БАСТА. Моя жизнь. Моя правда (автобиография Марко Ван Бастена). История 3

«Он так испугался, что отпустил веревку. В мгновение ока он исчез в глубине»

В те первые дни я закалился и стал умнее в разных ситуациях. В «УВВ» у нас был микс хороших парней и жестких ребят. Приходилось как-то защищаться, что само по себе было бесценным опытом. Многие задиры были из Шиммельплейна, то есть с другой стороны Влейтензевега. По сравнению с Хердерплейном, где я всегда играл в футбол, это был весьма суровый район.

Тогда мы тренировались на глине, но рядом было несколько травяных полей. Когда шел дождь, после тренировки мы часто выходили на бровку. Нас было четверо или пятеро, мы по очереди занимались дриблингом, до тех пор, пока могли продолжать двигаться, а остальные пытались остановить нас: захватами, подкатами, ударами ногами - все было без исключения. Конечно, травяное поле в итоге превратилось в сплошной огород, потому что мы убивались на нем. Но это помогло нам научиться чувствовать, что происходит позади нас. Это никогда не заканчивалось дракой, но мы старались играть как можно жестче.

В то время я был самым обычным школьником. У меня были брат и сестра. В школе я учился не сказать, что хорошо, но и не плохо. Наша семья не была богатой; мы жили в квартире. Но я никогда ни в чем не нуждался. Я был обычным мальчиком, который любил играть в футбол.

Один день я не забуду никогда. Была зима, стоял мороз. Все матчи были отменены. Я часто играл в футбол с Йопи, соседским мальчиком, на улице Хердерплейн. Он был на год старше меня, и у него была младшая сестра. Он был очень хорошим футболистом и уже играл в «УВВ». Я тогда еще учился в «ЭДО».

В ту субботу нам было скучно, а у Йопи дядя проживал в Амстердаме. И мы решили: «Поехали в Амстердам».

Мы пошли в сторону Маарсена, вдоль автострады А2. Разумеется, это было, мягко говоря, не быстро. Через час мы дошли до старого завода безалкогольных напитков Раак в бизнес-парке Лаге Вейде. К тому времени мы уже поняли, что до Амстердама нам не добраться. Поэтому наш изначальный план изменился: «Лучше пройти через замерзшие канавы к озеру. Повеселимся на льду».

Перебраться через канавы было несложно и мы быстро добрались до озера: большого, выкопанного и предназначенного для промышленного использования. Йопи сказал: «Давай, мы можем выйти на лед здесь».

«Это безопасно?» - спросил я.

В последний момент я нашел веревку у кромки воды и сказал: «Вот что. Держись за эту веревку, если ты вдруг упадешь, то тогда я смогу тебя удержать».

Йопи пошел первым. Мы оба крепко держались за веревку. Он был примерно в восьми или девяти метрах от края, как вдруг провалился под лед.

Он так испугался, что отпустил веревку и полетел вниз. В мгновение ока он исчез в глубине.

В тот день на нем была шерстяная шапка, что-то вроде головного убора для конькобежцев. Синяя с белой полосой посередине и двумя красными полосами по бокам. Эта шапка до сих пор плавает на воде. Я помню это совершенно отчетливо.

Я не знал, что делать. Мне было всего семь лет. Я побежал так быстро, как только мог, обратно к фабрике «Раак», которая находилась в нескольких сотнях метров. Была суббота, поэтому вокруг должно было быть много людей. Я начал кричать, как только увидел их. Люди забеспокоились и сразу же вызвали полицию. Но, конечно, было уже поздно.

Я остался на фабрике, когда полиция и водолазы отправились к озеру. Они нашли Йопи, но он был уже мертв. Поэтому я не видел, как его вытаскивали из воды, хотя понимал, что он, скорее всего, утонул. Потому что подо льдом невозможно дышать.

В то время я не очень хорошо представлял себе, что значит быть мертвым. Мой дедушка умер, когда мне было четыре года. И я подумал: хорошо, когда же он вернется? И с Йопи у меня тоже так было поначалу, это я точно помню.

Была огромная суматоха. И я потерял своего друга. Не то чтобы я должен был продолжать рассказывать эту историю, потому что этим занимались полиция и мои родители. Но это постоянно не давало покоя: в школе, дома, в клубе.

Хотя дома мы об этом не говорили. Мой отец не считал нужным. Тема была просто закрыта. Но в школе, конечно, ничто другое не имело значения - все только об этом и судачили.

В течение некоторого времени эта тема никак не оставляла меня. Я размышлял, мог ли я сделать что-то еще. Должен ли я был пойти за ним на лед? Или стоило обвязать веревку вокруг него, вместо того чтобы дать ему ее в руки? Это те вещи, о которых всегда думаешь. Мне было всего семь лет, но эти мысли не покидали меня довольно долго. Мог ли я быть большим героем?

Я видел его родителей. Для них это была огромная трагедия. Его отец пристрастился к бутылке, и я не думаю, что он когда-либо полностью с этим справился. Он проводил все свое время в местном пабе. Потеря Йопи была для него концом света. И его жена тоже была полностью опустошена.

Мне было очень грустно долгое время. У меня была его маленькая фотография. Я хранил ее целую вечность. Она всегда была со мной или в ящике моего стола. Иногда я не знал, где именно она находится, но она все равно была у меня, в этом я всегда была уверен.

Позже отец рассказал мне, что через несколько лет он взял эту фотографию и порвал. Потому что он решил, что хватит, хватит уделять внимание такому ужасному событию. Сейчас я не могу быть уверен в этом, как и в том, был ли я зол из-за этого. Но я точно помню, что думал: почему мы должны от этого избавляться? Разве это действительно важно? Разве это приносит кому-то вред?

Позже мои брат и сестра рассказали мне, что отец считал должным оградить меня от этого. «Весь этот негатив с Йопи, это нехорошо для него». Они думали, что это было довольно глупо с его стороны, делать из этого жесткое табу. Я сам, как отец, гораздо более открыт. Я думаю, что такие вещи нужно обсуждать друг с другом.

Около пяти лет назад я снова встретил сестру Йопи, и мы спокойно поговорили, понимая, что это была нелепая трагическая случайность. Позже она прислала мне несколько его фотографий.

Продолжение следует…

Спасибо за внимание!

Подписывайтесь на нас в Telegram!