Артем Ребров: «Победа в Кубке России спасла сезон для «Спартака»
Технический координатор «Спартака» признался, что готов работать в клубе до конца жизни.
— Какие эмоции ты испытывал после финала Кубка?
— Было чувство эйфории от победы, от проделанной работы, в которой ты принимал участие, и от атмосферы на стадионе. Это было какое-то безумие, когда пела МакSим, а вместе с ней весь стадион. Непередаваемые чувства. Такое было, когда мы стали чемпионами и все выбежали на поле. В тот момент я был внутри происходящего, а в этот раз находился на скамейке. Эмоции немного другие, но не менее крутые.
— Насколько эмоции отличаются от чемпионских?
— Во-первых, больше переживаний. Когда ты играешь, переживать некогда, ты сконцентрирован на том, что происходит на поле. Когда ты находишься на скамейке, ты можешь подсказывать, кричать, но, по сути, от тебя ничего не зависит. Все в руках ребят, которые на поле. Радость от победы другая, потому что воспринимаешь все уже не от первого лица. Наверное, вот в этом отличие. — Команда перед финалом Кубка готовилась на базе в Тарасовке, куда приехали легенды «Спартака». Как настраивали команду?
— У меня был первый такой опыт. Было интересно, как тренерский штаб решит подготовить команду. Казалось, надо бы объяснять, что это финал. С другой стороны, был очень тяжелый сезон, в котором много чего произошло. Ребята были уставшими. Был спокойный недельный цикл после матча с «Химками» — особо ничего уже не исправишь. Было важно эмоционально подготовить ребят, избавить от давления, которое было вокруг команды. Плюс надо было добавить эмоций, передать исторические нотки. Для этого предложили съездить в Тарасовку, позвать легенд и привезти старый кубок, чтобы пропитаться энергетикой. Это сыграло свою роль. Ребята провели там два дня, пообщались, потренировались.
— Были ли в команде те, у кого на лице читалось волнение?
— Понятно, что картинка в чемпионате не очень хорошая, но за одну игру ты можешь вписать себя в историю. Не было такого, что кто-то был угнетен. Наоборот, было воодушевление. — После игры появилось видео, как Квинси Промес настраивает команду на финал. Насколько его слова помогли ребятам?
— У нас всегда так происходит перед игрой. Есть группа футболистов, которые говорят что-то в определенный момент. Это происходит спонтанно. Просто зрители увидели, что Промес может такое сказать. Да, это была более продолжительная речь, чем обычно, но это было нужно. Я говорил в последнее время, что хоть он и не так часто забивал, но он один из лидеров раздевалки. А в финале Квинси показал, что и на поле может проявить себя.
— Промес также разговаривал и с легионерами, когда начался массовый отъезд иностранцев. Команда прислушивается к нему?
— Он является одним из лидеров. Когда у тебя в команде иностранные футболисты и русские, всегда есть лидер со стороны легионеров и с русской стороны. Промес взаимодействует больше с иностранцами, а Джикия — с русскими. Да и Жиго с Зобниным тоже взаимодействуют с командой. Зобнин вроде тихий, но при этом опытный футболист.
— Перед матчем ты написал в Telegram-канале, что стены «Лужников» должны вам помочь. — Уже на жеребьевке я со многими разговаривал о том, что это наш стадион. Как бы жеребьевка не закончилась, мы будем играть как дома, будет много наших болельщиков. Так и получилось. Не надо быть каким-то провидцем — это история. До открытия новой арены «Лужники» считались спартаковским стадионом.
— Насколько воодушевляло количество ваших болельщиков на стадионе? — Представляешь, если бы еще пришла активная группа болельщиков. Было бы еще круче.
— Не говорили с активными фанатами перед финалом?
— Конечно, мы разговаривали. Этот диалог велся не только перед финалом, но и до этого. У них есть своя позиция, которую мы понимаем и принимаем. Конечно, нам не хватает болельщиков на стадионе, но мы не можем на это повлиять. Все, что мог сделать клуб, он сделал. — Какие были эмоции, когда ты понял, что в ваши ворота назначен пенальти? — Это очень печально. Все пошли смотреть повтор, никто никого не удерживал, хотя игрокам смотреть обычно не дают. На той картинке, которую видел судья, рука Литвинова был где-то на плече у Евгеньева. Конечно, мы все сказали, что ничего не было. Хотя если бы даже был удар в челюсть, мы бы все равно сказали, что ничего не было. Но я видел кровь на лице у Евгеньева и понимал — что-то было. Это нормально, это эмоции. Хотелось пойти и что-то сделать с этим монитором. Разбить, например. — На твой взгляд, почему Фомин не реализовал 11-метровый?
— Во-первых, в этом моменте Максименко принял очень правильное решение — начал заводить болельщиков. Большая заслуга зрителей, что в этот момент они психологически повлияли на Фомина. Умяров тоже подошел и сказал что-то. Кто-то говорит, что это некрасиво, но это футбол. Он просто сказал ему пару слов, не мешал ему бить. Фомина тоже жалко по-своему, но так бывает. Повели бы себя так же игроки «Динамо»? Думаю, команда, которая хочет победить, сделала бы то же самое. Не считаю, что в этом есть что-то грязное — это часть игры. Чистая психология. И, мне кажется, это еще про то, что какая-то команда заслужила победу больше. Я не говорю, что «Динамо» хуже, но «Спартак» в этом году прилично настрадался. Не хочу сказать, что это связано с судейскими решениями, но мы, например, не сыграли весной в Лиге Европы, заняв первое место в группе. Так что где-то нам вернулось в финале. Не хочу обидеть «Динамо», но, наверно, мы больше заслужили победу. — Селихов и Максименко в этом сезоне менялись — один играл в РПЛ, второй — в Кубке России. С чем это связано?
— Отмечу, что у нас была игра с «Легией», где Селихов спас для нас первое место в группе в Лиге Европы, а Максименко, можно сказать, не пропустил с пенальти в финале. Они доказали то, о чем я говорил раньше — у нас есть два очень сильных вратаря. Если они могут уживаться вместе, то это большой плюс для клуба. Конечно, им непросто меняться, у нас такое не практикуется. Но тренер решил, что Максименко будет играть в Кубке, а Селихов — в чемпионате. И если Максименко до этого выигрывал, то зачем что-то менять? Если бы на его месте был Селихов, я бы сказал тоже самое. Это общая победа. — Не было у Максименко волнения перед финалом?
— Нет. Я специально смотрел за ним, мне было интересно, будут ли у него ножки трястись. Где-то даже подкалывал его, когда видел. Максименко вел себя абсолютно спокойно. Когда был момент, где он выскочил в игре в центр поля и уверенно сыграл, я понял, что все нормально. — Победа в Кубке России спасла сезон для «Спартака»?
— Да. Если брать весь сезон, то он получился очень неровным. 10-е место никуда не годится. С другой стороны, есть первое место в группе в Лиге Европы и есть Кубок. Если бы в юбилейный год кто-то сказал перед началом сезона, что «Спартак» будет с титулом, все были бы довольны. Победа в Кубке говорит, что сезон был хорошим. Но у нас молодая команда и мы все понимаем, что надо работать и прибавлять.
— Как команда отпраздновала победу?
— Не хочется раскрывать подробности. Понятно, что мы радовались, было весело, было шампанское. Когда мы выиграли чемпионство, думал, что таких моментов будет много. Пришлось ждать пять лет. В этот раз я понял, что отмечать надо как следует. Отметили мы хорошо в раздевалке, потом поехали в ресторан. На следующий день было непросто, но так и должно быть.
