Почему мы не болеем за голландцев?
Почему мы не болеем за голландцев все, как один? У детей же нет такой проблемы, за кого болеть в «Мстителях»?
А чем мы лучше детей, не стоит ли на них равняться? Ведь голландцы более чем кто-то в футболе заслуживают участия и со-чувствия. Почему?
Потому что они заново придумали футбол, возвысив его призвание выше забавы атлетов и ловкачей. Потому что они верны, насколько можно быть верным в их маленьком, стесненным положении своей вере.
Потому что они не богатые, но гордые. И это не больная гордыня. Это гордость достоинства, равновесия и самоощущения, когда ты одновременно и чувствуешь подвижность границ твоего «я» и всегда стоишь на их страже, без ледяного напряжения.
Потому что они изумительно плодотворны. Достаточно внимательно посмотреть на лица их героев в любом времени.
Потому что голландцы всегда что-то придумывают. Они живут возвышенным и это и есть высшая жизнь, даже если выяснилось, что они заново придумали велосипед.
Потому что они гибки и предприимчивы, как голландские купцы, но при этом все-таки не становятся португальскими футбольными барыгами.
Голландцы всегда стройны и поджары. Разве, глядя на голландцев в футболе, мы не ловим себя на мысли, что хотим быть такими же?
Голландцы, как в свое время их великие художники, создают великолепные аллегории в виде натюрмортов. Вчера они укокошили чванливых лохов из Милана. Но случается даже что-то еще великолепнее. Сухой, поджарый (но не тощий!) «АЗ» на прошлой неделе распотрошил «Галатасарай» в Лиге Европы. Знаете, у фламандцев иногда на полотнах позируют шикарные разделанные туши. Фонд заработной платы «АЗ» почти в 10 раз уступает кошелю «Сарая». Это было иделаьно наказание транжирства. Такое взятие на абордаж корабля дураков. Что может быть поучительнее, великолепнее такого высмеивания пороков.
Но мы почему-то не хотим болеть за голландцев. Ах, яйцам не прикажешь! Не потому ли, что мы считаем их слишком благородными? Не потому ли, что почитание их и к нам предъявляет требования почти личного характера. Так мы не в силах приблизиться к слишком благородной женщине и вечером в баре цепляем доступную хрюшку или – еще хуже – висим на постылом треде – кого купить летом вместо Далота?
Но Амстердаму честь воздаст в молчанье мир!
(вместо эпиграфа)