«Ливерпуль» - «Атлетико Мадрид». Матч, который изменил все
Все знали о риске, но все же они пошли. Я включаю и себя в эту историю, потому что я был там с ними.
Моя жена недавно родила нашего первого ребенка — дочку. Ей едва исполнилось два месяца. Начало ее жизни не было простым. Посещение футбольного матча было частью моей работы. Игра должна была пройти между действующими чемпионами Европы и грубым, бескомпромиссным соперником во главе с Диего Симеоне. Преимущество мадридского «Атлетико» в один гол после уродливого первого матча в Испании сделало перспективу отыгрыша более заманчивой.
В начале той недели я ни разу серьезно не сомневался в том, что пойду на матч. Я мог бы сказать «нет», и мой работодатель ясно дал мне это понять. Несмотря на то, что было очевидно, что путешествовать на общественном транспорте — плохая идея, я запрыгнул в переполненный поезд из Кросби и, как всегда, направился вверх по склону в сторону «Энфилда».
Очереди из кафе на Брек-роуд высыпали на улицу. Очередь в баре паба «Гленбак» делал несколько завитков. Один из болельщиков «Ливерпуля» сгладил разговор, рассказав, что в начале января он был в Китае. Он покинул страну, где работал учителем, он был в панике и не был уверен, сможет ли вернуться. Люди вокруг него немного отступили назад. Что, если у него тоже это было?
В «Гленбаке» царило необычное сочетание чувств: предвкушение большого матча и растущее чувство угрозы. Это была холодная, ветреная ночь. Казалось, что-то подходит к концу. На последнем этапе подъема на стадион люди кашляли и отплевывались. Я напомнил себе, что зима все еще где-то здесь. Это было понятно. Сохраняй спокойствие, ничего не трогай.
«Энфилд» и его окрестности гудели. Стадион вмещает 54 тысяч зрителей, и хотя официальная посещаемость того матча составляла 52 267 человек, позже казалось, что он был заполнен до отказа.
Это было 11 марта 2020 года. «Ливерпуль» - «Атлетико Мадрид» (2:3) окажется последней игрой в футбол на английском стадионе за последующие три месяца. В тот вечер Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) объявила о пандемии. Новость появилась в тот момент, когда болельщики начали проходить через турникеты. К тому времени я был в переполненном зале для прессы, заполненном посетителями из Мадрида — эпицентра начальной борьбы Испании с COVID-19. Приближение к ним казалось опасным.
Один за другим взгляды устремлялись на телевизоры, транслирующие кадры из лондонской студии одного из новостных каналов. Было шумно, и никто не мог расслышать, о чем шла речь. И все же подтверждение ВОЗ медленно двигалось по нижней части экрана.
И с этим жизнь каждого должна была вот-вот измениться.
За трибуной «Энфилд-роуд» снимал Пол Мэчин. Ведущий Redmen TV, как правило, обходит стадион перед каждым домашним матчем, снимая кадры, чтобы перенести их потом в студию в Хантс-Кросс. Позже он задокументирует на своем канале YouTube то, что произошло с ним после той игры.
Ранее в тот же день Мэчин задался вопросом, должен ли он вообще быть там. Он также осознавал риски для здоровья. В предыдущие месяцы он внимательно следил за событиями в других частях света. Но, как и многие болельщики, он решил не оставаться дома. Быть там было чувством долга. «Ливерпуль» уступил со счетом 0:1 в первом матче, и это заставило его подумать о «Барселоне» 10 месяцами ранее, когда «Ливерпуль» пропустив три мяча вернулся в Мерсисайд на второй полуфинал этого же соревнования. В тот знаменательный момент они развернули игру на 180 градусов, выиграв со счетом 4:0 на «Энфилде» и вышли в финал, который они также выиграли.
Болельщики помогли «Ливерпулю» в тот вечер, и команда снова нуждалась в них. Прийти на матч ощущалось их обязанность быть там. Сезон 2019/20 годов обещал быть еще более особенным, чем предыдущий. Никто не хотел пропустить из него ни секунды. Мэчин ждал, что кто-нибудь скажет ему, что ему нельзя идти. Я сам чувствовал то же самое.
Внутри площадки Мэчин занял свое место справа от ворот на трибуне «Коп». Как и во время визита «Барселоны» 10 месяцев назад, игра приняла лихорадочный оборот. «Ливерпуль» в течение 90 минут мочалил своего соперника, и если бы не героическая игра вратаря Яна Облака, они наверняка прошли бы в четвертьфинал.
Мэчин терял самообладание в те моменты, когда казалось, что «Ливерпуль» продвигается к четвертьфиналу. Когда забили два гола, «Коп» не стал сдерживаться. Все, как обычно, были поглощены друг другом. Мэчин подсчитал, что в каждом направлении в радиусе двух метров от него находилось не менее дюжины человек. Это не могло быть хорошо для чьих-либо перспектив в последующие недели.
На фоне разочарования от поражения в дополнительное время он вышел на улицу и снова начал снимать. Болельщики узнавали его из-за его работы и хотели пожать ему руку. Они просто вели себя дружелюбно. Он не хотел показаться «болваном», игнорируя их объятия. Особенно в Ливерпуле такая реакция была бы воспринята как пренебрежение.
Прошло три месяца с тех пор, как Консервативная партия Бориса Джонсона одержала уверенную победу на всеобщих выборах 2019 года. Джонсон пообещал уверенно ввести Британию в последующую за Брекситом эпоху. Борьба с пандемией не фигурировала в его обещаниях. Почти каждый высокопоставленный член его кабинета имел минимальный опыт руководства страной. Никто из них никогда раньше не сталкивался с чрезвычайной ситуацией, по крайней мере такой серьезной, какой должна была стать эта.
Джонсон провел Новый год на карибском острове Мюстик. Позже «Таймс» сообщила, что в январе и феврале, когда COVID-19 распространился по всему миру, он не присутствовал на пяти экстренных совещаниях COBRA подряд, предоставив другим министрам разбираться с надвигающимся кризисом. Оппозиционная партия лейбористов обвинила премьер-министра в том, что он «пропал без вести» в течение этого периода.
Еще 3 марта, за восемь дней до того, как «Атлетико» приехал на «Энфилд», Джонсон сказал, что COVID-19 не помешает ему приветствовать людей, добавив, что он пожал руки всем в больнице, где лечились инфицированные пациенты.
К началу апреля Джонсон предположил, что Британия может попытаться победить COVID-19, «не падая духом». Девять дней спустя он лежал в отделении интенсивной терапии. Его симптомы ухудшились после заражения вирусом, как и у нескольких других министров, с которыми он контактировал.
«Ливерпуль» примет «Борнмут» 7 марта, минимально выиграв свой последний матч в Премьер-лиге до середины июня. Эта победа позволила им оторваться на 25 очков в верхней части таблицы и, возможно, в рамках следующей игры выиграть их первый чемпионский титул за 30 лет.
За несколько дней до прибытия «Борнмута» группа болельщиков «Дух Шенкли» (SOS) начала беспокоиться по поводу следующей игры. Пожилые члены организации чувствовали себя уязвимыми из-за роста числа инфицированных в других местах и сказали старшим сотрудникам организации, что они не собираются приходить на матч. Это привело к диалогу с клубом, и в этих беседах SOS сообщили, что Премьер-лига следует рекомендациям правительства и принимает разумные меры предосторожности, такие как установка станций дезинфекции рук.
После победы над «Борнмутом» со счетом 2:1 в ту субботу газета «Ливерпуль Эхо» вышла с заголовком на последней странице «Красные возрождаются», в то время как всплеск на первой странице показал, что 115 человек в амбулаторной клинике больницы Бродгрин, в шести с половиной километров от «Энфилда», подверглись воздействию вируса.
На следующее утро болельщики «Атлетико» из Испании начали прибывать в город — как они приедут и на этой неделе, на групповой матч Лиги чемпионов в среду вечером. В 2020 году отели, пабы, бары и рестораны были открыты, как и сейчас. Тем временем школы все еще были открыты, и люди ехали на работу в переполненных поездах в час пик.
Быстро и бесшумно вирус начал захватывать Мерсисайд.
В понедельник утром в центре Ливерпуля состоялось заседание AG SAG (Консультативной группы по наземной безопасности). Здесь делегатам от SOS стало ясно, что клуб воспринимает угрозы, исходящие от COVID-19, так же серьезно, как и они сами. Однако казалось, что руки «Ливерпуля» были связаны слоями власти и бюрократии. УЕФА, руководящий орган европейского футбола, уже взял под свой контроль стадион, как это всегда бывает в матчах европейских соревнований. Меры безопасности и охраны теперь осуществлялись под руководством УЕФА. В свою очередь, УЕФА действовала по прихоти британского правительства, от которого совет остался таким же, как и восемью днями ранее.
УЕФА отреагировала на заявления, которые она должна была предпринять более активно, опубликовав заявление для «Ливерпуль Эхо»: «Любое решение, принятое УЕФА, которое привело к переносу матчей или их проведению за закрытыми дверями, принималось в тесном сотрудничестве и на основе решений, принятых соответствующими национальными органами в соответствующих принимающих странах. УЕФА не получал никаких советов или просьб от местных властей провести этот матч за закрытыми дверями».
В то время как Общественное здравоохранение Англии также заявляло, что продолжать играть безопасно, местные власти руководствовались национальной стратегией больше, чем обычно, потому что они ждали, когда новый директор общественного здравоохранения приступит к исполнению своих обязанностей. Ближе к концу 2019 года Мэтью Эштон был назначен на эту ответственную должность, но с трехмесячной отсрочкой из-за работы в Совете Сефтона. Он смог приступить к работе только 1 апреля — через три недели после того, как «Атлетико» прибыл на «Энфилд».
Одно из первых публичных сообщений Эштона, сделанное 2 апреля, включало признание того, что неправильно было проводить ту игру. Вскоре эту точку зрения поддержал мэр Мадрида.
Позже в понедельник доктор Дэвид Халперн, член правительственной научно-консультативной группы по чрезвычайным ситуациям (SAGE), впервые публично использовал термин «стадный иммунитет». Несколькими часами ранее Надин Доррис, министр здравоохранения, сдала положительный результат на вирус. В тот понедельник также присутствовал главный эксперт по болезням доктор Энтони Фаучи, свидетельствовавший перед конгрессом, что вспышка в Соединенных Штатах, в которой было 647 случаев, станет намного хуже. Тем временем британский канцлер Риши Сунак объявил, что он выделил £30 млрд. в своем первом бюджете на решение проблем, связанных с пандемией. За две недели эта цифра увеличилась до £330 млрд. Сунак пообещал сделать «все возможное», чтобы экономика Великобритании не рухнула.
Утром в день матча стало известно, что многие люди в Испании уже предполагали: Мадрид находился в самом центре борьбы страны с COVID-19. По всей стране было зарегистрировано 1646 подтвержденных случаев заболевания, и 782 из них были в столице.
Самая большая группа в самом раннем из этих случаев была в Валенсии. Опять же, считалось, что футбол сыграл в этом свою роль. Футбольная команда города провела матч Лиги чемпионов против «Аталанты» в Милане 19 февраля, когда северная Италия уже стала передовой линией в войне с вирусом. Мэр Бергамо, родного города «Аталанты», позже описал этот матч как «биологическую бомбу». Тысячи болельщиков «Валенсии» возвращались с «Сан-Сиро» на восточное побережье Испании, и некоторые из них везли с собой неожиданный багаж с далеко идущими последствиями.
Тем временем число случаев заболевания за пределами Китая увеличилось в 15 раз. ВОЗ предупредила, что ситуация станет намного хуже. «Мы глубоко обеспокоены как тревожными уровнями распространения и тяжести, так и тревожными уровнями бездействия», — заявил генеральный директор ВОЗ д-р Тедрос Аданом Гебрейесус на брифинге для СМИ 11 марта, за несколько часов до того, как должна была начаться игра «Ливерпуля» против «Атлетико».
В других местах были приняты решения. Из-за действий правительства болельщики «Атлетико» уже не могли смотреть игру своей команды в Мадриде или других частях Испании. Так будет продолжаться, по крайней мере, до 22 марта, охватывая следующие два тура Ла Лиги. В то время как профессиональные лиги Португалии также были закрыты для болельщиков, матч Лиги Европы «Манчестер Юнайтед» с «ЛАСКОМ» 12 марта в Австрии будет сыгран за закрытыми дверями. Франция, тем временем, объявила, что из-за вмешательства правительства не пустит болельщиков на территорию стадиона самое раннее до 15 апреля. Это означало, что в тот же вечер, когда «Ливерпуль» играл с «Атлетико» на переполненном «Энфилде», «Пари Сен-Жермен» принимал дортмундскую «Боруссию» без зрителей.
Хотя несколько тысяч парижан собрались у «Парк де Пренс», чтобы поприветствовать свою команду на стадионе, и на фотографиях действия этих болельщиков казались безрассудными, французская столица не пострадала от всплеска. «Было бы хуже, если бы игра прошла так, как планировалось изначально», — позже размышлял президент Франции Эммануэль Макрон.
В Ливерпуле такого не было. До начала матча с «Атлетико» оставалось 45 минут, когда Мария Игл начала выступать в Палате общин. Член парламента от лейбористской партии от Гарстона и Хейлвуда в Мерсисайде обратилась к министру здравоохранения Мэтту Хэнкоку и напомнила ему, что в Мадриде закрыты школы и колледжи, где уже запрещены публичные собрания более 1000 человек. Она спросила: «Действительно ли разумно для болельщиков, которые не могли смотреть на игры своей команды дома, иметь возможность поехать в Ливерпуль и посмотреть на игру своей команды вместе с 51 тысячью местных жителей?»
Усталый Хэнкок ответил на это, предположив, что правительство «следует науке», но менее чем через 24 часа после вылета «Ливерпуля» из Лиги чемпионов массовые мероприятия были запрещены в Шотландии и Ирландии. Еще через 24 часа почти весь британский футбол был отложен без каких-либо признаков возвращения.
К тем выходным данные тех же ученых показали, что Британия быстро приближается к тому, чтобы зафиксировать полмиллиона смертей, если правительство продолжит следовать тем же курсом бездействия, и именно тогда премьер-министр предложил «сейчас самое время для всех прекратить несущественные контакты и поездки». Через три дня после этого Джонсон заявил, что Великобритания может «переломить ситуацию» за 12 недель, но затем, 23 марта, он объявил о первом национальном локдауне, приказав людям «оставаться дома».
В Ливерпуле утром 11 марта было всего шесть подтвержденных случаев заболевания COVID-19. Поскольку тестирование все еще находилось в зачаточном состоянии, ко 2 апреля это число возросло до 262. Месяц спустя в городе от вируса умерло 303 человека. Через месяц после этого в городе был самый высокий уровень смертности в Англии за пределами Лондона — вдвое больше, чем в среднем по стране.
Примерно в это время «Ливерпуль» должен был завершить знаменательный сезон беспрецедентными гражданскими праздниками и парадом с трофеем Премьер-лиги. Вместо этого на улицах было тихо. Все было закрыто. Жизнь остановилась.
Пандемия была неизбежна. В какой-то момент она в любом случае должна была прибыть в Ливерпуль. Она в любом случае собиралась распространиться по всей Британии. Но это не должно было произойти с такой скоростью, с последствиями, которые принесли немедленные страдания стольким людям.
Для Мэчина из Redmen TV первые признаки неприятностей появились в пятницу, менее чем через три дня после матча с «Атлетико».
Поначалу он объяснял свою постоянную головную боль стрессом. На ранних стадиях пандемии было так много неопределенности, и особенно для людей, которые вели свой собственный бизнес.
Любая версия футбольных СМИ требует, чтобы в футбол играли, чтобы люди действительно вкладывались в него. Ходили разговоры о том, что сезон 2019/20 годов будет немедленно отменен. Мэчин ждал 30 лет, чтобы «Ливерпуль» снова выиграл титул, и ему казалось, что все, что его мотивировало, было вырвано у него из рук.
Его последующие переживания заставили его понять, что он беспокоился о не тех вещах.
В субботу утром он подумал, что это грипп. Он был слабее, чем 24 часа назад. И все же он чувствовал, что может продолжать выполнять свои обязанности мужа и родителя двух маленьких детей. Все, как он понял, сводилось к его состоянию. Самозанятость означает, что нет другого выбора, кроме как продолжать работать. Как мужчина, он был воспитан так, чтобы просто смириться с этим. Он пришел к пониманию, что те старые правила, когда людей хвалили за их стоицизм, закончились.
В то утро он отправился со своей женой в супермаркет «Теско». Они немного поссорились из-за его состояния. Он был в том состоянии, когда, если бы ему дали возможность остановиться, он подозревал, что почувствовал бы себя намного лучше. Он все еще списывал это на то, что слишком много работал и был в отчаянии по поводу перспектив «Ливерпуля». Они пошли домой, и после дневного сна он почувствовал себя не так уж плохо.
Он все еще встречался с людьми по вечерам. Оглядываясь назад, он назвал это решение «совершенно глупым». Был 40-й день рождения его двоюродного брата, и они должны были отправиться в центр Ливерпуля, но вместо этого была организована встреча в доме его двоюродного брата в пригороде Моссли-Хилл.
Сестра Мэчина Лорен была вместе с ним в одном помещении, и она была беременна. В воскресенье он «чувствовал себя совершенно ужасно. Симптомы гриппа во всей красе, все мои мышцы болели». Он проснулся и почувствовал, что не в состоянии ни за что ухватиться. Он начал кашлять, и у него поднялась высокая температура. «Это было абсолютно, совершенно ужасно».
В течение следующих дней Лорен сдала положительный результат теста на коронавирус. Она уже находилась в больничной системе по поводу беременности, и это облегчило ей сдачу анализов. К счастью, через несколько месяцев она родила мальчика. Однако в течение 48 часов после того празднования у его жены развились проблемы с носовыми пазухами, она потеряла чувство вкуса и запаха. Хотя его немного утешало то, что его сестра получала надлежащий уход, Мэчин чувствовал себя виноватым, потому что все, должно быть, заразились этим от него — только он был на игре против «Атлетико» на «Энфилде».
Постепенно его состояние улучшалось, и к среде казалось, что худшее позади. В четверг утром он был активен и играл с детьми, но к полудню как «с обрыва упал — это было намного хуже, чем раньше». У него были проблемы с дыханием, ему казалось, что он не может набрать достаточно кислорода в легкие. Он описывает это чувство как «удушье в замедленной съемке — подкрадывающееся к тебе, как будто воздух, процент за процентом, выкачивался из комнаты».
К следующей ночи, через шесть дней после того, как все это началось, его здоровье было «шокирующим». Он набрал номер 111 — консультационную линию Национальной службы здравоохранения — и его удерживали на линии два часа, после чего соединили с другим медицинским консультантом и попросили подождать еще, после чего обещали перезвонить. Экстренные службы по всему Мерсисайду были перегружены с начала недели. Колл-центры с трудом справлялись. Палаты интенсивной терапии были переполнены.
Мысль о том, что он не знает, что происходит, приводила его в ужас. Затем в трубке раздался строгий голос ирландки, работавшей в Национальной службе здравоохранения. Ему объяснили, что в данный момент для него мало кто может помочь, и сказали, что он должен ехать в больницу только в том случае, если дыхание станет настолько плохим, что он не сможет говорить. Мэчин чувствовал себя больным и беспомощным. Откуда ему было знать, где находились границы его сил?
Он не смог больше подниматься и спускаться по лестнице. Просто доходя до туалета, он чувствовал катастрофическую одышку и головокружение. Эта мысль помогла ему сосредоточиться. Он снова вернулся к своей кровати и лежал как можно тише. В общей сложности 12 дней он почти не двигался.
Мэчин знает, что у него был COVID-19, хотя он никогда не проходил тестирование. У него никогда не было возможности узнать об этом. По его оценкам, он находился на верхней границе легких симптомов, где единственным решением было «оставаться дома и справляться с этим». Несмотря на это, «я бы не пожелал того, что пережил, своему злейшему врагу».
К концу сурового испытания он почувствовал себя счастливым. В ту среду вечером на «Энфилде» были люди постарше его. Что, если у некоторых из них уже были проблемы с дыханием или, возможно, еще хуже, необнаруженные заболевания?
В прошлом месяце в предварительном отчете о том, как британское правительство справилось с пандемией, говорилось, что 37 человек без нужды погибли, потому что матч между «Ливерпулем» и «Атлетико Мадрид» прошел в присутствии полного стадиона.
На странице 34 отчета говорится об отсутствии изменений в стратегии с 3 марта, когда правительство Великобритании заявило, что не намерено вводить «строгий локдаун, как это было сделано в других частях мира».
В плане действий под заголовком «этап сдерживания — следующие шаги» на тот момент предлагалось, чтобы рассматриваемые премьер-министром предложения по замедлению распространения болезни включали меры по дистанцированию и поощрению населения к работе на дому, «обеспечивая при этом способность страны продолжать работать как можно более нормально».
Правительство также подумывало о сокращении «крупномасштабных собраний», но восемь дней спустя Британия все еще принимала людей из стран с одними из самых высоких показателей инфицирования на планете на футбольных матчах, подобных тому на «Энфилде».
«Такой подход означал, что события, которые могли привести к распространению вируса, продолжались», — говорится в отчете, добавляя, что в дополнение к 37 смертям, связанным с «Энфилдом», после информации, опубликованной больницами в Мерсисайде, 41 человек умер, потому что трехдневный Челтенхемский фестиваль скачек прошел как обычно на той же неделе.
«Однако, — продолжалось в отчете, — неясно, были ли эти смерти результатом посещения самих мероприятий или связанных с ними мероприятий, таких как путешествия или собрания в пабах».
В последующие недели и месяцы станет ясно, что этот матч была проблемой не только для Ливерпуля. Самый успешный футбольный клуб города привлекает болельщиков со всей страны. Не все друзья сидят на одном и том же участке стадиона. Тысячи людей будут пользоваться общими автомобилями по дороге домой в другие места. Многие из них ехали в Мерсисайд и обратно на поездах и самолетах. Те, кто заразился вирусом в тот день, покинули стадион и забрали его с собой, к своим семьям или соседям по квартире, которые, в свою очередь, передали его коллегам по работе или знакомым в спортзале.
Джоэл Руквуд, старший преподаватель по управлению спортивным бизнесом в Университете Центрального Ланкашира, 30 марта напишет о своем опыте в «Ланкашир Ивнинг Пост». Будучи болельщиком «Ливерпуля» он был на «Энфилде» 11 марта и, как и Мэчин, обнаружил у себя симптомы COVID-19 три дня спустя. Точно так же его не тестировали на вирус, потому что он не был в больнице.
В возрасте 39 лет он уже дважды был госпитализирован с пневмонией и опасался, что это сделает его уязвимым. С тех пор он страдал от «острой одышки и сильных приступов окоченения (тремора). Я не ел твердой пищи и не был полностью в горизонтальном положении в течение 10 дней. Драгоценные периоды сна исчисляются минутами, а не часами».
Как и Мэчин, он позвонил 111, когда подумал, что не справится, но ему сказали, что он 280-й в очереди на оказание скорой помощи, и его не сочли достаточно критичным, чтобы его можно было продвинуть вперед.
Автор этой статьи не мог слышать и читать о последних неделях жизни Ричарда «Ричи» Моусона без слез.
Семидесятилетний Моусон был отставным машинистом поезда из района Киркдейл Ливерпуля. Он был в гостевых залах трибуны «Кенни Далглиша» в ночь игры «Атлетико», где наслаждался мясной едой. Чтобы добраться туда, ему пришлось преодолеть Энфилд-роуд, прямо там, где болельщики «Атлетико» заходили на стадион.
Учитывая сроки его кончины, маловероятно, что Моусон заразился COVID-19, наблюдая за «Ливерпулем» тем вечером. Тем не менее, очень возможно, что передача ему вируса началась с того, кто заразился именно тогда.
26 марта он пожаловался на простуду. За ночь он так сильно вспотел, что на следующее утро его жене Мэри пришлось менять простыни. 1 апреля Мэри второй раз за неделю позвонила врачам, и ее мужу назначили антибиотики. В ту ночь он спал в свободной комнате, но около 2 часов ночи его дыхание было таким тяжелым, что звучало как «плач призрака», сказала его жена в интервью «Гардиан».
Отправив его в больницу на машине скорой помощи, оплатив стоимость проезда на такси на случай, если его выпишут, позже он сумел спуститься по лестнице их дома, держа за спиной кислородный баллон. Он выживет, если будет находиться на аппарате искусственной вентиляции легких в течение двух недель. Семье пришлось попрощаться с ним по видеосвязи. А потом, посреди ночи, он умер. «Ливерпуль Эхо» расследовала растущее число погибших, и через пять дней после смерти Моусона профессор-дама Анджела Маклин призналась: «Вы выдвигаете, безусловно, интересную гипотезу», после того как репортер из той же газеты спросил заместителя главного научного советника правительства, следовало ли отменить игру.
К тому времени отсутствие решительных действий унесло жизни слишком многих, включая людей, которые даже не были на игре.
Когда The Athletic начал освещать английский футбол в начале августа 2019 года, нашим первым матчем Премьер-лиги был матч «Ливерпуль» - «Норвич Сити» в пятницу открытия нового сезона. Моей задачей в тот день было пройти 22 или около того километров от дома тренера «Ливерпуля» Юргена Клоппа в Формби до «Энфилда», запечатлевая то, что я видел. Это означало поездку на поезде, начинающуюся со станции Бланделлсандс и Кросби. Я знал служащего в кассе. Его звали Брайан, он был эвертонианцем. Он сказал мне, что я сумасшедший, и этот обмен репликами был помещен в верхней части статьи, которая была опубликована на следующее утро.
Мне очень нравился Брайан, и это объясняет, почему я хотел включить его в статью.
В прежней должности я каждый день ездил в центр Ливерпуля и обратно, и иногда это означало, что я покупал у него билет. Он работал посменно, и я знал имена его коллег, в том числе Джима — ливерпудлианца. У меня сложилось впечатление, что Джим и Брайан наслаждались обществом друг друга из-за того, как они ласково дразнили друг друга, даже когда не были вместе. Чаще всего это было связано с их футбольными пристрастиями, но ни у кого не создавалось впечатления, что они когда-либо доводили соперничество до непропорционального уровня.
Поездка на работу, в зависимости от того, не было ли задержек, обычно тянулась 15 минут, хотя, если у тебя не было книги, она казалась длиннее. Следует подчеркнуть, что самым ярким моментом этого опыта была встреча с Брайаном или Джимом, но я не уверен, осознал ли кто-либо из них то тонкое влияние, которое они оказали на мою жизнь или, несомненно, на жизни многих других.
В то время как Джим также посещал матчи «Сити оф Ливерпуль», полупрофессиональной команды, и это дало нам еще кое-что для разговора, Брайан, казалось, постоянно находился на грани отпуска. Он всегда с нетерпением ждал поездки куда-нибудь: Бенидорм, Канарские острова, Балеарские острова. Его умиротворенность сделала его таким человеком, который оказывает положительное влияние на твой день, хотя ты тогда и не обязательно это осознаешь.
Брайан умер от COVID-19 почти через месяц после той игры «Ливерпуль» против «Атлетико». Я узнал об этом в Пасхальное воскресенье, которое к тому времени просто перетекало в любой другой день, через сообщение от друга, который задумчиво спросил, знаю ли я его. В Кросби, казалось, все знали Брайана.
Когда он скончался, Питер Харви — мой бывший редактор в газете «Кросби Геральд» — написал о нем следующее: «Брайан был воплощением доброты, терпения и веселья; его любили и уважали».
Я хотел выразить свое уважение, но не был уверен, как это сделать, поэтому на следующий день пошел в билетную кассу на станции. Футболка и шарф «Эвертона» уже были прикреплены к рекламному экрану в нескольких метрах от того места, где раньше работал Брайан. Джим был там в состоянии шока и изо всех сил старался ответить на вопросы общественности о том, что случилось с его другом. Я чувствовал себя совершенно ужасно по поводу него. Мне было так жаль. Мне и сейчас жаль.
Утром в день похорон Брайана светило солнце. Сотни людей выстроились вдоль улиц, соблюдая при этом действующие в настоящее время меры социального дистанцирования. Катафалк проехал мимо кассы, и все замолчали.
Только тогда я узнал, что фамилия Брайана Боггилд и что ему было около 50 лет, хотя он выглядел моложе. Он иногда ходил на «Гудисон Парк» в субботу днем, когда не работал в кассе.
Помимо отпуска, это было одно из простых удовольствий в жизни, которого он ждал больше всего.
(Фото на обложке: Getty Images/Дизайн: Сэм Ричардсон)
Автор: Саймон Хьюз (источник)
Приглашаю вас в свой телеграм-канал — переводы книг о футболе, статей и порой просто новости
что по вашему вопросу, то да - это первая его победа в испании над испанским клубом.