Самый красивый футбол на Земле: кто мы и почему уничтожаем сами себя? Так что же такое настоящий бразильский футбол?

«Наш мулатский футбол является выражением нашей социальной формации, непокорной излишествам внутреннего и внешнего порядка; излишняя однообразность, геометризация, стандартизация; к тоталитаризму, который приводит к исчезновению индивидуальных вариаций или личной спонтанности». Жилберто Фрейре

«Это любопытство соответствует очень терпимому, почти мягкому взгляду. Люди делают вещи, которые можно назвать предосудительными, но они также делают и другие достойные похвалы вещи, которые компенсируют их». Антонио Кандидо.

«Раньше, когда игрок вторгался на позицию своего товарища по команде, его сразу ругали: «Убирайся, тут ты мешаешься. Иди на свою позицию». И тренер поддерживал это возмущение.». Жоао Салданья

«Пасуйте и двигайтесь, пасуйте и двигайтесь. В наше время вам бы этого не позволили». Фабрегас.

«Все в два касания. Чертов дуализм. Поэтому все теперь тренируются в два касания, все играют в два касания. Мы внедрили «El Dostoquismo», как я это называю,повсеместно. И я говорю это как главный представитель этого метода и способа мышления! Я подобен раскаявшемуся отцу,который породил чудовище». Хуанма Лильо

«Когда я приехал в Барселону, первое что мне сказал тренер-здесь мы будем играть в два касания и не надо много дриблинга, забудь. А я не давал партнерам мяч и поэтому первые годы вообще не играл». Месси.

"Это для тебя, Диего"-говорит Месси, глядя в небо, разговаривая с великим. Мяч - отражение мальчишеских мечтаний, в них видны бессмертные голы Марадоны. Мальчику снилась толпа, выкрикивающая его имя, но он регулярно просыпался в окружении монстров разочарования. Месси посмотрел на небо. Он, должно быть, помнил боль поражений, критику, вылеты, пропущенные голы, разочарование, но странная сила всегда заставляла его пытаться.

Когда мяч скользил по траве, эхо детства отражалось в сознании игроков. Аргентинское превосходство в финале абсолютно. Кубок в руках. Но 2 минуты, две ошибки, два вдоха, два выдоха, два французских гола, все разваливается. Жить - это иметь все в своих руках и не иметь ничего сразу после. Но солнце по-прежнему освещает путь, по которому Месси никогда не ходил. Странная сила заставляет мальчика попробовать еще раз. Теперь мяч влетает в другие ворота через вздох, стон, через голову, безумие, рот, который целует всех вокруг, стирает грусть, успокаивает горечь. Мяч скользит в ворота со скоростью Гарделя.

Это был не конец. Аргентинская рука на кубке мира, аргентинская рука на мяче. Головокружение. Отчаяние. Перейдем к пенальти. Появляется Дибу, сумасшедший мальчишка, не знающий тяжести ответственности. Кому-то он кажется редким быдланом, состоявшимся в ультраконсервативной Англии, но все же внутри быдланом. Он смеется, шутит, ругается, веселится, как будто он в потреро в Мар-дель-Плата, а не в великой игре не на жизнь, а на смерть. Мудрость с Дибу, ибо перо, определяющее судьбу, уже оставило свои кривые линии. Проиграть было уже невозможно. Твое время пришло, туповатый мальчик из Росарио. Он бросается на землю, с облегчением. Пророчество, которое мальчик увидел в мяче, сбылось. Мир принадлежит ему и его друзьям.

Страсть и слезы пульсируют на аргентинских улицах. Сны мальчика, спящего со своим мячиком, становятся коллективным праздником. 5 миллионов страстно поют на улицах, как будто земля перестала быть "долиной слез", а стала "морем страстей". Люди, которые никогда не виделись, не разговаривали друг с другом, встретились и решили отпраздновать победу этих игроков, потому что победа теперь принадлежит нации, а не только мальчику. Ведь что такое страна? Почему бразильцы, аргентинцы, французы, испанцы оставляют в игре свои отпечатки пальцев и несут счастье миллионам людей? Почему мы говорим о "бразильском футболе", "голландской школе", "аргентинском стиле"?

Нация — это не метафизическая реальность, которая рождается под отпечатком сущности, передаваемой всем гражданам. Нация также не является генетическим кодом, заложенным в каждом из ее детей. И нация — это не просто произвол, куча фарсов, просто речь сильных мира сего для контроля над своим населением. Остается вопрос: все-таки что такое нация? Она является коллективной конструкцией нескольких поколений. Общая жизнь вокруг одних и тех же символов, культуры, институтов, языка, привычек. Нация – это признание. Знак кабинета врача указывает на тишину в Цюрихе и Бразилии. Однако в Цюрихе строго соблюдается порядок, нет места для переговоров или колебаний. В Бразилии у знака тишины включен телевизор, люди разговаривают вполголоса, потому что люди осознают природу порядка, но договариваются о его последствиях. Порядок вступает в игру, только если шум достигает уровня неприятности. Осознавая эти различия между народами, мы признаем многообразие человеческой жизни и вместе с тем ее всеобщность. Мы признаем себя бразильцами, воспринимая эти различия между культурой, символами, обычаями, языками по отношению к другим народам.

По словам историка Бенедикта Андерсона, нация — это «воображаемое сообщество». Оно не «настоящее», потому что между его членами нет личного взаимодействия, но они видят себя частью группы. Близость в группе социально конструируется через культурное наследие и язык.

Таким образом, когда мы говорим о национальной культуре, мы не говорим, что все и все на этой территории разделяют одни и те же чувства и поведение, но что существует здравый смысл вокруг символов, институтов, культуры, искусства, языка, которые были созданы посредством поколения. Это чувство создает систему культурной репрезентации, которая порождает символическое сообщество, к которому мы чувствуем свою принадлежность, создавая феномен «идентичности». Быть бразильцем означает чувствовать себя принадлежащим к этому «воображаемому сообществу», делиться опытом в учреждениях и на общем языке.

Говорить о футболе наций, о славе и печали, которые объединяют людей с игроками на поле, значит размышлять о людях и национальной культуре. Некоторые оспаривают важность национальной культуры из-за глобализации. Это как раз наоборот. Глобализация сблизила межкультурные контакты, отношения власти и влияние между культурами, но она также сделала более очевидными то, что мы есть, что отличает нас, и общий опыт. Культура остается основой футбола.

Самая большая ошибка, допущенная аналитиками в Бразилии и лично Тите, состояла в том, что они думают о футболе как о технике с инструкциями о том, что следует делать, а чего не следует делать. Играть в хороший футбол — это все равно, что следовать эмпирически проверенным правилам правильного и наиболее эффективного строительства здания. Эффективность будет только в хорошем исполнении наиболее адекватных методов и проверенных командами-победителями. Футбол был бы просто делом работы и поиском совершенства в каждой детали. Культура не имела бы значения. Эта дилемма также постоянно возникает в экономических дебатах. Согласно этой линии рассуждений, экономика страны должна руководствоваться только самыми последними методами и эмпирическими знаниями, проверенными успешными странами. Это рассуждение верно лишь отчасти. Футбол, как и экономика, не может быть в стороне от науки. коллективного и методически выверенного знания, общечеловеческого, а не только свойственного народу. Однако это только часть футбола и экономики. Самая заметная, поверхностная и контролируемая часть.

Футбол и экономика страны также являются конструкциями культуры. Никто не может принимать мудрые решения об экономических инструментах страны без предварительного понимания контекста и культуры этого места. Лучшая и наиболее научная промышленная политика Германии никогда не будет применяться в Индии так же, как и наоборот. В каждом месте есть свои загадки. В футболе происходит то же самое. В этом смысле нужно следовать не «современному футболу», а тенденциям, знаниям и методам, которые доказывают себя на практике, руководствуясь культурой каждого места, которая их создает, воссоздает и обновляет. Культура места (с ее институтами) — это невидимая и самая глубокая часть, которая, по сути, управляет созданием тенденций, методов и знаний о футболе. Мы можем учиться и вдохновляться методами в другом месте, но мы никогда не сможем просто воспроизвести их в нашем доме. Этот путь был бы путем застоя и посредственности. Лучший способ — учиться со стороны, не пытаясь воспроизвести это, а воображать и изобретать изнутри.

С середины 20 века футбол зарекомендовал себя как важная часть массовой культуры, а бразильский футбол стал символом национальной идентичности. Бразильский футбол стали узнавать за границей. Бразильцы вызывают восхищение у всех народов. Пять мировых титулов, величайшая слава нашего футбола – это улыбка ямайского ребенка, счастье индийца, восхищение южноафриканца, знак прекрасной игры в бразильском искусстве ног. Говорить о «бразильском футболе» — это уже говорить о бразильцах как народе. Бразильский футбол — с его методами, знаниями, характеристиками — стал возможен только благодаря руководству, данному бразильской культурой. Бразильская красивая игра принадлежит бразильскому народу и его идентичности.

Чтобы понять бразильский футбол и почему им восхищались во всем мире за мечты, которые они рисовали с помощью своего искусства с мячом у своих ног, нам сначала нужно понять бразильский народ — не как догматический или метафизический коллектив, ни как искусственную вещь, а как «воображаемое сообщество». Бразильский народ является создателем бразильского футбола. Только вернувшись к нему, они могут обрести ту же славу.

1. Бразильцы

1.1. Гибкий порядок: творческое сопротивление

Бразилию изучали несколько исследователей. Дискуссии в литературе, искусстве, академической науке о его особенностях, характеристиках и антагонизмах многочисленны. Помимо бесконечных споров, мы можем представить некоторые схожие характеристики бразильской идентичности, рассматриваемой как «символическое сообщество», а не как неизменная метафизика.

Одним из самых важных и признанных бразильских специалистов является Жилберто Фрейре. Его тезис о расовой демократии сегодня легко подвергается критике, если мы смотрим на прошлое через призму анахронизма. В 1930-ые годы, когда Фрейре приступает к существенной части своей работы, в Соединенных Штатах и ​​Южной Африке действовали законы о расовой сегрегации, и даже там, где эти законы считались аморальными, черный даже не считался полноценным человеком. В Бразилии чернокожие считались ленивыми и несдержанными, занимая дипломатические или высокие должности в бюрократии. В то время в бразильских клубах уже играли негры, но в каждом поражении они становились козлами отпущения. После поражений на чемпионатах мира 1950 и 1954 годов не было недостатка в журналистах, обвиняющих «безответственность», «лень», «неподготовленность» чернокожего футболиста по сравнению со здоровыми белыми европейцами. Точно так же расовое смешение между белыми, черными и коренными народами все еще рассматривалось как национальная судьба, препятствие, которое не позволяло нам быть богатыми и развиваться, как белые европейцы. Нация была обречена на присутствие других рас.

Под влиянием новых методов культурсоциологии Франца Боаса Жилберто Фрейре порывает с расовым детерминизмом и его последующим осуждением. Социолог из Пернамбуку утверждает, что смешанные расы являются основой бразильской идентичности. А от метисации проистекает необыкновенное культурное богатство в бразильских привычках, обычаях, кухне, песнях и т. д.

Связи и ритуалы в повседневных отношениях показывают гибкое общество и богатое творческое сопротивление в культуре. Негры, измученные рабством, а затем социальной изоляцией, выразили свое сопротивление в культуре, создав в стране гибридную, гибкую цивилизацию, полную гибридности и хитрости. Бразильская судьба действительно была бы благословением. Сила бразильской цивилизации и ее огромный вклад в развитие мира заключаются в нашем смешении рас с ее культурным наследием. Очевидно, что Фрейре не отрицает расизма или социальных и властных конфликтов, но его социология является ответом на контекст, который отрицал позитивное присутствие чернокожих в бразильском обществе.

"Бразильская идентичность" существует только на основе смешения рас, вклада трех расовых элементов (белых, коренных, черных). Смешанные расы также привнесли бы гибкий элемент во все культурные репрезентации. Бразильская религиозность полна синкретизма, личных элементов и превращения празднования африканских королей и политеистических божеств в дань уважения Богоматери и святым католицизма. Бразильская кухня сочетает в себе африканские и европейские методы и обычаи с местными продуктами и местными корнями. Бразильский фольклор, в котором смешаны африканские, иберийские и местные элементы. А бразильский футбол он тоже мулат (символ расовой метисации и родины), так как он предельно пластичен, пластичен, артистичен, что не соответствует жестким европейским тактическим нормам.

"Футбол мулатов" — это выражение смешения рас и нашего гибкого порядка, результат богатого происхождения бразильского народа. Антонио Кандидо, еще один великий бразильский исследователь, также обратился к теме порядка в образе маландро в романе Мануэля Антониу де Алмейда «Memórias de um sergeant de milícias», в котором изображен «серелепе» Леонардо, который растет в пригороде Кариока и становится сержантом милиции. В классическом эссе «Dialética da Malandragem» Кандидо приходит к выводу, что "в отличие от почти всех бразильских романов XIX века, даже тех, которые составляют незначительное меньшинство комических романов, Memórias de um sergeant de milícias создает вселенную, которая кажется освобождена от бремени заблуждения и греха".

Роман перехода от романтизма к реализму, «Воспоминания» показывают, как реальная жизнь бразильцев создает гибкий порядок, отличный от постоянных демонстраций морали пуританства. Как намекает Кандидо, в исторической формации Соединенных Штатов закон был строгим, поскольку общество основано на сильном внутреннем подавлении, требующем высокой степени самодисциплины. Однако если внутреннее подавление порождает идентичность и единство группы, придавая жесткость порядку, оно также дегуманизирует другой, внешний элемент, который может быть отчужден:

"В исторической формации Соединенных Штатов с раннего возраста присутствовало ограничивающее присутствие закона, религиозного и гражданского, которое формировало группы и индивидов, разграничивая поведение благодаря карательной силе внешнего наказания и внутреннему чувству греха. Отсюда моральное общество, которое находит выражение в таких романах, как «Алая буква» Натанаэля Готорна, и порождает такие драмы, как драма о ведьмах Салема. Это ожесточение группы и индивидуума дает как большую силу идентичности, так и сопротивление; но он дегуманизирует отношения с другими, особенно с лицами из других групп, которые не принадлежат к тому же закону и, следовательно, могут манипулировать по своему желанию".

Таким образом, пуритане создали общество с сильным элементом внутреннего подавления (самодисциплины), поскольку они были бы частью «избранного сообщества», что оправдывало дисциплинарное насилие над «неизбранными». Этот тип порядка, основанный на внутреннем подавлении, несет в себе сильную социальную сплоченность, большое уважение к букве закона, но также и негибкий иерархический порядок.

Смешанная, синкретическая и образованная католиками Бразилия построила свой порядок и институты, основываясь на других предположениях. Здесь порядок строился внешними, а не внутренними репрессиями. Верховенство закона устанавливает ряд ограничений, оставляя мало места для внутренней вины. Учитывая это, люди в книге Алмейды рассматриваются со стороны их плюсов и минусов, каждый совершает небольшие ошибки, но и делает добрые дела. Одно компенсирует другое в этой социальной вселенной низкой вины. Бразильская идентичность, основанная на смешанных браках, создала более гибкий порядок:

"Две разные ситуации связаны с механизмом соответствующих обществ: одно, которое, под ложным обвинением в братстве, направлено на создание и поддержание идеально монорасовой и монорелигиозной группы; другой, который фактически включает расовый, а затем и религиозный плюрализм в свою самую интимную природу, несмотря на некоторые идеологические фикции, первоначально постулирующие противоположное. Не желая образовывать однородную группу и, следовательно, не нуждаясь в жесткой защите ее, бразильское общество шире открывало себя для проникновения подчиненных или чуждых групп. И она выиграла в гибкости то, что потеряла в полноте и связности".

То есть в пуританском мире разрешено все, что не запрещено законом, в котором есть основные и нерасширенные заповеди, а то, что запрещено законом, преследуется огнем и железом, без переговоров и послаблений. Остальные преступники жестко дисциплинированы обществом, общественной моралью, что создает огромную степень внутреннего подавления и вины. Между тем в Бразилии многое запрещено, но обо всем запрещенном можно договориться, сделать более гибким. Репрессии больше внешние, чем внутренние, с низким уровнем подавления общественной морали. Неудивительно, что некоторые из бразильских героев были заблудшими фигурами, но с некоторой искупительной грацией. От комичных злодеев, таких как Синозиньо Мальта и Виува Порчина, до чувственной Тиеты, проходящей через проблематичного Риобальдо или сагу об искуплении Ренато Вильяра. Героев бразильской культуры возвеличивает не моральное совершенство, а некая благодать, которую они несут и которая, в конце концов, искупает их от всех совершенных ими грехов. Как говорит Кандидо: «Люди делают вещи, которые можно назвать предосудительными, но они также делают и другие достойные похвалы вещи, которые компенсируют их. А поскольку у всех есть недостатки, никто не заслуживает порицания».

С этой точки зрения, чтобы торговаться с законом, нужна хитрость. В этом заключается творческое сопротивление бразильского народа, который предпочитает договариваться и "обходить" властолюбие и насилие своим творчеством, а не вступать в прямую конфронтацию. Жизнь видится курьезом, юмористической банальностью, божественной комедией.

Общества организованы через ценности, законы, которые определяют, что является законным и незаконным. Этот порядок может быть установлен несколькими способами. Социальный или футбольный порядок не всегда негибок. Порядок в футболе не обязательно должен быть жесткой особой решимостью и телесной дисциплиной, но он также может быть гибким согласованием времени и пространства между игроками.

1.2. Трикстер и маландро: изобретательность и импровизация

Одним из элементов гибкого порядка и переговоров в промежутках между законным и незаконным является фигура маландро, центральная в эссе Антонио Кандидо. В книге «Мемуары сержанта милиции» Алмейда усложняет дихотомию морального и аморального, показывая, что в реальной жизни бразильского народа между группами создаются договоренности перед лицом порядка и закона.

Через повседневную жизнь Алмейда рисует мозаику произвола бразильских элит, основанного на законе и порядке. Рабский труд, все еще присутствующий в 19-ом веке, является лишь наиболее очевидным аспектом этого насилия. Однако этой суровости действительности, невзгодам, с которыми приходилось сталкиваться людям, чтобы выжить, между свободным и рабским трудом, проницательно противостояло население, представленное архетипом Леонардо. Однако хитрость не всегда приводила к положительным, но комичным результатам. Часто, сталкиваясь с жизненными спорами, Леонардо и его отец материализуют эту диалектику: "глупость, которая в конце концов оказывается спасительной, и хитрость, которая часто приводит к бедствию, хотя бы на время". В этой комедии человеческих будней угнетение и сопротивление не предстают как непроницаемые или просто моральные стороны.

Кандидо наблюдает в романе не только маландро, но и последующее построение архетипа. Трикстер ходит со своими умными, изобретательными, трансгрессивными ответами, но он же и теряет лицо, запутывается, усложняет имеющееся. Он просто не может потерять благодать, которая в конце концов искупает все социальные типы. Низкий уровень внутреннего подавления позволяет обманщику использовать хитрость против порядка, создавая необычные сценарии.

В то же время маландро является не только комическим умником, но и субъектом, страдающим от внешних репрессий, ищущим творческие способы жить в этом сценарии. Мошенник также сопротивляется. В конце концов, он просто архетип изобретательности и импровизации бразильского народа, чтобы выжить перед лицом негостеприимных или противоречивых условий, встроенных непосредственно в закон и порядок. Поскольку порядок является двойником (с одной стороны, отражением насилия, с другой — отражением социальных ценностей, таких как «не укради, не убей»), действие трикстера также является двойником: хитрость против несправедливого порядка, злобная хитрость против справедливой части порядка. О диалектике порядка и трансгрессии (беспорядка) в романе Кандидо говорит:

"Эта черта передает глубокий смысл книги и ее причудливое равновесие между порядком и беспорядком. Тогда все устроено в более значимом плане, чем в общепринятых нормах; и мы помним, что добрый, превосходный кум «добился» в жизни клятвопреступления, предательства слова, данного умирающему, отняв у наследников вверенное ему золото. Но разве это золото не помогло ему стать честным гражданином и, прежде всего, обеспечить Леонардо? «Все в мире — афера». Это насмешка, и это серьезно, потому что общество, которое составляет часть Мемуаров, наводит на размышления, не столько из-за описаний празднеств или указаний на использование и места; а потому, что в нем проявляется в более глубоком и действенном плане вышеупомянутая диалектическая игра порядка и беспорядка, функционирующая как коррелят того, что проявлялось в обществе того времени. Порядок с трудом наводится и поддерживается.

Маландро обитает в этом разрыве между порядком и беспорядком, между определенным и хаотичным, между законным и незаконным. В гибком порядке, состоящем из переговоров, маландро стремится выжить с импровизацией и изобретательностью, не всегда на пути морали или законности, но в этом зрелище человеческой комедии в конце концов искупает себя, не теряя своей благодати. . Ваш дар искупает вас. Маландро намекает на еще одну характеристику бразильского народа: важность личности и персонализма.

1.3. Сила личности: дерзость авантюриста

В 1936 году социолог Сержио Буарке де Оланда опубликовал "Raízes do Brasil", одну из величайших классических работ по изучению Бразилии. В первой главе «Границы Европы» социолог занимается иберийскими традициями и их внедрением в формирование бразильского народа. И одна из основных бразильских черт — персоналистская культура.

В иберийской культуре ценность, придаваемая личности в обществе, связана с ее автономией по отношению к другим. Главное — это уверенность в себе:

"Можно действительно сказать, что благодаря тому особому значению, которое они придают самой ценности человеческой личности, автономии каждого человека по отношению к своим собратьям во времени и пространстве, испанцы и португальцы многим обязаны своим национальным оригинальность. Для них показатель ценности человека выводится, прежде всего, из того, насколько он не нуждается в зависимости от других, в какой мере он ни в ком не нуждается, в какой он самодостаточен. Каждый — дитя самого себя, своих усилий, своих добродетелей".

Буарке отмечает, что португальская знать отличалась высокой степенью социальной мобильности, в отличие от французской, потому что «в глубине души сам принцип иерархии никогда в полной мере не имел у нас значения». Без иерархии сильных выражений у иберийского человека есть открытый мир, в котором он может доказать свою ценность через талант, стремясь к общественному признанию. Эта иберийская традиция прослеживает сильный характер в идентичности бразильского народа. Бразилец больше верит в дар, в талант, в грацию человека, который действует хорошо или добродетельно, чем в ассоциации, институты, коллективы. Великие игроки на поле были бы более надежными, чем отличная коллективная система с посредственными игроками. Этот архетип Буарке назвал «авантюристом». Бразилец, благодаря своему иберийскому происхождению, покоряет мир этикой приключений, в то время как кальвинист утверждает себя в мире через трудовую этику. Объясняет Буарке:

"Есть этика труда, а есть этика приключений. Таким образом, индивид рабочего типа будет приписывать положительную нравственную ценность только тем действиям, которые он чувствует потребность совершить, и, наоборот, будет считать аморальными и отвратительными качества, свойственные авантюристу, — дерзость, непредусмотрительность, безответственность, непостоянство, бродяжничество — словом, все, что касается его, относится к пространственному мировоззрению, свойственному этому типу».

Утверждение себя в мире через авантюру есть дохудожественная конструкция, форсирующая творчество, которое, в свою очередь, нуждается в праздности, безответственности, спокойствии, неустойчивости. Бразильский персонализм парит над институциональной формальностью, создавая личные связи, но также претендуя на игривую мудрость в жизни. Бразилец выделяется среди других своим даром, талантом, авантюризмом, творчеством, дерзостью побеждать. Неважно, спорил ли Ромарио с партнером, ходил ли на пляж после тренировки, издевался над игроком соперника, потому что он вызывает восхищение и искупает свою вину благодаря своему таланту, дерзости и изобретательности авантюриста на футбольном поле.

Эта тема также является основополагающей в пути Риобальдо, главного героя «Большого сертао: Вередас», классического произведения Жоао Гимараэса Росы. Переход Риобальдо — это также процесс самопознания, в котором его дар сочетается с дилеммой между принятием фаустовского пакта с дьяволом ради мелочей сертао-мира (денег, власти и т. д.) или использованием его для того, чтобы стать «совершенный человек», человек, заслуживший общественное уважение (дослужившийся до «дворянства») своим даром, искупивший себя своей работой авантюриста, своей самодостаточностью.

Этот призыв к самодостаточности не означает индивидуализма. Переправа через Риобальдо не одинока, а полна компаний, историй, опасностей и общих переживаний. Однако открытие себя в мире является личным и непередаваемым. Возвращение Улисса домой или превращение Риобальдо в «совершенного человека» — это эпопеи утверждения самосознания. Риобальдо, по сути, является личностью, которая создает и сохраняет образы этого места.

В этой эпопее утверждения индивидуальной совести мы также видим элементы культурной пластичности. Религия появляется у Риобальдо из синкретизма. Вместо того, чтобы быть бескомпромиссным последователем догмы, важнее личные отношения со своим «духовным гуру». Риобальдо больше доверяет дару Compadre Quelemém, чем институтам, доктринам и формальностям. Этот триумф личных отношений делает и бразильскую культуру более пластичной.

1.4. Культурная пластичность: локальное и универсальное

В своем великом классическом произведении Гимараэс Роса превращает (местное) sertão в аллегорию Бразилии и мира, пространство, пронизанное двойниками: локальное и универсальное, автономия и зависимость, совесть и обман, городское и сельское. и договор с дьяволом за деньги и власть. Двойники пронизывают все переходы Риобальдо, поскольку он является посредником места, ответственным за сохранение памяти о месте и утверждение его идентичности. Риобальдо — это сертанехо, бразилец как часть человечества, потому что — чтобы смягчить все напряжения двойников — он возвращается к истокам места в своем процессе самосознания.

Риобальдо разрешает конфликт между локальной памятью и универсалистской работой современности, превращая себя в «предельного человека», то есть возвращаясь к корням места вместо того, чтобы заключать фаустовский пакт с демоническим ради знания, богатства и власти. Он избегает иллюзий, не отказываясь от нового и внешнего, но черпая из них свою энергию. Этой диалектикой Гимараэс Роса завершает книгу: пересечение Риобальдо — это открытие великого богатства каждой культуры. Он сопротивляется тому, чтобы пустить свои корни, отказываясь от гомогенизации и саморазрушения, предлагаемых современностью, но не закрываясь от нового и внешнего. Это постоянное обновление.

Эта концепция культурной пластичности, встречающаяся в каждом розианском повествовании, имеет сходство с концепцией антропофагии Освальда де Андраде, которая стремится определить национальный характер через примитивные элементы. Нужно вернуться к корню и потом научиться питать этот корень, а не дать ему погибнуть под действием времени. Освальд находит ответ в антропофагическом ритуале коренного населения Бразилии. В религиозном ритуале воины пожирали внешнее, чтобы ассимилировать и присвоить свою энергию. Индейцы не теряли своих корней, а подпитывали их внешними энергиями.

Антропофагия Освальда пожирает, присваивает, ассимилирует другого, не отказываясь от корней национальной идентичности. Как в «Манифесте поэзии до Пау-Бразила» (1924), так и в «Манифесте антропофого» (1928) Освальд стремится решить двойную проблему современности, поглощая внешнее, чтобы дать энергию или оживить остатки национальной культуры. Этим Освальд говорит, что мы не должны смотреть на развитый мир, смотреть на Европу и искать простую имитацию как культурно колонизированную. Наоборот, в современной суматохе мы должны заново открыть для себя наши первобытные корни, корни бразильской идентичности, ее особенности и подпитать эту жизненную силу энергией извне, из-за рубежа, из другого. Антропофагия обогащает нашу культуру, не уступая ее образцам для подражания извне.

Таким образом, в идентичности бразильца сочетаются смешение рас, гибкость порядка, отсутствие внутренней репрессии, диалектика маландро, персонализм авантюриста и культурная пластичность каннибала. Бразилия как часть этого символического сообщества, несет на себе отпечаток этой гибкой, изобретательной, чувственной образности, состоящей из импровизаций и сюрпризов, со множеством изгибов, как в красивом танце.

2. Футбол бразильского народа

Начнем с основной предпосылки: бразильский футбол может быть создан только бразильцами. Бразильская игра, бразильские характеристики, бразильская сборная являются частью бразильской культуры. Футбол является неотъемлемой частью материальной, эмоциональной и символической жизни людей. Бразильская игра была создана благодаря особенностям бразильцев.

В Diário de Pernambuco Фрейре опубликовал статью под названием "Мулатский футбол", который представлял собой гибкий порядок без «излишеств внутреннего и внешнего порядка», без геометрических определений, но с асимметриями, открытостью к самодостаточности и личным блеском. По словам социолога, «бразильский мулатизм отличался вкусом к флексии, удивлению, росчеркам, напоминавшим танцевальные па и капоэйру. Танец, допускающий импровизацию, разнообразие, индивидуальную непосредственность. Выборочное смешение "деевропеизировало" бразильский футбол. Бразильский стиль игры был отражением бразильской социальной формации. Бразильский футбол был дионисийским (эмоциональным, асимметричным, обостренным), а не аполлоническим (рациональным, симметричным, сдержанным).

Под влиянием культурной социологии Жилберто Фрейре писатель Хосе Линс ду Рего, фанатичный поклонник «Фламенго», были одними из первых, кто писал об этом в крупнейших газетах Рио-де-Жанейро. Линс ду Рего утверждал, что интеграция чернокожих в бразильский футбол имеет большое культурное значение. Бразильский футбол не мог быть английской копией с такими терминами, как «футбол» и «голкипер», но стал культурным представлением бразильского народа с его танцами, дриблингом, костюмами.

Вслед за Фрейре Марио Фильо написал «O Negro no Futebol Brasileiro» с предисловием социолога из Пернамбуку. Он рассказывает о переходе от любительского футбола к профессиональному в Рио-де-Жанейро и интеграции чернокожих в игру. В предисловии Фрейре заявляет, что бразильский футбол из-за интеграции чернокожих «отошел от хорошо организованного британского оригинала и превратился в танец, полный иррациональных сюрпризов и дионисийских вариаций».

На протяжении 1950-ых годов бразильская спортивная журналистика активно вплетала в футбол культурные и литературные элементы. В конце десятилетия среди новых футбольных журналистов выделяется Нельсон Родригес. В 1963 году на TV Rio дебютировала «Grande Revista Esportiva», первая программа с дебатами с участием таких великих обозревателей, как Армандо Ногейра, Жоао Салданья и Нельсон Родригес. Обсуждения воспроизводили язык и эмоции болельщика, приближая игру к повседневной жизни и исследуя ее культурные связи.

На протяжении 1960-ых и начала 1970-ых программы Нельсона рисовали архетипы бразильской футбольной жизни. Связь между футболом и культурой уже была установлена, и теперь Нельсон превратил в литературу все элементы футбола бразильского народа. Перальта, маландро, мальчик-король, искупление, предательство, проклятие вдовства — все элементы великой истории человечества, составляющие мировую литературу, присутствовали теперь в футболе. В этом литературном представлении игры также исследуются персонажи, легенды и символы бразильской культуры.

После третьего чемпионства Бразилии в 1970 году в Мексике Нельсон написал бессмертную статью «Dragões de spora e penacho». Бразильский футбол не был чем-то произвольным, простым изобретением его тренера, а символическим представлением страны, создавшим «самый красивый футбол всех времен». Нельсон обвиняет «западников-всепропальщиков" (элиту спортивной журналистики) в попытках европеизировать бразильскую игру, когда они просят подражать английскому стилю, взявшему богиню Нике в 1966 году. Для "западников" футбол должен быть более быстрым, более атлетичным, послушным и симметричным. 

Как писал сам Нельсон: "Но "эксперты" клялись, что бразильский футбол отстает от графика на тридцать лет. А знаменитая европейская скорость? Эта скорость существовала между ними и для них. Но Бразилия обыграла всех на шаге, просто пешком. Своей гениальной медлительностью мы хороним немую скорость наших противников". 

В отличие от европейцев журналист из Рио-де-Жанейро определял бразильский футбол как неторопливое владение, организованный беспорядок, поиск виртуозности таланта. Бразильский футбол был основан на гениальности, свободе, магии, танцах, паузах, ударах и дриблинге. 

Третий кубок мира увенчал бразильский стиль игры в футбол. Стиль бразильцев. Этот стиль не был сформирован единожды и одним человеком, а прошел несколько волн становления и затвердевания-в пасах и дриблинге. 

Очевидно, что когда мы говорим о "футболе бразильского народа", мы имеем в виду не всех игроков или всех тренеров, а только тех, кто был символизировал "величайшее шоу на земле", тот бразильский футбол, который торжествовал и очаровал мир. Футбол Пеле, Зико, Ромарио, Гарринчи, Фалкао, Сократеса и многих других звезд. Футбол Флавио Косты, Загалло, Зезе Морейры, Теле Сантаны, Коутиньо, Энио Андраде, Вандерлея Лушембурго и многих других.

2.1. Первая волна: диагонали

В 1919 году бразильское правительство даже запретило присутствие чернокожих и мулатов в бразильской футбольной сборной. В 1920-ые годы в лигах было обычным делом запрещать выходить на поле не белым игрокам.

"Васко да Гама", "Понте Прета" и другие клубы были пионерами в привлечении чернокожих и мулатов в бразильский футбол. Барьеры рушились из-за очевидного открытия: бразильские лучшие игроки на поле были чернокожими. Тем не менее, с каждым поражением клуба или сборной они выбирались козлами отпущения и должны были искупить свою "вину". В довоенной Бразилии лучшая кампания случилась на чемпионате мира 1938 года, когда мулат Леонидас стал лучшим бомбардиром и одним из ярких моментов турнира.

С профессионализацией и включением в спорт чернокожих бразильский футбол начинает приближаться к своим корням. С 1940-ых годов бразильцы начали развивать свой стиль, свои тактические концепции, свои системы в соответствии с особенностями бразильского народа. 

Долгое время в литературе бытовало мнение, что венгр Дори Кюршнер привез в Бразилию WМ (3 защитника, 2 полузащитника, 2 инсайда, 3 нападающих), но это не так. Эта система уже была принята на вооружение до его появления в Рио-де-Жанейро в 1937 году. Великим нововведением, принесенным венгром, был "дунайский стиль", популяризированный Джимми Хоганом в Центральной и Восточной Европе. Английский стиль был симметричным, позиционным, где каждый игрок оставался на своей позиции. Так как расстояния между игроками были большие, акцент делался на длинные передачи, и требовалось больше физической выносливости. «Дунайский» стиль противопоставлялся английскому. Вместо постоянных рывков приближайтесь, идите навстречу партнеру и мячу. Игроки покидали свои позиции, подходили и могли обмениваться короткими передачами, передвигаться, занимать разные позиции. В великой Венгрии 1954 года Цибор (один из номинальных нападающих) играл по всему полю, появляясь и справа и слева.

Соприкосновение бразильцев с «дунайским стилем» спровоцировало революцию и первую большую волну формирования бразильского стиля игры в футбол. С появлением чернокожих и новых способов осмысления тактики бразильский футбол мог бы стать более пластичным, атакующим, мобильным, умелым, отдалившись от английских иерархических истоков.

Флавио Коста — главное имя первой волны. Флавио был правым защитником «Фламенго» в период с 1926 по 1936 год. Обладая жестким характером и являясь лидером клуба, он после завершения карьеры сразу стал тренером. В 1937 году венгр Дори принял «Фламенго», а Флавио стал его помощником. В 1939 году, с уходом венгра в «Ботафого», Флавио единолично берет в свои руки красно-черных и создает "золотую команду", взяв четыре титула Кариоки (1939, 1942-1944). В 1945 Флавио возглавил сборную Бразилии и одновременно "Васко да Гама" в 1947 году. В "крузмальтинос" он снова взял главный турнир Рио-де-Жанейро в 1947, 1949 и 1950 годах. А сборная Бразилии выиграла Копу 1949 года и заняла второе место на Кубке мира 1950 года.

Помимо титулов, Флавио Коста создал стиль, который с 1940-ых годов стал синонимом победы и бразильского стиля. Все хотели подражать ему. Тренер из Рио усвоил уроки Дори и создал стиль, не зависящий от тактических цифр с их симметрией. Коста разработал систему, в которой команда располагалась по диагонали и создавала асимметрию по полю. Эти асимметрии образовывали «лестницы» для продвижения каждого игрока.

Невозможно было определить систему Косты как 2-3-5, 3-2-5 или 4-2-4. Было все одновременно и временами ничего из этого, потому что игроки не выполняли функции на поле, они компенсировали, дополняли друг друга, взаимодействовали друг с другом. Левый защитник ринулся в атаку, правый защитник стал больше защищаться. Правый полузащитник (первый воланте) отступил, оставаясь глубже, чем левый полузащитник (второй воланте). Правый полузащитник стал третьим игроком в полузащите, а левый полузащитник стал практически нападающим. Четверо человек в середине поля образовывали асимметричную фигуру. Кроме того, команда делала диагональ слева направо, охватившую левого защитника, левого полузащитника, правого полузащитника и правого вингера, благодаря чему команда продвигалась по полю от одного фланга к другому. Вот как играла Бразилия в 1950 году:

В дополнение к асимметрии игроки могли свободно перемещаться, менять места, вести мяч, рисковать ведением, пробовать индивидуальную игру. Из диагоналей Флавио Коста создает первую волну формирования национальной системы, которая не только используется субъектом, но и воспроизводится в больших масштабах.

В конце 1950-ых, когда команды перешли от базовой схемы 3–2–5 к схеме 4–2–4, диагонали стали инструментом перехода. Первый опорный полузащитник (воланте) становится «квотербеком», вторым центральным защитником. И вингер отступает, чтобы защищаться, но во многих случаях также формирует асимметричный квартет игроков в полузащите, всегда начиная с диагоналей.

Таким образом, Флавио Коста — первый великий архитектор бразильского футбола. Он строит мобильную систему через асимметрии, где команда продвигается по полю "лестницами". Кроме того, каждый игрок находится на разной высоте на поле. Чтобы вся команда продвигалась по диагонали, игрок, ближайший к игроку с мячом, должен поддерживать его по диагонали, а не располагаться горизонтально на той же высоте. В отличие от симметрии и позиционности английского 3-2-5, бразильский футбол не имеет четкой расстановки, и каждый игрок позиционирует себя на разной высоте по отношению к своему партнеру.

На протяжении 1950-ых эта система была адаптирована к 4-2-4 с сохранением диагоналей, преобразованием полузащитника в центрального защитника и созданием роли ложного вингера для завершения асимметричного квадрата полузащиты.

Существует много мифов о влиянии Белы Гуттмана на бразильский футбол в конце 1950-ых годов.На самом деле, и до прихода венгра система, использованная в 1958 году Висенте Феолой, уже широко использовалась в бразильских клубах. Кто верит в обратное, покажите эту статью из Manchete esportivo за 1955, где помимо других тактических схем 4-2-4 рассматривается как нечто давно знакомое Бразилии. 

До Белы "Ботафого" в 1957 году использовал диагональ слева направо и использовал Куарентинью в качестве ложного крайнего нападающего, чтобы сформировать асимметричный квартет в центре поля:

Суперчемпион 1958 года "Васко" использовал ту же систему с Элио в качестве вратаря, Паулиньо в качестве правого защитника, Беллини и Орландо в качестве центральных защитников, Коронела в качестве левого защитника, Эсио и Рубенса в центре  полузащиты. Плюс Алмир Пернамбукиньо в качестве оттянутого нападающего, Пинга в качестве левого нападающего, Сабара на правом фланге и Вава в качестве центрального нападающего. Система успешно работала до и без Гуттммана. 

Теле Сантана, один из создателей третьей волны бразильского футбола, будет ложным правым вингером в "Флуминенсе" Зезе Морейры в 1955. Разница в том, что диагональ у Зезе проходила от правого защитника к левому флангу.

Бразилия приедет на чемпионат мира 1958 года с чернокожими, включенными в игру, новой спортивной журналистикой, "настоянной" на культуре и литературе игры, а также с объединенной системой и тактическим стилем. Что придает значение всем этим формам, так это характеристики бразильского народа. Бразильский футбол принадлежал ему. Ведь Висенте Феола, главный тренер в Швеции, был помощником Флавио Косты на чемпионате мира 1950 года и уже использовал эту инновационную систему в Бразилии задолго до приезда Белы.

В команде чемпиона мира 1958 года Бразилия играла по диагонали и с каждым игроком на разной высоте, как это делали бразильские клубы со времен Флавио Косты. Давайте сначала посмотрим на диагонали и атакующую четверку в полузащите:

Бразилия неуклонно продвигалась по диагоналям, переходя от Нилтона Сантоса и Загалло к Диди и Пеле, и заканчивая атаки Гарринчей на правом фланге или с Пеле в роли инсайда. Кроме того, каждый бразильский игрок находится на разной высоте на поле:

Бразильский футбол, разработанный Флавио Костой с внедрением чернокожих, созданный для бразильской социальной формации Фрейре, Марио Фильо и Линс ду Рего, для бессмертных статей Нельсона Родригеса. Бразильский футбол, принадлежащий бразильскому народу, как максимальное выражение культуры, привычек, стиля впервые завоевывает мир. Более того, бразильский футбол очаровывает мир. Это самое прекрасное зрелище на земле. Движение, дриблинг, стеночки, художественная плавность. Все это гипнотизирует публику и оппонентов.

Бразильский футбол отказывается от фиксированной геометризации, идеи позиционности (позиционная атака) и создает художественную роль функций (функциональная атака). Каждый игрок получает роль, как если бы он был в театре жизни, чтобы зарабатывать себе на жизнь творческим выражением. Правый защитник (Джалма Сантос) более оборонительный, но он всегда поддерживает вингера сзади. Центральный защитник (Беллини) командует защитой и подстраховывает остальных. Четвертый защитник (Орландо) продвигается вперед при выходе мяча, чтобы занять зону ушедшего вперед  левого защитника, и отступает в пару к капитану без мяча. Левый защитник (Нилтон Сантос) более атакующий, он продвигает мяч. Полузащитник (Зито) — первый человек в полузащите, он должен помогать обороне, объединять сектора, продвигаться короткими передачами. Полузащитник (Диди) - хозяин полузащиты, артикулятор, "плеймейкер", со всей свободой для себя, должны создавать и контролировать игру. Ложный вингер (Загалло) уходит в защиту, делает диагональ с полузащитниками, образует асимметричный квартет в центре поля. Нападающий (Пеле) получает мяч от атакующего полузащитника и создает остроту из глубины. Оригинальный вингер (Гарринча) получает мяч и делает проходы по флангу или вырезает в штрафную, он мастер дриблинга. 

Центральный нападающий (Вава) — вроде фиксированый игрок, но он также должен отступать в глубину и предлагать поддержку через пас для другого нападающего. 

Стиль бразильского народа в создании своего футбола торжествует и распространяется по стране, континенту и миру. Это асимметричный, «дунайский», функциональный театр ценностей, этика авантюриста, трикстера, индивидуальная сила, талант, дар, грация, гибкий порядок. Это футбол бразильского народа.

2.2. Вторая волна: развитие функций

Первая волна закрепила бразильскую игру. Вторая развивала его дальше. На протяжении 1960-ых годов футбол становился видом спорта, наименее растянувшимся на поле. Несколько игроков должны были одновременно атаковать и защищаться, занимать разные роли в зависимости от положения мяча или в зонах защиты и атаки. Кубок 1966 года показывает более атлетичную и быструю игру. Необходимо было переупаковать наследие диагоналей Флавио Косты.

Вторым великим архитектором бразильского футбола стал Марио Загалло. В конце 1960-ых большинство бразильских команд все еще играли по системе на основе 4-2-4, с диагоналями и теми же функциями. Начиная с "Ботафого" и сборной Бразилии в 1970-ых годах, Загалло развивает понятия функций (функциональная атака).

Когда команда была без мяча, она должна была обороняться в 4-4-2 с возвратом двух вингеров. Команда должна отойти от полузащиты к защитникам, чтобы иметь место, когда они возвращают мяч. С мячом функции стали более пластичными и зависимыми от стороны мяча. Команда больше не атакует с полной амплитудой, а организована по той стороне, где находится мяч. С мячом на правом фланге правый защитник атакует через фланг, левый защитник обороняется по диагонали, левый вингер приближается к центру, и команда концентрируется на правом фланге. Команда поддерживает диагональ защиты с противоположным флангом, через третьего ситуативного защитника, и сохраняет диагонали нападения, когда каждый игрок находится на своей высоте и продвигается по полю по "лестнице":

С мячом на левом фланге происходит обратное. Правый защитник (на противоположной стороне от мяча) делал диагональ защиты и остался третьим защитником, левый защитник продвигался вперед, вся команда подошла к левому флангу, сохранила диагональ нападения и защиты, обменялись передачами и двинулись:

Функции приобретают новые степени развития с Загалло. Крайние защитники должны сделать оборонительную диагональ с мячом на противоположной стороне и атаковать последнюю часть поля. Крайние защитники Загалло атаковали широко по флангам и сужали построение при владении:

Первый воланте прикрывал оборону, а второй активно поддерживал атаку. В Селесао 1970 года эти роли выполняли Жерсон и Клодоалдо. Причем вравной степени, не делясь на более оборонительного и более атакующего.

Вингеры Загалло уже не были традиционными, а один был полузащитником в роли ложного вингера слева (Ривелино) и «вторым нападающим», превратившимся из правого вингера (Жаирзиньо). С мячом Ривелино формально занимал место в полузащите, становясь вторым диспетчером вместе с Жерсоном и максимально обеспечивал передачами Пеле, Тостао и Жаирзиньо. Ривелино был локомотивом команды, позволяя разнообразить атаки короткими передачами, движением, а не только длинными забросами и фланговой игрой. На правом фланге Жаирзиньо, "десятка" "Ботафого", не был традиционным правым вингером. Он не ограничивался игрой на передней линии и навесами, он смещался в центр, становился вторым нападающим, помогая Тостао в атаке, и даже бросал свой фланг и уходил играть налево.

Пеле сохранил традиционную роль нападающего и объединял все атакующие действия команды. Тостао был очень мобильной девяткой, но остался с функциями чистого нападающего.

Футбол был культурным символом бразильского народа, в него играли в соответствии с его характеристиками, достоинствами и ограничениями. Последний гол Кубка, легендарный гол Карлоса Алберто Торреса, стал золотым ключом к величайшей победе. Пеле, Жерсон и Клодоалдо играют на левом фланге, Клодоалдо обходит трех итальянцев и играет за Ривелино слева, который запускает Жаирзиньо по левому флангу. Жаир выманивает на себя защитника, играет за Пеле в центре. В этот момент Бразилия сгруппировалась на левой половине поля: Жерсон, Клодоалдо, Ривелино, Жаирзиньо, Тостао и Пеле. Правая сторона полностью освобождена. Мяч переводится слева направо, и правый защитник, который изначально оборонялся по диагонали, освобождается, чтобы атаковать пустое пространство по своему флангу. Торрес подхватывает передачу, вторгается в оборонительные порядки Скуадры и наносит прекрасный удар по воротам итальянцев:

"Футбол бразильского народа", разработанный Загалло, был асимметричным, полным компенсаций и стремился объединить всю команду в секторе мяча. Команда продвигалась в движении, при этом игроки доходили до места (при функциональной атаке игроки идут к мячу) и не закреплялись в пространстве (при позиционной атаке мяч доходит до позиций). Когда мяч был у Бразилии, все нападающие подходили к зоне мяча, обменивались короткими передачами, отдавали передачу и шли вперед, чтобы получить мяч обратно через «стенки». Бразильская игра развила логику Дуная и создала футбол, в котором каждый игрок получал, освобождал места и «открывался», в отличие от более позиционной игры, которая фиксировала игроков в пространстве, рационализировала его симметрично, и мяч попадал в каждую позицию.

С большой подвижностью, асимметрией, стенками, дриблингом Бразилия 1970 года создавала мечты, заставляла проливать слезы и создавала самое красивое зрелище на земле.

2.3. Третья волна: развитие движений

После оглушительного триумфа в Мексике с лучшим футболом, когда-либо сыгранным на Земле, бразильский футбол на протяжении 1970-ых годов стал отражением последних разработок Загалло. Команды стали подбирать игроков в соответствии с новыми ролями и стремились развивать понимание зоны мяча. "Атлетико Минейро" Теле Сантаны, чемпион Бразилии 1971 года, использовал те же стандарты и функции, что и сборная 1970 года, только уже с Тиао в качестве ложного вингера:

Другой финалист 1971 года-"Ботафого"- также использовал эти стандарты:

"Крузейро" 1970-х годов, независимо от тренера, был еще одной командой, которая использовал те же схемы, но с ложным диспетчером уже справа:

Некоторые команды, такие как "Интернасьонал" Рубенса Минелли, представят Бразилии более классический и европейский модуль 4-3-3, даже уже с Батистой на мостике в период между 1976 и 1977 годами без Минелли. Однако нормой бразильского футбола было воспроизведение второй волны Загалло. Его наиболее выдающимися преемниками были Клаудио Коутиньо (тренер по физподготовке сборной Бразилии в 1970 году), Теле Сантана, Освалдо Брандао и Энио Андраде.

Поражение в Германии и повсеместное очарование Голландией в 1974 году потрясут бразильский футбол. Концепции Ринуса Михелса с либеро, наличием двух сильных вингеров и позиционно растянутое поле поначалу не привлекали особого внимания в бразильском футболе (за исключением Рубенса Минелли). Что больше всего повлияло на бразильский футбол, так это интенсивное движение между зонами «голландской карусели», скорость игры и пасов, а также высокий прессинг в зоне атаки, чтобы вернуть себе владение мячом.

Бразильский футбол отреагировал на изменения в игре в конце 1970- начале 1980-ых годов.Бразильцы начали оказывать давление на команду соперника, все еще находясь в атаке, вместо того, чтобы быстро вернуться в оборону, как в 1970-х. Теле выбрал Шулапу в 1982 году благодаря его физической способности сковывать защитников и умению высоко прессинговать соперника. Бразильцы также стараются атаковать с большей скоростью при передачах. Однако самым большим развитием и тем, что способствовало третьей волне, было развитие идеи движения.

Позиционная атака голландской карусели стремилась объединить рационализацию пространства англичанами с короткие касания мяча "дунайской школы". Мобильность между игроками была основана на обмене зонами. Мяч путешествовал по позициям, и игроки менялись зонами без потери командой симметричного рисунка на поле:

Напротив, бразильский футбол был функциональным (он был организован по функциям) и развивался иначе, чем голландский. В бразильском стиле мяч не уходит на позиции, потому что игроки, которые двигаются, чтобы его получить, создают диагонали и асимметрии на поле. Нужно было развивать движения на поле, не ориентируясь на пространство, как это делали голландцы. Организованная игра движений голландцев отличалась от "организованного беспорядка", который создавали бразильцы.

Среди различных бразильских тренеров 80-ых и 90-ых годов тремя основными представителями третьей волны являются Клаудио Коутиньо, Теле Сантана и Вандерлей Лушембурго.

Коутиньо возглавил "Фламенго" в 1976 году и возглавлял этот клуб, пока его не позвали в сборную Бразилии в 1977 году. После Кубка мира-78 Коутиньо вернулся в команду «красно-черных» и оставался там до 1980 года, где выиграл Кариоку в 1978 и 1979 годах и Бразилейрао в 1980 году. Коутиньо остался известен как пионер "европеизации", так как был очарован "многовалентностью" голландцев. Однако, руководя "Фламенго", после горького поражения в Кубке мира 1978 года Коутиньо пересмотрел некоторые из своих методов. Он построил чрезвычайно мобильную команду, почти всегда с креативными мейя на флангах. Коутиньо требовал, чтобы его игроки всегда давали игроку с мячом выбор: либо поддержку, чтобы получить мяч в ногу, либо в отрыве на скорости, чтобы получить мяч в «будущей точке» в движении.

"Фламенго" выделялся на фоне соперников не позиционной атакой или игрой по-европейски, а постоянным движением игроков. Адилио получал мяч, затем два товарища по команде обменивались передачами, чтобы поддержать атаку, расположившись по диагонали, в то время как два других товарища по команде искали пространство, чтобы получить мяч в «будущей точке». Эти постоянные движения заставляли команду всегда атаковать поле на скорости, благодаря движениям и асимметрии. Коутиньо ускорил традиционную функциональную атаку бразильцев и внес больше логики в движения. К тому же его "Фламенго" стремился прессинговать соперника, как только тот терял владение мячом. После его трагической смерти новые тренеры Карпеджани и Карлос Алберто Торрес, стремились сохранить эту концепцию.

Еще одним выдающимся тренером того периода был Теле Сантана. Помимо победы "Атлетико" в первом Бразилейрао, Теле раскрыл нескольких игроков, таких как Тониньо Серезо, Паулу Исидоро, Марсело Оливейра, Данивал, Рейналдо, Ромео. В "Гремио" 1977-78 Теле начал ассоциировать яркий атакующий, одним словом хороший футбол со скоростью и высоким давлением. Был выигран Гаушо в 1977 году после 8 титулов "Интера" подряд. Несмотря на вылет в четвертьфинале Бразилейрао 1978 года, его "Гремио" вел себя довольно агрессивно, оказывая давление на соперника впереди и используя новые функции наработок Загалло:

В 1979 году Теле берет на себя "Палмейрас", демонстрирует впечатляющий футбол, но вылетает в полуфиналах Паулисты и Бразилейрао. В последнем его убрал с пути непобедимый и зрелищный "Интер" Энио Андраде в двух эпических битвах. Благодаря хорошей работе Сантана возглавил сборную Бразилии в отборе к чемпионату мира 1982. Бразильская сборная накапливает победы и очаровывает мир. Это было обновление шоу 1970 года.

Селесао-82 прессингует соперника, как только теряет мяч, не отступает, использует полузащитника в качестве ложного вингера справа (Дирсеу против СССР, Зико против Шотландии и затем Сократес), а второго нападающего на левом фланге, который постоянно перемещается по всему полю (Эдер). Два полузащитника постоянно двигаются (Фалкао и Серезо). Наш нападающий объединяет все атаки (Зико). Крайние защитники (Леандро и Жуниор) одинаково хороши широко на флангах и в центре в роли распасовщиков, отвечают за диагональную оборону на противоположной и смело продвигаются вперед с мячом на своей стороне.

С мячом справа:

С мячом слева:

В дополнение к функциям у Бразилии в 1982 году были более быстрые и сложные движения, чем у Бразилии в 1970 году. То самое получение мяча в "будущей точке". Сержиньо опускался за мячом в глубину. И даже Луизиньо рисковал, подключаясь в атаку, выдвигаясь вперед, чтобы получить мяч. Команда много перемещалась по полю. Никто не стоял на месте. Бразилия, в рамках своих функций, пасовала и шла вперед, чтобы получить мяч обратно. Игроки двигались к мячу, а не ждали мяч на позициях.

В матче с Советским Союзом Эдер смещается к центру, чтобы получить мяч после слабого удара Сократеса, и наносит красивый удар из-за пределов штрафной. Против Шотландии все собираются справа, поддерживая атаку через короткий пас и непрерывное движение, переводя мяч на Сержиньо, а Эдер в то время вторгается на пустое пространство, чтобы забить третий гол. В четвертом голе все собираются на левом фланге, стягивают соперника, а Фалкао подключается сзади и наносит красивый удар. Против Новой Зеландии в первых двух голах все подходят и перемещаются на правом фланге, навешивают в штрафную и мы видим два гола Зико. Против Аргентины, красивый обмен передачами по центру, Фалкао делает прорыв справа, получает ответку, простреливает на Шулапу, и тот забивает второй гол. В третьем голе миниатюра развития бразильских движений: Жуниор передает мяч Зико, идет вперед, чтобы получить его обратно, получает его в «будущей точке», врывается в опасную зону и бьет по воротам соперника. Против Италии, новая комбинация. Сократес делает пас на Зико и идет вперед, чтобы получить мяч в «точке будущего», прибыв и не оказавшись там. Зико думает, дирижирует, делает финты и, дождавшись, запускает Сократеса прямо тет-а-тет с вратарем.

Бразильский футбол достигает своего пика красоты, но не забирает титул чемпиона мира домой. Сборная Теле сочетает в себе все элементы бразильской народной игры. Асимметрии, дриблинг, стенки, диагонали, функции, подходы и множественные движения поддержки и прорыва, движения для получения мяча в ногу или в "точке будущего", движения для получения мяча от товарища по команде или просто для обмана соперника и облегчения жизни тому, у кого мяч. Теле разрабатывает бразильские движения и превращает их в искусство и апогей.

В 1986 году Теле Сантана получает новую возможность стать тренером национальной сборной. Практически команда играет без вингеров. Футбол основан на движении и фокусируется на полузащите. Теле трансформирует бразильскую базовую систему Загалло 4-2-3-1 с полузащитником на одном фланге и нападающим на другом, в 4-3-1-2 или 4-2-2-2. Бразильский футбол начинает играть еще больше централизованно и без необходимости наличия вингеров. Однако их функции сохраняются. Ложный вингер становится третьим полузащитником, а атакующий вингер становится вторым нападающим.

Бразилия сохранила все функции, как и прежде. Первым воланте был Элзо, а вторым игроком - Алемао. Жуниор играл роль третьего центрального полузащитника, а Сократес становился четвертым. Латерали сохраняли свои функции и в продвижении и при диагональной обороне.

С середины 1980-ых годов бразильский футбол адаптировался к 4-3-1-2, которая трансформировалась в 4-2-2-2 (два опорных полузащитника, два полузащитника, два нападающих), сохранив асимметрию, разную высоту на поле, функции и более сложные движения. которые разрабатывались в период между 70-ми и 80-ми годами. "Фламенго" в 1987 году играл с Андраде в роли первого воланте, Аилтоном-второго, Зиньо был третьим центральным полузащитником, Зико классической десяткой и Ренато и Бебето в качестве атакующего дуэта. Красно-черные обыграли в полуфинале чемпионата "Атлетико Минейро" Местре Теле. После этого в начале 1990-х именно "Сан-Паулу" Теле очаровал мир, играя 4-2-2-2. Сантана как и прежде поддерживал стандарты атакующих и оборонительных диагоналей, асимметрии, подхода, касания мяча и открывания вперед, чтобы получить ответный пас:

Лучшим представителем этой последней третьей волны будет Вандерлей Лушембурго, король квадрата, превращающегося в ромб. Хотите забавную историю? 

В 1967 году Теле начал свою тренерскую карьеру в молодежной команде «Флуминенсе». Он жил в Вила-да-Пенья и держал магазин мороженого. Одним из его сотрудников был юный сосед Вандерлей Лушембурго. Двадцать семь лет спустя они будут тренировать лучшие клубные команды мира.

Наследники бразильских традиций, команды Луши характеризовались квартетом в полузащите, почти всегда между ромбом и квадратом. Команда менялась, и третий игрок (например, левый полузащитник) становился опорником в секторе мяча, а второй воланте (формальный правый полузащитник) продвигался вперед и проникал в пустое пространство. "Палмейрас" 1996 года был одной из его самых эстетичных работ: Ривалдо в роли левого полузащитника и третий центральный полузащитник, Джалминья в качестве четвертого мейя, Мюллер и Луизао в качестве атакующего дуэта, Флавио Консейсау второй воланте, Кафу и Жуниор на флангах:

4-3-1-2 и 4-2-2-2 доминировали в бразильском футболе на протяжении 1990-ых годов и знаменовали собой конец этой третьей волны. 3-4-1-2 Фелипао на чемпионате мира 2002 года - это по сути адаптированный 4-3-1-2 с Эдмилсоном в качестве третьего защитника без мяча, но в качестве первого опорного полузащитника с мячом. На протяжении всего 20-го века бразильский народ говорил через футбол, относился к нему как к искусству сопротивления, очаровывал весь мир своей красотой.

Подводя итог, мы можем резюмировать следующие характеристики бразильского футбола:

а) асимметрии

б) диагонали (защитные и наступательные) для прохождения через стенки и «лестницы»

в) каждый игрок на своей высоте поля, а не на одной горизонтальной линии

г) каждый игрок играет свою роль, и благодаря этим движениям команда продвигается по полю (функциональная атака)

д) когда дело доходит до атаки, у бразильских нападающих достаточно позиционной свободы

е) ценность индивидуального таланта, дриблинга, креативности, проницательности обманщика и дерзости авантюриста

ж) тактическая гибкость

з) продвижение в поле за счет движений (функциональная атака), а не за счет фиксации в пространстве (позиционная атака);

и) передавать мяч и идти вперед, чтобы получить его обратно, продвижение по полю через пас, движения

к) двигаться, чтобы уйти, оказывая поддержку (пас в ногу) или поиск пространства, чтобы получить пас впереди (точка будущего)

л) пластичность формы и содержания.

3. Ошибки Тите: заброшенность стиля

После титула 2002 года бразильский футбол потерял импульс и был ошеломлен космической революцией, осуществленной в Европе, в основном Моуринью и Гвардиолой, но особенности бразильской игры всегда были и приносили успех. Анчелотти, например, всегда был поклонником игры ролей, компенсаций и привилегий талантам. Венгер, Пекерман и Пеллегрини — другие  примеры схожего взгляда на футбол.

После 2002 года бразильский футбол задохнулся от триумфа, и захлебнулся модой на оборонительные построения, команды с тремя защитниками и тремя опорными полузащитниками, единственным способом игры которых была контратака, и потерял большую часть своего атакующего блеска. Отбросив культуру своей игры, Бразилия вдохновилась наступательной игрой Гвардиолы, его "Барселоны", сборной Испании, забыв о своих корнях и различиях между культурами.

2010-ые начались с нового открытого мира в футболе благодаря новым технологиям. Очарование "Барселоной" Гвардиолы, последовательные триумфы Испании, формирование информационно-аналитического рынка, говорящего о правильных и эффективных тактических методах и системах, новых технологиях, доступных в Интернете, — все это изменило игру и создало почти догматический и однородный футбол в конце десятых годов этого века. Тем не менее, различия, культурное разнообразие, разные футбольные чувства продолжают говорить-мы здесь. И самая большая ошибка Тите заключалась в том, что он не слушался их.

3.1. Позиционная игра: культура голландского футбола

Есть интересный текст о спорах между Вальдано и Гвардиолой где объясняли, почему позиционная игра была лишь воспроизведением кальвинистской логики голландцев (в частности, пуританства) в футболе. Увлеченный господством над пространством и военными стратегиями, Ринус Михелс стремился создать порядок, обладающий внешней пластичностью, но с большой долей внутренней репрессии, требуя от своих подчиненных максимума за пределами поля, в раздевалке и дисциплинируя жесты и движения на поле боя.

Позиционная игра требует высокой степени самодисциплины, сдержанности жестов, внутреннего подавления. Ее характеристики:

а) позиционная атака: игроки занимают заранее определенные зоны, расставлены симметрично в поисках рационализации пространства 

б) позиционная точность: игроки не перемещаются повсюду, а фиксируются в определенной области

в) мяч идет на позиции: игроки не двигаются, чтобы получить мяч, или отдают пас и идут вперед, а ждут, пока мяч прибудет на свою позицию, и оттуда играют 

г) игра в два касания: так как игроки фиксируются в пространстве, чтобы вскрыть оборону соперника, придавая плавность и скорость, команда – это быстрый обмен передачами, быстро движется мяч, а не игроки

д) перемещать мяч, чтобы манипулировать соперником и находить позиционные и численные преимущества

е) пасы с целью нахождения третьего игрока: цель каждого паса - сдвинуть соперника и найти третьего игрока, который был свободен при движении соперника

Таким образом, в то время как футбол бразильского народа требовал асимметрии и диагонали; голландский футбол требует симметрии и горизонтальности. В то время как в бразильской игре требуются движения, сближения в секторе мяча и достаточной свободы; позиционная игра требует позиционной атаки, фиксации в пространстве, сдерживания движений. Бразильцам нравится футбол, когда игроки идут к мячу, а потом открываются от него. Голландцы предпочитают игру, где мяч идет строго по позициям. В бразильской игре мобильность принадлежит таланту и игрокам. В голландской игре важна мобильность с быстрым обменом передачами. В Бразилии требуют, чтобы у игроков был мяч, чтобы они могли им управлять, вести его, создавать, изобретать. В позиционной игре необходимо играть в два касания, чтобы у команды была подвижность, так как игроки зафиксированы в пространстве, поэтому мяч должен двигаться быстро, чтобы манипулировать соперником и найти свободного человека. Пока бразильцам нравятся дриблинг и комбинации; голландский футбол требует двух касаний и быстрых передач с позиции на позицию. Бразильцы хотят передавать мяч и двигаться, но позиционная игра требует передачи мяча и остановки, чтобы "заморозить" соперника.

Как уже показали бразильские культурологи, в Бразилии социальная формация сильно отличалась от Соединенных Штатов или стран кальвинистского мировоззрения, таких как Нидерланды. В то время как Бразилия была гибким и полным переговоров организмом, с низким уровнем внутренних репрессий, но с творческим сопротивлением внешним репрессиям; голландцы сформировали более строгий и скудный порядок, с сильным общественным мнением с моральным уклоном, создающим избыток внутренней строгости, требующий самодисциплины и сдержанности в жестах и ​​движениях. Бразильский футбол раскрывает формирование бразильского народа, так же как голландский показывает формирование голландского народа.

3.2. "Два касания" и отсутствие воображения

Испанец Хуанма Лильо был одним из основоположников школы позиционной игры. Он не создавал принципы, но помогал преобразовывать их в концепции и распространять через СМИ, вдалбливая что это и есть будущее, настоящий "современный" футбол. Лильо также был помощником Гвардиолы и Сампаоли. Во время чемпионата мира 2022 года Лилло дал одно из самых важных интервью The Athletic. Он резко критикует то, чем стал футбол, критикуя и самого себя:

а) гомогенизация игры, когда каждый использует одни и те же методы и тактики, которые он помог создать с помощью концепции позиционной игры

б) всемогущество тренера, делающего все репетируемым, воспроизводимым, отнимающего импульс и творчество индивидуального таланта

в) «два касания», отвечающее за гомогенизацию игры, так как почти все сборные исповедуют позиционную атаку, фиксируют игроков в пространстве, где лишь нужно касаться мяча с большой скоростью, чтобы иметь плавность, манипулировать соперниками, и искать человека, свободного для продвижения на поле. С «двумя касаниями» в футболе больше нет тех гениев, которые могли доминировать над соперниками, думая как шахматисты над мячом на несколько ходов вперед, вели мяч, искали и создавали момент, потому что теперь все могут только доминировать за счет быстрой передачи мяча

г) гомогенизация игроков, теперь все очень похожи друг на друга, плохих игроков больше нет, но и гениев больше нет, потому что "пытаясь убить плохих парней, мы убили и гениев"

Наконец, Лильо говорит, что он раскаявшийся отец нового футбола. Он помог построить эту огромную гору гомогенизации, убив другие футбольные культуры, сделав игру скучной и однообразной. Испанец говорит: "Если сейчас и есть хоть один человек, с которым я действительно хотел бы поговорить о футболе, так это я 25 лет назад". Это правда, что позиционная игра также была извращена с ее истоков и превратилась в то, что я называю "позиционным фаст-фудом". Все, что было интерпретативным в позиционной игре, трансформировалось в заученные механизмы, которые необходимо лишь тупо воспроизводить в поисках более быстрой и вертикальной игры. Большинство команд, практикующих "позиционный фаст-фуд", играют в основном как аутсайдеры. Треугольник с каждой стороны вращается (фланговый защитник, полузащитник, крайний нападающий), ища позиционное преимущество во времени и пространстве для кросса в зону. Тем временем полузащитники соперника быстро вторгаются в зону этого треугольника, чтобы застать полузащитников, владеющих мячом врасплох. Сегодня роль полузащитников заключается только в том, чтобы совершать второстепенные действия. Некоторые команды тратят все 90 минут на поиск лучших поворотов своих треугольников с возможностью проникновения в штрафную площадь, отдав приоритет выполнению заученного в ущерб развития фантазии:

Самокритика Лильо важна для того, чтобы подчеркнуть, что происходит в мире, когда одна культура становится гегемоном и просто подчиняет себе все остальные. Помимо потери возможностей, с обретенной властью сама культура-гегемон становится более циничной.

Изучая отношения между культурами в Латинской Америке, Анхель Рама размышлял об аккультурации, декультурации и транскультурации. Глобализация не подавляет ни местную культуру, ни социальную формацию стран, но создает новые проблемы в отношениях между местным и глобальным. Если территория полностью поддается якобы гомогенизирующей глобальной культуре (что ничем не отличается от гегемонии любой культуры), корни местной культуры теряют свою энергию. Однако, если территория научится жить с различиями, с силой универсальности, она сможет использовать другие культуры в качестве энергии для возрождения корней своей местной культуры.

3.3. Внешнее ослепление

Тите пришел в сборную Бразилии в 2016 году с большой поддержкой народа. Вдохновленный мадридским "Реалом" Анчелотти, победителем Лиги чемпионов 2014 года, "Коринтианс" 2015 года показал приятный футбол в соответствии с атакующими характеристиками бразильской игры. Правый вингер (Жадсон) всегда перемещался в центр, когда команда владела мячом, играя с Ренато Аугусто, третьим игроком в центре поля, и позволяя второму воланте (Элиасу) проникнуть внутрь. Латерали атаковали пространства на флангах и контролировали оборону по диагонали. Плюс "Коринтианс" не играл с максимальной амплитудой.

Тите в Селесао воспроизводит ту же систему. Даниэл Алвес и Марсело делают оборонительную диагональ с мячом на противоположной стороне и атакуют фланг с мячом на своей стороне. Коутиньо — атакующий полузащитник, который начинает на фланге и переходит в центр. Паулиньо — второй человек в полузащите, Ренато Аугусто — третий:

Бразилия быстро добивается результатов и радует бразильский народ. Быстрый футбол с постоянными движениями, дриблингом, пасами, филигранной техникой. Гол Марсело в ворота Парагвая — лучший наглядный пример. Сближение между Неймаром и Коутиньо; Марсело передает мяч и выходит вперед, чтобы получить пас в "будущую точку"; Паулиньо предлагает поддержку, чтобы сбросить давление; Ренато Аугусто предлагает прорыв с места. Подход, движение, касание мяча, техника, творчество:

Репертуар дружины Тите очаровывает Бразилию и весь мир. Красивая игра вернулась. Будет ли бразильский футбол адаптироваться к изменениям в современном футболе и создаст свою четвертую волну развития с Тите?

Что могло быть, то не случилось. После ничьей 0-0 против Англии на "Уэмбли" Тите решил изменить свою атакующую систему. Отныне Бразилия вступает в мир "гомогенизации дичи" и "позиционного фаст-фуда". С товарищеского матча с Россией в марте 2018 года мы начали играть в строгие 4-3-3 в позиционной атаке. Теперь ищем общую амплитуду, увеличение расстояний, фиксацию в пространстве, уход мяча на позиции. В Кубке мира-2018 гол Коутиньо в ворота Коста-Рики, гол Паулиньо в ворота Сербии и гол Ренато Аугусто в ворота Бельгии демонстрируют новую динамику атаки. Мы начали делать почти все противоположное тому, что мы делали с мячом за год до этого.

Первой большой ошибкой Тите было то, что он считал футбол просто спортом, основанным на эффективности и удаче. Те, кто усердно работает, стремится к эффективности, заботится о каждой детали, следует правилам, которые доказали свою эффективность и проверены последними победителями, ближе к победе. Случай — это всего лишь препятствие для работы. Как я уже говорил, футбол — это не строительство здания или просто использование более "современных" методов. Это измерение существует, но оно поверхностно.

Культура — самый важный элемент футбола, потому что она координирует все остальное. Тите пренебрегал культурным аспектом игры. Принимая решение о системе нападения, об используемых игроках, об уровне противостояния, о характере того, каким должен быть Кубок, Тите использовал вводящую в заблуждение концепцию эффективности. Самое главное в футболе — не следовать гегемонистским методам, не копировать то, что получается, а найти аффективную связь, ритм, совпадение характеристик между игроками, между народом и сборной. Бесполезно играть в футбол, который люди не узнают, который не очаровывает, который блокирует лучшее и не приветствует воображение в каждом бразильском игроке. Тите игнорировал культуру в своих решениях и предпочел ложную безопасность следования по пути, уже протоптанному теми, кто добился успеха в европейском футболе.

Вторая ошибка Тите заключалась в том, что он перепутал объем с качеством. После чемпионата мира 2018 года Бразилия пристрастилась к игре вне игры, будь то вингеры или один из крайних защитников. Мы почти всегда искали игру на флангах и обязательные кроссы в зону. В результате с этим "рывком" мы забили больше голов, чем в период до 2018 года, но эти моменты не обязательно имели такое же качество. В финале чемпионов-2021/22 «Ливерпуль» создавал десятки моментов, но "Реал" всегда был ближе к голам. В то время как у «Ливерпуля» был атакующий объем, с большим количеством владения мячом, вертикальностью и завершением ворот в любом месте и в любом месте; «Реал» создавал только четкие моменты, используя достаточно места после преодоления прессинга соперника. Иногда лучше иметь меньше возможностей и меньше бить по воротам. Лучше меньше да лучше как говорил классик.

В период с 2018 по 2022 год Бразилия набирала в свою копилку цифры, успехи, победы, объемы, но она никогда не была по-настоящему убедительной командой с лицом чемпиона, которая нашла ту эффективную гармонию между игроками, между их характеристиками и изобретательностью каждого спортсмена, или между командой и торсидой. Бразилия обыграла многих соперников, потому что "позиционный фаст-фуд" дает преимущества командам, которые доминируют физически. По внешней игре, по атаке по площади, по игровым инверсиям, по физическим возможностям в сочетании с техническими качествами мы превосходили всех на континенте и в товарищеских матчах уступающие команды с других континентов. Было очевидно, что этого физического преимущества не будет против физически более сильных и более технически подготовленных европейских команд.

Бразильская система нападения в Кубке-2022 была катастрофой. Разделение команды на 5 защитников и 5 нападающих, где крайние защитники были просто защитниками, а не "строителями-артикуляторами", как говаривал Тите. Каземиро также более оборонительный  полузащитник, чем артикулятор. Впереди вингеры были изолированы на флангах, Ришарлисон застрял между центральными защитниками соперника, Неймар и Пакета между линиями. Команда была разделена и не имела внутренней игры и проработки в полузащите. Это происходило только тогда, когда Неймар возвращался в центр, чтобы найти мяч, и создавал некую связь между секторами. Бразилия атаковала только через фланги. Мы обменивались несколькими передачами, а затем запускали вингера в индивидуальную игру, в надежде на прострел низом в штрафной. Бразилия стала ярким типичным представителем того, о чем сетовал Лилло.

Так как наши вингеры не искали мяч, а ожидали его высоко, сопернику было легко держать оборону против наших краев. Хорватия открыла середину и закрыла фланги. Винисиус и Рафинья были заблокированы, и мы не знали, как использовать пространство в центре и полуфлангах. Редкими были продвижения через стенки. Бразилия играла с мячом до позиции и озиралась по сторонам. Гол Неймара был восхитительной иронией. Гол вышел из сближения в секторе мяча между Неймаром, Родриго и Пакета. Неймар дает Родриго, освобождается под прием, а затем делает то же самое с Пакета. Футбол в бразильском стиле, вопреки тому, что мы практиковали в большей части чемпионата мира и почти во всей игре против Хорватии.

Кроме того, позиционная атака Бразилии требовала игры в два касания, что для южноамериканцев было катастрофой. Чтобы играть с фиксированными в пространстве нападающими, нам нужно, чтобы мяч двигался быстро и плавно. В Бразилии этого не произошло, потому что в основе игры у нас были Каземиро и два защитника с более медленными техническими профилями и менее креативными передачами. В итоге мяч чаще отбрасывали в сторону. Всегда играйте с комфортом и без риска. Помимо неповоротливости "строителей-артикуляторов", бразильский футбол не мог сделать требуемых "двух касаний", потому что наша сила в дриблинге, пасе,стенке, индивидуальной игре. Требовать, чтобы бразилец только получил и уже пасовал, по сути, убивает его. Бразильский игрок должен получать, вести мяч, фантазировать, рисковать.

Впервые бразильский футбол провел Кубок мира, в котором в команде были просто защитники, которые почти не атаковали через центр или фланги. Наша полузащита была неподвижна, асимметрии не было: один игрок застрял в центре поля, а двое — в атаке. Нет склеивающего элемента. Мяч уходил в позиции, где было сгенерированы всего несколько комбинаций. Бразилия играла на чемпионате мира 2022 года в соответствии с доминирующей позиционной культурой и против футбола бразильского народа, против всех своих бразильских характеристик. Бразилия в 2022 году выглядела как Англия в 1950 году. Это была пощечина бразильскому народу и всему, что бразильцы построили в этом виде спорта. Эта покорность — бразильское величайшее поражение.

Третьей ошибкой Тите была некоторая заносчивость в его самооценке. А всякое высокомерие есть иллюзия. Тите всегда защищался цифрами, процентами успеха, количеством забитых мячей. Ничто из этого не имеет большого значения для победы на чемпионате мира. Главное найти путь, аффективную связь внутри действующих лиц нашей игры и с публикой. В самые важные, решающие моменты конкуренция требует, чтобы каждый игрок вынул из себя невозможное. Этот рост, это становление "определенного человека" Гимараэса Розы возможно только тогда, когда бразилец находит себя в мире, он знает, что он есть, тогда он и играет соответственно создает великую и невидимую аффективную связь, которая заставляет преодолевать все препятствия. Больше, чем эффективность и удача, есть добродетель тех, кто умеет дружить с судьбой. Тите не умел дружить с судьбой на обоих чемпионатах мира, потому что метафорически выбрал Фаустов пакт вместо возрождения бразильских корней.

4. Уроки Аргентины и будущее бразильского футбола: Диниз — четвертая волна?

Первое неправильное суждение, которое люди делают о чемпионате мира, — это сравнение его с любым другим чемпионатом. Национальные чемпионаты, любые "гладкие" турниры, вознаграждают регулярность, инвестиции, трезвость, строжайший порядок. Кубки, особенно самые важные, требуют других элементов и вознаграждают самодостаточность, умение преодолевать, строить самые гибкие и надежные порядки с их способностью приспосабливаться к контекстам и возникающим трудностям. Неудивительно, что такой суперчемпион национальных первенств, как Гвардиола, не может справиться с невзгодами, регулярно возникающими в играх Лиги чемпионов.

Чемпионат мира — это гораздо больше. Это самый важный турнир, который проходит только раз в 4 года и о котором с детства мечтает каждый игрок, где ты выходишь на поле за славой, а не за деньгами. Он эмоционально требователен в полной мере. Только команда с огромной эмоциональной связью в своей игре может преодолеть ее уловки и невзгоды. Самые сложные моменты, когда мечта будет невозможна или отложена еще на четыре года, могут быть преодолены только большой коллективной любовью, утешением, выгравированным в душе, парящим над недоверием, непоколебимой верой в то, что судьба вознаградит вас и что все наладится и будет преодолено. Такой ритм и привязанность можно построить только в гармоничных отношениях между командой и ее болельщиками.

Большой заслугой дуэта Скалони и Аймара было восстановление корней аргентинского футбола, что выразилось в их выступлениях. Процесс начался с приглашения Сезара Менотти на должность технического директора и возвращения дихотомии между "креольским" и "английским" футболом. Знаменитые Ла Нуэстра и 4-3-1-2 стали символами этого спасения. Скалони стремился восстановить аргентинский стиль владения мячом, который сочетает в себе паузу и экстремальное движение при передаче мяча и движении вперед (знаменитый toco y me voy вместо toco y fica, на который Фабрегас так много жалуется в позиционных стилях).

Кроме того, корни аргентинского футбола получили новую жизнь благодаря новым темам в современном футболе. В нескольких играх Скалони не уступал по максимальной амплитуде ни с крайними защитниками, ни с крайним защитником и Ди Марией (или другим вингером). Аргентинский тренер также спроектировал выходы с мячом, расширяющие поле. Однако новые требования футбола не были использованы для отрицания футбольных корней аргентинского народа. Даже с размахом команда стремилась к внутренней игре с паузами, возвратами, toco y me voy, использованием техники, ведением мяча и дриблингом, без позиционной игры с уходом мяча на позиции.

Аргентина проиграла Кубок Америки 2019 года, но уже показывала, что нашла кристально чистый путь. Команда поднимается в рейтинге, когда играет на 4-3-1-2 с Де Полем в роли разыгрывающего, Месси под атакующим дуэтом Лаутаро и Куна Агуэро. В 2021 году система улучшается: Паредес, Де Поль и Ло Чельсо образуют среднее трио, Месси в в свободной роли под Ди Марией и Лаутаро в атаке. Апогеем стала победа над Италией на "Уэмбли". Футбольное шоу для аргентинцев. На этот раз без максимальной амплитуды, с паузами, toco y me voy, на технике

Сборная Аргентины приехала на чемпионат мира готовой стать чемпионом мира, потому что они нашли эмоциональную связь между детскими мечтами каждого игрока. Мечта Месси кажется живой и встречается с мечтой Ди Марии. Футбол, о котором они мечтали в детстве, становится взрослой реальностью и обновляется для требований современной игры. Другими словами, их футбол на поле — это эмоциональный футбол, который они знали в детстве, — футбол аргентинского народа. Травма Ло Чельсо стала тяжелым ударом, так как до этого момента он был тактически незаменимым игроком.

Кубок начинается. Скалони переключает команду на 4-2-4, более позиционную систему с защитниками и нападающими. Ничего не работает. Команда теряет свой настрой, свою аффективную связь, свои корни в футболе аргентинского народа. Месси предупреждает: "Нам нужно вернуться к нашей игре, к нашим ценностям". Против Мексики и Польши Аргентина вернулась к 4-3-1-2 с добавлением МакАллистера. Команда делает паузы, играет через центр, управляет ритмами. Месси появляется везде. Де Поль активнее играет вперед. Плюс появляются двое молодых людей, которые вот-вот попали в команду, Энцо Фернандес и Хулиан. Энцо — явление. Он движется без остановок. Дает мяч и предлагает себя вперед для приема. Играет коротко или длинно. Смело бьет. Хулиан, с другой стороны, предлагает непревзойденное разнообразие движений перед Месси. Поддержки, открывания, смещения без мяча.

В полуфинале неординарный матч от аргентинцев. Подавляющее доминирование. Без Ди Марии, с четырьмя игроками в полузащите, с более свободным Энцо, Аргентина доминирует в игре, даже когда у них нет мяча, они контролируют ритм и всегда ближе к воротам. Хорваты лучше защищаются в центре, чем на флангах, и, в отличие от Бразилии, аргентинцы отлично используют это пространство с 4 полузащитниками, Месси и Хулианом. В Кубке, казалось бы предназначенном для вингеров, Аргентина ослепляет, играя коротко в традиционном стиле Ла Нуэстра 

В финале Аргентина доминирует над Францией в течение 80 минут. Это самое большое превосходство, которое я видел в финале со времен Бразилии и Италии в 1970. На табло горит 2-0, но могло быть и 4-0. Шоу Ди Марии, показавшего себя Гарринчей слева. Зрелищное трио полузащиты с Энцо, Де Полем и МакАллистером, которые охраняют мяч, перехватывают мяч, идут вперед и выходят на удар. Месси циркулирует везде, организует Аргентину, показывает технику и ментально доминирует в матче. Несмотря на страдания, Аргентина заслуженно добилась своего третьего титула чемпиона мира.

У Скалони и его тренерского штаба было две большие заслуги:

а) возрождение футбольных корней аргентинского народа вместо того, чтобы отрицать их в пользу гегемонистского позиционного стиля,он  вернул Ла-Нуэстру с владением мячом с паузой, toco y me voy, движением, давлением в секторе мяча, внимание технике, а не беготне. 

б) умение быстро адаптироваться в рамках чемпионата мира, иметь чуткость для внесения необходимых изменений. Ему не потребовалось много времени, чтобы вернуться в 4-3-1-2, сменить крайних защитников, включить Энцо и Хулиана в старт.

Если Бразилия хочет взять Гексу в 2026 году и снова поразить мир самым красивым футболом на земле, ей придется усвоить эти два урока. Бразилия должна восстановить понимание важности культуры, возродить корни футбола для бразильского народа и адаптировать его к требованиям современного футбола, создавая эмоциональную связь между характеристиками игроков, а также между игроком и публикой. Кроме того, тренеру нужно быть достаточно чутким, чтобы быстро меняться по ходу кубкового турнира, не давая себя обмануть счетом или количеством ударов по воротам.

Вопрос очевиден: кто должен возглавить сборную Бразилии? Во-первых, надо отказаться от двух распространенных ошибок:

а) проектирования выбора исходя из работы в клубах, так как Кубок и то, что требуется сборной, имеют мало отношения к еженедельной работе в клубах, поэтому великие клубные тренеры могут быть слабыми вариантами в Селесао. 

б) ориентирование на титулы, так как у Скалони не было ни опыта, ни единого титула до того, как он взялся за альбиселесте, а Флик и Луис Энрике брали Лигу чемпионов и делали требл.

Избегая этих распространенных ошибок, Бразилия должна искать тренера, который хочет и может:

а) возродить корни "футбола для бразильцев"

б) быть гибким и проявлять чуткость, чтобы изменить команду в поисках этой аффективной связи. 

Больше чем национальность, Бразилия должна искать правильный профиль. Благодаря позиционному стилю успешные тренеры в своих клубах, такие как Гвардиола, Сампаоли, Абел Феррейра, только усугубили разрушение "футбола для бразильского народа" и отношения между нашей социальной формацией и бразильской футбольной командой. Среди иностранных тренеров некоторые имена, такие как Анчелотти, Пеллегрини, Пекерман, Жорже Жезуш, соответствуют нужному Бразилии профилю. Однако, за исключением Жезуша (довольно неуравновешенной личности), все упомянутые кажутся маловероятными.

Из бразильских тренеров есть очевидное имя, которое идеально подходит под то, что нам нужно: Фернандо Диниз. Даже забавно слышать, как люди говорят об "уникальном стиле" Диниза, объединяющем игроков на одной стороне поля, хотя бразильский футбол всегда делал это на протяжении всей жизни. Мы уже забыли, как Жаирзиньо пересекает поле в моменте с великим голом Карлоса Алберто Торреса, или когда Фалкао, Сократес, Серезо и Зико сошлись справа против Италии. 

Диниз напоминает нам о том, кто бразильцы такие, чем они занимались, чем был футбол для бразильского народа, и именно поэтому он вызывает такой ажиотаж по всему миру, влюбляя в бразильский футбол и аргентинцев и чукчей. "Флуминенсе" Диниза не только приближает игроков к краю поля, но и управляет мячом в бразильском стиле. Мяч не уходит на позиции, а игроки идут в поддержку или прорыв, получают в ногу или в "будущую точку", передают мяч и идут вперед на прием. Движения команды Диниза с мячом интенсивны и хаотичны, создавая бесчисленные пространства, даже сужая поле. Это многим напоминает "организованный бардак" 1982 года.

Кроме того, Диниз создал стиль выхода мяча, который воспроизводит тот же бразильский стиль, выводя соперника на одну сторону, преодолевая давление или возвращаясь на противоположную сторону. Тренер "Флуминенсе" использует все характеристики бразильского футбола и адаптирует их к современному футболу. Будет ли он ответственен за бразильскую четвертую волну? Время покажет. Тем не менее, стилистически нет лучшего бразильца, чем Диниз, чтобы занять пост тренера сборной Бразилии, поскольку именно он лучше всех чувствует себя в гармонии с бразильскими людьми, бразильским стилем, бразильским образом жизни.

Comments

[Daniyar8]

Ромарио, жду твою статью о позорном провале бразильцев u20, как эксперта по бразильскому футболу. Думаю, эта тема нуждается в отдельной статье.

[Angel LABRUNA]

Даа это целая диссертация. Докторская. Согласен насчет Аргентины. Налицо именно возврат к корням. Как в 1978-м. Бразилии нужно немедленно перестать думать об Анчелотти, с ним будет оглушительный провал. Как и с другим варягом. Нужен новый Теле. Диниз самое то. Будет или триумф, или славное поражение. И то и другое одинакого почетно. Все кто видел, до сих пор не могут забыть команду 1982-го года. Та неудача ценнее иных побед. Дааавно мы не видели истинно бразильского футбола, были отдельные проблески, но не более. Пора возвращаться к корням, тем более что европейзация не принесла результатов.

[Three-Pitt]

По теме чуть позже.
Пока свежие новости.

ЧМ до 20 лет

Бразилия — Израиль 2:3

Бразилия дважды вела в счете, но потом отпустила. Израиль в доп время не забил два пенальти. Причем это не перебивали пенальти, а дали второй сразу после незабитого первого, так как вратарь сфолил на добивании.

Сколько же брака на этом ЧМ в исполнении всех команд. Порой в простейших ситуация косячат. Зато сразу видно тех, кто уже в большом футболе варится - Андрей, Матеус Насименто. Конкретно выделяются и техникой и скоростью решений.

[ZabCules]

Какой то сумасшедший текст🤙

[Three-Pitt]

Ответ Daniyar8

Витор Роке бы ничего не решил. Он же больше на острие, завершитель, хоть он и лучше всех тех, кто был в составе. Того же Насименто, который в прошлом сезоне никак не мог забить в чемпионате. Просто по мне Бразилия в любом варианте, хоть как должна выигрывать такие команды, как Израиль и т.п.

Выиграть команды нельзя. Выиграть можно турнир. Команды можно обыграть. )

У Израиля хорошая командочка. Вице-чемпион Европы. Почему Бразилия должна априори выигрывать у таких соперников, тем более на молодежном уровне, где многое зависит не от сыгранности, техники и тактики, а от банального привоза. Кто меньше привез, тот и победил. А привоза на этом ЧМ очень много. Или как минимум брака в простейших ситуациях. Причем у всех команд.

Вчера Бразилия потеряла концентрацию в доп время, где-то силенок не хватило после гола Насименту, так и проиграли.

Но это точно не провал.

В двух предыдущих ЧМ до 20 лет Бразилия вообще не участвовала. Зато за это время в Бразилии появились Винисиус, Родриго, Бруно Гимараэш, Милитау, Педро, Жерсон, Габриэл и ряд игроков попроще.

[Zelen]

хороший текст.
спасибо.

[Фарид Новруззаде]

Ответ Three-Pitt

Брага один отыграла. Это кому там в очко пролетел мяч? Мартинелли?

Ты комментируешь игру?

[Angel LABRUNA]

Ответ Three-Pitt

Лабруна, вы меня обманули. Я всегда думал, что ваш Ривер был самым сильным в 1940-е. Но оказалось, что самым сильным был Васко.

Ну это с вашей бразильской точке зрения. Весь остальной мир ставит на первое место Ла Макину. Правда 40-е были не лучшим временем для футбола.

[Three-Pitt]

Гремио дома чиркнул Сан-Паулу. 2:1.
Каллери гол, Суарес голевая.
Верхушка уплотняется.
Ботафого то вчера дристнул. С 30 метров Парана их пробили, ближе не подошли. )

[Three-Pitt]

Гусь 🪿 забил!
Флуминенсе-Брага 1:0

А вот и сам Фелипе Мело забил! 2:0.
А кто все сделал? Гусь! Выкатил угловой низом на удар, и Мело добил после отскока от штанги.