6 мин.

Евгений Стариков: «Над шутками в раздевалке смеюсь позже всех»

679

- Жень, американец в Томске – как такое может быть?

– Все просто. В 2008 году меня пригласили в молодежный состав «Зенита». До этого я играл во Флориде, за Stetson University.

- Но в молодежку «Зенита» не так-то легко попасть.

– Папа помогал мне вести переговоры. Я просто решил, что пора уже что-то делать, если хочу серьезно заниматься футболом. А я хотел. Из дубля «Зенита» попал в Томск, и тут я уже второй год. Мне здесь очень нравится.

- Сильно скучаешь по дому?

– Честно? Очень. Причем, чем больше времени проходит, тем больше я скучаю.

- Ты ведь родился в США?

– Нет-нет, я родился на Украине, в Одессе. Мне был годик, и родители уехали в Америку. Так что все, что я помню, это Америка.

- А чем твои родители в Америке занимались?

– Папа был computer analyst... Программист! А мама – инженер по связи. До сих пор помню, как мы с братом, когда были маленькие, ждали их с работы. Они всегда очень много работали.

- Твой брат тоже спортом занимается, да?

– Да. Он на три года старше меня, ему двадцать пять. Он такой мощный, по-английски – big boned. Играет в американский футбол.

- А почему ты стал играть в соккер?

– Я в детстве тоже играл в американский футбол, но папа тянул меня в футбол. Он сам играл, когда жил в России. Ну, в Советском Союзе.

- Тебя слушаешь, и кажется, что на английском давать интервью было бы гораздо комфортнее. Ты думаешь на каком языке?

– Сейчас уже на русском. Изначально очень смешно было. Помню, только пришел в «Зенит», все приняли меня хорошо, но очень смеялись. Для них это тоже был шок. Вроде русский пацан, фамилия русская, но говорит так смешно.

- Сейчас легче стало?

– Конечно. Просто привыкнуть надо было. Мы ведь дома только по-русски с родителями говорили. И я думал, что хорошо разговариваю. А приехал в Россию, ничего не мог понять. Все вокруг только «лалала» как будто говорят – очень быстро. Но сейчас я разве что сленг не понимаю.

- Но шутки в раздевалке-то до тебя сразу доходят?

– Мне нужно пару секунд дополнительных, чтобы сообразить, что к чему. Так что я обычно смеюсь позже всех. А все потом уже смеются надо мной – что так поздно до меня дошло.

- У тебя есть какое-то прозвище?

– Ребята иногда называть меня Майами. Или Америка. Меня по паспорту зовут Юджин, ударение на второй слог, но все с русским акцентом говорят, ударение на «Ю». Мне сначала не нравилось, но ничего страшного, привык.

- В Томске хороший коллектив подобрался.

– Лучший. Все друг с другом дружат. Мы часто собираемся вместе, устраиваем турниры по PlayStation, вместе ходим в рестораны, поем в караоке.

- И ты поешь?

– Нет, я по-русски петь не умею.

- В кино вы с ребятами ходите?

– Ходим, но я больше люблю дождаться, когда фильм появится в сети, чтобы посмотреть его на английском. Еще я очень люблю сериал Entourage.

- Да? Мне его Эйден Макгиди тоже советовал.

– В Томске вообще никто про это не знает. Я пытался показать его ребятам, но они по-английски отказались смотреть. Хотя это веселый сериал. Как Friends примерно.

- Чего тебе больше всего не достает здесь?

– Я же всю жизнь прожил во Флориде, поэтому очень люблю океан. Помню, мы с братом после школы даже уроки иногда не делали, сразу на пляж бежали. Меня как-то тянет к воде, я люблю лежать, загорать. И очень люблю серфинг, особенно в Калифорнии. На самом деле, если начать разбираться в этом, то серфинг в Калифорнии и во Флориде – это две большие разницы. Во Флориде волны не такие большие.

- Ты светеленький такой. На солнце, наверное, сразу сгораешь!

– Я только здесь заметил, какой я белый стал. Потому что дома каждый день выходишь в футболочке на улицу и загораешь. А здесь недавно в раздевалке огляделся – я совсем белый по сравнению с Сабитовым, с Йокичем. Они такие загорелые. Я так тоже хочу!

- Как тебе сибирские морозы, кстати?

– Вообще кошмар. Помню, в том году был последний матч, мы играли с «Ростовом». Думаю, было минус двадцать два. Мне казалось тогда, что холоднее просто быть не может. Щека даже чуть-чуть примерзла, и потом две недели был frostbite. Я в перчатках, в шарфе играл, но все равно очень холодно было!

- Солнце, океан – что еще необходимо Томску?

– Starbucks! Всегда, когда прилетаю в Москву, сразу иду в Starbucks. Caramel frappuccino – я его просто обожаю! Это холодный напиток такой, со льдом, карамелью и взбитыми сливками. Вообще вкуснятина! Но Starbucks даже в Питере нет, только в Москве.

- Но это же мелочи, согласись.

– Да-да, просто в Америке я отдыхаю. Здесь я работаю. Футбол – это дело моей жизни, я его обожаю, так что я не complain.

- Не жалуешься.

– Ага, не жалуюсь. Я очень рад, что принял решение уехать. Единственное – учебу нужно обязательно опять как-то продолжить, потому что я хочу высшее образование иметь. Может, буду даже через интернет какие-то курсы брать – не знаю пока.

- Что ты изучал в университете?

– Я год изучал международный бизнес. Stetson University – довольно престижным университетом для Америки считается. Мне нравилось там учиться. Из языков у меня был русский. И еще испанский, я его три года учил. Но сейчас почти все забыл.

- ¿Hablas español?

– Poquito, poquito! То есть немножко.

- Скажи честно, после Майами к Томску тяжело привыкнуть? Я сейчас говорю о более глобальных вещах, а не об отсутствии Starbucks.

– В Томске я работаю, так что все нормально. Скучно бывает, только когда сижу один в квартире – я поздно ложусь, в два-три часа ночи. Но все равно стараюсь по скайпу поговорить с родителями или с братом, чтобы как-то позитивно себя настроить.

- Ты снимаешь в Томске квартиру?

– Да. Сейчас живу один, а в том году жил вместе с Витей Строевым. Он все уговаривал меня приготовить ему настоящий американский чизбургер. Я нормально готовлю, не так вкусно, как мама, но нормально. Так вот, мы начали все делать, фарш замешали, и попалось тухлое яйцо. Мясо пришлось выкинуть, так что я по-прежнему должен Вите чиз.

- Любишь американскую еду?

– Просто привык к ней. Например, утром я ем только хлопья с молоком. В Америке их все едят на завтрак. Я нашел себе медовые, они похожи на те, что в Америке продают, так что с этим проблем нет.

- Скажи, а ты сам себя считаешь американцем или русским?

– Корнями русским. Мне важно, что родители у меня отсюда. Но дом мой в Америке, все-таки я там двадцать лет прожил. Хотя родители всегда делали акцент на том, что мы русские. Я это понял только тогда, когда чуть постарше стал.

- Что ты имеешь в виду?

– Ну, у нас матрешки дома стояли, ложки какие-то большие деревянные висели. Еще у нас семья очень православная, поэтому всегда было много икон. Для русских людей это обычно, наверное, а в Америке, когда приходили гости, всегда справшивали, что, зачем и почему. Еще мы на концерты русских групп в Америке ходили. На «Любэ», например.

- А в Америке тебя воспринимают как американца?

– Да, конечно. Потому что акцента у меня нет, английский – мой родной язык. Единственное, друзья шутили иногда – вот, сейчас поедешь в Россию, а там медведи, снег, водка...