Безденежье, отток легионеров и уход с ТВ – так Англию банили в Европе в 80-х. Падение популярности привело к созданию АПЛ
Больше всех страдали «Эвертон» и «Ливерпуль».
Историю «Эйзеля» знают более-менее все. В мае 1985-го Брюссель принимал финал Кубка чемпионов между «Юве» и «Ливерпулем». Стадион был старым и ветхим, с разваливающимися оградами; фанаты скупили у спекулянтов билеты на места для бельгийцев. Когда англичане атаковали соседний сектор, итальянцы полезли на стену – и она рухнула. 39 человек погибли. УЕФА на пять лет выбросил Англию из еврокубков.
Отстранение было политическим решением, а не футбольным.
Правительство Британии преследовало рабочее движение. Политиков не интересовал футбол – они превратили «Эйзель» в оружие
80-е – переломный момент в новейшей британской истории. После Второй мировой государство прибегло к политике полной занятости: регулировало зарплаты и искусственно сдерживало безработицу, жертвуя свободой рынка и величиной среднего заработка. В 1979-м уютный мир рухнул. К власти пришла Маргарет Тэтчер – сторонница приватизации и сокращения госрасходов.
Тэтчер урезала дотации убыточным предприятиям, распродала большинство госкомпаний и снизила контроль над рынком занятости. Англию затрясло. Больше полутора миллионов человек потеряли работу. Остальные утратили возможность напрямую влиять на трудовую политику – новый премьер-министр ограничила власть профсоюзов.
Профсоюзы ответили Тэтчер войной. Тысячи забастовок каждый год вели к миллиардным потерям госказны. Центром сопротивления стал Ливерпуль. Администрация города симпатизировала левым идеям и защищала интересы рабочего класса – очень влиятельного и многочисленного в Мерсисайде. Правительство отвечало обвинениями в троцкизме и неожиданными указами.
«Главной проблемой Тэтчер были шахтеры, в частности, Ливерпуль, – рассказывал The42 мерсисайдский журналист Тони Эванс. – Он был единственным городом, который отказался повиноваться и продолжил сражаться. Кен Ливингстон в Лондоне прекратил борьбу. Дэвид Блэнкетт из Шеффилда пошел на уступки. А Городской совет Ливерпуля стоял на своем и боролся с властями. Они изменили законы, чтобы избавиться от демократически избранного совета – это был абсолютный скандал. Но город сопротивлялся и долго был занозой в боку консерваторов. Они ненавидели Ливерпуль за забастовки».
Эйзельская трагедия развязала консерваторам руки. The Times написала: «Это спорт трущоб, который люди из трущоб смотрят на стадионах-трущобах». The Guardian поддержала: «Закройте на карантин нашу больную игру».
Следующий ход сделало правительство. «Маргарет Тэтчер хотела, чтобы мы все страдали. Это соответствовало и ее принципам, и ее классовой борьбе, – утверждал в автобиографии полузащитник «Эвертона» Питер Рид. – Через два дня после трагедии [глава Футбольной ассоциации] Берт Милличип объявил, что все английские клубы выводятся из игры из-за вмешательства Тэтчер. Еще через два дня УЕФА, получивший от британского правительства свободу действий, подтвердил бан на неопределенный срок».
Отстранение было политическим актом – безопасность игры никого не заботила. Тэтчер атаковала принципиальных врагов – скаузеров. Футбол в то время считался чисто народной забавой, вершиной культурного самовыражения рабочих окраин, а «Эвертон» и «Ливерпуль» были лучшими клубами Англии. С 1975-го по 1988-й они выиграли 11 из 13 чемпионств. Еврокубковый бан ударил по ним сильнее всех. Премьер-министр стремилась заглушить гордость скаузеров, уничтожить репутацию города и сломать его жителей.
Капитан «Ливерпуля» Эмлин Хьюз, Маргарет Тэтчер и тренер «Ливерпуля» Боб Пейсли в 1976-м
«Ключевая нить тэтчеризма – разрушить культуру и единство рабочего класса, уничтожить профсоюзы и массовые виды спорта. Чувство общности и народное единение было оружием против философии Тэтчер, и она попыталась сокрушить их», – вспоминал Тони Эванс.
Общество преследовало скаузеров. Футболисты притворялись бухгалтерами, чтобы избежать осуждения
Тэтчер прессовала Ливерпуль задолго до «Эйзеля». В 1981-м Маргарет посетила город во время массовых беспорядков. На встрече в ратуше скаузеры назвали причиной проблем главного констебля Мерсисайда Кеннета Оксфорда: «Он считает, что нужно бить и задерживать людей. Полицейские считают преступником каждого чернокожего». Тэтчер выслушала, покинула город и мгновенно отреагировала – выделила местной полиции улучшенное вооружение и снаряжение.
30 лет спустя Лондон рассекретил документы о заседании правительства в 1981-м. Министры обсуждали, как эффективнее уничтожить Ливерпуль. Один из них предложил частичное переселение скаузеров в другие районы. А канцлер Джеффри Хоу пообещал не выделить Мерсисайду ни цента. Правительство руководило упадком города: намеренно выводило ресурсы, вынуждая ливерпульцев переезжать.
Эйзельская трагедия упростила задачу – теперь несложно было демонизировать скаузеров. Mirror призвала: «Нужно построить забор вокруг Ливерпуля и брать деньги за выезд. Он стал витриной всего плохого в Британии». Другие национальные медиа презрительно называли город столицей Ирландии, отделяя скаузеров от англичан. Глава городского совета Дерек Хаттон признавал: «Консерваторы сделали все, чтобы очернить само название Ливерпуля».
Тори превратили мерсисайдцев в отверженных. «Даже диалект криминализировали, – вспоминал Тони Эванс. – Попробовали бы вы потратить 20-фунтовую банкноту в Лондоне 80-х со скаузерским акцентом. Продавцы осматривали ее, подносили к свету, показывали коллегам, а после отказывались принять. Они решали, что ты преступник. Предполагали, что ты кого-то ограбил. По сути, нас дегуманизировали, считали ненадежными и опасными».
«Тяжело видеть, как кто-то обвиняет целый общественный слой, – жаловался вратарь «Эвертона» Невилл Саутолл. – Футбол здесь был ни при чем. Тори преследовали рабочий класс и его культуру. Ломали людей».
Болельщики «Ливерпуля» на «Стэмфорд Бридж» в 1986-м
Прижали не только скаузеров. Нападающий «Кристал Пэлас» Марк Брайт рассказывал в книге Two Tribes: «Играть в футбол считалось почти таким же дурным поступком, как быть фанатом». Автор книги Тони Эванс пояснял: «Игроки не мелькали на ТВ, и люди не узнавали их. Они выходили выпить, и если кто-нибудь в пабе спрашивал, чем они зарабатывают на жизнь, отвечали: «Бухгалтерией». Можете представить сегодня, чтобы футболист стеснялся своей работы? Такое было время».
Не все считали притеснение правильным. Одни отмечали, что наказание заслужил только «Ливерпуль» и его фанаты, другие выгораживали и клуб, но никто из прямых жертв не считал, что нападки на них оправданы самим фактом принадлежности к профессии или этносу. Полузащитник «Эвертона» Питер Рид писал: «Отстранение было ударом молота. Я не мог притворяться, что не был опустошен; я долго ждал выхода в Кубок чемпионов. Нас наказали, хотя мы ничем не провинились. Это было несправедливо. И сам «Ливерпуль» не должен был нести ответственность за трагедию. Я спрашивал у [тренера] Говарда Кендалла и исполнительного директора ФА Гордона Тэйлора, не нарушает ли бан права человека, но мне ответили, что УЕФА проводит турниры по приглашению – и приглашение было отозвано».
Так скаузеры стали главными врагами Британии, а английские клубы – нежелательными гостями на континенте. Европейцы отзывали приглашения даже на детские турниры. Местная лига была обречена.
Английский футбол потерял звезд, зрителей и деньги. Это заставило клубы меняться
Пятилетний еврокубковый бан и дискриминация по профессиональному признаку мало соотносятся с приятной карьерой. Весной 85-го английский чемпионат, конкурировавший с Серией А за статус сильнейшего в мире, вмиг превратился в бесперспективный. В следующие несколько лет лигу покинули главные звезды – Линекер, Кендалл, Раш, Ходдл, Уоддл, Олдридж, Ольсен, Бутчер, Аллен, Моран, Вудс. Третий вратарь сборной Гари Бэйли даже уехал в ЮАР.
Больше всех пострадали ливерпульские клубы. «У нас был реальный шанс побороться за Кубок чемпионов. Мы разнесли бы большинство европейских команд, – делился вратарь «Эвертона» Невилл Саутхолл. – Но нам не дали такой возможности. Кендалл ушел, чтобы создать что-то новое с «Атлетиком» из Бильбао. Линекер перешел в «Барселону». Гари Стивенс и Тревор Стивен перебрались в «Рейнджерс» – шотландцы платили немного, но играли в еврокубках».
Замены ушедшим не нашлось. Иностранцы отказывались от переговоров. В сезоне-1985/86 лигу пополнил всего один легионер – датчанин Йон Сивебек. Чтобы заманить его, «МЮ» проигнорировал проваленный медосмотр и заплатил больше, чем следовало. Через полтора года Сивебек сбежал в «Монако».
Болельщики покинули стадионы вслед за звездами: им не нравились ни старые полуразрушенные трибуны, ни фанаты, о которых рассказывали ужасные вещи. В мае 85-го на матче в Брэдфорде погибли 56 человек – на арене случился пожар. В 89-м давка на шеффилдском «Хиллсборо» закончилась 97 смертями. В марте 85-го фанаты «Миллуолла» разнесли стадион «Лутона»: вырвали сиденья, разобрали ограждения, швыряли ножи во вратаря, а после подавили полицию, вырвались со стадиона и едва не захватили город – оставили после себя разбитые машины и разломанные магазины.
Из-за всего этого арены казались неуютными и опасными. Средняя посещаемость упала ниже 20 тысяч зрителей. Так плохо не было со времен Первой мировой.
Падение интереса настолько перепугало лигу, что она отклонила новый телевизионный контракт в 19 миллионов фунтов за четыре года вещания. «В то время люди считали, что прямой эфир уничтожит футбол», – вспоминал комментатор Sky Sports Мартин Тайлер. Клубы отказали в продаже прямых трансляций и сделали ответное предложение – показ лучших моментов, – но оно не устроило телевидение. Футбол на полсезона ушел с экранов.
«Попробуйте сказать сегодняшним детям: «Вы не увидите ни Лигу чемпионов, ни голы АПЛ – нигде нет ни прямых трансляций, ни хайлайтов». Это был невероятный момент, – делился бывший нападающий «Вест Хэма» Тони Котти в 2010-м. – Он показывает, как далеко продвинулся футбол: за 25 лет мы прошли путь от чемпионата, не транслировавшегося по ТВ, до самой популярной лиги планеты».
На несколько месяцев английский футбол перестал быть общедоступным зрелищем. На месте старых звезд вспыхнули новые имена, но они существовали только в сухом формате газетных отчетов: их не узнавали на улицах, не звали на телевидение, не брали интервью. Безвестный шотландец Фрэнк Макэвенни приехал в «Вест Хэм» и за полгода забил 18 голов – во многом потому, что соперники не могли к нему подготовиться: не было никаких записей. «Команды не знали о нем. Фрэнк взял Первый дивизион штурмом», – смеялся его одноклубник Тони Котти.
В конечном счете отказ от телеконтракта действительно принес пользу, хоть и не так, как ожидалось. Денег и зрителей стало еще меньше, и клубы задумались о переменах. Появились два проекта реформ. Первый предполагал сокращение дивизиона и введение плей-офф, второй – раскол и создание независимой Суперлиги.
Последнее предложение так напрягло Футбольную лигу, что в 1988-м она выпустила манифест: «Одна лига, одна команда, один голос» – что-то вроде мушкетерского «Один за всех, и все за одного». По ее правилам даже те гроши, которые поступили от продажи телеправ, только наполовину поступали клубам Первого дивизиона – оставшиеся 50% распределялись между командами низших лиг, чтобы «развивать футбол на всех уровнях». Топов это не устраивало.
«Из-за отстранения мы отстали от континентального футбола на 15 лет, но именно тогда сделали первые шаги к Премьер-лиге, – рассуждал Тони Эванс. – «Эйзель» стал катастрофой, спровоцировавшей создание АПЛ. Футбол постепенно приводил себя в порядок, стадионы становились безопаснее. Отчасти на это повлиял Брэдфорд, но без «Эйзеля» таких изменений не произошло бы».
Революция завершилась в начале 90-х. Английские фанаты настолько хорошо проявили себя на ЧМ-1990, что президент УЕФА Леннарт Юханссон допустил «Астон Виллу» и «МЮ» к еврокубкам.
Параллельно Маргарет Тэтчер потеряла поддержку Консервативной партии и ушла в отставку. У футбола вновь появилось будущее, и телекомпании сразу прочувствовали это. Глава ITV Грег Дайк предложил Большой пятерке («Арсеналу», «Тоттенхэму», «Эвертону», «Ливерпулю» и «МЮ») выкуп прав отдельно от остальной лиги. Sky узнал об этом и поднял цену. Деньги были настолько большими (262 миллиона фунтов), что клубы наконец решились – сыграли на вражде между Лигой и Ассоциацией и создали свой чемпионат.
***
Так еврокубковый бан вынудил английские клубы на перемены – и привел к созданию самой богатой и популярной лиги планеты. Само собой, не обошлось без жертв. Джон Тошак уверен, что британская тренерская школа отстала от континента именно из-за отстранения: «Оно ударило по нам не меньше, чем по игрокам. Мы потеряли опыт еврокубковых матчей на вылет. Игра Кубка лиги против «Йорка» – это не то». Английские тренеры не выигрывали в Европе с 1985-го.
Но вряд «Ман Сити» и «Ливерпуль» беспокоятся по таким пустякам.
***
Трагедия на финале ЛЧ, из-за которой «Ливерпуль» выгнали из еврокубков на 6 лет
Деньги Мердока навсегда изменили АПЛ. Но он хотел большего
Телеграм-канал Андрея Клещенка
Подписывайтесь, не пропустите новые тексты!
Фото: Gettyimages.ru/Liverpool Echo/Mirrorpix, Allsport, David Cannon/ALLSPORT; globallookpress.com/Manchester Daily Express; en.wikipedia.org
А-то рассказывали, что банят только неугодные страны
Из текста можно сделать вывод, что неэффективный репрессивный режим Тэтчер (1) развалил экономику (2) прессовал ливерпульцев (3) футбол, мягко говоря, не развивал.
Не буду спорить, но ведь это не так!