всего за три с небольшим года «Ньюкасл» превратился из середнячка АПЛ в регулярного претендента на Лигу чемпионов. А теперь ещё и в обладателя кубка — не путать с чайным.
В финансовом плане послэшли эпоха для «Ньюкасла» ознаменовалась тем, что при прежнем владельце встречалось примерно так же часто, как солнечное затмение на Тайнсайде — убытками. В первый сезон после смены курса клуб ушёл в минус на £72,9 млн до налогообложения, год спустя — на £71,8 млн. На этом фоне прошлогодний дефицит в £11,1 млн выглядит почти как прибыль (ну, или хотя бы как лёгкий недосчёт в бухгалтерии). Причём если бы не активная трансферная кампания под занавес июня, то «Ньюкасл» оформил бы уже третью подряд потерю около £70 млн. Для сравнения: при Эшли самый крупный убыток клуба составлял £46,7 млн — в сезоне 2016/17, когда Рафа Бенитес получил щедрое финансирование (по меркам Чемпионшипа — чуть ли не как наследный принц), чтобы вернуть команду в Премьер-лигу.
Финансовая отчётность «Ньюкасла» за последние сезоны выглядит… скажем так, не как сказка про золотую рыбку, но и не как хроника банкротства. За трёхлетний цикл прибыли и устойчивости (Profit and Sustainability, PSR) с 2022 по 2024 год клуб показал совокупный убыток до налогообложения в £155,8 млн — а это, мягко говоря, впритык к разрешённому лимиту в £105 млн. Чтобы уложиться в норматив, нужно было где-то наскрести чуть больше £50 млн вычитаемых расходов. Миссия почти невозможная — если не считать бухгалтерию лёгким видом экстрима.
Амортизация (не игроков) и износ основных средств составили £10,9 млн за весь цикл, расходы на женскую команду — пусть и заметно подросшие при новых владельцах — оказались скромными £3,6 млн. Данных по академии и социальным проектам нет, но по всем прикидкам именно они позволили дотянуть недостающие £36,3 млн, чтобы уложиться в лимит. По оценке The Athletic, люфт у «Ньюкасла» оставался буквально на толщину банковской карты.
К концу июня — дедлайн по отчётности за сезон 2023/24 — клубу были жизненно необходимы продажи игроков. В ход обсуждения пошли даже имена вроде Александра Исака и Энтони Гордона.
Но в итоге ситуацию спасли два других трансфера. Эллиот Андерсон, воспитанник академии, ушёл в «Ноттингем Форест» за £35 млн. Янкуба Минте, проведший весь год в аренде в «Фейенорде», перебрался в «Брайтон» за £30 млн. Вместе они принесли £60 млн чистой прибыли — как раз ту сумму, которая перекрыла зияющую дыру в PSR.
Эти сделки вытащили «Ньюкасл» из-под ножа с точки зрения правил Премьер-лиги, но с УЕФА всё оказалось менее однозначно. Победа в Кубке Карабао вывела клуб в Европу, а значит, теперь ему нужно соответствовать сразу двум наборам финансовых регуляций — и тут веселье только начинается.
Как указано в отчётах, по правилам УЕФА клубу пришлось уменьшить прибыль от трансферов в сезоне 2023/24 на £30,4 млн. В результате убыток до налогообложения по версии УЕФА вырос до £38,1 млн. Расшифровки этих £30,4 млн не предоставлено, но, скорее всего, речь идёт о сделках с Андерсоном и Алланом Сен-Максименом, ушедшим за $25 млн (£19,5 млн) в «Аль-Ахли» — клуб, также принадлежащий PIF.
УЕФА смотрит косо на сделки, при которых клубы обмениваются игроками, оформляя всё как независимые трансферы — мол, просто совпало, что мы купили у них, а они у нас (и обе стороны чудесным образом показывают прибыль в отчётах). Переход Андерсона в «Форест», судя по всему, попадает под это описание — в обратную сторону приехал резервный вратарь Одиссеас Влаходимос.
Цифры по сделке официально не раскрывались, но отчётность «Ньюкасла» многое объясняет. По правилам УЕФА прибыль от продажи считается как разница между ценой игрока и его балансовой стоимостью. Андерсон как продукт собственной академии почти ничего не стоил на бумаге, так что единственная прибыль, которую можно засчитать — это разница между суммой сделки и ценой Влаходимоса.
В результате стоимость киприота (по документам — £22,8 млн) пришлось занизить до нуля, а мы получили неожиданный бонус: узнали, сколько «Ньюкасл» формально отдал за вратаря, в котором футбольной нужды особо-то и не было. Он провёл всего 45 минут в Кубке Карабао против «АФК Уимблдон», но при этом стал 12-м в списке самых дорогих трансферов клуба. Почти как Бэтмен, но без костюма и сверхспособностей.
Контракт Влаходимоса рассчитан на четыре года, а это значит, что в ближайшие сезоны клуб будет нести по £5,7 млн ежегодной амортизации — за игрока, который, по всей видимости, будет главным героем только в отчётах. И это без учёта зарплаты.
По правилам УЕФА, прибыль от продажи игрока в аффилированный клуб (а PIF владеет и «Ньюкаслом», и «Аль-Ахли») засчитывать нельзя. Предположительно, на трансфере Сен-Максмина клуб заработал около £12 млн. Значит, по логике, на сделке с Андерсоном пришлось урезать прибыль на £18 млн — чтобы в сумме получилось те самые £30,4 млн. Почему это не совпадает с £22,8 млн за Влаходимоса — отдельная загадка. Но ясно одно: в иной ситуации, без спешки и давления, «Ньюкасл» мог бы выручить за Андерсона куда больше.
В каком-то смысле клубу повезло. В прошлом сезоне правило УЕФА, ограничивающее футбольные убытки, ещё не применялось — европейские регуляторы дали клубам время адаптироваться к новым требованиям. В этом году лимит составил €80 млн за два предыдущих года, но поскольку «Ньюкасл» в этом сезоне остался без еврокубков, переживать об этом не пришлось. Пока.
Почему убытки «Ньюкасла» так выросли?
В течение десяти сезонов — с 2011 года и до самого ухода Майка Эшли — финансовая поддержка клуба со стороны владельца была, мягко говоря, нестандартной: она ушла в минус. То есть, по сути, «Ньюкасл» не получал от хозяина ни копейки, а наоборот, отдал £29 млн. Владелец был экономным — до такой степени, что казалось, будто он принимает участие в неофициальном соревновании «самый бюджетный миллиардер года».
И хотя поклонники вряд ли вспоминают Эшли с теплотой, его финансовая аскеза всё же сыграла на руку новым владельцам. В результате к моменту их прихода у «Ньюкасла» было немало пространства для манёвра в рамках правил устойчивости (PSR). В каждой из пяти кампаний в АПЛ между введением PSR в 2013/14 и последним полным сезоном до пандемии клуб показывал прибыль. Прямо не клуб, а финансовый дзен.
Новым владельцам достался прочный старт. И неудивительно, что основная часть расходов пошла на состав. С момента ухода Эшли и до сезона 2023/24 фонд оплаты труда игроков вырос на £111,9 млн, а амортизация трансферов — ещё на £64,4 млн. Да, сезон 2020/21 длился всего 11 месяцев, но даже с поправкой на это рост оказался внушительным — и явно не от инфляции одного только кофе в офисе.
Фонд зарплат в £218,7 млн стал клубным рекордом третий год подряд — плюс 18% к предыдущему сезону. Однако, несмотря на рост затрат, команда выступала выше ожиданий: два полных сезона под руководством Эдди Хау принесли, сначала — четвёртое место при девятом по стоимости составе, а затем — седьмое при восьмом бюджете. Так что деньги тратились не зря, хотя «Ньюкасл» и не был лидером по росту зарплат — «Арсенал», «Борнмут» и «Астон Вилла» обогнали.
Особенно показательно соотношение зарплат и амортизации к доходам клуба. В сезоне 2018/19, до ковида, только 77% доходов уходило на эти две статьи — один из самых низких показателей в АПЛ. В прошлом сезоне цифра подскочила до 98%. Иначе говоря, почти весь заработок клуба (если не считать продажи игроков) моментально испарялись — как будто у бухгалтерии был встроенный вентилятор на кассе.
Это уже серьёзный сдвиг в стратегии, хотя стоит отметить, что ещё восемь клубов тратили, в относительном выражении, больше. Да, «Ньюкасл» стал активно инвестировать в состав, но и неигровые расходы подросли — да как! С момента до пандемии они увеличились на £44,5 млн, то есть на 191%. Это результат целого коктейля факторов: от затрат на проведение матчей Лиги чемпионов до общей инфляции и — чего уж там — немного более щедрого отношения к кошельку.
Даже с рекордной выручкой в £320,3 млн в прошлом сезоне рост доходов не успевал за ростом расходов. Поэтому операционные убытки клуб фиксировал на уровне около £68 млн два года подряд. И хотя по этому показателю «Ньюкасл» был не худшим (ещё шесть клубов в АПЛ показали хуже), именно слабая эффективность на трансферном рынке и привела его почти к грани PSR.
В отличие от других, «Ньюкасл» традиционно продавал игроков с таким же энтузиазмом, с каким школьник несёт портфель в первый учебный день. С 2020/21 по 2022/23 клуб получил всего £10,4 млн прибыли от трансферов на выход. За это время 33 английских клуба заработали больше.
Лишь в сезоне 2023/24 клуб наконец-то выдал рекорд по трансферной прибыли — £69,8 млн, в основном за счёт сделок с Андерсоном, Минте и Сен-Максименом (хотя в случае с Андерсоном цифра была заметно завышена из-за схемы с Влаходимосом).
В текущем сезоне «Ньюкасл» продал Мигеля Альмирона за £11 млн, что принесло около £9 млн прибыли. Новое соглашение с Adidas (о нём — дальше) и рост доходов от билетов слегка поднимут выручку, но теперь особенно важно заработать на финише в таблице — клубу нужно чем-то компенсировать £30 млн недополученной прибыли от еврокубков. С операционными убытками на высоком уровне и без заметных продаж положение перед июньским дедлайном остаётся тугим. Правда, в сезоне 2025/26 из PSR-расчётов наконец-то выпадет очередной убыток более чем на £70 млн — и дышать станет чуть свободнее. Ну, теоретически.
Коммерция как искусство (и немного госфинансов)
Одной из главных претензий болельщиков в эпоху Майка Эшли было катастрофически медленное развитие коммерческого направления. В его последний сезон «Ньюкасл» заработал от спонсоров и партнёров £17,6 млн — 14-е место в Премьер-лиге. Да, отчётный период тогда длился всего 11 месяцев, но даже при щедрых пересчётах на полные 12 — таблица особо не двигалась. Всё равно — где-то между «не вдохновляет» и «а можно вернуть деньги?»
Прошло всего три сезона — и коммерческие доходы выросли более чем втрое, до £83,6 млн. Из категории «нижняя середина таблицы» «Ньюкасл» переместился на вершину среди всех, кто не входит в так называемую «большую шестёрку». Рост составил 375% — абсолютный рекорд среди клубов, проводивших оба сравниваемых сезона (2020/21 и прошлый) в АПЛ. Ближайший преследователь — «Фулхэм» с 155%. Разрыв как между полкой со специями и Антарктидой.
Повышенное внимание к коммерции началось с того самого момента, как в клуб зашёл фонд PIF — и другие клубы сразу вспомнили, как в своё время развивались Manchester City и ПСЖ с помощью «гостеприимных» спонсоров, связанных с государством. Именно поэтому в декабре 2021 года были введены новые правила для сделок с аффилированными компаниями (APT) — чтобы нельзя было просто подписать контракт с «дружественной» фирмой на баснословную сумму и радостно записать её в доход.
Правда, недавно эти правила были признаны «недействительными и не имеющими юридической силы» после иска со стороны Man City. Сейчас идёт уже второй аналогичный процесс. В любом случае, пока правила были в силе, все сделки «Ньюкасла» с компаниями, связанными с PIF, проходили проверку на соответствие рыночной стоимости со стороны Премьер-лиги.
В отчётности клуба есть расшифровка коммерческих доходов от связанных сторон. Тут важно: есть related parties (прямо принадлежащие PIF) и associated parties (аффилированные, но не напрямую). Например, Noon — спонсор на рукаве — и Sela — титульный спонсор — оба принадлежат PIF. А вот Saudia, официальный авиапартнёр, в структуру PIF не входит, но формально считается аффилированной. Поэтому её £3 млн в год, скорее всего, не попали в раздел «доходов от связанных сторон» — если ты вдруг не запутался, поздравляю, ты уже почти футбольный аудитор.
Итак, в прошлом сезоне клуб получил £29 млн от PIF-компаний. Из них £6,7 млн — от Noon (данные за 2022/23), а значит, соглашение с Sela даёт около £22,3 млн в год — чуть ниже широко растиражированных £25 млн.
Таким образом, доходы от связанных сторон составили 35% всей коммерческой выручки клуба в прошлом сезоне (против 15% годом ранее). Если же приплюсовать к этому £3 млн от Saudia, то доля вырастет до 38%. Внушительно — особенно если учесть, как мало этот сектор приносил при Эшли.
Кроме основных спонсоров, появились и другие партнёры из орбиты PIF. Savvy Games Group (да, тоже из «семьи») стала официальным партнёром летнего турне по Японии, а неделю спустя в «Сент-Джеймс Парк» прошёл второй розыгрыш предсезонного турнира Sela Cup. Хотя это и не совсем коммерческий доход, Sela щедро раздавала 32 тысячи шарфов фанатам на «Уэмбли», а до этого — 6 тысяч болельщикам на матче с «Сандерлендом» в Кубке Англии. Пиар с ноткой тёплого восточного ветра.
PIF даже рекламировал сам себя на баннерах «Сент-Джеймс Парка». Любопытно, что это была одна из самых ненавистных привычек Эшли — размещать рекламу своих же компаний на стадионе. Разница лишь в том, что теперь за этим стоят совсем другие бюджеты — вряд ли матчдэй-баннеры в одиночку отбили бы многомиллионные инвестиции.
Так или иначе, с 2021 года «Ньюкасл» выстраивает более масштабную коммерческую стратегию. При Эшли клуб, по сути, не только не развивался — он даже зарабатывал меньше, чем в первые годы его правления. Рост в £29 млн от PIF-партнёров — лишь чуть выше, чем рост от остальных коммерческих соглашений (£28 млн, если не считать Saudia).
С момента смены владельцев клуб подписал множество новых контрактов, серьёзно расширив своё присутствие. В сезоне 2023/24 появились соглашения с InPost, BetMGM, Fenwick, Quidd, Sportsbet.io и Straightline NE Limited. Fun88, уступивший место на футболке, остался в орбите клуба как азиатский беттинг-партнёр.
И активность продолжается: новые сделки уже подписаны с Red Bull, JD, VT Markets и Destra. Самой важной стала смена экипировщика — теперь форму делает Adidas. По контракту клуб будет получать от £25 до £40 млн в год — даже нижняя граница почти равна всей годовой коммерческой выручке «Ньюкасла» времён Эшли. А тогда ведь казалось, что это предел мечтаний.
До «Большой шестёрки» по коммерции клубу ещё далеко: даже «Арсенал», занимавший последнее место в этой группе, получил в прошлом сезоне £218,3 млн. Но «Ньюкасл» уже прочно занял позицию лучшего среди остальных — и с приходом Adidas коммерческие доходы в сезоне 2024/25, скорее всего, превысят £100 млн.
Сколько вложено — и куда именно?
Хотя разговоров о «финансово стеснённом» положении «Ньюкасла» было немало, на деле клуб вполне уверенно вкладывался в состав — настолько уверенно, что подошёл вплотную к нарушению правил PSR. К концу прошлого сезона стоимость текущего состава составила £605,1 млн — против £233,3 млн всего три года назад. Иными словами, «Ньюкасл» вновь оказался лидером среди всех, кто вне «Большой шестёрки». Более того, состав клуба стал десятым самым дорогим в мировом футболе по состоянию на июнь.
В сезоне 2023/24 на новых игроков было потрачено £206,1 млн — клуб вошёл в число десяти английских команд, которые в рамках одного сезона превысили планку в £200 млн. Даже если убрать из расчётов £22,8 млн, уплаченных за Влаходимоса (где ирония сделки до сих пор витает в воздухе), общая сумма всё равно остаётся рекордной для клуба.
Всего за последние три сезона на трансферы было потрачено £508,6 млн — шестой результат в Англии за этот период. Если смотреть на чистые траты (то есть с учётом продаж), то у «Ньюкасла» пятое место — £407,7 млн.
Это — серьёзный отход от осторожного подхода эпохи Эшли, но не столь радикальный, как многие ожидали в октябре 2021 года. Да, Chelsea с их королевскими тратами пока вне конкуренции, но и «Ньюкасл» не стал их ближайшим преследователем. Вложения были весомыми, но всё ещё в режиме догоняющего. Однако с усилением давления со стороны PSR в сезоне 2024/25 расходы резко сократились: чистые траты составляют всего £20 млн — клуб как будто ушёл в финансовый режим сна.
Но не только составом единым. На инфраструктуру при Эшли расходовались гроши: за шесть последних лет его правления капиталовложения даже не поднимались выше £1 млн в год. После смены владельцев ситуация резко изменилась: вложено более £40 млн в основные активы.
В первую очередь это:
улучшения на «Сент-Джеймс Парк»,
модернизация тренировочной базы,
выкуп земли за южной трибуной Gallowgate End (ранее проданной Эшли),
создание фан-зоны и развлекательного пространства Stack, теперь обосновавшегося на этом участке.
Тем не менее, ключевой вопрос остаётся нерешённым: что делать со стадионом? — расширять или переезжать?
Ранее ожидалось, что решение по судьбе «Сент-Джеймс Парк» примут в первом квартале 2025 года, но уже ясно: дедлайн будет упущен. Некоторые ключевые фигуры склоняются к строительству нового стадиона в парке Лизес, недалеко от нынешнего. Но пока нет ни утверждённого проекта, ни согласованной архитектурной концепции, ни даже заявки на разрешение на строительство. Обсуждения с городом и другими сторонами до сих пор не начались. Когда решение наконец появится — загадка. Но ясно одно: рост доходов от матчей необходим, если клуб действительно собирается конкурировать с футбольной элитой. Сейчас четыре английских клуба зарабатывают на билетах свыше £100 млн в год. У «Ньюкасла» — примерно в два раза меньше, несмотря на заметный прогресс.
Финансирование клуба с момента смены владельцев (через PIF, Джейми Рубена и Аманду Стейвли, которая с тех пор вышла из проекта) составило £285,4 млн за три сезона — всё в форме капитала (то есть без займов). Больше получили только Chelsea, «Фулхэм» и «Эвертон» — причём у последних двух деньги пошли в основном на инфраструктуру. А Chelsea — это уже отдельный жанр.
С тех пор, уже после июня 2024 года, клуб получил ещё £50 млн от владельцев — скорее всего, как дополнительную страховку в условиях ужесточающихся финансовых правил.
Любопытная деталь: после поглощения «Ньюкасл» оформил кредитную линию на £50 млн в HSBC в сезоне 2022/23 — вероятно, для покрытия краткосрочных кассовых разрывов. Сам по себе заём не вызывает тревог — с точки зрения оперативности проще взять деньги у банка, чем ждать перевода из Эр-Рияда. Но из-за этого займа клуб понёс £9,5 млн процентных расходов за два сезона — эти деньги тоже увеличили убытки. Без них у «Ньюкасла» было бы чуть больше манёвра по PSR. Впрочем, и так всё довольно близко к грани.
Что дальше?
Самая большая неизвестная в будущем «Ньюкасла» — это, безусловно, устойчивость интереса и готовности к вложениям со стороны PIF. Правила PSR ограничивают, насколько свободно суверенный фонд может «заливать» клуб деньгами, но даже при этих рамках убытки остаются солидными. Клуб по-прежнему в стадии активного роста — до полной финансовой самостоятельности ещё путь не в один сезон.
Разобраться в финансовых потоках PIF — задача из разряда «посмотри в чёрную дыру и опиши, что там внутри», но даже те фрагменты, что попадают в поле зрения, позволяют сделать вывод: инвестиции в «Ньюкасл» — это лишь малая часть гигантского портфеля. Для сравнения можно взять вторжение PIF в мир гольфа под брендом LIV Golf.
За первые 18 месяцев существования, к концу 2023 года, компания LIV Golf Ltd, отвечающая за операции за пределами США, накопила убытков на £639,7 млн при выручке всего в £42 млн. За это время PIF вложил туда £609,7 млн, и это только начало: инвестиции продолжают расти.
Но даже эти потери — лишь верхушка айсберга. По данным из отчётов LIV Golf Investments Ltd (зарегистрированной на Джерси холдинговой компании), её авторизованный капитал составляет $4,24 млрд (£3,4 млрд). Если британская компания покрывает около £610 млн, то на американскую часть — LIV Golf Inc. — остаётся ещё £2,79 млрд, большая часть которых тоже уходит на покрытие убытков. Причём туда входит январское вливание капитала на £270 млн — что почти равно всей сумме, вложенной в «Ньюкасл» за три года.
Можно интерпретировать это по-разному: либо гольф действительно более приоритетен для PIF, либо футбол в Англии пока что только начал «пилотный проект» и потенциал вложений там едва ли даже зацеплен. Ведь если в гольф за два года можно вложить $4 млрд, кто знает, насколько глубоки запасы нефти в спортивной части фонда?
Как бы там ни было, будущее «Ньюкасла» напрямую зависит от желания и ресурсов PIF. Ключевая причина, по которой решения по стадиону так и висят в воздухе — в том, что все крупные и особенно дорогие шаги должны пройти через саудовскую часть собственников. Без их согласия — ни одной копейки.
Насколько на планы фонда влияет внешняя обстановка — пока неизвестно. Чтобы сдержать последствия падающих цен на нефть, PIF, по сообщениям, уже начал сворачивать или замораживать ряд проектов. Мегастройки вроде футуристического города Неом уже урезаются — дойдут ли такие сокращения до Сент-Джеймс Парк, сказать трудно.
С точки зрения PSR, «Ньюкасл» в этом году не так зажат, как год назад, но пространство для манёвра остаётся ограниченным — до конца июня клубу всё ещё нужно быть осторожным. Когда начнётся новый отчётный цикл (2025/26), и из расчёта выпадет крупный убыток 2022/23, тогда возможностей станет больше.
А вот на европейской арене будет строже: УЕФА разрешает меньшие убытки и вообще действует жёстче, чем Премьер-лига. Плюс — действует правило по соотношению расходов на состав к доходам, и «Ньюкасл», как мы уже видели, в этом плане совсем не экономил. В следующем году лимит составит 70% от «релевантного» оборота клуба — а без значительных продаж игроков пробить потолок будет сложно. Главное: УЕФА считает по календарным годам, а не по отчётным периодам — так что если клуб летом совершит крупную продажу, это, скорее всего, будет сделано как раз с прицелом на эти нормы.
В краткосрочной перспективе приоритет №1 — возвращение в Лигу чемпионов. Это не только спортивная мечта, но и важнейшая финансовая подушка: новая система турнира сулит клубам ещё больше доходов. Да, у «Ньюкасла» будет меньшая стартовая премия из-за отсутствия «европейской истории» (это уже сыграло в 2022/23), но и базовых выплат хватит, чтобы расправить плечи. К тому же, участие в ЛЧ даст новый толчок коммерческой активности — и отказаться от этого шанса клуб явно не планирует.
С октября 2021 года «Ньюкасл Юнайтед» стал клубом, неузнаваемым в хорошем смысле слова. Поддержка одного из богатейших суверенных фондов планеты, как ни странно, не осталась незамеченной. Финансовые регуляции притормозили размах — но не остановили его.
Механизм запущен. Вода пошла. Успехи уже появились — теперь главное понять, насколько быстро откроют основной кран. Если в мае клуб финиширует в первой пятёрке — у владельцев, возможно, будет хороший повод снова подкрутить давление.
Оригинал статьи - https://www.nytimes.com/athletic/6227786/2025/04/24/bookkeeper-newcastle-united-finances-psr/
