17 июня, 19:18 7 мин.

БАСТА. Моя жизнь. Моя правда (автобиография Марко Ван Бастена). История 9

Автор

«Каждый раз, проходя мимо автосалона по дороге в школу, я видел там Порше 911»

«ТЫ ЗАГОРАЖИВАЕШЬ МНЕ СОЛНЦЕ»

«Ты загораживаешь мне солнце» - сказал я Джону, подчеркнув «с» в слове «солнце» в типично амстердамской манере, потому что мы любили подражать манере речи Кройфа, как только могли. Я был раздражен и не скрывал этого. Мы с Джоном отдыхали на Майорке с друзьями, но нам нужно было время, чтобы привыкнуть друг к другу вдали от дома.

С тех пор как мы приехали, я держался особняком. Не то чтобы мне было неинтересно на отдыхе, наоборот. Это было замечательно - ничего не делать какое-то время. Мне нужно было выкинуть из головы прошедший год. Мой первый настоящий сезон в «Аяксе» был еще свеж в памяти - всего 20 матчей за первую команду и девять голов. Еще у меня в сумке был аттестат о среднем образовании. После 46 недель полноценной работы я был физически и морально истощен. Я был готов только валяться на полотенце под солнцем. Не просто ненадолго, и даже не на несколько часов. Нет, целый день загорать, потея от стресса целого сезона. Поэтому, когда «Шип» подошел и встал под МОЁ солнце, я моментально вспыхнул.

«Ты уже четыре часа лежишь на солнце, чувак, что с тобой?» - спрашивал он. «Какая разница, минутой больше, минутой меньше?»

«Вспомни про варенье!» - сказал я. «Что это была за ерунда?!»

Он задумался на мгновение, а потом вспомнил. Как-то за завтраком я вел себя тихо. После ночной гулянки и нескольких часов сна мне с квадратной головой не сильно хотелось общаться. И тут он захотел, чтобы я передал ему джем. Он просто сказал «джем!», как будто это был приказ. Я посмотрел на него как на полного идиота, но через несколько мгновений все равно передал ему банку с вареньем. После этого мы не разговаривали.

Джон пренебрежительно пнул песок у моих ног. «С вами очень весело отдыхать, мистер Ворчун».

Я почувствовал, как поднимается гнев, но сохранил самообладание. Затем мы оба разразились смехом. Я могу терпеть всё это от него, как и он от меня. Джон немного прогулялся. На пляже было на что посмотреть, но я все еще ленился. Я снова надел наушники своего плеера. «Разбуди меня, когда нагуляешься, отвали!». Перед отъездом я записал три кассеты со всякой всячиной. В основном TОП 40. Я был счастлив уйти в себя вместе с этой музыкой.

В том сезоне мне разрешили тренироваться с первой командой только во время школьных каникул и по выходным, потому что мне еще нужно было закончить образование. После четвертого академического уровня, аналогичный уровень общего среднего образования был легко досягаем. Мои родители считали это важным, как и я сам. Было бы ошибкой пустить все на самотёк. К маю я, наконец, сдал экзамен и был рад покончить со всем этим.

После этого лета я наконец-то полноценно готовился к работе в первой команде. Я не мог дождаться, хотя было жаль, что Йохан уходит в «Фейеноорд». Это был странный поворот событий, после всех этих разборок с председателем совета директоров, господином Хармсеном. В любом случае, когда Лербю и Схрейверс тоже ушли, на поле должна была выйти молодежь: я, Силой и Ван’т Схип. К нам присоединился Рональд Куман. Я думал, что Де Мос будет больше полагаться на старых игроков: Опхофа, Буве и Шонакера. Вим Кифт решил продолжить карьеру в Италии и уехал в Пизу.

В том году я учился в школе и одновременно был профессиональным футболистом, что иногда приводило к разным сумасбродным ситуациям. Я очень хотел купить машину, когда получил свой первый контракт, и начал брать уроки вождения, как только мне исполнилось 18 лет, в конце октября. К декабрю у меня уже были права.

На другой стороне Хердерплейн находился автосалон. Каждый раз, проходя мимо него по дороге в школу, я видел там ЭТОТ Порше 911. Светло-коричневый, с ценником в 27000 гульденов. Я знал, что если мой контракт будет продлен после одного сезона, то я буду зарабатывать 30000 гульденов. Я все чаще выходил на замену, дела шли хорошо, и каждый раз, проходя мимо этого салона, я думал: когда я получу водительские права, я куплю эту машину. Как только все было улажено, я был готов отправиться прямо к дилеру Порше. Но чего я не знал, потому что все это было для меня в новинку, так это того, что сначала из моей зарплаты нужно было вычесть взнос в пенсионный фонд игроков, а потом еще и заплатить налог. В итоге мне оставалось только 35 процентов, чего было совсем мало. Я был очень разочарован и, в конце концов, купил бежево-белую Альфу Ромео Джульетта у моего шурина Ванни, итальянского мужа моей сестры, в Хаутене. Не Порше, конечно, но все равно прекрасная машина. Она стоила 9000 гульденов, и мой первый настоящий контракт означал, что я могу себе это позволить.

Мне даже разрешили оставлять себе заработанные деньги. Я по-прежнему жил с родителями, и каждый вечер ужинал дома, но мне не нужно было платить за питание. Родители тоже не очень беспокоились о том, что я вдруг стал зарабатывать так много. Каждое утро я ходил в школу, как обычно, из своего дома на Йохан Вагенааркаде, а с января начал ездить туда на «Альфе».

Помню, как в первый раз припарковался рядом с ветхим «Саабом» учителя немецкого языка, как раз в тот момент, когда учитель географии подъехал на своем велосипеде.

Особенно мне запомнился один урок с учительницей немецкого языка, миссис Босман-Ритсен. Она объясняла, что такое «умляут», и использовала в качестве примера Ханси Мёллера. Он тогда играл за Штутгарт и был одним из наших кумиров. Она сказала нам, что иногда его имя звучит как Ханси Мюллер, потому что «ü» не всегда отображается на экране стадиона. После этого она могла рассказывать нам что угодно.

К этому времени я регулярно появлялся на «Студио Спорт» и в газетах. Конечно, кое-что изменилось, но я не стремился к публичности. Меня мало интересовали мода и популярность, и я по-прежнему тусил с теми же друзьями, что и раньше: Анри Реливельд, Рууд ван Бум и Андре ван Влит. Они были моими приятелями.

У меня было несколько веселых вечеров с Джоном на Майорке. Мы делали пародии на Йохана, его голос, а также его манеру курить. Иногда мы падали от смеха. У Йохана была очень своеобразная манера держать сигарету, и он мог продолжать говорить во время курения. Нам потребовалось немного практики, но мы и с этим справились.

В один из таких вечеров мы хорошо провели время с членами социального клуба из района Амстелвен, выпив слишком много Бакарди с кока-колой. Ночь закончилась причудливым образом, около пяти утра. Один из членов клуба решил пройтись по машине на стоянке. Его заметил водитель такси, который сразу же предупредил своих коллег и Гражданскую гвардию. Через несколько минут на место происшествия прибыли восемь такси и три полицейские машины с мигалками и сиренами. Мы разбежались во все стороны, чтобы не попасть в поле зрения полиции. Всем удалось где-то спрятаться или забраться в квартиру, но на Джоне были шлепанцы, что замедлило его продвижение. Он перемахнул через стену, чтобы спрятаться, пока они не ушли. Все это быстро закончилось, за исключением того, что Джон приземлился на разбитую бутылку колы. Но из-за алкоголя или адреналина он не сразу заметил это. Только когда мы вернулись в квартиру, он увидел кровь и выковырял кусок стекла. Утром на станции первой помощи из его пятки достали еще один.

Я пошел с ним, поспав всего несколько часов. Я был смертельно уставшим. Он вернулся в номер с обезболивающим и уколом от столбняка, и позже ему пришлось все объяснять в «Аяксе». Я пошел и еще немного позагорал на пляже. Как и каждый день. В тот вечер мы также встретили Линду де Мол. Она пригласила нас на свой день рождения, на следующий день. Ей исполнялось 19.

Продолжение следует…