32 мин.

«Дзюба шутил: «Приз за самые белые пятки получает Эменике». Он играл у Карпина и Эмери, прошел ФНЛ, а теперь – лидер «Рубина»

376

Александр Зотов – воспитанник «Спартака». Впервые он сыграл в основе при Микаэле Лаудрупе в 2008-м, застал в команде Карпина, Эмери, Аленичева (и Черчесова – в аренде), а потом перешел в московское «Динамо» в ФНЛ.

В последние годы Зотов пропал с радаров – четыре года выступал за «Енисей», а летом 2022-го оказался в «Рубине». В Казани полузащитник сразу стал основным: выходил в старте почти во всех матчах сезона в Первой лиге при Слуцком, а в РПЛ у Рахимова надевал капитанскую повязку.

Александр Головин говорил с Зотовым о насыщенной карьере и главных персонаж российского футбола. 

Зотов жил в общаге в Якутии и играл в футбол в минус 40. В «Спартак» попал случайно, когда проходил мимо тренера

– Ты родился в поселке городского типа Аскиз в Хакасии, где живет 7 тысяч человек. На Википедии его иллюстрирует такая фотография.

– Немного не так. Я родился при станции Аскиз, но когда мне было два года, мы с родителями уехали в Нерюнгри. В Москву перебрались, когда мне было шесть лет.

– Как вы жили в Якутии?

– Мама работала учительницей, первое время ей не выделяли общежитие, поэтому мы жили в школе. Прямо в учебном классе ставили раскладушки. Свои плюсы тоже имелись: в школе был бассейн, после 6-7 вечера мы могли купаться.

Через два месяца маме все-таки выделили комнату, где мы жили вчетвером. Хорошее время: утром брат уходил в школу, я его ждал. Потом батя возвращался с работы, и мы шли играть в футбол на улицу. Запомнил, как мужик сказал бате: «Хорош детей морозить. Вот тебе ключи от зала – занимайтесь» – «Не-не, пускай дышат».

– Какой температурный рекорд уличного футбола?

– Минус 40 точно было, надевали все что можно. Но это считалось нормой. Я понимал, что такие условия, других не бывает.

– Что такое общага? Расскажи тем людям, которые там не жили.

– Это весело. Столько людей, столько детей. Живешь как в многокомнатной квартире, просто у одной семьи – одна комната. Все ходили друг к другу в гости, что-то брали и отдавали, менялись. Единственный минус – общие туалет и душ. Я еще боялся душа, в памяти осталась картинка, что он как будто из фильмов ужасов. А туалет, наоборот, все украшали. Хорошо помню металлические банки из-под пива: верх отрезаешь, выпрямляешь и вешаешь.

В общаге мы даже в футбол играли. Там большие холлы – и вся стена в отпечатках от мяча. Грех жаловаться.

– Самый необычный человек из общаги?

– Мой друг-ровесник – Рома. Он все делал не спеша. Первое время в дверь стучал, и я с ним разговаривал. Бате это не нравилось, он говорил: «Ты или выйди, или его пригласи. Чего ты через порог». Я понял это буквально, и только он стучал, я говорил: «Ты заходи или выходи». И он только через 10 секунд заходил.

В детстве я многое воспринимал буквально. В Москве мне сказали, что со старшими надо здороваться. Когда шел из подъезда мимо бабок, всегда говорил «Здравствуйте». Шел обратно – тоже так говорил. И сколько бы раз ни ходил – все время говорил. Они уже рукой махали. Потом понял, что достаточно один раз сказать.

– Мама – учитель, а кто – отец?

– Кладовщик. Всегда притаскивал блок сникерсов или жвачек.

– Как родители придумали отвезти тебя на просмотр в «Спартак»?

– Это случилось, когда мне исполнилось 6 лет. Родной брат отца занимался бизнесом в Москве и пригласил папу: «Приезжайте, нужен свой человек». А батя и до этого хотел отдать нас с братом в футбольный интернат, но не понимал, как это сделать – тогда ни интернета, ничего. В итоге сам переехал в Москву, нас перевез и начал работать с братом.

Как-то в газете он прочитал, что идет набор в «Спартак». Родители повели туда Костю – он на 4 года старше. Меня оказалось не с кем оставить, поэтому я тоже пошел. Всех детей запустили в манеж, я остался с родителями. Сидел-сидел – стало скучно. Пошел, открыл дверь – смотрю на поле. Мимо проходил тренер: «Чего стоишь?»

А я – в спортивном костюме, в кроссовках. Ответил: «Да брат тренируется» – «Ты какого года?» – «1990-го» – «Так встань в очередь, это твой год». Я побежал, встал. Получилось, что брата взяли и меня взяли. Родители еще спросили: «Как взяли?» – «Да я просто побегал».

Папа после переезда нормально двигался, даже мог купить квартиру в Москве. Помню, как он часто считал деньги, по одному пути домой старался не ездить. Работал в районе Черкизово, а жили мы на 15-й Парковой. Дом 24 – между Сиреневым бульваром и Измайловским.

– А я знаю, где это, потому что тоже жил на 15-й.

– Да ну! А ты Серегу Сидора знаешь? Сейчас я у него узнаю, в каком он доме жил.

(Зотов позвонил Сереге, но оказалось, что он жил в другом доме – Sports.ru).

Это друг всей моей жизни. Один единственный. Он был вратарем в «Спартаке», мы на рынке на кругу на 15-й Парковой встречались и ходили то до леса, то еще куда (фан-факт: на этом же рынке молодой Юрий Дудь (признан иноагентом в РФ) менялся и торговал повторными наклейками Panini перед Евро-1996 и ЧМ-1998 – Sports.ru).

Супруга у меня тоже из тех мест – с Преображенки. Там есть спартаковский дом – высотка напротив церкви на Черкизовской. А она жила в соседнем доме – ближе к Халтуринской. С утра я заходил за ней, потом пешком или на метро мы ехали в школу в Сокольники.

Познакомились тоже в школе, когда она в 9-м классе к нам пришла. На 14 февраля к ней полетела валентинка. Дошла, правда, только 16-го. С того дня в 2005 году мы начали отношения.

– Отец в итоге купил квартиру в Москве?

– Так и не купил, потому что неудачно вложился в один из бизнесов.

– Чем потом занимались родители?

– Мамка пыталась открыть производство пряжи, а батя купил «Газель» и возил продукцию с производства. Но вообще чем только не занимались.

Ниже Зотов называет фамилию суперталантливого спартаковца, которого сгубили деньги, и вспоминает шутки Дзюбы – например, про задницу Ари

– Кто тренировал тебя в «Спартаке?»

– Первый тренер – Виктор Петрович Кечинов. Светлое пятно в жизни. Но батя обижается, когда говорю, что Кечинов – первый тренер. Первые – мама и папа.

После Кечинова был Паршин, потом две недели Воробьев, и меня отдали в аренду в «Спартак»-2, который считался отдельной школой. В основном «Спартаке» я был капитаном по 1990 году, но заболел и выбыл на 21 день. За это время сменился тренер. Новый сказал: «Сань, тебе надо получать практику».

Спасибо, что мама и папа не опустили руки. Бывает, когда родители вмешиваются с плохой стороны или говорят: «Ну, нет и нет, значит не дано». А мои всегда верили и говорили, чтобы не переживал.

Потом пришел Олег Кужлев и вернул в основной «Спартак».

– Кто был самым талантливым по 1990 году?

– Влад Рыжков. Он все умел. Просто маленький мастер. Когда он приехал, стало понятно, что талантище: прием мяча, культура паса, видение поля. Он подсказывал: «Саня, Саня, что не дал?» Прямо игровичок, отлично вписывался в спартаковский стиль.

Никогда не забуду, как мы приехали на турнир Италию играть против «НЕКа». Они все с прическами, на кипе. И мы такие – на кипе, но видно, что русские: кто с Воронежа, кто со станции Аскиз. Обыграли их 4:0, Рыжий людей просто уродовал. Один всю игру делал.

– Почему у него не сложилась карьера?

– Возможно, рано свалились большие деньги. В 17-18 лет он мог купить себе иномарку, пока другие ездили на маршрутке. Допускаю, это могло отвлекать его от футбола.

Вообще, много талантов помню. Тот же Никита Антонов. Директор школы зашел в раздевалку: «Я нашел для вас бриллиант». Но у него тоже не сложилось.

– До каких лет ты ездил на маршрутке?

– Да прилично. Помню эпизод с Ромащенко. Перед выездными играми мы в дубле с вечера заезжали на стадион «Алмаз», а наутро улетали. Я заехал, переночевал, сел в командный автобус. Проехали ровно 15 метров до ворот, двери открылись, Ромащенко сказал: «Саня, ты не летишь никуда». Я взял сумку, сел в маршрутку и поехал на ней домой.

Так и не понял, зачем нужно было ночевать и проезжать 15 метров на автобусе. Но вот так жестко было.

– Ромащенко всегда такой?

– Приведу пример – мои первые сборы в дубле, 2008 год. Хорошо, что в соседнем отеле жил брат, он тогда в Казахстане играл. Мы каждый день по пляжу гуляли, друг к другу в гости ходили. Если бы не он, я бы помер. 

Приходилось трудно и физически, и морально. Во-первых, нагрузки не сравнить с теми, что были в школе, – Ромащенко давал нам спартаковские максималки. Во-вторых, Ромащенко изначально не хотел брать меня в дубль после школы.

Меня признали лучшим игроком академии, но Ромащенко сказал: «Он мне не нужен». Агент Артемов уже все придумал: «Поедем в «Рубин» – «Ну, поедем». Только Смоленцев остановил: «Саня, не спеши. Поедешь на сбор». И я поехал.

– Ого, Смоленцев. 

– Мы до сих пор дружим. После «Спартака» он работал в «Жемчужине», когда туда пришли Черчесов и Ромащенко, и позвал меня в аренду. Уже спустя годы рассказал: «Мы брали тебя пятым на позицию». А я сыграл 17 из 18 матчей в составе, после этого меня вернули в «Спартак». Хотя если бы он сказал, что я еду пятым, я, может, не поехал бы.

– Смоленцев восстановился после инсульта?

– Скажу так – сейчас все намного лучше. Он ходит, хотя разговаривает с трудом. Я за него переживаю, мы всегда на связи.

– Как ты стал клиентом Артемова?

– Он ездил на матчи школы, подписывал футболистов по нашему году. Кто-то из них сказал, что он и меня хочет подписать. Я оказался не против.

Мы поработали то ли два, то ли четыре года. Потом разошлись, я работал с Борисычем – Смоленцевым. Но без бумаг, никогда их не подписывали. Много лет он мне помогал.

Сейчас у меня нет агента. Люди могут напрямую выйти, если кому-то надо.

– Впервые ты сыграл за первую команду «Спартака» при Лаудрупе. Как это было?

– 29 тур, Владивосток. Народу перед вылетом почему-то стало мало – кто-то заболел, кто-то что-то потянул. Пришлось брать молодежь. Во Владивостоке я сидел в номере, пил чай с Артуром Малояном. Зашел администратор: «Сань, поднимись к Лаудрупу». Там были он и Ледяхов. Посадили меня, объяснили план игру и что хотят видеть. Еще запомнил установку. Владивосток тогда находился в зоне вылета, поэтому Лаудруп сказал: «Ребят, сегодня точно надо выиграть, чтобы больше сюда не возвращаться».

Потом выходил на Кубок УЕФА – против Загреба, «НЕКа» и «Тоттенхэма». Лаудруп ввел правило – мы заезжали в отель в день игры. Я ехал на метро, поднимался на Смоленской, переходил дорогу у отеля «Голден Ринг», кушал и выходил на игру. Сначала было как-то странно и непривычно.

В еврокубках запомнил выезд в Лондон, где мы тренировались на базе «Челси». Там такие масштабы – по-моему, 49 полей. И одно искусственное. Мы приехали – нас сразу на него загнали. Но это в первый день, потом уже на натуральные перешли.

Лондон перед Рождеством показался красивым и ярким. Как будто в кино побывал. Матч тоже классный. У меня в icq всю жизнь был ник Aaron Lennon. Он мне нравился, крутой футбик. И как думаешь, какая майка у меня дома висит?

– А помнишь любой эпизод, как сошелся с ним в игре?

– Конечно. Знаешь, как после свистка несся к нему? Как раз тогда и сошелся.

– Какие ощущения на «Уайт Харт Лейн» после Владивостока?

– Да никаких. Мне 18 лет: что Владивосток – космос, что Англия. Просто сказка, как будто все не со мной происходило.

– В Лондоне Дзюба забил два гола. Каким он тогда был?

– Он всегда один и тот же. Конкретно для меня он всегда был помощником. Человеком, который всю жизнь выступал за молодых: помогал им и не давал в обиду. Если иностранец щемил молодого, он подходил: «Давай заканчивай». Ситуации на грани возникали с Инсаурральде, с Родри. Но Дзюба всегда был шлагбаумом.

Он мой старший товарищ, я делил с ним номер на сборах. Он уже тогда был сильным футбиком, а потом начал еще и кайфовать от футбола – и все стало получаться. Его сильное качество – он не любит проигрывать. Даже в цуефа, в фифу. По натуре чисто победитель. Когда проигрывал, легко мог психануть. Но он отходчивый.

– Хомич говорил, что у Дзюбы длинный язык, поэтому он гонял его подсрачниками.

– Артем любит поговорить, это не секрет. Часто это звучит реально смешно. Дохрена смешных случаев. Помню, он вышел на поле, засунул два мяча под шорты сзади и говорил, что он – Ари. Или сидел и вдруг говорил: «Сегодня приз за самые белые пятки получает Эменике». От Дзюбы это все появлялось неожиданно, а когда неожиданно – разрывает.

– Лучший друг Дзюбы – вратарь Комиссаров?

– Да, они всю жизнь дружат. Ванька при всей массивности – милый и добрый человек, любит посмеяться. Когда они вдвоем, можно пресс качать от смеха.

Еще Дзюба с Макеем двигался, Макей все время был жертвой его шуток.

Карпин троллил Зотова из-за свадьбы, а Беленову кричал про вторую лигу. Черчесов в Сочи за свои деньги водил игроков обедать

– Каким ты запомнил Лаудрупа?

– Когда мы бегали у него йо-йо тест, некоторых людей выворачивало. На сборы с ним я не поехал. Он сказал: «В команду вернется много футболистов из аренд, молодежь будет тренироваться с дублем».

В итоге я поехал с дублем на турнир в Италию. Восстанавливался от микротравмы и вместо работы с мячом бегал в парке на территории отеля. В один день побежал и сломал плюсневую кость. Причем не сразу понял это. Вернулся в общую группу, две недели тренировался, но было больно. Сделали снимок – у меня трещина. Пришлось ставить пластину, из-за этого пропустил два месяца. Когда вернулся, тренером работал уже Карпин. А пластина стоит до сих пор – больше эту кость не сломаю.

– При Карпине ты сыграл первые матчи только в 2010-м, причем среди четырех игр есть 90 минут в дерби.

– Из сезона-2010 я помню только дерби. Георгич за несколько дней сказал, что я буду в составе. Трахтенберг очень смеялся: «Зачем так рано сказали? Он теперь спать не будет». Но я был спокоен. На разминке только ноги не чувствовал – как будто вата. Ни пас отдать, ничего не мог. Но со свистком это прошло.

В игре больше всех поразил Вагнер Лав. Очень хитрый тип, очень умный. Он мог пешком идти, но только пас – сразу взрывался. Помню последний гол: он тихо выходил из офсайда, а как увидел, что ему пойдет передача – помчался и вышел один на один.

Зимой я ушел в аренду в «Жемчужину». Летом 2011-го Карпин меня вернул. Я был позитивно настроен, провел полный матч с Нальчиком на выезде – 1:1. На обратном пути в самолете я все время морозил галик, потому что в игре с ним что-то случилось. Когда в Москве выходил из самолета, понял, что болит уже колено. Сделали МРТ – а я мениск порвал. Полетел на операцию в Германию. Пропустил два месяца, а дальше снова начались сборы.

И вот так постоянно: вроде тренер рассчитывает – плюсневая, потом опять рассчитывает – мениск. Всегда что-то мешало.

– В другие разы тоже?

– Например, зимой 2012-го Карпин наигрывал меня в центре. Но за два дня до первой весенней игры с «Рубином» мне ударили в бедро. Оно опухло настолько, что на месте ляжки как будто еще одна нога выросла. В итоге в опоре сыграли два брата Комбаровых.

– После очередной травмы Карпин уже не очень к тебе относился?

– Он всегда нормально относился, давал шанс. Просто в другие моменты в составе были более сильные игроки.

– Карпин жесткий?

– Ну, что значит жесткий? Он штрафовал, когда что-то не так. Например, ты пришел в белом поло, когда надо в красном – штраф. Лишний вес – штраф. Тут все просто.

Периодически он в шутку поддушивал игроков. Белену кричал: «Вставай, вторая лига». А Белен дорос до вызова в сборную. Но он и меня поддушивал, когда я рано женился: «И че? Зачем?»

Но самое жесткое, когда Карпин играл в теннисбол с помощниками против бразилов. Когда он в игре, то полностью в ней, слов не подбирает.

– Ты вспомнил про аренду в «Жемчужину». Команду тогда мощно пиарили, а ты даже снимался в клипе Юлии Савичевой.

– Станислав Саламыч сказал, что надо сняться. Съемки проходили прямо во время обычного матча тура с «Шинником». Продюсеры перед этим спросили: «А ты можешь в игре через себя забить?»

В итоге выстроили камеры, начали снимать. Но у нас на 20-й минуте случилось удаление – и меня заменили. Для клипа особо ничего не получилось. На следующий день в форму переодели нашу молодежь, как будто матч продолжается. Там я уже забил, но головой, а не через себя. Потом в Москве должны были доснимать нефутбольные эпизоды, но я вернулся в «Спартак» и отказался. Из-за этого концовку клипа переделали, я так и не встретился с Савичевой.

 

– Вообще, странно пиарить клуб через арендованного игрока.

– Так они выбирали самого красивого, ха-ха. Прикол еще в том, что меня выбрали по командной фотке, когда я носил длинные волосы. А потом подстригся. Продюсеры увидели живьем: «Где волосы?»

Но вообще весь пиар «Жемчужины» был до меня. Когда я пришел, стало не до шуток. Мы жили в пансионате с бабушками и дедушками, потому что закончились деньги. Черчесов за свои деньги вывозил нас ужинать то в горы, то в кафе. А я за несколько месяцев получил только одну зарплату.

– Как жил?

– Помогали родители Дашки, брат.

– Карпин поддушивал и матерился, а Черчесов?

– Он мог все взглядом сказать. Просто посмотреть – и все сразу ясно. Он к нам с Рыжим подходил, отводил меня за руку и говорил: «Еще раз увижу с ним…». Запрещал общаться, думал, что Рыжий на меня плохо влияет.

Но в целом он не давил. Денег в клубе не было, он все понимал. Когда старшие решали, выходить на тренировку или нет из-за долгов, он говорил: «Мужики, как вы решите – так и будет. Я полностью с вами».

– Ты в итоге получил все деньги?

– Нет. Но там сработала такая схема: «Спартак» вернул меня из аренды досрочно и за это должен был выплатить компенсацию «Жемчужине». Но через пару дней после моего возвращения клуб закрылся, выплачивать стало некому. И какую-то часть из компенсации «Спартак» отдал мне.

Повезло, что потерял не так много. Моя зарплата в «Жемчужине» была небольшой по сравнению с остальными. Там люди получали в сумках, а я – в конверте.

– В «Спартаке» столько же?

– Примерно. Но я не люблю говорить про деньги. Помню, когда мне первый раз сделали 300 тысяч, я сидел и думал: «Пожалуйста, 10 лет получай столько – и лучше в жизни не будет. Это предел».

– Когда ты купил первую машину?

– В дубле вместе с братом. Он играл в Казахстане, а пока у него сезон, я кайфовал на ней. Мазда 6. У нас в дубле почему-то была мода на Мазду 6.

– А первую квартиру?

– В 2011-м. Супруга была беременна, я попросил Карпина выплатить часть зарплаты вперед. Сказал, что она рожает, а ехать из роддома некуда. Он спокойно выплатил. В итоге купил в соседнем доме от тещи, потому что понимал, что скоро придется уехать в аренду. Так и получилось – поехал в Томск.

Зотов восхищается Эмери, который изучил каждого игрока «Алании». А Аленичев ставил хороший футбол, но игроки его не поняли

– Из «Спартака» ты пять раз уходил в аренды. Почему?

– Видимо, так играл. Я никого не виню, от меня все зависело. Если я не всегда возвращался в «Спартак», значит делал не то, что мог, или не то, что хотел видеть главный тренер.

Один раз я попросился в аренду. Подошел к Георгичу и сказал об этом. Тут тоже сам виноват – возможно, надо было закуситься и биться за место. Но это я понял с возрастом. Жаль, никто раньше не объяснил.

– Как обычно происходило после аренд: тебя не глядя отдавали в новую или давали шанс?

– По-разному. Бывало, что сразу отдавали. С Эмери, например, поехал на сборы. Он поразил профессионализмом. Первый тур мы играли во Владикавказе, он каждого футболиста «Алании» знал наизусть: какая сильная нога, какая слабая, кого и с какой стороны надо встречать. Представляешь?

Мне с Эмери было очень интересно. Жаль, что он так мало поработал в России. У него не пошло, потому что в «Спартаке» не у каждого пойдет.

– Почему?

– Там нужен человек, который может выдержать напор всего вокруг. Само слово «Спартак» давит. Я уже не говорю о болельщиках, которые могут задавить, а могут вынести наверх. У «Спартака» самые лучшие болельщики в плане поддержки команды.

Думаю, Эмери выстроил неправильную степень доверия к людям. Он начал больше полагаться на иностранцев. А они в «Спартаке» часто не понимают, где играют.

– Что это значит?

– Им должны объяснять, что такое «Спартак». У каждого клуба есть история, нельзя играть за него спустя рукава. Ты можешь обмануть всех, но болельщиков не обманешь.

Бывало, после поражений человек выглядел равнодушным. А рядом с ним сидел одноклубник и думал: «Как мне теперь выйти из дома?» Понимаешь разницу?

– Говорят, Эмери просто мягкий, все разрешал, не наказывал за опоздания, поэтому люди нарушали.

– Да это от людей зависит. Если ты профессиональный футболист, то должен соблюдать режим, график.

– Твой лучший сезон в «Спартаке» случился при Аленичеве – 20 матчей.

– До этого я работал с ним в Туле, поэтому в «Спартаке» быстрее адаптировался к его требованиям. Еще доверие тренера – ключевой фактор.

– Какой человек Аленичев?

– Порядочный, добрый. Нет ни зла, ни корысти. Открытый честный мужик. И мастер на поле. Они с Титовым как встанут – вообще без шансов. Хоть в квадрат, хоть просто в футбол. Легенды.

– Почему у него не получилось в «Спартаке»?

– На мой взгляд, не все уловили его требования. Он видел это и начал упрощать игру. Сам я понимал, что он требует. Он хотел, чтобы команда хорошо играла в футбол – и результат придет. Другое дело, никто не хочет ждать результата.

– Почему ты ушел от такого тренера?

– Не получилось договориться со «Спартаком» по новому контракту. Меня не устроили предложенные клубом условия, хотя мои запросы были скромными.

Но мне ответили: «Сань, посмотри на рынок и, если найдешь лучше, то можешь уходить». Я посмотрел и понял, что мою работу в другом месте оценивают лучше.

– Тут многие скажут, что ты кинул «Спартак» из-за денег.

– Я просто понял, что не особо нужен «Спартаку». Когда говорят про «посмотри на рынок», это значит, что в тебе не особо заинтересованы, не особо верят.

Вопрос не в деньгах, а в том, как клуб оценивал меня. А я воспитанник, мне тоже было больно, неприятно. Но что делать? Поэтому я ушел.

– Звучит как обида.

– У меня нет обид. Просто руководство зачастую именно так относится к своим. Взять мою ситуацию: в 2011-м я приехал после Сочи, де Зеув – после «Аякса». Нас готовили одинаково, и во всех упражнениях я его обыгрывал. Я обыгрывал футболиста, на которого до этого по телевизору смотрел.

– Тут кто-то скажет: ты обыгрывал, но вместо тебя взяли Зобнина и Фернандо, и «Спартак» стал чемпионом. А ты оказался в ФНЛ.

– «Спартак» подписал очень сильных футболистов. Это жизнь, так случилось. Я не обижен ни на кого.

– Когда ты набил тату в честь «Спартака»?

– Гладиатора набил после 1:7 от «Зенита». Так почувствовал, так захотелось.

В «Динамо» Зотов играл у Калитвинцева, который обещал «Ноги ##### откусить». В «Томи» – с Вашеком, который переворачивал столы и хватался за нож

– Кто давал самые необычные установки в «Спартаке»?

– Карпин, он просто своим видом заводил. От него шел такой импульс, как будто сейчас сам выйдет на поле. Прикольные были у Гунько в дубле, он просто говорил: «Сегодня у нас ЦСКА. Погнали!»

– Самый странный игрок «Спартака»?

– Эменике. Все время бегал на завтрак и на ужин. То есть не трусцой, а несся. У Карпина было правило: пока последний не поест, вся сидят. А он зачем-то мчался, как будто опаздывал.

Но прямо странный – вратарь «Томи» Петя Вашек. Мог сидеть в ресторане со всей командой, подозвать официанта: «Этот стол я сейчас полностью переверну, но я за все заплачу». Переворачивал – и сидел дальше. Мы смотрели: «Ну, это Петя».

Никита Баженов рассказывал, как пришел к нему в гости с несколькими людьми. В моменте за столом остались два человека – Никита и Петя. Петя на него внимательно смотрел, а на столе лежал нож. Тут надо понимать, что Петя, как Стэтхем – большой, лысый, еще и вратарь. Когда Петя взял этот нож, Никита сразу: «Ладно, я пойду погуляю». И ушел из квартиры.

– Самое глупое упражнение, с которым ты сталкивался?

– Наверное, у Юрия Газзаева в «Енисее», когда он давал то, что делали его помощники, когда играли у него. Мы говорили им: «Может, дадите что-то новое?» – «Он вообще не слышит, невозможно».

– Самый безумный матч в карьере?

– Первый матч за «Жемчужину» – в Хабаровске. Мы вели 1:0, и я думал, что мы в таком порядке. После перерыва выходим – и глотаем три. В какой-то момент я со всей силы бежал за мячом, повернул голову, а чудак просто мимо пронесся с невероятной легкостью. Было ощущение: «Я не спортсмен, что ли?»

Потом уже с «Енисеем» мы вели в Хабаре 3:1, но проиграли 3:4. Это показатель, как трудно там играть из-за акклиматизации. На первый тайм есть силы, на второй – уже нет.

Необычно было с «Томью» против «Уфы», когда шипы не втыкались в газон, а цоколи по льду. Тогда болгарин Пламен Николов в перерыве зашел в раздевалку: «Я не буду играть, я не могу вдохнуть». Чуть не заплакал. На улице было минус 20. 

– Самая крутая команда, которую помнишь по атмосфере?

– «Томь», когда там играли Сабит, Бажен, Андрюха Горбанец, Паша Голышев, Башкиров, Дэн Терентьев. Весело, дружно, мы много времени проводили вместе. Не только футболистами, но и семьями. Собирались на базе, Антон Хазов руководил юмором. Победы помогали – мы вышли в РПЛ.

В «Енисее» было круто, «Динамо» при Калитвинцеве – просто золотое время, топ-коллектив. Собралась практически новая команда и первое, что сделал Калитвинцев, – сплотил нас. Мы поехали на сборы в Германию, а контрольные игры проходили в Австрии, потому что предсезонку планировал еще Кобелев. Это минимум два часа на автобусе, а иногда и четыре. Калитвинцев сказал: «Мужики, все понимаю, но будем играть». Все поняли, все было идеально.

– Какой он тренер?

– Классный. Доносит идею просто и доходчиво. Плюс сложился симбиоз тренеров и игроков. Такое редко бывает, но мы были единым целым, играли против тренеров, администраторов, делали шашлыки на базе. В Болгарию на сборы ездили с семьями. Калитвинцев говорил: «В свободное время делайте, что хотите. Чтобы после ужина никого в отеле не видел. Но завтра с утра – кросс».

Он вообще мог емко объяснить все одной фразой. Как-то сказал: «Мужики, кто ножки свесит мне на шею – откушу #####!» И все все поняли.

Сезон в ФНЛ прошел на одном дыхании. Тренеры держали в тонусе, а половина команд боялась одного названия «Динамо».

– С Калитвинцевым вы вернулись в РПЛ и плохо начали сезон. Но все равно его уволили как-то быстро.

– Потому что в клуб пришел Муравьев, другие люди. В дубль поставили Хохлова. Все это чувствовали.

– Ты нехорошо ушел из «Динамо». Зимой 2018-го уже при Хохлове с тобой хотели разорвать контракт, но ты отказался, и тебя на полгода перевели в дубль. Все так?

– Не совсем. Я был на отдыхе, из клуба прислали письмо, что для повышения квалификации надо перейти в дубль. Так многих отправляли: Сапету, Погребняка, Тиама. Я понимал, что это повод для поиска новой команды, но в апреле рожала жена, поэтому сказал руководству: «У меня контракт, поэтому до лета точно никуда не собираюсь».

В итоге просто приезжал на базу, тренировался с дублем, ездил с ним на сборы. Пару раз меня качали: «Завтра можешь сыграть за дубль». Я ехал на матч, но меня разворачивали по пути: «Передумали». 

– Почему тебя вообще перевели в дубль?

– Хохлов прямо сказал: «Сань, я хочу привести другого футболиста на твою позицию».

Летом 2018-го в «Динамо» пришел Рома Широков: «Сань, что за трактовка про повышение квалификации? Как мы тебя кому-то продадим, если ты числишься в дубле? Поедешь на сборы с основной». Так я поехал с основной, тренировался два сбора. В Австрии на меня вышел Аленичев: «Ты нам нужен в «Енисее» в Премьер-лиге».

В тот сезон команда вылетела из РПЛ, после этого мы оформили полноценный переход.

– В «Енисее» ты провел четыре года и сыграл больше 100 матчей. Почему так долго не уходил, если команда болталась в середине таблицы ФНЛ?

– Не было достойных вариантов. Только летом 2021-го был диалог с «Крыльями» и «Сочи», но все заканчивалось на уровне разговоров. Я всегда верил, что надо работать – и будут предложения.

Возможно, где-то принимал неправильные решения. Может, после вылета «Енисея» надо было подождать варианты, а не соглашаться на полноценный контракт. Несмотря на вылет, я провел один из лучших сезонов в карьере. Но была проблема – в 28-м туре сломал палец и полтора месяца лечился, пока другие команды формировались.

– Меня всегда удивляло, что ты со своим уровнем так долго варился в ФНЛ.

– Ну а что мне надо было сделать? Объявление повесить? У меня нет агентов. Был договор на два года с компанией Миши Ершова и Вовы Дейнека. У них стояла задача найти команду с хорошими условиями. Такого варианта не было, и договор закончился.

– Но ты платил им по 10% от зарплаты?

– Нет. За что, если они не сделали ничего, чтобы я получил контракт или повышение по зарплате?

– Когда-нибудь на тебя выходили из Европы?

– Смоленцев говорил про Турцию между «Спартаком» и «Динамо» и перед «Енисеем». Я отвечал, что это интересно. Но дальше разговоров не пошло.

В чем уникальность Слуцкого? Почему «Рубин» слабо начал в РПЛ, но ворвался в топ-8? Ответы – ниже

– Как на тебя вышел «Рубин»?

– После завершения сезона-2021/22 вылетал домой в Москву. В аэропорту получил звонок от Олега Яровинского. Он сказал, что есть интерес «Рубина».

Контракт с «Енисеем» заканчивался. Мы почти договорились о продлении, но «Рубин» оказался конкретнее. Грубо говоря, у «Енисея» было полгода, чтобы договориться, а они все отложили на последний момент. А тут уже на следующий день позвонил Слуцкий. Сказал, когда и где быть.

– «Рубин» давал царские контракты по меркам ФНЛ. Твоя зарплата выросла в три-четыре раза?

– Не-не, меньше. Не прямо во много.

– В два раза?

– Пусть будет так.

– Чем Слуцкий не похож на других тренеров?

– Манерой общения с игроками. Он – классный психолог, чувствует собеседника. У него легкая атмосфера, при этом в рабочем процессе и в играх он – противоположность того, какой в жизни. Он знает, когда можно хи-хи-ха-ха, а когда надо стать серьезным.

Еще интересно, что на каждого футболиста у него были заготовлены шутки. Надо мной шутил, когда я носил длинные волосы. Называл индейцем.

– В РПЛ вы вернулись с Рахимовым, а ты феерил в первых турах на позиции восьмерки. Кто первым поставил ближе к атаке?

– Даже не вспомню, кто именно, потому что я давно играю восьмеркой. Возможно, люди не знали об этом, потому что на несколько лет я выпал из РПЛ. Восьмерка – моя позиция. Но при Рахимове и шестеркой чувствую комфортно. Сейчас мы играем в две шестерки. Хотя, если честно, тянет ближе к атаке.

– В середине осени ты выпал из стартового состава. Причина?

– Это решение тренера. Мне очень хотелось играть, но я понимаю, что в тех играх, которые мы проиграли, мог сыграть лучше.

– Вы плохо стартовали, а потом ворвались в топ-8. С чем связываешь преображение?

– По результатам мы действительно начали неудачно, хотя качество игры было на уровне. Показывали хороший футбол, но не всегда набирали очки.

В ФНЛ у нас проходили некоторые вещи, которые соперники не позволяют в РПЛ. Например, высокий прессинг. Потребовалось время, чтобы понять, что надо играть строже и дисциплинированнее. К осени добавили в игре без мяча.

– Летом контракт с «Рубином» заканчивается. Обсуждал продление?

– В клубе знают мою ситуацию. Посмотрим, что будет после завершения сезона. 

Я счастлив в Казани. Сын занимается в академии «Рубина», дочь ходит на художественную гимнастику, супруга нашла себя. Нас здесь все устраивает.

У Зотова есть квартира в Европе и был бизнес в Москве. В футболе он мечтает сыграть вместе с сыном

– Мы начали интервью с разговора про станцию Аскиз. Как часто там бываешь?

– Когда играл в Красноярске и получал два выходных, ездил к младшему брату в Абакан. Если было время, заезжал на станцию.

– Чем там живут люди?

– Да ничем, работают. Обслуживают железную дорогу. Как было раньше, так все и осталось. Ну, фасады поменяли.

– Грустно, что ничего не меняется, кроме фасадов.

– Думаю, в глубинке везде так.

– Так в каждой стране?

– Мы были на сборах в австрийских глубинках, где все красочно.

– Почему у нас не так?

– Этот вопрос не ко мне.

– Не думал уехать из России после карьеры?

– Об этом с супругой сейчас не думаем. Семью все устраивает в Казани, нам здесь очень нравится.

Хотя у нас есть апартаменты в Болгарии, но мы давно туда не приезжали. В основном ездила жена с детьми, я иногда бывал наездами между сборами. Когда приезжали – все нравилось.

Люди постарше понимают русский, хорошая кухня и цены. Легче в рестике пообедать, чем покупать продукты. Место – тоже отличное, между Варной и Бургасом. Поселок на две тысячи человек, но стадион там такой, что на него приезжают тренеры миланского «Интера». Проводят отбор, лучше дети едут на стажировку в Италию.

– У тебя есть бизнес?

– Был автосервис в Сокольниках. Вложился, потому что нравятся машины и общался с человеком, который большой мастер по «Вольво».

Ребята до сих пор работают, но я вышел оттуда. Вложил много, забрал чуть меньше, на разницу купил опыт. Понял, что для бизнеса нужно быть рядом. А у меня нет столько времени.

– У тебя осталась карьерная мечта?

– Как можно дольше играть в РПЛ. Не под мостом стоять, не сидеть, а именно играть. Еще мечтаю сыграть в одной команде с сыном. Он занимается в академии «Рубина», играет правого защитника или опорного. Тимофей живет футболом, я поддерживаю его интерес , в свободное время мы выходим на коробку поиграть. Он мечтает пойти по моему пути.

– Если бы ты сейчас завершил карьеру, был бы доволен ей?

– 100%. Я и представить не мог, что сыграю за такие сильные команды, за клуб из своего края. Я поиграл на молодежном Евро, какие-то медали выиграл.

Меня все устраивает.

Фото: Dmitry Golubovich/Global Look Press; РИА Новости/Максим Богодвид, Владимир Астапкович, Григорий Соколов, Евгений Одиноков, Антон Денисов, Владимир Песня, Михаил Мокрушин, Яков Андреев

logoДмитрий Аленичев
logoАлександр Зотов
logoМикаэль Лаудруп
logoУнаи Эмери
logoРубин
logoДинамо Москва
logoВалерий Карпин
logoАртем Дзюба
logoЮрий Калитвинцев
logoСпартак
logoСтанислав Черчесов