Навстречу финалу Либертадорес. Александер. Спасибо маме и торсиде Флу
Ну что ж, друзья,возвращаюсь из трехдневного (бана) отпуска и попытаюсь наверстать в день финала. Мне интересно-неужели Южная Америка так настолько параллельна сайту,что накануне главного матча главного южноамериканского турнира нет ни одной заметки? Гран капитан и я похоже скоро вымрем как явление или как новостной ресурс.
Ну да ладно. Сегодня на Маракане Флуминенсе-Бока Жуниорс. И дадим слово,а заодно многие познакомятся с одним из ярких имен этого сезона и клуба из Рио Александеру. Профиля у этого парня на спортсе до сих пор нет...
Тату на шее Александера-»создан для победы».
Брат, ты знаешь, что такое объятие облегчения? Нет? Итак, позвольте мне рассказать вам, потому что я знаю эту остановку по пути назад и вперед и сверху вниз.
Допустим, объятие облегчения похоже на мяч, бутсу, «Маракану» и футболку «Флуминенсе». Это часть моего футбольного пути.
Итак, я из общины Примавера, в районе Кавальканти, к северу от Рио, родился и вырос на вершине холма, очень высоко. И сообщество не зря носит такое название. Там все друг друга знают, помогают друг другу, чем могут, болеют друг за друга, вместе смеются, когда добиваются успеха, и вместе плачут, когда падают.
Но иногда все усложняется. Причины разные. Это полицейская операция, это перестрелка, это шальная пуля... те вещи, которые постоянно показывают по телевизору.
Итак, поначалу мне было не просто тренироваться. Я пропускал много тренировок в те дни, когда выходить из дома было слишком рискованно. На улице светило солнце, мне очень хотелось поиграть, но я был заперт и слышал шум, крики, плач и суматоху у нашей двери.
В те времена мой страх был не сильнее моей печали. Отсутствие возможности тренироваться повергало меня в опустошение. Потом, когда все стало, скажем так, «нормально», я мог уйти.
Только представьте: 12-летний ребенок идет в школу в Каскадуре в 6 утра, оттуда днем на тренировки в Шереме, затем вечером прямо на футзал в Ларанжейрасе и возвращается в Кавальканти сразу после полуночи. Все на автобусе, один и без мобильного телефона.
Ого, моя мама была очень расстроена. Очень. Ты понятия не имеешь.
Каждую ночь она ждала меня на холме, чтобы мы могли вместе пойти домой. И каждую ночь, как только она меня видела, она подбегала и с облегчением обнимала меня.
Она не отпускала меня.
Я не могу сказать, как долго длились эти объятия.
Это занимало так много времени, что я чувствовал, как ее сердце медленно замедляется и постепенно приходит в нормальный ритм. Потом мы молча шли по переулкам, и я подумал: неужели она весь день была в таком отчаянии?
Да, она оставалась.
Ух ты, тогда я сделаю все, чтобы оно того стоило.
Думаю, именно так я и стал футболистом. Каждое объятие облегчения, которое избавляло мою мать от переживаний, говорило мне, что однажды у меня появится шанс, и я смогу все исправить.
Шансов, по сути, не появилось. Их выкопала моя мама, которая, несмотря на то, что у нее все время разрывалось сердце из-за этих неприятностей, никогда не просила меня сдаваться. Напротив. Именно она включила меня в социальный проект сообщества, когда мне было пять лет. После этого учительница посоветовала ей поискать для меня что-нибудь посерьёзнее, потому что я умею обращаться с мячом, и отвела меня в Макензи, в Мейер.
Дальше, по сей день, не знаю как, но мама всегда старалась дать мне лучшую жизнь, ей удалось уговорить попробовать свои силы в футзальной команде «Флуминенсе». Меня одобрили, и тут началось волшебство.
Помню, как будто это было вчера: выходя из дома на первый день тренировок в Ларанжейрасе, мама держит меня за плечи, смотрит глубоко мне в глаза, немного напряженная, но счастливая, и произносит:
— Алекс, делай то, что умеешь, и не пытайся быть лучше кого-либо. Тебе просто придется соревноваться с самим собой. Это ваше начало. Теперь иди. Я всегда буду болеть за тебя и ждать тебя с объятиями.
Это напутствие от моей мамы Лидиан помог мне несколько раз позже, когда я перешел в футбол и поехал тренироваться в Шереме. Я не имею в виду техническую часть, мне это не показалось странным. Благодаря моему быстрому стилю, умению думать до того, как мяч придет ко мне, и способности расслабиться в решающий момент, я быстро адаптировался к полю. И посмотрите, это очень разные игры.
Но это одно из волшебств футбола: я думаю, что есть вещи, которые приходят с нами. Я говорю вот что... Смотришь на игры таких парней, как Марсело и Андре, и понимаешь, что не всему они научились; много чего родилось вместе с ними, и смена покрытия поля в конечном итоге требует некоторого привыкания.
Магия не гарантирует всего. Не гарантирует, что мы никогда не споткнемся, не упадем и не сломаемся. Мне пришлось нелегко, когда я впервые оказался в списке отчислений «Флуминенсе». Ужас каждой молодежной команды, любого клуба – это список отчислений. Несмотря на то, что я узнал, и на многое другое, там больше играли дети. И те, кто попал в список отчислений, хотят показать все, что они умеют, чтобы выбраться из этого и избавиться от кома в горле. Ощущение ужасное.
В то время в Шереме я огляделся и увидел группу детей, сидящих на стене и ожидающих, чтобы пройти тест и, возможно, занять мое место. Это горе? Итак... То, что меня включили в список отчислений, ясно показало мне, что чувствовала моя мать, когда я весь день находился вне дома, пока в фавеле шла стрельба. Это показало мне, что страх возникает из-за невозможности держать судьбу в своих руках. Делать все, все, все и все равно этого недостаточно.
Падение было неизбежным: меня выпустили из состава «Флуминенсе» до 14 лет, а дома повисла тяжелая туча. Даже травмы, которые я недавно получил, не расстроили меня так сильно. Мне было грустно видеть, как моя мечта рушится, моей матери было грустно видеть, что я печалюсь, и мне было еще грустнее, что я причинял ей печаль.
Это было похоже на путешествие в один конец на дно колодца. Но для Лидианы нет дна, верно?
Я не знаю, как она устроила мне тест в Васко. Я сделал это и потерпел неудачу. Затем был тест в Мадурейре. Я прошел и пробыл там год, мало играя. Было облегчением узнать, что не все потеряно. Но каждую ночь, когда мы оказывались у подножья холма, чтобы идти домой, первое, что я говорил, как только мне удавалось высвободиться из ее объятий, было такое:
— Мама, я не знаю как, но я вернусь во «Флуминенсе».
Был только один путь. Начни все сначала, с мини-футбола, и попытайся еще раз перейти мост к Шерему.
Вот что я сделал.
Все то же самое, включая плохую часть. Меня приняли футзалисты, я хорошо выступил, вышел на поле и… снова оказался в списке отчислений. Но затем мир остановился. Пандемия поставила все на паузу.
Поскольку тренировки и школьные занятия были приостановлены, я тренировался через Zoom и играл обнаженным с друзьями на грязном поле на холме. Несмотря на опасения и неуверенность из-за вируса, мне понравились эти занятия. Потому что там было так: нарушения не было, можно было спуститься, и игра не прекращалась. Это заставило меня быть легче. Быстро отпускайте мяч, быстро думайте, быстро предлагайте себя, быстро корректируйте свое тело, быстро ведите мяч и быстро бейте. В противном случае получите и по ногам и по своим воротам.
Когда мы возобновили очные тренировки, я сам удивился. Я играл свободнее и плавнее. Мои тренеры тоже это заметили. Они провели встречу. Меня решили убрать с левого фланга и поставить в полузащиту. С тех пор все пошло хорошо. И я наконец почувствовал себя сыном Шерема!
Я думаю, что есть вещи, которые происходят с нами вне нашего понимания. Это одно из волшебств футбола.
Фернандо Динизу не потребовалось много времени, чтобы втянуть меня в профессиональную команду. В моей первой игре против «Сан-Паулу», когда он назвал мое имя в перерыве, я начал потеть. Я был мокрый перед выходом на поле. Это было похоже на запутанный сон. Я был немного взволнован.
В моей голове смешались какие-то случайные и беспорядочные образы. Я был в Леопольдине и ждал автобус, мое имя вычеркнуто из списка, мы сидели на корточках дома в день съемок, сердце моей матери колотилось, Марсело оставил видеоигру, чтобы навестить нас в Шереме, и спрашивал, ребенок за ребенком, каждого как идут дела, может ли он чем-нибудь помочь... И в глубине души, возвращая меня в реальность, голос Диниза:
— Александер, обрати внимание! То, что ты делал на базе, ты будешь делать и здесь, не боясь совершить ошибку. Если тебе нужно всегда любить мяч и отдавать его партнерам и открываться обратно под передачу. Ты ошибся, нет проблем. Просто беги, чтобы вернуть мяч. Ты понимаешь?
Я понял! И следующее, что я осознал, это то, что я впервые в профессиональной игре коснулся мяча: сильный удар из-за пределов штрафной, который вратарь Сан-Паулу отразил, а Кано поймал отскок и сравнял счет.
С тех пор со мной стали происходить более невероятные вещи, например, забитый гол в матче чемпионата Кариоки против «Фламенго» в битком набитой «Маракане». Это было настолько нереально, что я даже немного растерялся. Я не знал, куда бежать, не знала, смеяться или плакать, мне хотелось кричать, но я не знал, что сказать.
В разгар безумия я успокоился только тогда, когда почувствовал, как песнопения наших фанатов приближаются, окружают меня и поднимают над землей, как будто это был рай. Чувство покоя, которого я никогда раньше не ощущал. С тех пор я на поле хотел только этого: плыть в углу трехцветной толпы снова, снова, снова, снова...
Навсегда.
И вот мы в финале Либертадорес. Я хорошо знаю размер этой остановки. Но я научился думать игра за игрой. Потому что с самого начала именно это повторял нам Диниз: в футболе мы должны жить наилучшим образом в настоящем.
Неважно, хорошо ли мы выступили в последнем матче, неважно, проиграли ли мы, забили ли, неважно, пропустим ли мы или кто будет играть в следующие выходные.
Все кончено, забудь все это.
Важно то, что происходит здесь и сейчас.
Вот как мы пришли к финалу. Зная, какую рану открыл финал 2008 года в груди болельщиков. Мне было всего пять лет, я почти ничего не помню о том поражении от ЛДУ в серии пенальти. Но я знаю, что рана большая, глубокая и горит и внутри меня, потому что я смотрю на нее каждый день.
Вы знаете, у меня есть особая ответственность в этом финале. Вернее, две.
Одна перед Марсело , потому что он мой ориентир, мое вдохновение. В субботу против «Боки» я собираюсь сделать все, что могу, и еще немного для Марсело, если понадобится. Потому что этому парню нет равных. Он лучше, чем кто-либо другой, знает, что значит быть ребенком из Шерема, с трудом ходить на тренировки, бросать футзал на поле и покорять мир. Марсело всегда был моим кумиром, игроком, которым я хотел стать, когда вырасту.
Я обязан своей истории в «Флуминенсе», своей семье и, особенно, своей матери, потому что она показала мне, что футбол — это жизнь, о которой мы мечтаем, пока снаружи слышны выстрелы.
В тот день, когда я получил серьезную травму, в игре против «Крузейро» Марсело был признан лучшим игроком матча. И я думаю, что до конца жизни я забуду ту боль, которую чувствовал, но никогда не забуду его слова в раздевалке. Я лежал на носилках и думал, что мне конец, если я когда-нибудь снова буду играть, Марсело подходит и вручает мне свой приз:
— Возьми это себе, малыш. Несмотря на то, что ты получил травму, ты был лучшим сегодня. Возвращайся скорее, потому что ты нам нужен.
Черт! Мне нужно сказать больше? Марсело — монстр. Мое уважение и восхищение, брат.
Другое обязательство связано с моей историей во «Флуминенсе», с моей семьей, с моим отцом и, особенно, с моей матерью, из-за всего, что я говорил вам раньше.
Потому что она научила меня, что такое горе, что такое колотящееся сердце, объятия облегчения, показав мне, что футбол — это та жизнь, о которой мы мечтаем, пока за окном трещат выстрелы.
Спасибо, мам.
Итак, если все пойдет хорошо, в субботу в Маракане я буду тем, кто обнимет тебя с облегчением.
Объятия с облегчением от каждого поклонника триколора, который заставляет меня парить. Кому я всегда буду благодарен за всю поддержку и все жертвы, которые они принесли чтобы прийти и увидеть Триколор…
Моя большая любовь всем им.
Ну давай же, торсида!
