12 мин.

Когда выигрывает не только команда: ЧМ-1934 и эффект Муссолини

6

Введение

Италия мечтала провести чемпионат мира 1930 года и, обидевшись на весь футбольный свет, отказалась участвовать, когда турнир доверили Уругваю. Так что, когда четырьмя годами позже именно Италия получила право на проведение ЧМ‑1934, уругвайцы великодушно вернули жест — и просто не поехали в Европу.

Если отвлечься от футбольно-политического тенниса, в каком-то смысле их понять можно. Турнир на 16 команд проходил по системе прямого выбывания, и в результате сборные Бразилии и Аргентины проделали героическое морское путешествие через полмира — только чтобы сыграть по одной игре и тут же собирать чемоданы обратно.

Победа Уругвая в 1930-м во многом объяснялась домашним преимуществом, но Италия в этом плане вышла на совершенно новый уровень. Они с энтузиазмом скопировали тренировочный лагерь уругвайцев, превращая подготовку в почти военный сбор, но главное — чемпионат откровенно использовался фашистским диктатором Бенито Муссолини как инструмент пропаганды. Тренер сборной Витторио Поццо позже утверждал, что сам «Иль Дуче» велел ему брать в команду только членов партии, хотя сами футболисты уверяли, что интересовались исключительно мячом и были «патриотами» примерно так же, как стул — мебелью: просто по определению.

Муссолини, похоже, раньше всех политиков осознал, насколько сильно футбол влияет на народ. В середине 1920-х его режим основательно перекроил Итальянскую федерацию футбола, чтобы иметь прямое влияние на ключевые назначения, а в 1929 году фактически изобрел Серию А — до этого футбол в стране был чем-то вроде дуэли между севером и югом. Муссолини страстно хотел провести чемпионат мира. И, надо сказать, еще сильнее он хотел его выиграть.

Атмосфера турнира оставляла у иностранцев впечатления, мягко говоря, неловкие. Италия исповедовала принцип «победа любой ценой» — и это «любой» заходило куда дальше спортивной этики как по тогдашним, так и по нынешним меркам: от жесткой, местами почти боевой физики на поле до весьма… скажем, заинтересованного судейства. Финал, по словам историка футбольной Италии Саймона Мартина, «больше напоминал фашистский митинг, чем матч за Кубок мира».

И все же, при всем этом, турнир в некоторых аспектах можно назвать успешным. Участвовали шестнадцать команд — наконец-то полноценная сетка. Больше сильных сборных откликнулось, чем четыре года назад. Болельщиков тоже хватало — не без помощи правительства, которое щедро субсидировало поездки, чтобы турнир выглядел «всенародно любимым». А еще все это оказалось весьма прибыльным для страны. Ну, по крайней мере, для тех, кто сидел у кассы.

Тренер

Если Альберто Суппичи, чемпионский тренер Уругвая 1930 года, оставался фигурой скорее теневой — до сих пор спорят, можно ли его вообще назвать «менеджером» в полном смысле слова, — то Витторио Поццо был полной противоположностью. Настоящий авторитарный управленец, в четвертый (!) раз возглавлявший сборную — итальянская стабильность, как она есть. К тому же — тонкий тактик и не чужд стратегическим изысканиям.

Сам Поццо частично приписывал свои управленческие навыки молодым годам, проведенным в Северной Англии на рубеже веков, где он неожиданно для себя увлекся «Манчестер Юнайтед» — еще до того, как это стало мейнстримом. Как игрок он не блистал, зато умело совмещал тренерство в «Торино» с работой в компании Pirelli — от шин до схем, как говорится. На каком-то этапе он вообще вроде как ушел из футбола, но смерть жены заставила его пересмотреть приоритеты.

Поццо пользовался популярностью среди журналистов — не в последнюю очередь потому, что сам был одним из них. И до, и после, и, как это ни странно, даже во время своей тренерской карьеры в сборной. Но главное — его достижения говорят сами за себя. Он до сих пор остается единственным тренером, который дважды выигрывал чемпионат мира. И единственным, кто побеждал и на Олимпиаде, и на мундиале. В общем, если у истории футбола есть свой олимп — у Поццо там почетный балкон.

Тактика

Поццо приписывают участие в создании схемы под названием методо — вариации классической 2‑3‑5, переделанной в более оборонительную конструкцию. В ней фланговые полузащитники постепенно превращались в кого-то очень похожего на современных крайних защитников, а инсайды из атакующей пятерки отходили ближе к центру поля. В свое время это считалось эволюцией 2‑3‑5, но если взглянуть на все с высоты 2025 года — перед нами почти 4‑3‑3, только в черно-белом и с набриолиненными прическами.

Ключевым элементом схемы была позиция центр‑хава — тогда это был центральный игрок тройки полузащиты, изначально считавшийся скорее атакующим. Но с изменением офсайдного правила футбол стал куда более осторожным, и Поццо оказался среди тех, кто первым понял: теперь центр‑хав должен играть глубже, а то и вовсе опекать вражеского центрфорварда, как тень в полдень. Луис Монти справился с этой задачей блистательно, особенно в полуфинале, где практически выключил из игры Маттиаса Зинделара — звезду сборной Австрии и, возможно, лучшего игрока всего турнира.

Хотя в первом матче — а именно в 1/8 финала, как сейчас принято говорить — Италия безжалостно разгромила невнятную сборную США со счетом 7:1, в оставшихся 420 минутах турнира команда забила всего пять мячей. По тем временам, когда футбол частенько превращался в феерию голевых фейерверков, результат скромный — но зато очень по-итальянски.

Эта сборная строилась не вокруг блистательной игры, а вокруг надежности, осторожности и, не скроем, довольно жесткой физики. А еще — на случайной вспышке гениальности в атаке. Не то чтобы они переигрывали соперников — скорее, пережидали и пережимали. И задали тем самым тон многим будущим поколениям «Скуадры Адзурры» — с прищуром, терпением и расчетом, как в партии шахмат, где фигуры еще и пинаются.

Возможно, вы удивитесь, узнав, что…

Центр‑хав Луис Монти… уже играл в финале чемпионата мира 1930 года — за сборную Аргентины. После его яркого выступления в Уругвае, а также благодаря итальянскому гражданству, его подписал «Ювентус» — и Поццо тут же проявил к нему интерес как к потенциальному бойцу «Скуадры Адзурры». В те времена FIFA еще не слишком напрягалась по поводу смены футбольного гражданства, и потому Монти до сих пор остается единственным человеком, который сыграл в финалах чемпионатов мира за две разные страны.

Причем в том финале 1934 года он был не один такой: еще двое в стартовом составе Италии были родом вовсе не с Апеннин, а из Аргентины — правда, с итальянскими корнями. Левый вингер Раймундо Орси успел провести 12 матчей за родину, прежде чем переключиться на Италию после перехода в «Ювентус». А правый фланг закрывал Энрике Гуайта — четырежды выходивший за сборную Аргентины, прежде чем оказался в «Роме» и стал, скажем так, чуть более итальянцем.

Забавно, но факт: Италия прибегла к помощи иностранцев именно на флангах — области, в которой, мягко говоря, традиционно не блистала. Даже в победном чемпионате 2006 года на правом краю бегал родившийся в Аргентине Мауро Каморанези, получивший итальянское гражданство по линии прадеда (тот эмигрировал из Италии в Аргентину аж в 1873 году — за пару поколений до того, как вообще родились участники финала 1934 года).

«Раз могут умирать за Италию — значит, могут и играть за нее», — заявил Поццо, когда его спросили о натурализации легионеров. Имелось в виду, что такие игроки подпадали под призыв в армию. Правда, сами они к этой части «итальянского пути» как-то интереса особо не проявляли.

Аргентина, между тем, так испугалась возможной утечки кадров, что на чемпионат 1934 года отправила не сборную, а, скорее, сдержанно улыбающийся дубль. Ни одного игрока из состава, дошедшего до финала четырьмя годами ранее, в Италии не было — если, конечно, не считать все того же Луиса Монти, который уже играл на другом берегу Средиземного патриотизма.

Ключевой игрок

Стадион в Милане, который большинство знает как «Сан-Сиро», на самом деле официально называется Стадио Джузеппе Меацца — в честь форварда «Интера» (и недолго — «Милана»), который стал главной звездой Италии на чемпионате мира 1934 года. Начинал он, кстати, защитником, потом переквалифицировался в нападающего, а затем и вовсе стал инсайдом — таким себе маэстро передней линии. При этом его бомбардирские достижения — одни из лучших в истории итальянского футбола, хотя сам он был не только голеадором, но и изящным дриблером, плеймейкером и, временами, просто танцем с мячом.

Меацца был одним из пяти игроков, кто сыграл во всех пяти матчах турнира: отметился седьмым голом в разгроме сборной США (7:1 — классическое «добили для красоты»), а затем забил победный мяч в переигровке четвертьфинала против Испании.

Он был природным футбольным гением, который, правда, тренировками особо не увлекался. К защите относился как к ненужной нагрузке, а вот к сигаретам — с куда большим уважением. Настоящая первая суперзвезда итальянского футбола, он славился своей безупречной прической, которую берег, кажется, больше, чем голевые передачи. Меацца часто мелькал в рекламах, а после завершения карьеры даже успел ненадолго стать кинозвездой, прежде чем переключиться на тренерскую стезю.

«С ним в составе мы как будто сразу начинали с 1:0», — говорил о нем Поццо. И действительно, в финале Меацца сыграл ключевую роль в победном голе — несмотря на травму. Чехословаки решили, что он еле живой и внимания не заслуживает, и потому не стали его плотно опекать. Меацца тут же этим воспользовался — получил мяч свободно, как на прогулке, и отдал решающую передачу в атаке, которая принесла Италии титул. Ну а чехам — горький урок: даже на одной ноге Меацца был опаснее многих на двух.

Финал

Победа Италии над Чехословакией со счетом 2:1 в финале запомнилась не столько качеством футбола, сколько ликующими толпами на трибунах — что, безусловно, засчитали как успех режима. Правда, реальность была немного скромнее: на Стадио Олимпико зияли тысячи пустых кресел. В те годы футбольная лихорадка еще не успела перекинуться с Севера на Рим, и столица отнеслась к финалу скорее как к проходному спектаклю, чем к грандиозному событию.

Сама игра шла под диктовку Чехословакии: они играли лучше, и за 19 минут до конца матча заслуженно вышли вперед — Антонин Пуч, получив мяч после отбитого углового, вогнал его в сетку с острого угла. У чехов был шанс все решить: нападающий Йиржи Соботка упустил отличный момент, а Франтишек Свобода и вовсе угодил в штангу.

Но дальше началась волна итальянского давления. За девять минут до конца основного времени Орси сравнял счет — об этом чуть ниже — а в дополнительное время пришел час Болоньи: центрфорвард Анджело Скиавио, получив передачу от Гуайты, забил победный мяч. Причем сделал это, хромая и почти на автопилоте — весь овертайм он бегал, как будто батарейка садилась прямо на глазах. После финального свистка он просто рухнул на газон — от радости, усталости и, возможно, от легкого недоверия к происходящему.

Интересно, что одной из ключевых тактических задумок Поццо была постоянная смена позиций между Скиавио и Гуайтой — центрфорвардом и вингером. Они кружились по полю, словно играли в пятнашки с защитниками, и в итоге именно их взаимопонимание принесло решающий гол.

Италия подняла не просто Кубок мира. Это был турнир Муссолини, а значит — к трофею прилагались еще Coppa Del Duce и личная подписанная фотография самого «отца победы». Чем не набор чемпиона?

Ключевой момент

Историей вошел не победный гол Италии, а тот самый мяч Орси, сравнявший счет в финале. Он пошел в обводку, резко сместился внутрь, будто собирался бить с левой, но внезапно пробил внешней стороной правой ноги — финт, который запутал всех, включая вратаря сборной Чехословакии Франтишека Планичку (кстати, как и его визави Джанпьеро Комби, он был капитаном своей команды). Мяч закрутился в ворота, а история — в учебники.

И все же, даже с этим голом на репутации Италии на том чемпионате мира осталась жирная звездочка. Потому что утверждать, что Италия была сильнейшей командой турнира, можно разве что с той же уверенностью, с какой предсказывают погоду по кофейной гуще.

Странности начались еще до самого турнира. В отборочном раунде Италия встретилась с Грецией: первый матч выиграла 4:0, а вот перед ответной встречей в Афинах — внезапно осталась без соперника. Греция снялась с турнира. Формально — из понимания собственных ограничений, но позже появились сведения, что Италия «помогла» им принять это решение, оплатив строительство нового офиса греческой федерации. В 1995 году La Repubblica вообще опубликовала утверждение, что некоторые футбольные чиновники Греции были просто-напросто куплены.

Скорее всего, Италия и так бы прошла дальше. Но в самой финальной части турнира все стало куда подозрительнее. Ходили слухи, что Муссолини лично подбирал судей на матчи Италии. И уж как-то удобно совпало, что почти все спорные решения благополучно шли в пользу хозяев.

В четвертьфинале против Испании Италия выбрала тактику прямого контакта — в основном с ногами соперника. Особенно досталось Рикардо Саморе, признанному на тот момент лучшим вратарем мира. Гол итальянцев, установивший ничью 1:1, с большой вероятностью включал в себя фол со стороны Скиавио, даже по тем временам, где «игра в корпус» иногда напоминала вольную борьбу. Судья сначала мяч не засчитал, но потом итальянские игроки убедили его изменить мнение — видимо, особенно аргументированно. Позже и вовсе отменили гол испанцев из-за офсайда.

В переигровке на следующий день у испанцев было семь изменений в составе — травмы, сотрясения и, вероятно, легкая потеря веры в человечество. Самора играть уже не мог. Италия победила 1:0, но при этом два гола Испании снова были отменены за офсайд, один — по словам свидетелей — вообще из параллельной реальности. Французская газета L’Auto (прародитель L’Equipe) писала, что швейцарский арбитр выглядел «словно двенадцатый игрок Италии». Позже его навсегда отстранили от судейства как FIFA, так и родная федерация.

Полуфинал с Австрией прошел чуть тише — хотя один австрийский игрок уверял, что судья якобы… отбил мяч головой обратно итальянцам. Основной проблемой все же стал газон — на нем нельзя было пасовать, только страдать. Австрийцы, известные своей техничной комбинационной игрой, вязли в этом поле, как в рисовом болоте. В конце у Карла Цишека был момент, чтобы сравнять счет, но он промахнулся. Италия прошла в финал.

«Этот турнир оставил за пределами Италии горькое послевкусие», — писал футбольный историк Иэн Моррисон. «Почти никто не сомневался, что Италия победила исключительно благодаря статусу хозяйки и давлению со стороны местной фанатичной атмосферы».

Несомненно одно: Поццо был выдающимся тренером, а Меацца — нападающим мирового уровня. Но вот сама победа Италии на чемпионате 1934 года... скажем, была окружена таким количеством сомнений, что выглядела скорее как «организованное торжество», чем чистая спортивная триумфальная ария. Впрочем, всего через четыре года у них появился шанс доказать, что дело не только в флажках и гимнах. На этот раз — во Франции.

Оригинал статьи – How Italy won the 1934 World Cup: A solid defence, the class of Giuseppe Meazza and help from the officials – The Athletic.

logoчемпионат мира
logoСборная Италии по футболу