29 июля, 09:07 7 мин.

БАСТА. Моя жизнь. Моя правда (автобиография Марко Ван Бастена). История 15

Автор

«Я все еще думал о Лисбет. Между нами ничего не было, но я чувствовал, что что-то назревает»

ОБЫЧНО Я НЕ ТАКОЙ

Мы были на Канарских островах. Впервые мы отправились в поисках солнца на зимние каникулы. Джон Ван ‘т Схип взял с собой свою девушку Даниэль, а я пригласила Лисбет, хотя мы были знакомы всего два месяца. Так было правильно.

И кого же еще мы должны были найти лежащими на пляже? Ада де Моса и Сёрена Лербю. Вы можете в это поверить? Прошло шесть месяцев после поспешного ухода де Моса из «Аякса». Разумеется, нам было немного неудобно, помимо всего прочего, потому что Сёрен встречался с матерью Даниэль, артисткой Виллеке Альберти. Но, к счастью, никто не придал этому значения.

В отличие от предыдущего лета, в этот раз я не загорал, потому что у меня не было полноценного сезона, чтобы отвыкнуть от солнца, хотя я и улучил момент для себя. Лисбет отнеслась к этому нормально и не поднимала шума. Если я хотел побыть один, она уходила с Даниэль.

Я познакомился с Лисбет в октябре. Однажды, в воскресенье вечером, когда футболистам можно выйти на улицу, я гулял с Шиппи. Я не очень люблю пить, разве что иногда во время летних каникул. В любом случае я держусь подальше от пива и больше склоняюсь к сладким напиткам: коктейли, джин с тоником, Пизан Амбон и тому подобное. Я никогда не был пьян, но тот вечер сложился совсем по-другому.

Я помню, что начал в Le Berry, затем перешел в La Bastille и примерно в два часа оказался в баре Surprise. В те дни мы часто проводили время на Лейдсеплейн, потому что там было очень оживленно. В начале вечера в Le Berry было довольно людно. Там была Даниэль - она недолго была с Джоном - и еще несколько наших друзей. Лисбет тоже находилась там в тот вечер, с подружкой. Она выглядела очень круто, непохожей на остальных. Джон подошел к ней первым; он был немного смелее, чем я. Но он уже был с Даниэль, поэтому, естественно, я перехватил инициативу. Мы сразу же подружились, хотя сейчас я понятия не имею, о чем мы говорили.

Дойдя до бара Surprise, мы заказали шоты, «Эмбрионы» вроде как-то так они назывались. Я никогда особо не увлекался шотами, но почувствовал, что в этот раз должен присоединиться. Напитки представляли собой смесь двух или трех разных видов рома, и они шли один за другим. В какой-то момент я захмелел. Помню, я сказал Лисбет: «Обычно я не такой, знаешь ли. Я не знаю, что со мной происходит». Где-то между двумя и четырьмя часами я завязал.

Один из моих друзей, Франк Крун, отвез меня к себе домой в Амстелвен, где он жил со своей матерью. Сначала меня вырвало в машине, а затем снова у него дома. Но я ничего не знал об этом до следующего утра. Мне было крайне неловко. Я понятия не имел, как долго я разговаривал с Лисбет и чем это закончилось.

Следующее утро было катастрофой. У меня была тренировка, и я точно знал, что Йохан, который теперь был тренером, сразу же всё поймет. Только мне невероятно повезло, что в понедельник он был в Нью-Йорке, потому что Амстердам подавал заявку на проведение Олимпийских игр 1992 года. Он был там, чтобы лоббировать и свои интересы. В тот день мы тренировались в зале, потому что накануне у нас был матч. Это была своего рода восстановительная тренировка, с Кором ван дер Хартом. Я не очень понимал, что происходит, но справился нормально.

Однако, Джон сразу заметил изменения. Я сел за барную стойку в комнате отдыха игроков, сделал глоток молока и сразу же отправился в туалет. Джон высказал свое взвешенное мнение: «Басси сегодня ни на что не годен». Он все время смотрел на меня, а потом разразился смехом. Я чувствовал себя очень паршиво.

Нужно было просто пережить этот день. После тренировки я сразу пошел домой и сказал отцу: «Я иду спать. Сегодня в «Аяксе» мы сделали прививку от гриппа, и я чувствую себя не очень хорошо». Я уверен, что у меня было алкогольное отравление. В те понедельник, вторник и среду я спал с 4.30 до 8.30 следующего утра. Все, что я делал, это ходил на тренировки, а потом возвращался домой и ложился спать. Я был совершенно разбит.

И я все еще думал о Лисбет. Между нами еще ничего не было, но я чувствовал, что что-то назревает. Я все думал, захочет ли она снова меня увидеть. Тогда у нас не было мобильных телефонов, и я ничего не знал о ней, только ее имя. Поэтому я решил вернуться в Le Berry вечером в следующее воскресенье, и, к счастью, она тоже была там. Я сразу подошел к ней и сказал: «Такого со мной еще никогда не случалось».

Я объяснился с ней, и в тот вечер держался как обычно. Она посмеялась над моей историей. Вскоре мы снова были в хороших отношениях. Очевидно, в первый вечер я неоднократно произносил эти фразы: «Обычно я не такой. Я не знаю, что со мной». На самом деле это стало для нас чем-то особенным. Это было в начале октября, я знаю это точно, потому что в то время я забивал много голов, на самом деле очень много. Я все записывал в свой блокнот. Они просто продолжали приходить: 20 за три месяца или около того. Пять против «Хераклеса», шесть против «Спарты». Было ощущение, что я парил над полем. Все, что я пробовал, получалось. Шесть голов в одном матче - о таком в Эредивизи я еще не слышал. Просто поразительно!

Лисбет была единственной, кто не считал это чем-то особенным. Она понятия не имела, что я забиваю так много, ибо она вообще не очень следит за футболом. «Пять голов? Это так круто?» Позже она призналась, что именно тогда она впервые следила за воскресными футбольными комментариями по радио и иногда слышала мое имя.

Спустя несколько недель после нашей первой встречи, мы стали уже довольно близки, и я впервые собирался познакомиться с ее родителями. Когда вечером я позвонил в звонок ее дома в Бадхеведорпе, дверь открыл ее отец. «Входи, - сказал он. Она наверху».

Когда я подъезжал, то увидел, что в ее комнате горит свет, поэтому я сказал: «Да, я только что видел Эстер».

«Кого?»

«Эмм, Лисбет, я имею в виду».

Странно. Я понятия не имею, почему я так сказал. Я не знаю никого по имени Эстер. Я был дико смущен. Можно сказать, что первое впечатление было конкретно смазано.

Знакомство Лисбет с моими родителями тоже прошло не совсем по плану. В том месяце моя мама была очень больна. Лисбет видела ее только на больничной койке, а не такой, какой она была раньше. А мой отец был так занят всем, что связано с матерью, что не принимал Лисбет.

На том пляже Канарских островов я много думала о своей матери и о тех вещах, которые она рассказывала мне, когда была еще в порядке. Теперь они звучали совсем по-другому. Я был рад, что Лисбет была рядом, потому что ситуация с моей матерью сблизила нас. Вот почему, как ни странно, нам двоим не казалось, что отпуск наступил слишком рано.

Продолжение следует…